Сергей кивнул головой, глядя в карту и пытаясь разобраться в схеме кривых улочек. Король поднялся с высокого кресла и прошелся по кабинету, что-то обдумывая про себя, потом остановился возле стола и взглянул ему в глаза.
— Она может направленно воздействовать, многократно усиливая эмоциональный фон. Я видел это… Я скажу тебе то, что знает очень мало людей.
Сергей не шевелился. Ангурд опять прошелся по кабинету, потом остановился возле облегченных доспехов рыцаря-рохера.
— Он успел испытать ее, этот единственный оставшийся живым воин из Белого ордена. Который ее нашел — тогда еще, давно… Туман из горной крепости ушел именно поэтому. Он был не готов, это было напряжение — не по силам уставшему человеку, и поэтому умер…
Король опять помолчал, разглядывая длинный широкий меч и топор, потом вернулся назад и уперся обеими руками в стол.
— У меня этим занимается специальный отдел — там очень хорошие умы. И есть очень подготовленные люди. Смотри. — Он опять положил сверху схему и провел пальцем вдоль одной из линий внутри территории поля. — Это точный расчет. Даже просто эксперименты заставили туман отодвинуться… Но мы готовы к большему. Мы готовы к полностью продуманному и подготовленному опыту, опыту освобождения нашей земли на тысячи шагов. Это может оказаться не так просто и может грозить не простым взрывом недовольства тварей… Вот здесь — укрепленная линия обороны, сильно укрепленная. Рох еще не видел такого огня и такой силы. Тут — еще и еще одна. И все. Пока — все, сейчас мы не хотим крупной войны. Нам не нужно много, но освобожденная территория, пусть и небольшая, — это уже наша территория…
Король Ангурд выпрямился и торжественно посмотрел в глаза Сергею.
— Ты очень вовремя пришел, Серый Ант, и очень к месту. Мне как раз и нужен именно такой зять, специалист по Роху и член моей семьи, на которого я могу полностью положиться и полностью доверять. — Он постучал ладонью по карте, сделав небольшую паузу. — Возьмись за это. Поезжай, посмотри своим взглядом, разберись на месте. Возможно, нужно что-то добавить или изменить. Глаз опытного воина — лучший глаз, это твоя вотчина…
Сергей обескураженно молчал — вот это скорость, сразу быка за рога. И сразу все на свои места. И что теперь делать? Сказать королю спасибо? Конечно, ведь это настоящее доверие. Тебя приняли, приняли в свою самую что ни на есть королевскую семью… И потом, можно просто потянуть время, съездить в Брахма-Гут, посмотреть, что там и как… И тогда что-нибудь придумать, раз уж так не хочется этим заниматься. Так поступают все благоразумные люди. Потому что глупо — очень глупо перечить королю Ангурду. Очень глупо говорить: не делайте этого…
Он медленно, очень медленно поднялся и тяжело вздохнул:
— Ваше величество…
— Да? — Король задумчиво рассматривал нарисованную им схему, поглаживая рукой усы.
Сергей набрал воздуха:
— Не делайте этого.
— Что-о? — Король поднял на него удивленные глаза — похоже, он просто не понял или не мог поверить.
— Не надо надевать митру вашим… очень подготовленным людям.
«Идиот, — кричало в его голове возбужденное самосознание. — Ты все разрушаешь, все что только можно, все что тебе подарено, все что другим и не снилось…»
«Пускай так. Но только полчаса назад одна замечательная женщина мне напоминала про Бога. И я знаю: там, где Он, — нет лицемерия, хитрости и изворотливости. Выбор все равно придется делать, и лучше его сделать сразу. Потом будет только хуже».
Король молча смотрел на него, ожидая объяснения.
— Простите, ваше величество, но я не могу сказать иначе. Эти эксперименты довели до сумасшествия целый город и распространяются дальше. Рох никогда не делает подарков — никогда. Всему есть цель. И митра нашлась не просто так. Пускай она сильна — пускай. Пускай она в состоянии отодвигать туман. Это все не просто так. Это чтобы мы не заметили главного…
Король продолжал смотреть на него. Его глаза сузились, однако он не перебивал.
— На земле не существует абсолютно чистых людей с абсолютно чистыми помыслами и желаниями. Не существует. У всех есть какие-то тайные мысли, тайные, пусть даже противные самому себе, мечты или свойства души. Пусть даже не определенные самим человеком. И когда кто-то пытается надеть митру и поднять эмоциональное воздействие на Рох, поднимается все его подсознание. Поднимается и распространяется вокруг чудовищной волной, которая оседает в сердцах людей на многие и многие мили… Роху даже не надо что-то особенное — он дает возможность человеку самому приговорить себя.
— Что еще успел тебе наворотить эдитор Гушар? — Холодно-спокойный голос короля не предвещал ничего хорошего.
— Эдитор здесь ни при чем — он вообще не знает про эксперименты… Ваше величество, постарайтесь понять — Рох продолжает атаковать. Он готовит почву, и потом…
— Что будет потом — думают целые королевские академии и те, кому положено об этом думать. — Где-то на дне спокойного голоса Ангурда заворочались камни зарождающегося гнева. — А не наемники. Я тебя позвал не для того, чтобы ты думал, что будет потом. Мне нужно профессиональное сейчас. Я слишком много разговариваю с тобой, Серый Ант.
Сергей выпрямился. Время слабости прошло, теперь необходима твердость — вся твердость, которую только можно собрать.
— Я сказал то, что должен был сказать. Ваша воля — принимать это или нет.
— Моя воля — приказывать и следить за выполнением.
— Я — не ваш подданный, ваше величество.
— Это что, отказ?
— Прошу меня простить. Я не буду этим заниматься.
«Ну и дурак, — пищал в голове голосок благоразумия. — Нельзя так опрометчиво и категорично! Ты мог бы добраться до митры, разобраться с ней, и если все так — при случае упереть в Рох…» Чушь, все чушь. Все это — поиски легкого пути и оправдания своего малодушия. Все мы прекрасно знаем, что митра наверняка охраняется не меньше, чем королевский трон, — никто бы не дал ступить с ней и шагу…
Король молчал — Сергей позавидовал его выдержке. Он неторопливо обошел вокруг стола и тяжело опустился в кресло. В комнате висело густое напряжение.
— Никто в моем королевстве не смеет отказывать королю. — В его голосе ворочались многотонные камни. — В том числе и люди, во много раз превосходившие тебя по положению.
— Никто и не будет. — Сергей не отвел глаза в сторону. — Через десять минут меня здесь не будет. Еще через несколько часов меня не будет в королевстве.
— Тебе лучше успеть. Потому что через двенадцать часов ты будешь в Ассане вне закона.
— Я успею.
Сергей поклонился и быстрыми шагами направился к двери. Весь этот путь, прочерченный красной ковровой дорожкой, его спину сверлил тяжелый гнетущий взгляд.
— …Вызывали, ваше величество? — На пороге кабинета щелкнул каблуками капитан Ош Гуяр.
Король Ангурд поднял от бумаг килограммовый взгляд.
— Да. Две минуты назад отсюда вышел лорд Серый Ант. Найти и арестовать. Без шума и без лишних глаз. Посадить в крепость Морт до моего особого распоряжения.
— Слушаюсь. — Непроницаемое лицо капитана ничего не выражало.
— И еще… Принцессу Энию закрыть в ее апартаментах под строгой охраной. Ей ничего не говорить и не объяснять. Теперь все. Вперед.
Глава 15
У входа в королевскую конюшню Сергей остановился и обернулся:
— Спасибо, ребята. Спасибо. Вы свободны. Больше не надо меня сопровождать.
— Мой лорд… — Гвардейцы недоуменно переглянулись.
— Я больше не ваш лорд… Ничего не спрашивайте. Передайте принцессе Энии, что… Нет, ничего не передавайте. И прощайте.
— Но, лорд Ант…
— Все, ребята, все. Не тяните душу, я прошу. Счастливо.
Сергей повернулся и вошел в широкие открытые ворота. На сердце свинцовым гнетом лежала тяжесть. Хотелось закричать, закричать что было сил — так, чтоб поднялись перепуганные птицы и всхрапнули удивленные кони, а потом сжать кулаки и упасть на колени и, может быть, даже зарыдать… Никогда. Никогда он не предполагал — и когда спорил с обеими принцессами, и когда отвечал королю, — что будет так плохо. Что будет так больно. Что будет так тяжко…
Плевать на все. Плевать на дворцы. Плевать на дворянство, плевать на уважение. На сытую жизнь, на угодливых слуг, на возможности. Плевать на самолюбие. Но не плевать на Энию…
«Боже, я не знал, что будет так плохо. Я не знал, что мир станет таким страшным. Страшным и тусклым — в своем одиночестве. Весь мир, все земли и все моря — одиночество. Ибо никого нет. А если кто-то есть, то я не хочу никого видеть. Совсем никого. Никого. Это не грусть — это тоска. Тоска, которая может заставить выгибаться и выть подобно псу, а потом биться головой о землю. А потом скулить…»
— Господин, вы что-то ищете?
Сергей оглянулся через плечо — в одном из вольеров кто-то, наверное, конюх, махал вилами с сеном.
— Да. Здесь где-то мой конь. Черный. Его зовут Мрак.
— Простите, — конюх открыл калитку и вышел на проход, — вы лорд Ант? Тот самый? Вас…
— Да.
Тот даже отшатнулся, напоровшись на мрачный тяжелый взгляд.
— Простите… Дальше по проходу.
«Когда-то была жизнь. Когда-то был свет. И воздух, и слова. И друзья… Теперь нет, ничего нет, совсем ничего. Кроме свинца и сумрака — серого сумрака, и впереди нет просвета, не горит огонек ожидания или надежды. Я уже это знаю, я уже это испытал — все уже было. Когда нет будущего и когда не хочется жить. Не хочется спать, не хочется есть или пить. Вставать, ходить или что-то делать. Говорить, смотреть или слушать. Или думать…
Зачем я это сделал? Зачем я впустил ее в свое сердце? Ее — эту мысль, простую мысль, которая перевернула все. Заставила по-новому видеть мир, по-новому смотреть на деревья, на дома, на облака, на траву. На людей…
Ушел мир, и вместе с ним ушло все. И дома, и трава… И люди. И ничего не осталось взамен…
Боже!!! Зачем опять так! Зачем опять боль. Я не могу терпеть это вечно, у меня уже нету сил…»
— Мой лорд…
Сергей медленно обернулся — люди, да оставьте же меня в покое…
Сзади весь проход был заполнен гвардейцами, многими гвардейцами. Он не слышал, когда они нагнали его, да и вряд ли что-то был способен услышать.
Капитан Гуяр не хотел смотреть ему в глаза.
— Простите, лорд Ант, если сможете. Вам придется отдать ваш меч. И пройти с нами…
Сергей молча смотрел, даже не пытаясь понять, — он был далеко отсюда. Зачем, что еще надо?
— Я не думаю, что это будет так. — Это был очень знакомый голос.
За его спиной из вольера с черным статным скакуном метнулись пять знакомых теней и встали рядом, плечом к плечу.
— Я был уверен, — Сват, как всегда, был немного ворчливым, — что ты захочешь потрепать своего Мрака. Извини, мы маленько раньше…
На каменистом проходе между загонами с похрапывающими лошадьми, вилами, конской упряжью, сеном, жмыхом и овсом повисла, но почему-то не завибрировала пауза. Они стояли друг против друга, шесть человек с одной стороны и около двух десятков — с другой, и молча смотрели друг на друга. Все опытные, достаточно повидавшие, достаточно закаленные в боях и схватках воины теперь просто смотрели — и в глазах каждого читалась какая-то усталость. Шли секунды, секунды сменяли минуты — никто ничего не хотел говорить…
Потом наконец медленно набрал полную грудь воздуха и так же медленно выдохнул капитан Ош Гуяр. Неторопливо огляделся и остановился взглядом на стоявших рядом гвардейцах.
— Вы здесь кого-нибудь видите?
— Пусто, капитан, он ушел, верно, через забор или калитку… — Нестройный, но дружный гул голосов королевской гвардии наслаивался и перебивал друг друга, не оставляя сомнений в выборе.
Капитан опять набрал воздух, но уже не для тяжелого вздоха:
— Тогда какого борова вы еще здесь? Обыскать все, перекрыть все проходы, перекрыть все дороги… западную — через десять минут. Вперед! Дармоеды…
Проход мгновенно очистился — с улицы еще доносились отдельные отрывистые команды и возгласы.
— Сам капитан королевской гвардии Ош Гуяр. Капитан, который повыше армейских полковников… Известный человек. Спасибо, капитан. — Сват положил руку на плечо Сергею. — Пойдем, Ант, нам пора… Ант? Ант!
Сергей молча открыл калитку и зашел в вольер — черный конь всхрапнул и помотал головой, покосившись одним глазом, потом неожиданно сделал шаг и, шумно выдохнув воздух, прислонился мордой к руке…
— Мрак… Узнал.
Сват вздохнул и покорно оперся спиной об ограждение. Помолчали.
— Вы видели его глаза, капитан?
Гуяр только хмуро покачал головой:
— Видел. Ты хочешь сказать, что это я должен говорить спасибо?
Сват только опять вздохнул. Потом повернул голову к своим:
— Ребята, контролируйте выход.
Четверо наемников бесшумно растворились за дверью — Камбит хлопнул по плечу конюха.
Капитан посмотрел им вслед:
— Вы даже не обнажили мечи.
Сергей молча провел мимо коня — копыта гулко цокали по мощеной дорожке конюшни. Сват двинулся следом, но сразу обернулся:
— Еще никогда наемники и гвардия не обнажали мечи друг против друга. Я не хочу менять традицию.
Ош Гуяр усмехнулся:
— Да будет так. Поторопитесь…
На взгорке пятеро всадников остановились. Внизу, в лучах восходящего солнца, раскинулся город. Среди осенней пожелтевшей зелени поднимались черепичные крыши домов, кое-где двух и более этажей, почти на горизонте, ближе к центру, возвышались стены городской крепости.
Сергей удивленно огляделся:
— Это же Шаридан… кажется.
— Ого, вроде проснулся? — Уставший Шорник всегда был немного не в духе. — Доброе утро.
— Угомонись. — Остальные трое недовольно покосились на товарища. Тот виновато отвернулся. — Ант? Ты как, в порядке?
— Почему мы здесь? — Сергей устало провел рукой по лицу. Они гнали беспрерывно остаток дня и всю ночь, чтобы уйти от возможной погони.
— Все остальное перекрыто, извини, старик. — Гай отвел глаза в сторону. — Боюсь, у тебя только один путь…
— На границе наверняка ждут, — добавил Камбит. — Через вестовых голубей. Гуяр это понял, поэтому и дал западную дорогу.
— А где Сват?
— Поехал отчитываться к Шамуру, — глухо вставил молчаливый Люер. — За всех. Не забыл? Нас всех вызывал Шамур… Зачем это теперь? Ант? Ант…
Но Сергей уже опять ушел в себя. Вороной понуро опустил голову, как будто разделяя настроение хозяина.
— Будут прокляты все юбки на свете. — Гай помрачнел. — Вперед!
Пятерка уставших лошадей понеслась вниз по склону, забирая влево, чтобы обогнуть город с юга.
«…Так и должно быть — всему определено свое. Вольному — воля… Ты слишком высоко взлетел, слишком высоко, и в своих мечтах тоже. Но ты сам — не высотная птица и высоко летать не можешь. Случилось просто то, что все равно должно было случиться, рано или поздно. И лучше уж рано, потому что потом могло быть еще больнее — чем выше, тем хуже падать…»
Эния расхохоталась, призрачная — в свете колышущегося костра. «До чего же ты простодушный, Сергей, аж жуть просто… Ты мне нравишься, честно, но мне очень и очень жаль тебя — разве можно быть таким, как ты, таким простым и доверчивым? Ты что, не знал, что так все равно будет?»
Глаза отсвечивали в темноте насыщенной синевой. «Это дворец, Сережа, королевский дворец — ты хоть в книжках читал когда-нибудь про такое? Это определяется самой жизнью, той жизнью — которая с самых пеленок, с младенчества, с молока матери и няни. Это называется большая политика, ты ведь не раз слышал такие слова. Ты же телевизор частенько смотришь, вроде неглупый парень совсем, знаешь — иногда, правда только, что нельзя верить всему — что там рассказывают и загибают большие дяди… Смешной ты, ей-богу, смешной совсем».
«Глупости. Разве я такой доверчивый? Да меня чаще обвиняли в скептицизме…»
— Серый, может, чаю?
Сергей встряхнул головой — Гай протягивал ему дымящуюся кружку. Из-за деревьев появился Камбит и высыпал у костра большую охапку дров. Шорник их старательно ломал об колено, откладывая те, которые побольше, молчаливому Люеру. Невдалеке в просвете сверкал широкий боевой топор — толстые коряги вздрагивали, заставляя деревья вокруг звенеть от разлетающихся щепок.
— Спасибо. — Сергей взял кружку. — В какой стороне отсюда Рох?
— Туда. — Гай махнул рукой. — Тысячи две шагов… Подожди, сейчас будет Сват.
— А Наодок?
— Нельзя, Ант, и в Ишемир тоже. Туда придут в первую очередь. Только подставим твоих…
Сергей вздохнул и положил подбородок на руки, уставившись неподвижно в огонь.
«Дело совсем не в том, что у нас разные положения. — Эния опять смеялась. — Смешной ты, Сережа. Положение можно изменить, и оно изменяется. И не в знатностях и деньгах — это тоже меняется. Дело в головах. В твоей голове. Просто, Сережа, ты — птица не того полета, ты не можешь жить в высоте. Там, где видно далеко вокруг, и людей, и людские дела, и города, и даже будущее. Чем выше, тем необъятнее простор и тем сильнее понимается, что с земными мерками к облакам и к будущему не подойти. Это политика, это очень сложно, это судьбы многих людей, и поэтому там — другие взгляды и принципы, и другие критерии отбора, и другие мысли. Это — широта и стратегия, там выживают только генералы — в душе генералы, Сергей. Ты уже слышал такое — которые сумеют пожертвовать сотнями, но для того чтобы выжили тысячи».
«Чушь, все это чушь. Все — красивые слова. Я не хочу общаться с тем — который со спокойной душой может пожертвовать сотнями. И я не политик. Я сто раз говорил, что я — не птица высокого полета. Я вообще не люблю высоту. И жертвовать — другими».