«Троянский конь», – промелькнуло в мозгу Рамзана. Когда-то, в далекие школьные годы, он читал об этом тактическом приеме, хотя в те времена и не думал, не гадал, что дойдет до такого умозаключения.
– Что предлагаешь?
– Нужно их взять, а потом выяснить, в чем суть происходящего вокруг эшелона. Дальше мы уже сами будем решать, как поступать.
Долго размышлять Иергиев не любил, реакция у вертолетчика была мгновенной.
– Хорошо, берите их, но только живьем, а то неизвестно, как карта ляжет…
Приблизившись к купе проводников, Виктор замер, прислушиваясь, потом несколько раз стукнул костяшками пальцев в облицовочный пластик, затем, сунув голову в образовавшийся проем, широко улыбнулся:
– Привет, девчонки.
– Привет, мальчишка, – ответила одна из «проводниц», похожая на подростка, с короткой стрижкой из бесцветных волос.
Взгляд ее, брошенный исподлобья, очень не понравился морскому пехотинцу. Это была профессиональная оценка партнера или, вернее, противника.
– Разрешите представиться, старший сержант Савченко, линейная милиция. Будем вас охранять на всем пути следования, – стараясь держаться по-гусарски, отрапортовал Виктор.
– Будем, значит, вы не один? – кокетливо поинтересовалась вторая девушка, пышнотелая шатенка.
– Трое нас, – бодро ответил морпех, – наряд полного комплекта. – После короткой паузы, неловко переступив с ноги на ногу, добавил: – Тут, это, дорога длинная, может, чайку сварганите? Посидим, поближе познакомимся.
– Какой прыткий выискался, – насмешливо произнесла бесцветная Фиалка. Глаза ее по-прежнему были настороженными и оценивающими.
– Так ведь я без вульгарщины, – по-простецки продолжал Савченко, только теперь в его голосе появились просительные нотки.
– Ну, если без вульгарщины, тогда напоим, – проявила снисходительность Ромашка и, заложив руки за голову, вызывающе выпятила соблазнительную грудь.
Девушки на сто процентов были своими, русскими, только вот на родине давно не были. Это чувствовалось по акценту в их речи…
Рядом с Барсом в ожидании стояли шестеро боевиков, самых крепких и молодых, именно им предстояло выполнить обязанности группы захвата. У двоих были длинноствольные пистолеты «ТТ», остальные были безоружны. В тесном помещении лишние стволы только бы мешали.
– Берете их аккуратно, – давал последние наставления Барс, – потом разоружаете и вяжете. Дальше посмотрим. Главное, чтобы лейтенант не смог воспользоваться своей радиостанцией. Все, идите, Аллах акбар…
Вразнобой вторив Барсу «Аллах акбар», чеченцы через открытую дверь бесшумно по одному просочились в коридор и двинулись во второй вагон.
– Добрый день, – первым в открытое купе заглянул Муса, его разбитая рожа мало внушала доверия, но сейчас это не имело никакого значения.
– Чего тебе? – смерив его безразличным взглядом, с усмешкой спросил Кирилл. Прямоугольная рация стояла возле него на столе, и, как успел заметить чеченец, она была выключена.
Вместо ожидаемого и вразумительного ответа чеченец вытащил из-за спины пистолет и, направив его на «милиционеров», коротко приказал:
– Нэ рыпаться.
– Ты чего? – Кирилл изобразил на лице полную растерянность, а Клинч вполне натурально утробно икнул.
– Я сказал, сидэть смирна! – оскалил крупные зубы чеченец. Левой рукой, не глядя, он сграбастал с верхней полки «Витязь» Савченко и передал стоявшему за спиной абреку. Потом спросил: – А где третий мусор?
– П-пошел к пров-водникам за чаем, – заикаясь, ответил Кирилл.
– Складно говорышь, – еще шире улыбнулся Муса и, не отводя взгляда от «милиционеров», коротко бросил уголком рта стоявшим по бокам двум боевикам: – Возьмите третьего, и бесшумно…
– Нам бы к чаю чего-то посущественней, девчата, – тем временем продолжал клеиться к «проводницам» Виктор.
– Ну да, – издевательски расхохоталась Фиалка, – тетка, так пить хочется, что от голода кишки свело, аж переночевать негде.
– Так ведь мы же холостые, позаботиться некому, – продолжал заливаться «курским соловьем» морской пехотинец.
– Вы, мужики, все, как только попадаете в командировку, сразу становитесь холостыми, – со смехом вставила Ромашка.
– Да я… – начал было бить себя в грудь Виктор, но из-за спины его перебил грубый голос:
– Ты бы заткнулся и руки поднял.
Савченко медленно повернул голову на голос, за его спиной стояли двое молодых чеченцев, оба безоружные. Морпех перевел осторожно взгляд на девушек, обе уже стояли, направив на него пистолеты с удлиненными стволами ребристых компенсаторов. Память Савченко мгновенно выдала рассказы оперативников о каких-то особенных стволах, из которых положили немецких полицейских.
«А Киря-то оказался прав, это наши птички», – непонятно почему обрадовался Виктор, наверно тому, что их группа точно вышла на след террористок. А то, что их захватили врасплох, так еще неизвестно, чья возьмет. Савченко, не сводя глаз с девушек, стал медленно поднимать руки.
– Ай, молодца, – глумливо похвалил его первый чеченец, он безбоязненно придвинулся к пленнику почти вплотную, легко расстегнул кобуру и вытащил пистолет.
Специальный пистолет «ГШ-18» для боевика оказался незнакомой моделью, что навело его на определенные выводы:
– Э, что это такое, газовая пукалка?
– Типа того, – угрюмо буркнул Виктор, всем своим видом демонстрируя полное повиновение. Он подбирал момент, как бы половчее использовать изобретение оружейника Бенкендорфа.
– Вах, точно газовый, – заглянув через плечо товарища, авторитетно цокнул языком второй вайнах.
Более благоприятный момент трудно было подобрать. Морской пехотинец надавил безымянным пальцем на прозрачный рычажок, и тут же в ладонь выпрыгнула рифленая рукоятка ножа разведчика. Дальше все происходило на уровне подсознания, на заученных долгими тренировками рефлексах.
Нож без замаха рванулся в сторону боевиков, остро отточенная сталь рассекла первому вайнаху горло, из широкого пореза хлынула алая кровь. Обреченный чеченец захрипел, пытаясь зажать рану, и инстинктивно надавил на спусковой крючок.
Пистолет коротко выстрелил, выплюнув сгусток огня. Бронебойная пуля угодила в грудь Ромашки, отшвырнув уже мертвую девушку к электрическому титану.
А окровавленный клинок уже по рукоятку вошел в левый глаз второго чеченца.
Виктор и Фиалка почти одновременно ринулись в разные стороны. Девушка выскочила из тамбура, морской пехотинец, выдрав из руки мертвого боевика свой пистолет, кувырком ушел в коридор.
Прогремевший выстрел послужил сигналом для Лялькина и Клинча.
Кирилл, у которого кобура была раскрыта с момента, как он вошел в купе, выстрелил дважды прямо через нее. Обе пули вошли кучно в центр груди Мусы.
Клинч, подхватив свой «Витязь», резанул длинной очередью от живота по оставшимся боевикам, не оставляя им ни единого шанса выжить…
Только оказавшись в тамбуре, Фиалка с ужасом осознала, что ее возлюбленной больше нет и никогда уже не будет. Боль, ярость и ненависть в одно мгновение затуманили ее мозг.
– Сволочь! – завопила девушка и, вскинув пистолет, открыла беспорядочный огонь. Ответные выстрелы заставили ее заметаться по узкому пространству тамбура, как загнанную в угол крысу.
С противоположной стороны, так же лихорадочно стреляя в разные стороны, метался Виктор. Это была поистине дикая дуэль вслепую, тяжелые бронебойные пули дырявили все, что попадалось на их пути. Тонкие стены вагона были препятствием не плотнее бумаги или картона, даже железный титан не выдержал. Из пробитых боков с шипением вырывались струи кипятка, падая на лицо мертвой Ромашки. Еще минуту назад дышащая свежестью мраморная кожа девушки была покрыта огромными пузырями…
Подхватив автомат Савченко, Кирилл первым вывалился в коридор, следом, едва не наступая оперу на пятки, несся Клинч. Они перемахнули через убитых боевиков и бросились к выходу, ведомые лишь одной мыслью – заблокировать остальных боевиков в соседнем вагоне, но до тамбура добежать они не успели, оттуда загремели автоматные выстрелы…
Пистолет в руке Фиалки предательски клацнул ставшей в заднее положение ствольной коробкой. Патроны закончились. Но это ее уже не особо обеспокоило, на пояснице в удобном чехле висел штурмовой нож «Ал Мара», с ним Фиалка не расставалась со времен службы в израильских коммандос, считая это оружие своим талисманом. Выхватив нож, она ринулась с диким воплем в коридор.
Патроны имеют плохую привычку кончаться в самый неподходящий момент. В горячке боя Виктор расстрелял всю обойму на восемнадцать патронов, даже не заметив этого. Виной всему скорее всего стала автоматная канонада за спиной. Узрев несущуюся на него фурию с ножом в руке и с бешено горящими глазами, Савченко бросил на пол бесполезное оружие и с низкого старта, не раздумывая, рванулся навстречу, на ходу выдернув из глаза убитого чеченца свой «НРС-2». Встав в боевую стойку, выпад Фиалки он легко парировал, отведя ее лезвие в сторону с линии атаки, а сам продолжил движение своего ножа со страшной силой.
Клинок разведчика легко пробил горло девушки, рассек шейный позвонок и пригвоздил ее к деревянному косяку купейной двери.
Под ногами морского пехотинца захлюпала горячая вода, смешанная с кровью. Наклонившись, он вырвал из руки Ромашки экспериментальный пистолет, из которого она так ни разу и не выстрелила.
Огневой контакт в ограниченном пространстве железнодорожного вагона – это не съемки «Неуловимых мстителей», это гораздо страшнее…
– Кирилл, прикрой! – стреляя от живота из автомата, закричал Клинч.
Он был слишком молодым и переполненным романтикой войны. Наплевав на инстинкт самосохранения, морской пехотинец рванулся вперед. За свою ошибку он тут же заплатил своей жизнью, приняв в грудь несколько пуль. Уже мертвый, падая, он продолжал стрелять.
Лялькин бросился на помощь своему напарнику, надеясь, что парень всего лишь ранен…
Состав содрогнулся от мощного взрыва, огненная волна ринулась по всему вагону, убивая и калеча чеченских боевиков. Шальная пуля попала в гранату, закрепленную на поясе одного из абреков.
– Все кончено! – прокричал Барс на ухо оглушенному Рамзану. – Надо уносить ноги, пока нас не убили.
– Да, да, – закивал Иергиев, когда до него дошел смысл сказанного. Оба чеченца бросились в сторону платформы, на которой был закреплен вертолет…
Вставив в свой «ГШ-18» запасную обойму, Савченко дослал патрон в патронник и бегом бросился на другой конец вагона, сжимая в обеих руках по пистолету.
Лялькин лежал на полу, держась за простреленную ногу и морщась от боли. Рядом с ним свернулся в позе эмбриона Клинч.
– Что случилось? – опускаясь на колени, Савченко задал совершенно дурацкий вопрос.
– Зацепило, – скрипнул зубами Кирилл и мутными от боли глазами посмотрел на Виктора. – Ты им не дай уйти, возможно, посылка на вертолете.
– Понял. – Савченко вихрем сорвался с места.
Половина первого вагона предстала перед ним дымящимися обугленными развалинами, где стоял удушливый запах сгоревшей взрывчатки и разило горелым человеческим мясом. Впрочем, тем, кто долгое время находится на войне, подобные запахи привычны.
Все находящиеся в этом вагоне были мертвы. Лишь один чеченец негромко стонал, ему взрывом оторвало обе ноги до колен. Виктор на мгновение задержался возле него, поднял трофейный «ОЦ-35» и выстрелил. Голова абрека лопнула как глиняный горшок, тем самым подтверждая свою убойность. Савченко вовсе не был гуманистом, он был профессионалом и хотел всего лишь проверить свое приобретение.
К тому времени, когда Виктор выбрался из разгромленного вагона, ярко-красный «R-44», вовсю молотя винтом, пытался оторваться от дощатого покрытия платформы.
Расстояние между морским пехотинцем и вертолетом было не больше десяти метров, и сидящие внутри боевики оказались абсолютно беззащитны перед нависшей над ними угрозой.
Виктор поднял руки с зажатыми в них пистолетами и, поймав в прицел кабину вертолета, нажал одновременно на спусковые крючки.
Выпуклое стекло в следующее мгновение покрылось белыми бесформенными пятнами и с мелодичным звуком просыпалось хрустальным дождем.
Оторвавшись на метр от платформы, вертолет закачался, как воздушный змей под порывами ветра, потом стал заваливаться набок. Прежде чем винты вгрызлись в сухую степную землю, неуправляемый вертолет отнесло в сторону от замершего состава.
Рухнув с платформы, «R-44» несколько раз провернулся вокруг своей оси и замер, окутанный белым густым дымом.
– Ну, вот, кажется, никто не ушел, – Виктор тяжело вздохнул. От локомотива к нему бежали машинисты…
Глава 5. Формула боя
Преследование фур «Роял Виктори» длилось уже вторые сутки, впрочем, назвать это преследованием язык у Христофорова не поворачивался. Операция так себе, сопровождение, да еще на большом расстоянии.
«Гуманитарные» фуры шли под плотным контролем боевиков Анзора. Пятерка внедорожников напоминала львиную стаю, которая бережно охраняла буйволиное стадо, ибо видело в нем единственную возможность выжить, питаясь их мясом.
Пара джипов шла впереди тяжело груженных трейлеров, остальные волочились позади, но были готовы в любую минуту прийти на помощь товарищам. Головные машины менялись каждые три часа, давая возможность боевикам отдохнуть психически.
Как считал Владимир Христофоров, система была безукоризненна и не позволяла находиться в зоне видимости, иначе абреки засекли бы преследование. Впрочем, такой надобности не было. Два микроавтобуса с оперативниками, технарями, пленным Муртазой, которого полковник прихватил с собой на «всякий пожарный» случай, и группой силового прикрытия тащились от душманской колонны на расстоянии нескольких километров, выражаясь по-летному – «за горизонтом». Но при этом и тяжелые грузовики и машины сопровождения находились под плотным контролем.
Их контролировали со спутников-шпионов Российской военно-космической группировки, фиксировали станции видеонаблюдения, тайно установленные ФСБ на федеральных трассах, связывающих центр страны с Кавказом.
Христофоров время от времени скачивал информацию наблюдения на свой ноутбук, подтверждая свою уверенность в полном контроле.
Все шло на удивление гладко, грузовики двигались без остановок, если не считать остановками бензозаправки и посты ГАИ, где водители, не торгуясь, платили положенную мзду.
Тем не менее, несмотря на внешнее спокойствие, Владимир ощущал внутреннюю тревогу – в мозгу старшего опера никак не складывалась правильная мозаика.
Сдача питерского контрабандиста больше походила на элементарную подставу, сахарную косточку, брошенную голодному псу. Кроме того, уж слишком уверенно вели себя дальнобойщики. Люди, везущие атомную бомбу, должны вести себя по-другому. Психологический аспект, что бы там ни говорили, вещь убойная. В-третьих, как ни присматривался полковник к колонне, ни одной амазонки не заметил… Но все эти подозрения в лице вышестоящего начальства являлись всего лишь субъективными деталями, которые с легкостью мог развеять мало-мальски опытный оперативник. Во-первых, наводка на питерских контрабандистов могла быть чистой случайностью, «топтуны» выпасли личный контакт Анзора. Водилы ведут себя нагло, так как ничего не знают о фугасе, то есть их используют втемную. Амазонок, напавших на полицейский участок, нет, так их и не должно быть. Высококлассных профессионалок использовали для одноразовой акции.
«Так-то оно так», – мысленно Христофоров соглашался с виртуальным начальством, но на душе легче не становилось. Логика полковника подсказывала, что даже если ядерный заряд хорошо «упакован» свинцом в кузове одного из трейлеров, и его наличие не смогут обнаружить датчики, то все равно разница в фоне двух машин хоть незначительно, но все же должна быть. А раз ее нет…
Так, играя в «кошки-мышки», обе группы стремительно приближались к административной границе Чечни. Христофоров уже знал, гуманитарный груз направлялся в поселок Горный, на малую родину Руслана Касымова, московского бандитского лидера, который при каждом удобном случае помогал своему тейпу и односельчанам. За последние два года он вложил средств в Горный не менее, чем покойный президент Кадыров в свое родовое гнездо.
Соответствующе и выглядел поселок: сплошные двухэтажные особняки из красного огнеупорного кирпича с сейфовыми дверями из высоколегированной стали, добротные хозяйственные постройки. Не населенный пункт, а армейский укрепрайон. Вся подробная информация скачивалась на ноутбук Владимира Николаевича, причем план населенного пункта был обозначен в трехмерном изображении, и увиденное очень не понравилось полковнику. Подобраться к Горному незаметно было практически невозможно. Обнадеживало только одно – в эту командировку Христофоров прихватил своего «крестника».
Муртаза Валибеков сидел в дальнем углу микроавтобуса и исподлобья затравленным зверьком смотрел на оперативников и спецов радиотехнической разведки. Джигит уже отошел от действия наркотиков, которыми себя пичкал в загородном «теремке», и теперь с ужасом осознавал, что предал всех – друзей, родственников, свой народ. Если бы он сейчас не был прикован намертво наручниками к сиденью, то набросился бы на проклятых мусоров, а дальше будь что будет. Но вырваться из оков он был не в состоянии, потому приходилось терпеливо ждать своего часа.
Мобильный телефон на поясе Христофорова разразился длинной электронной трелью.
– Слушаю, – ответил полковник. В течение минуты Владимир Николаевич лишь кивал и в конце разговора обронил негромко: – Раз они не будут заходить в Грозный, то и мы пройдем мимо. Готовьте «краповых беретов», они пойдут с нами.
Услышав грозное «краповые береты», Муртаза дернул головой, как будто его ужалила осенняя муха. Спецназ ГРУ, ФСБ – это, конечно же, страшная сила, но уж больно неясная, закамуфлированная, какие-то люди-тени, проще говоря, призраки, которые появлялись только затем, чтобы забрать жизни террористов и снова раствориться в неизвестности. Никто и никогда бы не узнал о них, если бы не ангажированные врагами журналисты.