– Не думаю. Знаю… Этот – ваш друг, собственной головой клянусь. Хотя и родился на чужой стороне. А вот земляк, с которым детей крестили, оказался врагом… Выверты судьбы, однако. И никуда не денешься…
Глава 8
– Сотню, сотню на криволапого!
В ярко освещенном подвале дым стоял коромыслом. На подпольные бои собралось отребье со всей округи: криминал любого разлива, нищая шпана и торговцы ворованным с заводов барахлом. Дай волю полицейскому управлению, посетителей незаметного с улицы заведения можно было бы паковать сразу на выходе, раздавая любому десятки лет каторжных работ. Но до ближайшего участка – полчаса на пролетке, а то и больше, а ближе погонники и нос не кажут: заводские развалины на западе Города – специфическое место. Здесь не любят чужих, а найти дыру, куда при случае можно спрятать труп, – забот на пару минут максимум. Одно слово – Барахолка. Стихийный блошиный рынок в светлое время суток и тайная насыщенная жизнь все остальное время.
Шольц несколько раз ворчал, что хорошо бы зачистить бесконечные катакомбы, прорытые под обвалившимися заводскими цехами. Но как сама Изнанка была худшим отражением Солнечной Стороны, так и бандитские западные руины вобрали в себя всю мерзость Города, огрызаясь оружием на любую попытку наведения порядка. И если днем еще можно было без опаски толкаться в торговых рядах, то вот с заходом солнца добропорядочные граждане предпочитали убраться куда подальше. И благодарили судьбу, что местную вольницу приучили безобразничать в четко очерченных границах, установив законы мирного сосуществования.
В прошлые зимы агрессивные гости из Тени несколько раз устраивали кровавые оргии в здешних лабиринтах. Дело дошло даже до того, что на местных обитателей наложили отдельный оброк, оплатив с него работу крепких ребят, патрулировавших округу и бежавших на помощь при любой заварухе. Но после того, как дошлые аптекари начали продажу «горного зелья», у местных забулдыг наступили золотые деньки. Без остановки они посыпали темные углы, драили концентрированными растворами стены и поливали тропки среди снежных завалов. Знающие люди говорили, что объемы закупок для Барахолки занимали не меньше половины всей вонючей дряни, которую выпускали предприимчивые фармацевты. Раз у серьезных ребят водились деньги, за эти звонкие монеты можно было купить хоть черта в ступе, только плати. А когда в развалины вкачали тонны порошка, нечисть плюнула на обжитые подземелья и убралась дальше на запад, чтобы мелькать мутными тенями на бесконечных пустошах. Зато освободившиеся территории тут же заняли практичные люди, организовав множество доходных предприятий на любой вкус. Одно из них начало устраивать бои между отловленными монстрами, собирая полные залы каждый вечер. Вот и сейчас разгоряченная толпа верещала, грозя смести деревянную ограду. Сборщики ставок сбивались с ног, а громилы-охранники с трудом удерживали в руках шесты с петлями, контролируя взбешенных «питомцев».
– Ставки сделаны! Больше ставок – нет! – проорал коротышка в смокинге, и в клетку забросили три твари, дав возможность отражениям Тени разорвать друг друга на потеху публике.
Через минуту с залитого кровью пола баграми потянули трупы. Измочаленный победитель вцепился зубами в решетку, мечтая добраться и до людей, но сдох, получив пулю в голову. Разгоряченные боем зрители требовали продолжения, выскребая из карманов последние монеты. Потянулись по проходам продавцы «клопиков» – крохотных бутыльков с перцовкой или еще более крепким пойлом. Пока на трибунах готовились к следующей схватке, поднимая градус, к распорядителю пробился высокий мужчина в грязно-белом полушубке и сбитом на затылок шлеме ветролетчика. Похлопав по плечу карлика, визитер полюбовался выпученными глазами и спросил:
– Мне напели, что вы на бои берете любого с товаром. Это так?
– Ты хочешь участвовать? – не мог поверить собственным ушам кривоногий коротышка, вцепившись руками в замызганную жилетку. – Ты? Не помню, чтобы погонники у нас…
– Еще раз меня кто погонником назовет – требуху выбью, – холодно бросил Клаккер, пренебрежительно разглядывая сгрудившихся рядом охранников. – Я – по другому ведомству. И не надо меня с полицейским комиссариатом путать… Там – свои расклады, у меня – свои… Так что, балаболить будем или по делу поговорим? Как насчет зверя?
Буквально из воздуха вылепился хозяин заведения – бывший потрошитель банков, известный в миру под именем Арго Шепелявый. После одного неудачного налета рассерженные представители закона выбили медвежатнику почти все зубы, и теперь Арго щеголял стальными клыками, пугая окружающих блестящей улыбкой.
– Правила простые. Если зверь – твой, то за участие в вольных боях всего лишь десять грошей. С победы четверть от собранного с зала. Зато никто жалеть не будет, если того же шептуна кривозуб задавит. Хочешь без риска – плати четвертной, подбирай однотипных монстров, но тогда лишь сотая часть с выигрыша… Готов рискнуть?
Палач усмехнулся и помахал в воздухе небольшим мешком, внутри которого что-то возилось.
– Можешь хоть пять, хоть десять вражин против поставить, всех моя краля затопчет… Кому гроши платить?
Зрители зашевелились. Кто-то узнал охотника, и между забитыми до отказа рядами зашелестело: «Смотрите, смотрите, кто пришел!»
– Тогда ошейник сам цепляй, без него – никак. Не хватало еще, чтобы твоя гадость удрала и начала здесь клиентуру рвать, – довольно кивнул Арго и тут же зашептал карлику на ухо: – Зови младшеньких, они еще сегодня не выступали. Пусть своих бульдогов тащат, пусть покажут, что такое высший класс…
Покрутив в руках стальное кольцо, Клаккер отрегулировал зазоры, приоткрыл горловину мешка и ловко нацепил железку на тонкую шею будущего «гладиатора». Потом подошел к клетке, развернулся к трибунам и прокричал, пряча усмешку в уголках глаз:
– Ну что, господа ночные жители, кто на мою зверушку готов монетой подписаться? Кому денег не жалко?
Скрипнула дверь, и на бурый от засохшей крови пол шлепнулась нескладная тварь, больше похожая на рахитичную собачонку с облезлой шкурой и космами нечесаных волос на загривке. Худые бока топорщились тонкими ребрами, кривые лапы с трудом поддерживали нескладное тело. Даже морда походила на безвольно висящий кожаный передник мясника, украшенный по краю вереницей мелких зубов. По сравнению с только что дравшимися на арене монстрами боец палача выглядел совершенно непрезентабельно.
С трибун засмеялись, послышался свист. Но Клаккер лишь подцепил багор и острым концом подтолкнул животину поближе к центру клетки. Потом встал рядом с распорядителем и поинтересовался:
– Ну, как ты оценишь?
Карлик важно поправил котелок и протянул:
– Люди оценят. Сейчас другая сторона свое зверье выставит, тогда и посчитаем. Но сегодня твои не пляшут, честно говорю.
Охотник распахнул полушубок и стянул шлем с бритой налысо головы. Обмахиваясь им, как веером, прокомментировал:
– Люди? Да ладно, будто я не знаю, как вы тут народ морочите. Не успеет первый из крикунов глотку продрать, как заводилы орать начнут: «Слабый зверь, барахло притащили, морде выиграть без вариантов». И пока лохи билетики на мусорных бойцов скупают, серьезным монстрам порошком задницу скипидарите. С такой поддержкой кого угодно порвешь, лишь бы побыстрее подохнуть.
– Раз такой умный, чего пришел? Приперся, понимаешь, на честных людей наговариваешь, – насупился коротышка, потом попытался сохранить реноме: – Сам зверя приносишь, сам риски оцениваешь. На арене – все честно. Кто кого съел – тот и прав. Не нравится – топай, силком не держим…
– Подзаработать хочу, – осклабился палач, разглядывая суету в другом конце зала. – Попробую раз-другой, может, постоянным клиентом стану.
Шестеро здоровенных охранников тем временем подволокли к клетке две твари, похожие друг на друга, как близнецы: до полутора метров в холке, множество лап под бронированными боками, вереница острых шипов по хребту и злобно щелкающие клешни по бокам оскаленных морд. Гибрид мокрицы-переростка и краба из ночных ужасов.
Полюбовавшись на вытаращившегося палача, карлик весело расхохотался и покровительственно похлопал его по плечу:
– Вольные бои, все честно! И деньги назад не возвращают, охотник. Поэтому лучше бы ты сначала с народом наверху посидел, что к чему, присмотрелся. Но сам напросился, за язык никто не тянул…
Одернув засаленный фрак, коротышка вскочил на тумбу и заорал в зал, перекрывая налетающий волнами шум:
– Разминка! По просьбе любимого гостя, защитника Города и его окрестностей! Для нашего друга, только сегодня! Пара улиток от господина Жэра против собачки господина Клаккера! Не больше сотни на улиток, уважаемая публика! Ставки… Начали!
– Разминка! По просьбе любимого гостя, защитника Города и его окрестностей! Для нашего друга, только сегодня! Пара улиток от господина Жэра против собачки господина Клаккера! Не больше сотни на улиток, уважаемая публика! Ставки… Начали!
* * *Арго поболтал стаканом, затем вылил остатки спиртного в рот. Сидевший рядом собеседник лишь чуть поморщился, уловив тяжелый запах.
– Зря вы погонника впустили.
– Он сам себя впустил. С таким бодаться – прямая дорога в могилу. Да и не работает он в полиции, у них отдельная кодла, с Тенью грызется.
– По мне – одним миром мазаны… А умнику давно пора крылышки подрезать, чтобы под носом не мельтешил.
Хозяин подвала скривился, разглядывая последние приготовления к бою:
– Общество Города решило не трогать охотника. От него пока пользы больше, чем вреда. Вот лето придет, нечисть окончательно законопатят – тогда и разберутся. Я же раньше самых прытких в петлю не полезу. Сказано – пусть небо коптит, значит, так тому и быть.
– Ну-ну, – усмехнулся гость. Потом неожиданно достал из кармана золотую монету. – Готов поспорить, что погонник финт какой выбросит. У него завсегда туз в рукаве. Спорим?
– Да ладно, – засмеялся бывший медвежатник, любуясь двумя «улитками», зажавшими в клещи одинокого врага. – Хотел гость по-быстрому деньжат срубить, да вот незадача, сел с шулерами в карты играть и проигрался… Даже спорить не буду.
Тварь Клаккера тем временем повернула морду к одному противнику, распахнула безразмерную пасть и заглотала монстра целиком. Мотнула головой еще раз, клацнула зубами – и сожрала второго. Две секунды – и поединок закончился, породив мертвую тишину в зале. Потом ошарашенные зрители заорали, кто-то радостно проверещал: «Я же говорил, говорил! Как мы угадали!», и в прокуренном подвале воцарился бедлам.
Собеседник онемевшего Арго медленно поднялся и процедил, назидательно ткнув острым пальцем в плечо:
– Этот лох любых шулеров разденет догола. И провернет у тебя под носом любую авантюру. А ты лишь будешь сидеть и глазами от удивления хлопать… Завтра в «Могильщике» встретимся, в обед. Не хочу больше здесь мелькать. Слишком странные у тебя клиенты гостят…
Клаккер тем временем достал из кармана новый мешок, размером куда как больше первого, и полез в клетку, пихать туда раздувшуюся от добычи тварь. С трудом выволок «зверушку» наружу, вернул охране ошейник и присел рядом с коротышкой, которого осаждали разъяренные зрители: ждать, когда выплатят честно заработанный выигрыш.
* * *Ввалившись в кабинет, довольный палач сгрузил на свой стол гору пакетов со снедью и направился к приоткрывшему глаз кроку. Последние дни между ними установились на удивление дружеские отношения. Пропадавший в разных странных местах Клаккер приносил в карманах любимые угощения: то крысу, то остатки паука, то целую коробку сушеных тараканов. Талисман службы Сыска Теней с бо́льшим удовольствием жрал обитателей канав и помоек, чем творог и сметану, которые пытался предложить ему Шольц. Видимо, сказывалось долгое детство и юность крохотного монстра, проведенные без присмотра на улицах Города. В ответ на угощения охотник получил право чесать раскормленное брюхо и теребить хвост, выросший толщиной почти в руку взрослого мужчины.
В этот раз в клетку торжественно передали закопченную до каменного состояния рыбину, подернутую корочкой плесени. Дар был принят с благосклонным ворчанием, и в зеленый бок тут же вонзились острые зубы.
– Кстати, Гжелика откуда-то раскопала, что наша зверушка отпугивает своим присутствием других гадин по всей округе. И чем больше жрет, тем больше отпугивает, – глубокомысленно заметил Клаккер.
– Госпожа младший сержант, в отличие от некоторых несознательных работников, корпит над книгами и архивами. Зицц ей неплохую подборку материалов собрал, девушка учится и заодно потенциального врага изучает, – по привычке проворчал сыщик, принюхиваясь к запахам свежей сдобы.
– Врага? Знаешь, господин начальник, я тут на днях задумался… Да-да, с кем поведешься, так сказать. Периодически страдаю костными болями, когда мысли в голову забредают… Так вот – задумался и спросил себя, а кто для нас твари из Тени?..
– Это как так? – Шольц настолько удивился, что даже забыл на миг о нарождавшемся чувстве голода. – Расшифруй. Ты в последнее время начал говорить загадками.
– Да просто. Я говорю о том, что Тень для нас – сосед. И вместо того, чтобы кромсать все, что под руку попадется, можно было бы как-то договориться, научиться сосуществовать вместе, без убийств и потрошительства.
– Думаешь? Интересно, сколько дней Город протянет, если мы перестанем охотиться на тропах и отстреливать разную гадость ночами?
– До весны – легко дотянет… Последние серьезные случаи – все в пригородах. На здешних улицах для чужаков стало слишком опасно, они это быстро ощутили на собственной шкуре. И ушли. Почти все… Забредают совсем молодые и глупые, кого унтеры колошматят просто одной левой… Уже третью неделю количество вызовов сокращается. И не удивлюсь, если к середине весны станет совсем тихо.
– Ну, мелочь мы повыбили, а вот с остальным…
– Остальное – под вопросом. – Клаккер быстро накрывал на стол, вываливая содержимое пакетов по разномастным тарелкам и плетеным корзиночкам. – Да, изредка заглядывают вполне серьезные ребята, приходится за ними побегать. Чего стоит только чудо непонятное, которое вчера утром в банке Ахратовых отловил. Я умудрился на него сейф опрокинуть, так ящик заглотала, зараза такая, а потом скребла лапами по полу и все пыталась до меня дотянуться… И перед этим уже прожевала пару стульев и кусок стола, которыми в нее кидался.
– Именно. Хоть мы и сумели переломить ситуацию, но почивать на лаврах нельзя! – наставительно поднял вверх палец сыщик, выбираясь из нагретого кресла. – До весны еще месяц, а ты уже расслабиться предлагаешь. И дружить домами с Тенью, которая таких шуток не понимает.
Выглянув в коридор, палач проорал, заставив дрожать стекла в комнате:
– Дежурный! Самовар ставь! И давай наши бумажные души сюда, ужинать будем!
Шольц прочистил ухо мизинцем и вздохнул:
– Даже пещерные люди рано или поздно осваивают новые вещи… Слышал о такой штуке, как телефон?
– Ага. Звонить в дежурку, потом по всем телефонам архива, пытаясь отловить Зицца с Гжеликой. Я уж лучше по старинке… Давай, угощайся.
Выбрав самую большую булку, сыщик вдохнул аромат корицы и улыбнулся:
– Если так дело пойдет, то, может, и не стоит на Солнечную Сторону перебираться. Жизнь-то налаживается… Кстати, чего ты этот «чемодан с зубами» не прихлопнул? Вроде ты раньше деньгами не разбрасывался.
Клаккер хохотнул:
– Я столько новых слов узнал, пока мы сейф обратно добывали!.. Ахратовы были готовы меня вместе с нечистью прибить, все слезами по железяке обливались… А деньги, что – деньги… Я на этом «чемодане» куда больше заработал. Стаскался на Барахолку, на бои посмотрел. Знаешь такую дурную забаву?
– Знаю, – погрустнел начальник департамента, добывая следующую булку. – Редкостная гадость. Набирают на пустошах всякой дряни, потом на потеху ротозеям пластают. Жаль, руки коротки, вместе со всей Барахолкой прихлопнуть.
– Вот там сегодня и выступил. Зверье новое, для аборигенов непривычное. Подзаработал. Можно сказать, на честно добытое гуляем.
– А‑бо-ри-ге-ны… Ты смотри, а я думал, это Гжелика у нас слова новые изучает.
– Ну, она мне книжки и подбрасывает иногда, – смутился палач, разгребая на столе пятачок под будущий самовар. – Но смысл-то не переврал, нет?
Шольц смахнул крошки и согласился:
– Не, складно используешь. Только вот зря по разным гадюшникам болтаешься. Ухайдокают где, как без тебя обходиться буду?
Охотник открыл дверь и помог дежурному унтеру затащить пышущего жаром пузатого монстра. Потом запустил друзей, дружной парочкой выбравшихся на белый свет из архивных закромов, и весело спросил:
– Кстати, отгадайте загадку. Какая мода одолела наших богатеньких жителей Изнанки? А? Слабо?.. Готов на вот это печенье поспорить, что не угадаете. – Подождав, пока иссякнет поток предположений, палач сжалился и продолжил: – Зверье у нас стали держать дома. Представляете? Мы крока прикормили, а разные состоятельные дамы и господа покупают с пустошей разную гадость и сажают дома на цепь. Оказывается, не одна госпожа Кхно любит, чтобы рядом с кроватью что-нибудь зубастое хвостом молотило.
– Они же их порвут! – возмутилась Гжелика, грея руки на горячих боках чашки с чаем. – Это наш обжора никуда уползать не хочет, а дикие твари – никогда к хозяину не привыкнут, удавят при первой же возможности.