Джуниор за все время полета появлялся перед девушками несколько раз, прикрывая свое черное достоинство коротким махровым полотенцем. Скаля огромные белоснежные зубы, весело выкрикивал:
– Моя подруга выдохлась, может, вы, девахи, ее замените?
– Пойди лучше руки разомни, мачо, – зло отвечала Астра, а когда африканец поспешно удалялся, так же со злостью добавляла: – Жрет стимуляторы и корчит из себя жеребца, через десять лет превратится в развалину с поломанным будильником на полшестого.
Гвоздика и на выпады подруги не обращала внимания. Она по-прежнему неподвижно сидела в кресле со снисходительной улыбкой Будды, полностью погрузившись в изучение информации со своего мини-компьютера.
Двое суток, как ни тянулись, все же подошли к концу. Звуковой сигнал автонавигатора известил, что дирижабль вышел в одну из контрольных точек.
В командный бокс вихрем ворвался Джуниор. Теперь на нем вместо набедренной повязки были длинные шорты и открытая спортивная майка с оранжевым номером на груди и спине.
Рухнув в командирское кресло, чернокожий верзила застучал по кнопкам клавиатуры бортового компьютера. Его лицо было предельно сосредоточено, а глаза следили за данными, мерцающими на дисплеях.
– Все, девчонки, мы на подходе. Связывайтесь с «диспетчером», идем на посадку.
Гвоздика отключила свой мини-компьютер и быстро схватила трубку спутникового телефона…
Глава 4. Последний и решительный
«Сирену» Виктор оставил в двухстах метрах от берега у похожей на гигантскую камбалу скалы, густо покрытой морской травой. Отличный ориентир для тайника.
Надев акваланг и ласты, Савченко выскользнул с командирского места и направился к берегу.
Все побережье было усеяно мелкими и острыми обломками скал, подчас приходилось двигаться крайне аккуратно, внимательно глядя под ноги, чтобы не распороть комбинезон или, чего хуже, не повредить акваланг. Виктор практически не работал ластами, а двигался на руках в прямом смысле слова. Наконец сквозь округлое стекло маски диверсант различил очертания берега – мягкие волны равномерно накатывали на песчаный пляж.
Дальше акваланг был не нужен. Освободившись от ненужной ноши, Виктор оставил ее на дне, придавив несколькими большими шершавыми камнями. Оставив сигнальную метку, морской пехотинец выбрался на берег и залег в полукилометре от лагеря боевиков.
«Хорошо замаскировались, – глядя на безжизненные развалины, подумал диверсант. – Если бы не знал точное место, запросто попал бы в парафин».
Почему-то вспомнил свою недавнюю, но такую теперь далекую знакомую Любашу, и даже промелькнула подлая мысль: «Вот бы согласился тогда, сейчас бы в Москве ел домашние обеды и в свободное время валялся на диване, тупо щелкая „лентяйкой“. Чем не простое человеческое счастье».
Но тут же отбросил эту малодушную мысль: все в природе имеет свое предназначение, и в первую очередь это имеет отношение к венцу природы – человеку.
Кто-то трудится в поле, кто-то стоит у станка заводского, женщины рожают и воспитывают детей, а кто-то пьет вино у гастронома или в тиши комфортабельных кабинетов ворочает миллионами или даже миллиардами. Но есть такая категория людей, которым по жизни отведена другая ниша, они, пока живы, всегда на войне. И воевать им приходится за всех тех, кто остался за их спинами, потому что люди, как волки, живут своими стаями, прямо как по Киплингу.
От этих мыслей в душе Виктора потеплело, все-таки, когда понимаешь небессмысленность своего бытия, это греет.
День перевалил за свою вторую половину, солнце жгло немилосердно. Савченко, распластавшись в тени валуна, чувствовал себя ящерицей в пустыне. Это было испытание температурой, впрочем, диверсант к этому был подготовлен, в его подсумках были таблетки, тормозящие водный баланс в организме, да и комбинезон выполнял на поверхности роль термоса.
Виктор, экономя силы, старался даже не думать, не предаваться воспоминаниям, всю энергию обратив в слух…
В черной толще воды «Пираньи» походили на двух голодных касаток, вышедших на охоту.
Кругломордые, с высокими надстройками боевых рубок и хищными наростами торпедных аппаратов, они скользили в Каспийском море бесшумно и стремительно, готовые в любую минуту рвануться к ничего не подозревающей жертве. Для этого и были построены мини-субмарины, но сегодняшний выход в море преследовал совсем другую цель.
По трое офицеров-подводников в каждой из «Пираний» сосредоточенно следили за показаниями приборов, за их спинами сидели морские пехотинцы, такие же молчаливые и сосредоточенные, с суровыми лицами.
Все находящиеся в чревах двух стальных рыбин отдавали себе отчет в серьезности предстоящей операции. Молодые морпехи, совсем недавно побывавшие на своем первом боевом задании, в полной мере понимали: подобная акция за рубежом будет намного сложнее, там на помощь своих рассчитывать не приходится.
Офицеры-подводники, после того как в секретной части базы подписали бланки с грифом «Особой важности», сразу сообразили: речь пойдет не об учениях, значит, шанс оставить на берегу вдову с сиротками увеличивается многократно. И сколько бы тебя ни учили воевать, все это далеко от настоящего боевого опыта.
Поэтому и двигались субмарины крайне осторожно.
Наконец «Пираньи» вышли в точку дрейфа. Командир головной лодки, застопорив ход, обернулся и громко объявил:
– Мы на месте, господа вольные разбойники, теперь ваш ход.
Морпехи, сохраняя тишину, стали надевать ласты и маски, после чего по очереди покинули лодку.
Очутившись в воде, диверсанты выстроились боевым клином, вершину которого занял Сервант. Бывший мичман морского спецназа сейчас выступал в роли проводника.
Командовавший всей операцией полковник Христофоров замыкал этот походный порядок. До берега было больше километра, и следовало торопиться.
На военно-морских праздниках любят демонстрировать бравый марш боевых пловцов по берегу в полной водолазной экипировке, да еще с автоматами на груди и касками армейского образца на голове. Это полная ерунда, такая же, как и всеобщее мнение о том, что подводные диверсанты выходят на берег глубокой ночью. Как раз именно ночью и ждут гостей из морских глубин часовые, опасаясь малейшего шороха и держа пальцы на спусковых крючках, до рези в глазах пялясь в приборы ночного видения, а в засадах ждут сигнала группы захвата. Совсем другое дело белый день, когда ласковое солнышко размаривает, снимая ночное нервное напряжение, и от водной глади никто не ждет подлости. Вот тогда-то наступает самое время действовать диверсанту. Водолазную амуницию он оставляет в тайнике на дне. Хороший боевой пловец способен до пяти минут задержать дыхание, а есть уникумы, что и семь минут держатся. Налегке диверсанту действовать сподручнее, а если летом, да на оживленном пляже, то он и вовсе человек-невидимка.
Морпехам Серванта надлежало действовать в глухом безлюдном месте, но это не имело никакого значения.
Группа вышла в обозначенный квадрат и, избавившись от водолазной экипировки, бесшумно двинулась к берегу.
Небольшой мысок острым языком вклинился в море, темно-оранжевая масса грунта надежно прикрывала с этой стороны лагерь боевиков. Генри Эйнс действовал, как всякий офицер армии США, рационально. Зная, что со стороны моря им не грозит опасность, установил на этом направлении лишь проволочную сигнализацию, сосредоточив посты охранения со стороны берега. Спутники-шпионы, изучающие этот район, засекли «ахиллесову пяту», ею и было решено воспользоваться.
Морпехи появились из воды подобно морским призракам, это ощущение усиливали универсальные комбинезоны «Амфибия» с диковинными разводами.
Оседлав вершину мыса, диверсанты тут же расчехлили свое оружие и разобрали цели на случай огневого контакта.
Владимир Христофоров залег рядом с Сервантом, потом вытащил из подсумка небольшой, но мощный бинокль и стал рассматривать окрестности вокруг лагеря, но ничего примечательного не увидел.
– Что-то не видать нашего засланного казачка, – с тревогой негромко произнес полковник.
– А он что, фотомодель, чтобы здесь дефилировать? – хохотнул Сергей Севрюков, изучая огневые точки боевиков. – Зарылся где-то в песок, как скорпион, и ждет своего часа. А если бы ты его узрел, значит, и другие могут увидеть. Вот тогда и кранты этому Рембо.
– Логично, – согласился Христофоров, но все же его сознание что-то беспокоило. – Хорошо, если он на исходной, а если его там… Десантировали его раньше, и одного, а море штука коварная, всякое может случиться. Тогда что?
– Если появится дирижабль и ничего не произойдет, ждем, когда эти босяки решат выгрузить фугас, и идем волнами. Одна четверка спускается к лагерю, другая прикрывает, позже, когда первые займут позицию, другие подтянутся к этому времени. Главное, подойти к босякам на вытянутую руку, а там порвем всех, как тюлень мойву.
– Если появится дирижабль и ничего не произойдет, ждем, когда эти босяки решат выгрузить фугас, и идем волнами. Одна четверка спускается к лагерю, другая прикрывает, позже, когда первые займут позицию, другие подтянутся к этому времени. Главное, подойти к босякам на вытянутую руку, а там порвем всех, как тюлень мойву.
Последние слова Серванта, конечно, были сказаны с лишним оптимизмом, соотношение сил было нереальным, а значит, даже при козыре под названием «внезапность» нападающие несут значительные потери.
– Почему четверками бойцов считаешь? – искоса глядя на Серванта, спросил Христофоров. – Меня, что ли, в расчет не берешь?
– Ты, Владимир Николаевич, останешься здесь и будешь руководить боем.
– Нет, – нахмурился полковник, – я пойду со всеми, сейчас каждый ствол на счету.
Сервант удрученно покачал головой, но ответить не успел, его взгляд выхватил величаво плывшую по бирюзовому небу гигантскую колбу дирижабля, похожую на серебристую подводную лодку, перевернутую рубкой вниз.
Посадка дирижабля проходила ничуть не красочней приземления космического корабля. Четыре ходовых двигателя развернулись параллельно земле и замолотили широкими лопастями винтов, опуская гигантский баллон с гелием.
Когда до земли оставался десяток метров, выстрелили четыре пневмопушки, установленные по углам гондолы. Выпущенные по диагонали четыре гарпуна с толстыми нейлоновыми тросами глубоко впились в грунт. Тут же включились лебедки и стали подтягивать дирижабль к земле.
Наконец «Авгур» завис в метре от земли. Двигатели смолкли, со щелчком открылся люк, и наружу вывалилась веревочная лестница…
Виктор видел, как из гондолы появились две девушки. Длинноногие, в облегающих комбинезонах «пустынного камуфляжа», затянутые по талии широкими ремнями с открытыми кобурами, откуда виднелись рукоятки пистолетов, девицы смотрелись весьма эффектно. У одной из них на голове была бандана, у ее подруги по плечам разбросаны золотистые кудри.
Амазонки, о чем-то оживленно переговариваясь, поспешили в сторону лагеря боевиков. Савченко показалось странным, что гостей никто не встречал, но во время проведения спецопераций всякое бывает. Теперь перед ним встала главная задача – незаметно забраться в гондолу.
До дирижабля ему необходимо было преодолеть около сотни метров, а до лагеря оставалось триста с гаком – нужно было определяться, как действовать. Впрочем, долго думать времени не было, поэтому и мысль пришла соответствующая: «Как говорил Наполеон, главное в драку ввязаться, а там посмотрим. Тем более, где-то поблизости расположились ангелы-хранители, если что, подсобят».
Вынырнув из своего укрытия, морской пехотинец, активно работая локтями, подобно юркой ящерице пополз в сторону дирижабля. Оказавшись возле веревочной лестницы, Савченко замер, вслушиваясь, но из гондолы не доносилось ни единого звука. Оглядевшись по сторонам, Виктор ухватился за край лестницы и рывком забросил свое тело в проем люка. Оказавшись в узком коридоре, он осторожно выпрямился во весь рост и бесшумно прошел в сторону рубки управления. Толкнул пластиковую дверцу и шагнул вовнутрь.
Виктор успел сделать лишь шаг, как его плечо крепко сжала невидимая рука, большой палец надавил на шею, а четыре остальных впились в ключицу. Эта же невидимая рука с неимоверной силой встряхнула морского пехотинца, разворачивая к лобовым иллюминаторам.
Только теперь Савченко заметил молодую негритянку, как и две предыдущие амазонки одетую в облегающий песчаный камуфляж.
– Ты кто? – по-английски спросила девушка. Не сводя цепкого взгляда с незнакомца, она расстегнула клапан кобуры и вытащила пистолет.
Профессионала от дилетанта отличает скорость восприятия на внезапное изменение ситуации и принятие необходимого решения. Виктор искоса наблюдал, как девушка извлекает из кобуры «ОЦ-35». Опытный глаз диверсанта ухватил главное – пистолет поставлен на предохранитель. У него как минимум была секунда форы. Предоставленный шанс следовало использовать.
Ухватив левой рукой сжимающую его плечо ладонь, Савченко неожиданно рухнул на одно колено, придавая ускорение потерявшему равновесие державшему его гиганту. Молодой негр не ожидал подобного финта от пленника. В падении он неестественно высоко взмахнул ногами, черканул белыми ступнями по потолку и с грохотом приземлился на пол.
Левая рука Виктора тут же крепко сжала кадык Джуниора. Бегония вскинула пистолет, но выстрелить не смогла. Она была отличным водителем, но стрелком оказалась никудышным.
Савченко взмахнул правой рукой, из рукава в ладонь бойко прыгнул удобный американский нож, который он метнул тут же, без замаха, что называется, из-под «рубашки». Тяжелый клинок штурмового ножа с утробным хлюпаньем вошел в тело девушки по самую рукоятку. Выронив пистолет, Бегония по стене сползла на пол, глядя изумленными глазами.
– А-а! – не закричал, а завыл Джуниор, пытаясь вскочить на ноги, но морпех не оставил ему ни единого шанса ускользнуть, вырвав африканцу кадык. Тот повалился на бок, захлебываясь собственной кровью.
Виктор обыскал гондолу, но ни одной живой души не обнаружил. Теперь следовало отыскать фугас, помня из инструкции, полученной в Астрахани, о стандартном устройстве дирижаблей этого класса.
Грузовой отсек размещался под жилыми блоками гондолы. Савченко огляделся и обнаружил в полу крышку люка. Подняв ее, нырнул в тесный проем отсека и оказался в довольно широком помещении, но с низким потолком. Находиться здесь можно было разве что согнувшись вдвое. Отыскать фугас оказалось несложно, пластиковый транспортный контейнер был здесь один.
Вскрыв замки, Виктор заглянул внутрь. В контейнере лежал большой термос, корпус которого поблескивал холодным зловещим блеском отшлифованного титана. Это был ядерный фугас «SYO-50», именно так боеприпас выглядел на фотографиях, которые морпеху демонстрировали в секретном отделе на военно-воздушной базе.
– Слава богу, – с облегчением выдохнул разведчик, смахивая пот со лба. Опрокинув контейнер набок, выкатил на пол титановый пенал, так заряд было куда легче тащить, нежели в громоздком, угловатом контейнере. Нащупав рычаг, Виктор дернул его на себя, открывая створки погрузочного люка. Фугас в титановом футляре, по утверждению экспертов, был абсолютно безопасен. Взявшись за торец заряда, Виктор толкнул его к открытому створу.
Титановый термос бесшумно рухнул на песок, следом скользнул разведчик. Теперь он должен был как можно быстрее дотащить фугас до воды. Толкать перед собой почти стокилограммовую титановую болванку – занятие не из легких даже для тренированного бойца, тем более передвигаться при этом следовало как можно незаметнее.
По напряженному лицу Савченко градом катились мутные капли пота, заливая и разъедая глаза, но морской пехотинец с упорством продолжал толкать заряд перед собой.
«Главное – добраться до воды, – пульсировало в мозгу, – а там уже будет полегче. У этой чушки положительная плавучесть…»
С момента приземления дирижабля на первый взгляд ничего не произошло, только две девицы, выбравшиеся наружу, походкой манекенщиц направились к лагерю боевиков, которые не спешили встречать гостей с неба.
Владимир Христофоров непрерывно осматривал ребристую колбу дирижабля, пытаясь обнаружить бойца, которому в этом концерте отводилась роль солиста. Но тот все не появлялся. И ему, как командиру, отвечающему за проведение операции, следовало немедленно определиться в дальнейших действиях. Время уходило.
Неожиданно уставший глаз чекиста уловил какое-то неясное движение на пляже чуть в стороне от дирижабля. Помассировав веки, чекист сосредоточил все свое внимание на этом участке, и вскоре его сердце дрогнуло: он увидел того, кого так долго высматривал.
Боец в камуфлированном комбинезоне, сливающемся с песком, упорно толкал перед собой продолговатый металлический предмет.
– Твою мать, он это сделал, – заскрежетал зубами полковник, едва сдерживаясь от крика. Его услышал Сервант. Он поднес к глазам бинокль, всматриваясь в направлении руки полковника. Опытный глаз матерого диверсанта мгновенно опознал в «Рембо» своего заместителя.
– Стрелок, елы-палы, – не удержался от комментария Сергей Севрюков. – Наш пострел, как говорится, везде поспел.
– Думаешь? – недоверчиво переспросил Христофоров, пытаясь в бойце угадать Виктора Савченко.
– А то, – уверенно заявил Сервант.
Впрочем, логически все выходило верно. Во время проведения сверхсрочных секретных операций лишних людей стараются не привлекать.
Боец наконец дотолкал свою ношу до кромки прибоя, еще некоторое усилие, и он исчез под водой.
– Ну, вот и все, – с облегчением вздохнул полковник, опуская бинокль. – Можно уходить.