Провинциалы! Этих-то где раскопали? Хлопают глазами как совы. Так Людвигу и надо!
– Господа, в свою очередь представляю вам Марселя Валме, наследника графа Валмона. Присаживайтесь. Нам надо обсудить условия поединка.
Восемь человек расположились в черно-красных креслах, принадлежавших еще Лионелю. Савиньяки были не из тех, кто, покидая квартиру, уволакивает все до последней нитки.
Манрик и Марсель сели последними. Это тоже было традицией. Карлион с минуту выждал и веско произнес:
– Каждый из принявших вызов герцога Алва благородных дворян достаточно смел и опытен, чтобы сражаться с ним в одиночку. Мы уполномочены передать предложение драться по очереди в порядке, определенном жребием, который будет брошен перед началом поединка.
– Оружие? – вдаваться в подробности Манрик не стал.
– Шпага.
– Только шпага или шпага и кинжал?
– Только шпага.
– Что ж, – наклонил голову Манрик, – герцог Алва уполномочил меня передать, что готов сражаться как со всеми сразу, так и с каждым по отдельности, любым оружием и в любом порядке. Нам осталось обсудить участие секундантов и условия, при которых дуэль может считаться оконченной.
– Лично я, – Мевен заметно волновался, – полагаю, что в данном случае секундантам в поединке участвовать не следует. Вы, как и мы, были свидетелями ссоры, не более того. Вас, как и нас, просили проследить за тем, чтобы дело чести было разрешено должным образом, но у меня нет никаких претензий ни к господину генералу, ни к моему товарищу виконту Валме.
– Подписываюсь под каждым словом, – улыбнулся Марсель Валме, – но, если мы решим ограничиться наблюдением, никто из нас не сможет поддержать свою сторону во время боя.
– Разумеется, – согласился Карлион, в свое время чудом выживший после дуэли с каким-то бергером, – никто из секундантов не станет вмешиваться в поединок. Все с этим согласны?
Согласны были все. Осталось решить последний вопрос. Марсель не сомневался, что соперники предложат драться до первой крови или пока оба участника способны продолжать сражения, но виконт ошибся.
– Граф Ариго, граф Килеан-ур-Ломбах и граф Гирке-ур-Приддхен-ур-Габенхафт полагают нанесенное им оскорбление смертельным и настаивают на дуэли до смерти одного из соперников.
– А граф Иорам? – на лице Манрика появилась весьма неприятная улыбка. – Он на чем-нибудь настаивает?
– Прошу простить, – чопорно произнес Карлион, – разумеется, граф Иорам Энтраг разделяет мнение своих товарищей.
– Может быть, в таком случае господа предпочтут линию? – холодно уточнил рыжий генерал.
– Нет, так как этот вид дуэли осуждается церковью.
– Итак, – подытожил Леонард, – дуэль начнется в семь часов утра в Нохском аббатстве. В качестве оружия избираются шпаги. Секунданты в поединках участия не принимают. Бой ведется до смерти одного из противников. Если по какой-то причине дуэль будет прервана, она будет возобновлена при первой же возможности. Последнее условие требует уточнений в части определения оружия и секундантов.
– То есть могут ли участники сражаться не только шпагой и избрать себе других свидетелей? Думаю, что могут. Было бы недальновидно заранее связывать руки.
– Я тоже так полагаю. Виконт, ваше мнение?
– Да пусть хоть из пушек стреляют, хоть на бирисских саблях дерутся, – пожал плечами Валме, – а секунданты – дело наживное. Мало ли кого может не оказаться на месте, не откладывать же из-за этого дуэль!
– Значит, мы все обговорили, – Карлион поднялся, – мы немедленно донесем нашу договоренность до сведения тех, кого мы представляем.
– Мы в свою очередь обязуемся немедленно сообщить результаты нашей беседы герцогу Алва, – пообещал Леонард.
Восемь человек церемонно попрощались и покинули обиталище капитана личной охраны Его Величества.
– Леонард, – Марсель плюхнулся в кресло, – что все это значит? Такая прыть!
– Да, весьма удивительно. Что ж, Марсель, выпьем по бокалу и поедем к Алве. Надо ему сообщить, на чем мы порешили.
Ездить, однако, не понадобилось – Алва зашел сам. Маршал был в отменном настроении, а услышав об условиях дуэли, развеселился еще больше. Марсель был готов поклясться, что Ворон все-таки пьян.
– Алва, – Манрик внимательно посмотрел на герцога, – обычно сумасшедшим называют вас. Я и сам не раз был близок к этому, особенно в прошлом году, когда вы связались с адуанами, но на этот раз рехнулись ваши враги.
– Нет, – покачал головой Алва, – с ума они сойдут завтра, если, разумеется, успеют, а сегодня они в здравом уме и твердой памяти. Впрочем, Штанцлера я недооценил. Я так ждал от него что-то вроде «Я – старый человек, но честь для меня дороже жизни…».
– Вы собираетесь убить всех?
– Закатные твари, – Рокэ поправил перчатки, – у вас есть возражения? В таком случае вы противоречите сами себе.
– Ладно, Рокэ, – махнул рукой Леонард, – в конце концов, они сами напросились, что меня и удивляет. Это на них не похоже.
– А вот здесь вы ошибаетесь, это на Людей Чести похоже, и даже очень. Простите, я и впрямь немного устал. Некоторые люди на меня действуют удручающе. С вашего разрешения я вас покину.
– Вы неважно выглядите, – Манрик всмотрелся в лицо герцога, – похоже, вас лихорадит.
– Пустое, – Рокэ махнул рукой, – на то, чтоб убить четверых бездарей, меня хватит.
Глава 2 Оллария «Le Roi des Épées» & «Le Neuf des Épées»
1Марсель почти не опоздал. Без пяти семь виконт оставил коня под присмотром слуги и вошел в украшенные препротивными барельефами ворота. До места дуэли – квадратной площадки шириной примерно шестнадцать на шестнадцать бье хода по прямой было минут семь, и Валме свернул в узкий лаз между внешней стеной аббатства и зданием, в котором когда-то жили монахи. Серо, сыро, неуютно… Старый камень снизу покрывал буроватый налет, а между мокрых плит не пробивалось ни травинки, и это в конце весны! Виконт пожалел, что не пошел в обход, но кружная дорога мимо перестроенного главного храма занимала не менее получаса. Ноха вообще была огромной, непонятно, зачем эсператистам понадобилось городить такое чудовище.
Ход круто свернул, впереди мелькнул яркий свет, виконт невольно ускорил шаг и выскочил прямо в объятия Манрика. Было ровно семь. На противоположной стороне площадки замерло двенадцать фигур. Рокэ еще не приходил.
– Доброе утро, Валме, – рыжий генерал казался озабоченным, – я сказал нашим противникам, что вы вместе с Рокэ.
– Мы не виделись с вечера, – на сердце Марселя стало неуютно, словно он вновь шел меж заплесневелых стен, – я поехал к Капуль-Гизайлям и остался у них до утра. Тонто…
– Мне это не нравится, – пробормотал Манрик, – мне или вам следовало зайти за Рокэ.
– Следовало, – произнес Марсель отчего-то осипшим голосом, – но мы этого не сделали. Вы полагаете, что-то случилось?
– Подождем, – Леонард поднял глаза на освещенную ярким утренним солнцем Карлову башню, которую при каком-то из Карлов украсили огромными часами. Пять минут восьмого… У него мог расковаться конь или какие-нибудь уроды с возами перегородили дорогу…
Валме не очень уверенно кивнул. Двенадцать человек на той стороне площадки пошептались и направились к ним.
– Ну, Марсель, держитесь. – Леонард Манрик поправил воротник и напустил на себя равнодушный вид.
– Мы удивлены, господа.
Первым заговорил Ги Ариго, и это было вопиющим нарушением этикета. С секундантом противника говорит только секундант; участник поединка может обращаться к сопернику и его секундантам лишь через посредника.
– Доброе утро, Карлион, – Леонард не преминул воспользоваться оплошностью Ги, – нам повезло с погодой, не правда ли?
– Доброе утро, Манрик. Рад вас видеть, Валме. Мои друзья удивлены отсутствием герцога Алвы.
– А мы удивлены еще больше, – заверил капитан личной королевской охраны. – Впрочем, сейчас лишь семь минут восьмого, а жизнь полна неожиданностей.
– Именно, – добавил Мевен, – не сомневаюсь, Алву задержали сцепившиеся телеги или хорошенькая цветочница.
– Тем не менее он заставляет себя ждать, – произнес Жуайез Нарди.
– Передайте нашим уважаемым собеседникам, что мы подождем, – вновь встрял Ариго, – было бы обидно без толку подняться в такую рань.
Демон, второй день кряду толкавший Валме под руку, своего добился. Марсель прекрасно понимал, что обратной дороги не будет, но остановиться не мог. Виконт улыбнулся, как мог широко, и вкрадчивым голосом произнес:
– В свое время Ворон заменил меня, теперь, если понадобится, я заменю его.
– Полагаю, присутствующие будут в восторге, – сухо заметил Манрик, – однако сначала сложим два и два. Вчера некие весьма достойные дворяне проявили исключительную храбрость. При этом их вожак добился переноса поединка на утро. Вечером Рокэ чувствовал себя дурно. Сегодня он не пришел… Сдается мне, о болезни Ворона было известно заранее, не правда ли?
– Полагаю, присутствующие будут в восторге, – сухо заметил Манрик, – однако сначала сложим два и два. Вчера некие весьма достойные дворяне проявили исключительную храбрость. При этом их вожак добился переноса поединка на утро. Вечером Рокэ чувствовал себя дурно. Сегодня он не пришел… Сдается мне, о болезни Ворона было известно заранее, не правда ли?
– На что вы намекаете? – подался вперед Килеан-ур-Ломбах.
– Именно на то, о чем вы подумали, – спокойно произнес Манрик, – если Первый маршал Талига не появится до восьми, я пошлю справиться о его здоровье…
– Господа, – примирительно пробасил брат Придда, – герцог Алва и впрямь вел себя странно. Я решил, что он пьян, но, возможно, в нем говорила лихорадка. В этом случае поединок должен быть отменен, бред не может считаться оскорблением…
– Безусловно, – горячо поддержал «спрута» Мевен, – нужно узнать, в чем дело. Если говорить о дуэлях, то репутация Рокэ Алвы безупречна. Его отсутствие, без сомнения, вызвано серьезными причинами.
– Сейчас десять минут восьмого, – медленно произнес Леонард Манрик, – если Алва не придет еще десять минут, он, скорее всего, не придет вообще.
– Мы подождем, – Штефан Гирке-ур-кто-то-там откровенно радовался отсрочке, – предлагаю на это время воздержаться от упражнений в остроумии. Как совершенно правильно заметил виконт Мевен, сомневаться в мужестве Рокэ Алвы не приходится.
– Тем не менее он не явился, – ухмыльнулся Иорам Ариго, – а это дворянина не украшает.
– Зато явились вы, – Марселю отчаянно захотелось убить брата королевы на месте, – уж не потому ли, что были уверены, что Ворон прийти не сможет?
– Это намек? – Ги Ариго угрожающе коснулся эфеса, но Марселю море было по колено, а горы по пояс.
– Нет, – виконт с величайшей точностью скопировал жест бывшего маршала Юга, – это не намек, это обвинение.
– Хватит, Марсель, – прикрикнул Манрик, – мы, кажется, договорились помолчать и подождать.
Валме нехотя убрал руку с эфеса и принялся рассматривать площадку. Отличное место для дуэли, но нужно спешить, пока из-за стены не показалось солнце. Что же все-таки стряслось с Рокэ?
Часы отзвонили четверть восьмого, и со стороны внутреннего двора вышел огромный кот. Наглый и мордатый, он, несмотря на плебейскую расцветку, вел себя как особа, приближенная к самому кошачьему повелителю. Зверюга вспрыгнул на крышу какого-то невысокого сооружения – то ли склепа, то ли какой-то эсператистской штуковины и застыл как изваяние. В тот же миг из-за того же угла появился и Рокэ.
Алва легкой походкой приблизился к дожидавшимся и приподнял шляпу. Он был спокоен и, судя по всему, совершенно здоров.
– Доброе утро, господа.
– Вы появились несколько неожиданно, – в голосе Карлиона удивление мешалось с легким раздражением, – мы полагали, вы задерживаетесь.
– Напротив, я пришел слишком рано, решил прогуляться по аббатству и заговорился с котом. Мы обсуждали, сколько жизней у нас с ним осталось.
Кот, словно поняв, что речь о нем, выгнул спину, потянулся передом и задом, коротко мяукнул и поскреб когтями камень.
– Ну и сколько же жизней у вас осталось? – поинтересовался Манрик.
– Это тайна, – Алва с усмешкой оглядел своих соперников, уделив особое внимание Иораму, – хотя вряд ли мне сегодня понадобится хотя бы одна. Ну что, господа? Приступим?
Господа выглядели весьма безрадостно, куда безрадостнее, чем пять минут назад. Кот на крыше брезгливо потряс лапой и принялся вылизывать себя в неприличном месте. То ли решил таким образом выказать свое презрение к делу чести, то ли исполнял утренний ритуал. Из-за стены блеснул золотистый луч, еще немного – и кому-то придется сражаться против солнца…
– Условия обговорены и могут быть изменены лишь по взаимному согласию сторон, – Карлион, как представитель оскорбленной стороны, заговорил первым. – Я понимаю, мои слова являются лишь данью традиции, и тем не менее предлагаю закончить дело миром.
– Нет, – покачал головой Ворон, – все было сказано вчера. Возможно, утро и мудренее вечера, но я не намерен ни отказываться от поединка, ни менять условия. Разве что господа пожелают встать на линию.
Господа на линию встать не пожелали. Марсель был готов поклясться, что Иорам и братец Придда с жуткой фамилией вообще предпочли бы не драться, но деваться им было некуда.
– Согласно договоренности очередность сражающихся определяет жребий, – Ангерран Карлион был невозмутим, ведь он не дрался, – желает ли герцог Алва, чтобы его секунданты наблюдали за жеребьевкой?
– Мне безразлично, кто будет первым, – пожал плечами Рокэ.
Ангерран кивнул, двенадцать человек отошли в сторону.
– Вы заставили нас поволноваться, – заметил Манрик, – виконт даже собрался вас заменить.
– Очень мило с вашей стороны, Марсель, – Рокэ расправил крагу на перчатке, – надеюсь, вы составите мне компанию и дальше?
– То есть? – уточнил Манрик.
– Вы забыли? Штанцлер был столь любезен, что пригласил всех, кто сможет до него добраться, на завтрак.
– Я помню, – рыжий генерал казался удивленным, – но неужели вы решили принять приглашение?
– Разумеется. Более того, я послал Августу обещанное вино. Две дюжины бутылок. Из расчета по две на человека. С моей стороны было бы просто неприлично оставить любезного кансилльера без «слез» и «крови»…
Марсель Валме никогда не страдал пристрастием к арифметике, но то, что, по мнению Ворона, до Штанцлера доберется одиннадцать человек из пятнадцати, он понял.
2Ангерран Карлион сухо сообщил: первым дерется граф Штефан Фердинанд Гирке-ур-Приддхен, вторым – Ги граф Ариго, затем граф Людвиг Килеан-ур-Ломбах и последним – Иорам граф Энтраг.
В ответ Рокэ поклонился, сбросил колет и в одной рубахе молча прошел к центру площадки. Марсель на всякий случай подошел к секундантам противников, Манрик, слегка поколебавшись, последовал его примеру. Если те решат вмешаться, их ждет схватка трое против двенадцати, сложно, но где наша не пропадала! Впрочем, судя по лицу Карлиона, он не вмешается, а остальные и подавно. Марсель перехватил взгляд Мевена и понял, что старый приятель дорого бы дал за возможность оказаться в каком-нибудь другом месте.
Алва и брат Придда заняли позицию, Рокэ – слева, граф Штефан – справа. Пока они просто стояли, но Марсель знал – один скоро ляжет. Если бы Валме спросили, как он это понял, виконт начал бы что-то про положение рук и ног, хотя дело было в давящей тишине, повисшей над полумертвым аббатством, и улыбке Ворона.
Гирке-ур-Приддхен не выдержал первым. Медленно и аккуратно обнажив шпагу и не забывая смотреть сопернику в глаза, он сделал шаг назад, словно приглашая Рокэ к нападению, но тот приглашения не принял. Шпага герцога оставалась в ножнах, а сам он внимательно разглядывал возлежащего на крыше кота. Валме показалось, что Алва и древняя тварь ведут безмолвный разговор, до Гирке-ур-Приддхена им дела не было, а тот медленными шагами вослед солнцу начал обходить так и не удосужившегося выхватить шпагу соперника по полукругу. Рокэ не шевельнул и бровью, кот тоже сохранял неподвижность, только яростно подергивался черный кончик хвоста, и Марсель поразился дурацкой мысли, что, будь у людей хвосты, изображать невозмутимость было бы куда труднее.
Виконт бросил быстрый взгляд на других соперников Рокэ. Двое неподвижностью могли поспорить со статуями, а Иорам переминался с ноги на ногу, словно ему жали сапоги. На площадке все оставалось по-прежнему – граф все еще пытался обойти герцога, усиленно созерцавшего кота, но Валме почувствовал: сейчас что-то произойдет, не может не произойти. Марсель наблюдал поединки не раз и не два, да и самому ему случалось драться, но такого жуткого ощущения у виконта еще не было.
Брат Придда наконец решился. Пробный взмах шпаги, росчерк света на серой стене и… ничего. Рокэ не шевельнулся, этот человек чувствовал, где пройдет клинок соперника, и не считал нужным тратить силы на уходы. Так шадские гончие знают, где выскочит зверь, и идут ему наперерез, не обращая внимания на следы.
Гирке-ур-Приддхен считался неплохим фехтовальщиком, пожалуй, лучшим среди своих товарищей. Валме, по крайней мере, к подобному сопернику отнесся бы очень серьезно. Граф нанес быстрый удар сбоку, одновременно уходя от появляющегося из-за стен солнца. Хороший маневр, он позволяет ослепить соперника и почти наверняка ранить его, но… Ворон, так и не тронув оружие, отступил назад. Ненамного, на четверть шага, но этого хватило.
Следующая атака стала для Гирке-ур-Приддхена последней. Единым стремительным движением Алва выхватил шпагу, отбил вражеский выпад, поймал солнечный блик на кончик клинка и оставил кровавую роспись на шее графа. Хлынула кровь, глупое тело секунду или две продолжало двигаться вперед, затем бег прервался, и брат Вальтера Придда с неожиданно громким шумом рухнул на серые плиты. Алва достал платок, вытер шпагу и вбросил ее в ножны, словно не замечая, как Ги Ариго, достав оружие, медленно пошел вперед. Марсель вздохнул и стиснул зубы: бывший маршал Юга был дрянью, но наблюдать игру кошки с мышью неприятно, даже если ты не терпишь мышей и уважаешь подданных Леворукого.