Следующей жертвой был выбран фрегат «Миннесота», однако он мало того, что сидел на мели, его командир во время перестрелки с «Вирджинией» постарался загнать корабль еще подальше в ил. Поэтому дуэль велась на дальней дистанции — около одной мили, что сильно мешало южанам. Из-за маленьких размеров орудийных портов броненосец не мог придать орудиям нужный угол возвышения.
Результаты этого боя вызвали приступ паники в Вашингтоне, однако она была совершенно безосновательной. Уже опыт перехода «Монитора» показал, что речные самоходные батареи абсолютно непригодны для действий даже в прибрежных водах. Дважды корабль находился на грани гибели, «вода водопадом хлестала во все щели», и его командир лейтенант Уорден даже приказал кораблю сопровождения держаться вплотную, чтобы снять команду в случае катастрофы, а мореходность «Вирджинии» была ничуть не выше. Поэтому будем считать за веселые шутки произведения замечательных фантастов А. Громова и Г. Гаррисона, которые описывали героические подвиги таких кораблей на океанских просторах. У первого «Супер-Вирджиния» сражалась с русскими где-то в районе Оркнейских островов, а у второго мониторы прикрывали высадку американского десанта в Ирландии. Ну любят фантасты пошутить, что с них возьмешь!
Мы немножко отвлеклись, бой с деревянными кораблями оказался не таким уж безопасным. Выломанный таран открыл течь в носовом отсеке, при выстрелах разорвало два орудия, а многочисленные попадания хоть и не пробили броню, но расшатали крепления, вдобавок был ранен Бьюкенен.
Поэтому, когда на следующий день к Норфолку прибыл «Монитор», броненосец южан находился в не самом лучшем состоянии. Однако южане были совершенно уверены в успехе, и «Вирджиния» под командованием лейтенанта Джонса двинулась ему навстречу. Помощнику механика «Вирджинии» Элсбери Уайту принадлежит наиболее часто цитируемое описание «Монитора»: «На этот раз мы увидели столб дыма с противоположного борта «Миннесоты», а потом появился самый необычный в мире корабль. В подзорные трубы мы увидели броненосец с заостренными носом и кормой, почти полностью погруженный в воду. Посреди корабля стояла башня с орудийными портами, пока мы смотрели, она начала поворачиваться, пока орудия не уставились прямо на нас. Он напоминал ящик сыра на плоту».
Началась безрезультатная перестрелка, дистанция менялась от 0 до 300 ярдов, но в среднем составляла около 200 ярдов. Снаряды с грохотом ударялись о броню противников и отскакивали в воду. Детально описывать происходившее далее нет никакой необходимости. Попытки Джонса таранить противника были безуспешными из-за более высокой скорости и маневренности «Монитора», более того, он ухитрился воткнуть нос «Вирджинии» в илистую отмель, что позволило северянам дать несколько выстрелов в упор, которые так и не пробили броню, хотя деревянная подкладка растрескалась в местах попаданий. Единственным материальным свидетельством попыток тарана стали несколько щепок, застрявших в обшивке «Монитора».
Самые большие повреждения «Вирждинии» причинили два снаряда, выпущенных в упор и попавших в кормовую часть каземата. Они вдавили рельсы на глубину около 3 дюймов, но тем и закончилось. Утверждение, что следующее попадание в это место пробило бы каземат, остается неподтвержденным. Самым большим повреждением «Монитора» стала помятая железная решетка, прикрывавшая сверху командирскую рубку. Единственным реальным результатом боя, длившегося с 8.30 до 12.30, стало тяжелое повреждение шальным снарядом «Вирджинии» буксира северян «Дрэгон», который пытался стащить с мели все ту же самую «Миннесоту».
Всего «Монитор» за это время выпустил 41 снаряд, что означало 1 выстрел в 12 минут, не слишком много. 20 снарядов попали в цель, о повреждениях «Вирджинии» мы уже говорили, после 2 дней боя в ее броне насчитали 97 вмятин. Конфедераты за те же 2 дня боя израсходовали 529 снарядов, «Монитор» получил 22 попадания также с почти нулевыми результатами. Цилиндро-конические снаряды нарезных орудий «Вирджинии» делали выбоины глубиной 4 дюйма в башне «Монитора», но пробить ее не сумели.
Итоги боя в то время оценили по-разному по обе стороны Атлантики. Северяне, восхищенные успехами «Монитора», развернули поточное строительство аналогичных кораблей, наштамповав их за годы войны более 80 штук. Южане были бы и рады начать массовое строительство броненосцев, однако не имели для этого возможностей, потому для борьбы с броненосными кораблями противника они начали изобретать новые средства, которые позднее получили самое широкое распространение во всех флотах. Шестовые мины, якорные мины, подводные лодки — все это делает честь изобретательности конфедератов, хотя во многом причиной тому было просто отчаяние.
Кроме того, начались поиски решения проблемы брони. Северяне пошли путем механического наращивания калибра орудий, на новых мониторах вместо 279-мм орудий появились 381-мм, но это были все те же самые пушки Дальгрена. Максимум, что смогли сделать южане — запастись закаленными снарядами для нарезных орудий, но состояние промышленности Конфедерации лучше всего характеризует то, что, когда 28 марта «Вирджиния» выползла из порта после ремонта, она имела всего лишь 20 таких снарядов.
Кстати, самое смешное, что во время этого выхода северяне отказались принимать бой с броненосцем конфедератов, хотя в составе блокадной эскадры по-прежнему находился «Монитор».
В Европе реакция была более сдержанной. Мы, разумеется, не говорим о газетах, те разразились крикливыми статьями, сообщая о похоронах деревянного флота. Увы, с этим сообщением журналисты опоздали на 10 лет, похороны состоялись после Синопского сражения, сейчас состоялась стычка бронированного корабля с отжившими свое деревянными. Кстати, с не очень убедительным результатом. А между тем во всем мире к этому времени уже были построены более 100 различных броненосных кораблей, причем в это число входили и настоящие мореходные броненосцы. И пусть говорят, что в других странах началось увлечение мониторами, это совершенно не так. Те же англичане побаловались, переоборудовав деревянный линейный корабль «Ройял Соверен» в башенный монитор, построили железный монитор «Принс Альберт», но на том все и закончилось. Между прочим, даже эти корабли имели высоту борта заметно выше, чем у американских родичей. Другое дело, что этот бой привлек внимание к башенным конструкциям, но те же англичане начали эксперименты с более совершенными башнями системы Кольза еще два года назад. Французский флот вообще благополучно обошелся без мониторов, хотя позднее построил несколько броненосцев береговой обороны. В общем, на европейских адмиралов «Монитор» впечатления не произвел, они предпочитали мореходные корабли, разве что русские неведомо зачем построили серию башенных канонерок, пригодных в пределах Маркизовой лужи и Транзундского рейда.
Кроме того, европейские конструкторы и адмиралы ни в грош не ставили слоистую броню американских кораблей, считая плиты своих броненосцев в несколько раз более прочными.
Сейчас нам остается лишь кратко упомянуть о некоторых других примечательных эпизодах Гражданской войны в США с участием броненосных кораблей. Конфедераты построили еще несколько казематных броненосцев по типу «Вирджинии», но на их долю выпало еще меньше успехов. В Саванне в броненосец «Атланта» был переоборудован прорыватель блокады «Фингал». Конструкция каземата полностью повторяла конструкцию «Вирджинии», но ему пришлось столкнуться с гораздо более сильным противником. Северяне выслали против этого броненосца мониторы «Уихокен» и «Нехент», вооруженные 381-мм орудиями. Состоявшийся бой оказался рекордно коротким, он длился всего 15 минут. «Атланта» сделала 8 выстрелов, ни разу не попав в цель, мониторы северян сделали 5 выстрелов. 3 снаряда попали в корабль конфедератов, без труда проломив импровизированную защиту, этим снарядам катаные рельсы противостоять не могли. «Атланта» выбросила белый флаг. В Роаноке был построен маленький броненосец «Албемарл», вооруженный всего двумя 100-фн орудиями. Однако северяне уничтожили его с помощью баркаса, вооруженного шестовой миной. Но и северяне потеряли несколько мониторов — на минах подорвались «Пассаик», «Текумзе» и «Милуоки». И еще в шторм в декабре 1862 года погиб — поистине, от судьбы не уйдешь! — «Монитор». Главный результат событий 1854–1864 годов был замечен далеко не всеми, хотя наиболее прозорливые аналитики сразу сказали: время старого флота закончилось. Если деревянные корабли могли строить любые страны, то теперь страны, в которых еще не произошла промышленная революция, моментально оказались на обочине. Во время наполеоновских войн Испания располагала мощным флотом, а теперь ей приходилось заказывать корабли в Англии. Очень показательно для флота, некогда оспаривавшего у тех же англичан господство на морях. Еще раз повторим — бои Гражданской войны в США можно было считать лишь проверкой качества брони и первым раундом состязания между снарядом и броней, причем за два года войны в роли победителя успели побывать оба.
Пагубное влияние
Мало кто из нынешних историков правильно оценивает значение сражения у острова Лисса в 1866 году, и уж совершено точно, не сумели сделать это современники. Почему-то почти никто не интересуется событиями, происходившими перед боем и обусловившими именно такое соотношение сил, которое вынудило австрийского командующего адмирала Тегетгоффа избрать именно такую тактику. В лучшем случае нам предлагают восхититься действиями австрийцев, одержавших свою первую и последнюю победу на море, но категорически отказываются видеть те роковые последствия, которые имела эта победа для развития флотов.
Сражение при Лиссе было первым сражением броненосных флотов нового времени. Все столкновения, имевшие место в ходе Гражданской войны в США, на подобное определение претендовать не могут и по многим причинам, хотя американцы будут с пеной у рта доказывать, что родиной слона безусловно является штат Пенсильвания. Однако все эти стычки происходили либо в устьях рек, либо на закрытых рейдах, участвовали в них корабли, которым выходить в море было заказано по определению. Ни мониторы северян, ни казематные батареи южан на звание линейного корабля претендовать не могут, а если вспомнить, что со стороны конфедератов во всех стычках участвовало по 1 (прописью — одному) кораблю, то даже боем это назвать язык не поворачивается. Стычка, она стычка и есть, никак не больше. Бронирование этих любопытных инженерных сооружений у европейских инженеров вызывало лишь жалостливую усмешку. Вот и получается, что именно бой при Лиссе стал первым в истории сражением броненосных флотов, хотя даже он получился довольно странным.
Для того чтобы лучше понять состояние австрийского флота к началу «Семинедельной войны», нам придется обратиться к работам Лоренса Сандхауса, временно отложив в сторону хорошо известный, но несколько легкомысленный справочник Конвея. В 1862 году, после знаменитого боя на Хэмптонском рейде, австрийцы приступили к строительству броненосного флота. Однако с самого начала этому мешала откровенная слабость австрийской промышленности, неспособной обеспечить корабли ни броней, ни артиллерией, хорошо еще, хватало верфей Триеста и Полы. Хотя к этому времени Англия, Франция и другие державы перешли к строительству железных кораблей, австрийцы были вынуждены строить деревянные броненосцы. Хотя часть брони действительно была сделана из «прекрасного штирийского железа» заводов в Цельтвеге и Селье, австрийцам приходилось импортировать броню из Франции, так как своей не хватало. Особую пикантность этим поставкам придает то, что они являлись чистой воды контрабандой — Наполеон III запретил экспорт брони из Франции, австрийцы сумели частично обойти запрет, но массовых размеров эти поставки не приняли, наверное, поэтому на броненосце «Дон Хуан де Аустриа» и не хватало части брони. Гораздо более известна история с недопоставленными крупповскими орудиями для броненосцев «Фердинанд Макс» и «Габбсбург», в результате чего броненосцы пришлось вооружить 48-фн гладкоствольными пушками. Однако практически все авторы умалчивают о том, какие именно орудия задержали у себя пруссаки, а ведь это были все те же самые 48-фн орудия, только нарезные, то есть мощь броненосцев могла повыситься совсем незначительно. Уже Гражданская война в США показала, что подобные орудия практически бесполезны против броненосных кораблей, английский флот уже перешел к гораздо более тяжелым 100-фн орудиям, но австрийцы медлили. Идеальной целью для австрийских броненосцев могли быть только деревянные корабли, хотя Тегетгофф уже после сражения при Лиссе написал: «В американской Гражданской войне деревянные корабли уже использовались успешно против броненосцев, как это было при Мобиле. В битве при Лиссе австрийский флот снова доказал, что это можно делать безопасно».
Сражение у о. Лиссы. 20 июля 1866 г.
В общем, слабость австрийской артиллерии была совершенно очевидной, и Тегетгофф ее прекрасно осознавал, его тактика таранного удара была предопределена задолго до объявления войны. Впрочем, у итальянцев имелась масса собственных проблем. Есть высказывание одного из английских адмиралов, которое я, к сожалению, не помню дословно, но приблизительно оно звучит так: «Тысяча кораблей и миллион моряков еще не флот». Самой блестящей иллюстрацией к этой фразе являются итальянские военно-морские «силы» в 1866 году. Вроде бы у итальянцев имелось все — и броненосцы, пусть не лучшие, но явно сильнее австрийских, и моряки, худо ли, хорошо ли, но подготовленные, и адмиралы, каждый из которых успел отличиться в войнах прошлого. Имелось все — кроме флота. Поэтому результат сражения у Лиссы не должен нас удивлять, все получилось именно так, как и должно было получиться.
Австрия начала готовиться к войне против Италии еще в апреле 1866 года, а в мае командующим флотом был назначен адмирал Тегетгофф. Специфическая австрийская особенность — и флот, и его командующий подчинялись эрцгерцогу Альбрехту, командующему Южной армией. В распоряжении адмирала имелось 7 батарейных броненосцев и множество всякого мелкого военно-морского сброда, возглавляемого деревянным парусно-паровым линейным кораблем «Кайзер». Откровенная слабость эскадры вынудила Тегетгоффа таскать с собой все, даже самые мелкие канонерки.
Итальянцам было относительно легче, им было из чего выбирать, так как в распоряжении морского министерства к маю 1866 года числились 69 паровых и 75 парусных кораблей, и для формирования действующего флота были отобраны лишь 30. Вооружение итальянцев было сильнее, так как его основу составляли 160-мм нарезные скрепленные орудия, крупнокалиберные можно было пересчитать по пальцам, но итальянский флот все равно превосходил противника, так как у австрийцев и считать было нечего. Ко дню сражения командующий флотом адмирал Персано имел 12 броненосцев, парусная эскадра вице-адмирала Альбини состояла из 7 фрегатов, ну а далее шла та же самая мелочь, что у австрийцев.
В общем, к войне подготовились кто как мог, но тут возник очень серьезный вопрос: а что, собственно, должны делать флоты противников? Никаких осмысленных задач перед адмиралами командование поставить не могло, такова была специфика театра. Закрытое Адриатическое море, через которое не проходят никакие крупные коммуникации, крайне неблагоприятно в этом отношении. Да, можно было попытаться воевать по правилам классической морской войны и постараться захватить господство на море. Но что потом делать с этим самым господством? Высадить куда-нибудь какой-нибудь десант? В конечном итоге к этому и свелось, но даже захвати итальянцы остров Лисса, какой в том был прок?
Война была объявлена 17 июня, и Тегетгофф постарался сразу взять инициативу в свои руки, 27 июня его флот подошел к Анконе и обстрелял ее. После этого австрийцы демонстративно начали крейсировать в виду берега, ожидая, что итальянцы примут-таки вызов. Не дождались. Адмирал Персано проявил фантастическую изобретательность, находя все новые и новые причины, мешающие ему выйти в море, вплоть до нехватки целых 12 подзорных труб.
Боевые действия на суше развивались неблагоприятно для итальянцев, и если бы не участие в этой войне еще и Пруссии, все завершилось бы крайне плохо. Поэтому итальянское командование решило компенсировать отсутствие успехов на земле хоть какими-нибудь победами на море. От Персано потребовали атаковать австрийский флот и загнать его в Полу, чтобы получить господство на море, но адмирал упорно не поддавался на провокации политиков, ведь самый сильный корабль итальянского флота броненосный таран «Аффондаторе» лишь 28 июня прошел Гибралтар и пока еще не прибыл в Анкону. Кстати, австрийцы могли бы попытаться перехватить его на переходе, но уж слишком далеко от Отрантского пролива находилась главная база австрийского флота Пола.
И тем не менее, понукаемый со всех сторон, 8 июля Персано был вынужден выйти в море. Его флот бесцельно крутился посреди Адриатики, старательно избегая даже намека на опасность. Тегетгофф, хотя и знал об этом, в море не вышел, и причины его сдержанности до сих пор остаются необъясненными, австрийский адмирал невозмутимо продолжал готовить свой флот к решающему сражению. В качестве главного оружия он вынужденно выбрал таран, хотя сейчас историки обвиняют его в подражательстве Фаррагату. Вообще-то речные стычки Гражданской войны в США действительно наложили серьезный отпечаток на действия австрийцев, которые воевали в открытом море, и нельзя считать это положительным моментом. К тому же Тегетгофф, явно заблуждаясь, писал: «В американской Гражданской войне деревянные корабли уже успешно использовались против броненосцев, как это было в бухте Мобил, и в бою у Лиссы австрийский флот снова доказал, что это можно сделать безопасно».