Веркер повернулся и посмотрел холодными глазами на собеседника. От его взгляда веяло чем-то потусторонним.
– Тебе скажу. Потому что вижу, ты действительно меня вытащить хочешь. И плевать тебе на прошлое, настоящим живешь… Старшему – не скажу, а тебе… Помнишь зверя, что у входа сидел?
– Криволапый и с хвостом, как бревно? Помню, – отозвался палач, разом подобравшись. – Первый раз такое видел.
– Он не из Тени… То есть порождение Тени, но не ее житель… Черт, даже не знаю, как это объяснить… Одним словом – это не гость оттуда. Его здесь собрали. Каким-то образом задали форму, внешний вид сконструировали и чужой силой наполнили.
– Создали? – поразился Клаккер, машинально опуская руку на рукоятку дробовика.
– Да… Я не знаю, кто. Хотя Бриц разок обмолвился, что существует человек, научившийся любую тварь вызывать. Любую, даже которой в Тени быть не может. Конструктор… Я – механик. А он – великий создатель нечисти…
В наступившей тишине два бывших солдата смотрели за окно, на освещенную ярким солнцем улицу. Потом охотник скрипнул сапогами и двинулся к выходу:
– Найдем гаденыша. К вечеру вернусь, попрошу ребят вместе собраться. Покумекаем. Ты, может, что еще вспомнишь, сами над картами и отчетами покорпим. Если есть такой человек, то и след к нему отыскать можно.
– Одно точно знаю, его на Барахолке не было. Наверное, боялся там под полицейский рейд попасть, или еще что…
Палач уже вышел, когда Веркер спохватился:
– Подожди! Какое «вечером покумекаем»? Я-то при чем?
Клаккер заглянул обратно в комнату и усмехнулся:
– А ты думал, что будешь в углах прятаться и себя жалеть? Ага, сейчас… Извини, брат. Теперь ты официально – оружейник департамента, шеф вечером бумагу зачитает. С жалованьем, официальным жильем и разными обязанностями. И одна из них – каждый день, после тяжелых трудов, приезжать на общее собрание с пирогами и самоваром. Не мне же одному отдуваться… Все, увидимся. А про человечка я понял, буду иметь в виду.
Дверь закрылась, оставив механика в полном недоумении.
– Жалованье? Мне? Да они сдурели совсем…
* * *Первые пару вечеров начальник департамента и новый работник лишь присматривались друг к другу. Веркер отмалчивался, сидел в углу, изредка отхлебывая чай. Шольц обсуждал общие дела, делал прогнозы на весну. А потом из Барахолки позвонили в истерике, и начальнику департамента стало не до механика.
– Эти идиоты решили устроить большие бои, – рассказывал старый унтер, первым примчавшийся на вызов. – Не поленились сколотить несколько команд загонщиков, забрались в глубь пустошей и нахватали несколько мешков дряни. Привезли в подвал, только разгрузились, как по их следам пришла целая орава тварей. И все – здоровенные, я таких давно в Городе не видел.
– А зрители? – поинтересовался палач, проверяя, насколько полно забит патронташ.
– Завсегдатаи и охрана. Счастье еще, что утром все случилось. Человек тридцать внутри, не больше… Точнее, было тридцать, – поправился полицейский, останавливаясь рядом с оцеплением.
Заведение Арго Шепелявого заблокировали по новым правилам, широко осыпав порошком всю округу и направив яркие даже в дневном свете фонари на любую щель, куда не проникали солнечные лучи. Пары унтеров в легких касках заняли позиции, страхуя друг друга и нацелив стволы укороченных ружей на каменные стены. Любая нечисть, вздумавшая высунуть нос, попала бы под перекрестный огонь. Оставалось лишь зачистить подвал, где давно стихли последние крики. Но эту «прогулку» доверили только палачу. Желающих сгинуть в чужом лабиринте не было.
– Трубу сюда! – скомандовал Клаккер, размахивая обнаженным тесаком. – Давай, здесь ставь, поближе. Да не трясись, пока я рядом, тебя даже пальцем не тронут…
Начальник службы Сыска Теней подкатился колобком, завершив проверку постов. Сыщик покрутился рядом с рабочими, тянувшими толстый кабель, потом встал у непонятного агрегата, собранного из груды железных углов, бочки и безразмерного вентилятора. Покосился на командовавшего охотника, попытался сдержать любопытство, но все же не утерпел:
– А это что такое?
Мрачный бригадир, которого городские власти подрядили на помощь полиции, затянул последнюю гайку и закрыл громыхнувший кожух. Натянув брезентовые рукавицы, взялся за рычаги и буркнул в ответ, щуря глаза от солнечных бликов:
– Твой придумал. Воздушная труба. От ближайшей подстанции электричество подводим, потом вентилятором загоняем любую отраву, куда прикажете.
– Клаккер? Да он сложнее ложки никогда ничего изобрести не мог!
– Значит, подсказал кто. Охотник у нас с парнями уже сколько времени околачивается. Наверно, кто-то из молодых и предложил эту штуковину… Только позавчера варить закончили, сегодня – первая проба.
– И кто оплатил? – полюбопытствовал Шольц, разглядывая громоздкий агрегат.
– Охотник и платил, кто же еще… Но я бы лучше отловил изобретателя и самого в подвал лезть заставил. Того и гляди – головы лишишься.
Господин старший обер-крейз хмыкнул, оттирая измазанный в грязи палец: все же трогать руками непонятное изделие было плохой идеей:
– За каждый выезд Город платит, чего расстраиваешься?
– Ага, платит… Только вот мертвым деньги вряд ли понадобятся. Одно дело – одиночку зубастую по проулкам гонять, и совсем другое – орду из подземелья выкуривать. Неизвестно еще, кто кого истребит в итоге…
Клаккер проверил, убедился, что развернутая широкая труба сунула нос в подвал, потом подхватил первый тяжелый мешок и высыпал «горное зелье» в распахнутый зев бочки. Захлопнул крышку и скомандовал:
– Запускай шарманку!
Шевельнулись лопасти вентилятора, и округу накрыл тяжелый гул. Труба дернулась, задрожала и засифонила из мелких дыр крохотными облачками дыма. Люди замерли, с напряжением вглядываясь в грязные стены, торчавшие кривыми зубьями из сугробов. Минута шла за минутой, но ничего не происходило.
Шольц уже хотел было проявить инициативу и начал открывать рот, но заметил, как палач стремительно сменил палаш на дробовик, и сам потянул из кармана револьвер.
– Приготовились! – проорал охотник, а потом из подвала вывалились толпы монстров, проваливаясь в снег по брюхо. Звери лезли и лезли из стен, будто в руинах заводского корпуса запустили невиданный станок по производству нечисти. А им навстречу летела картечь, выкашивая кровавые просеки.
Оцепление стреляло без остановки. Грохот ружей забил и шум воздуходувной машины, и крики людей. Палач успевал сшибать монстрам головы, сноровисто добивая патроны в обрез, отдавал команды и следил, чтобы никто из полицейских не попал под чужие клыки. Еще один залп – и неожиданно твари закончились. Лишь изорванные свинцом туши, испятнавшие черными кляксами когда-то белый снег. Хлопнул одиночный выстрел, и на Барахолку опустилась тишина.
Сыщик икнул, глотая заставший в горле ком, и покосился на бригадира, вцепившегося в рычаги. Потом зачерпнул холодный ком, отер лицо и криво усмехнулся:
– А я-то каждый день Клаккеру шпыняю, что он заелся, развлечений мало в Городе осталось… Оказывается, поторопился. До весны пара дней, а мы вон как вляпались…
Убедившись, что больше никто не хочет выбегать под выстрелы, палач обошел периметр и проверил, чтобы не осталось подранков. Лишь подстраховав себя от удара в спину, поправил любимый шлем и потянул большой фонарь с кабельным хвостом. Осветив усыпанный порошком коридор, Клаккер погрозил кулаком расслабившимся было полицейским: «Вот я вам! Бдеть!» – и нырнул в подвал.
До вечера охотник успел затащить в залитые кровью помещения все доступные фонари. Несколько раз стрелял, отбиваясь от агрессивных зубастых гадин, в одном углу от души намахался тесаками, добивая многолапую мерзость, неожиданно рухнувшую с низкого потолка. Но все же лабиринт коридоров удалось зачистить до того, как солнце зашло. И под землю спустились уже унтеры, чтобы собрать остатки тел и запротоколировать проделанную работу. Набег с пустоши закончился…
* * *Еще неделю Город лихорадило. Вслед за крупными тварями с пустоши по закоулкам разбежалась куча агрессивной мелочи. Полицейские сбились с ног, мотаясь по вызовам. Клаккер сбросил все набранные излишки веса, бегая по окраинам. И это, не считая перебитой кучи зубастых идиотов, сунувших нос в вооруженные дробовиками рабочие кварталы. Там на нечисть устроили форменную охоту, не желая терять ни гроша из шальных денег, прибежавших на кривых лапах в бедные районы. Лишь к концу холодов народ успокоился, прибив последних гастролеров. Исчезли вечерние патрули на дорогах, в подвалах Барахолки снова пошла своим чередом тайная жизнь, при этом решительно изгнавшая бойцовские клубы со своей территории. Рассосались очереди в ратуше, где клерки сутками сидели в подсчетах выплат за груды выбитых клыков и ушей. Город стряхнул с себя остатки Теней и потянулся к солнцу. Весна, однако. Пора…
После официального банкета, на котором начальник департамента наградил особо отличившихся унтеров, маленькая компания собралась на привычное уже чаепитие, завалив стол Клаккера сластями. Сам палач только что вернулся из тира, где в который раз общался с беспризорниками. Отобрав наиболее смышленых пацанят, охотник с оружейником учили ребят защищаться от возможных нападений, одновременно потихоньку подкармливая. Мальчишки с удовольствием стреляли из выданных револьверов и мелкокалиберных ружей, заодно привыкая к мысли, что люди в полицейских мундирах не всегда являются врагами, а уж работники службы Сыска Теней – и вовсе предпочитают помочь горожанам, а не трясти с них последний грош.
Гжелика стояла рядом с клеткой крока и убеждала нахалюгу съесть черствый пирог. Зверь скалил довольную морду, мотал хвостом, но сам упорно косил глаз на коробку, куда недавно сгребли объедки и откуда доносились столь приятные ароматы.
Распахнулась дверь, и в комнату вкатился Веркер, направив коляску в давно облюбованный угол. Следом задумчивой тенью просочился Зицц, и костяк отдела собрался полностью.
Через час, осоловев от сытного ужина, господин старший обер-крейз раскурил первую за вечер сигару и озвучил давно беспокоившую сыщика мысль:
– Мне кажется, мы неплохо зачистили округу. Последний случай лишний раз показал, что Город способен защититься от подобных набегов. Сколько мы дряни передавили? Десятую часть от силы. Остальное – обученные силы полиции и сами горожане. Можно сказать, поляну от мелочи пропололи.
– И на глаза попалась крупная рыба, которая раньше пряталась за кучей зубастого мусора.
– Именно! – Шольц согласился с догадливой Гжеликой. – Что у нас по Конструктору?
Покопавшись в кармане, Зицц добыл картонную карточку, на которых любил делать пометки, и зачитал, хмуря лоб:
– Анализ дел не позволил найти нужного человека. Слухов – нет, необычной активности на территории – нет, странных тварей на бои больше не приводят. Да и сами бои закончились.
Сыщик покрутился в кресле и попытался расшевелить подчиненных:
– Так, может, и самого Конструктора нет? Ну, мелькнуло что-то, кто-то язык почесал ради красного словца?
– К сожалению, некий неизвестный нам создатель нечисти существует, – не согласился архивариус, перевернув карточку. – И живет он в Городе.
– Почему?
– Потому что, хоть среди людей мы и не можем найти его следы, но вот среди тварей – запросто… Я проверил все записи о монстрах, которых уничтожили за зиму. Было, как минимум, три зверя, которые сильно отличаются от привычных нам образцов. И если за тридцать лет Изнанка сталкивалась с нечистью, которую хорошо описали, то эта троица отличается от любых экземпляров собранной коллекции. Причем в худшую сторону: похоже, что их действительно собирали из кусков разных монстров, стараясь взять самое опасное.
– Тень тоже может меняться, – возразил Шольц. – Новое время, новый ответ на нашу оборону. Мы же не даем им возможности просто ползать по углам и жрать, кто под лапу подвернется. Вы умудрились даже на каких-то тропах капканы поставить, перекрыв им возможность шататься по закоулкам.
– Возможно, но чтобы неизвестные нам виды появлялись в одно и то же время, а потом снова пропадали – это странно.
Клаккер, дожевав очередной пирожок из ополовиненной горы сдобы, согласно кивнул и добавил свое веское слово:
– А еще нечисть не ставит на себе клейма. Как-то не привыкла тела раскрашивать. А неизвестный пока Конструктор ставит… Вот кусок шкуры с лапы одного из бойцовских монстров. Когда подвал дочищали, я заметил и срезал.
Палач поставил на край стола маленькую бутыль, где в формалине плавал лоскут с еле заметным рисунком паука, широко раскинувшего лапы. Когда каждый из друзей внимательно рассмотрел находку и вернул охотнику добычу, мужчина закончил:
– Поэтому надо искать. Только непонятно пока – как? Сумеем догадаться – клубок размотаем.
Отложив окурок сигары, довольный собой начальник департамента важно поднял вверх палец и продекламировал:
– Именно, до-га-дать-ся!.. И пока лучшие из лучших крушат чужие черепа, мне, старому и усталому человеку, приходится за вас немножечко думать. Самую малость…
Скрипнув ящиком, сыщик добыл крохотный ошейник и положил его в центр своего стола. Потом постучал карандашом по железке и спросил:
– Что это?.. Хотя давайте я сразу дам подсказку в вопросе, а то до утра придется ждать, когда вы раскачаетесь… Кто таскает такие штуковины?
– Нечисть, – осторожно ответила Гжелика, включившись в игру в шарады. – Для нее Веркер и делал, чтобы не удрали обратно в Тень.
– Ага, делал… И много вы видели зверюшек с подобными украшениями?
– Полно. На Барахолке больше полусотни ошейников мелькало, а сколько богатых идиотов зверья скупили – до сих пор не знаем.
– Ответ неправильный, – довольно улыбнулся Шольц и потянул остатки сигары.
В наступившей тишине неожиданно громко прозвучал хриплый голос оружейника:
– Он имеет в виду, что маленьких ошейников не было нигде. Нет ни одной твари, с которой мы бы сняли такой же.
– Отличное замечание!.. Кстати, раз уж заметил, скажи, а какие размеры ты изготавливал и как много?
Веркер задумался, потом ответил:
– Все размеры. От маленького до обычного, в руку толщиной, таких больше всего, за сотню. Было штук двадцать для огромных тварей. Такими можно бедро взрослого человека окольцевать. И еще один, специальный заказ – легко вместо пояса носить, да еще место останется.
– Во‑о-от, – протянул сыщик, достав еще один ошейник, побольше. Потом положил его чуть в стороне и начертил дымную полосу от одного к другому: – Мы находим зверье только большое, с большими железками. И нет маленьких. Да я и не знаю таких крохотных монстров, чтобы им подошла сия обновка… Значит, кто-то вполне может использовать безделушки, чтобы… Что?
Посмотрев на подчиненных, полицейский подождал немного, потом обреченно вздохнул:
– Да, тяжело как-то у вас получается. Берем маленькую тварь, надеваем оковы. Тварь растет, оковы меняем. И так – пока не получим здорового зверя, которого можно продать на бои или еще куда. Понятно?
Шольц умолчал, что к этой догадке сам добирался больше недели. Зато как приятно было посмотреть на удивленных друзей. И как приятно почувствовать себя скромным гением, кому по плечу любые загадки Города…
– Это же сколько еды надо в них впихнуть! – Клаккер даже отложил недоеденный кусок, пытаясь уложить в голове необычную идею. – Мы нашего обормота кормим сколько времени, а он только сейчас в тело вошел. А если на поток поставить… Это же никаких запасов не хватит!
Мастер сыска выпустил последний клуб дыма и с сожалением загасил окурок. Время позднее, пора домой собираться. На сегодня можно заканчивать с тяжелой умственной работой.
– Вопрос справедливый. Как только его решим, найдем нашего клиента.
Палач дожевал остатки пирога, потом присмотрелся к задремавшему кроку и решительно полез из-за стола. Подхватив коробку с объедками, вывалил содержимое на пол и раскидал сапогом, не обращая внимания на возмущенный крик Гжелики, утром отдраившей кабинет. Потом вытряхнул из клетки зверя и поставил перед угощением. Подождал, пока крок вцепится в рыбий хвост, и произнес, пытаясь озвучить забрезжившую догадку:
– А ведь сколько помню, наши гости рыбу очень уважают. Как притащишь чего вкусного, так морда даже от мяса и прочего пасть воротит, только чешую давай… Рыбу – в первую очередь хрумкает… Зицц, а не напомнишь ли мне, лет двадцать назад, где чаще нечисть мелькала?
Знаток документов тут же отозвался:
– У набережной и рядом с кожевенными рядами. Нападений было не так много, но вот вываливались под ноги постоянно.
– Верно. Кожевенные ряды. А рядом – лабазы с вяленой и соленой рыбой… О как!.. И последние года три-четыре там гостей все меньше и меньше… Похоже, мы зацепились за хвостик клубочка, как думаете?
* * *Прежде чем Веркер выкатился из кабинета, его притормозил начальник департамента. Сыщик аккуратно прикрыл дверь и сказал, разглядывая нахмурившегося инвалида:
– Ты когда определяться хочешь? Время идет, а у меня до сих пор временный работник, который спит и видит, как бы съехать.
– Я не понимаю, о чем речь.
– Не финти. Это наш убивец – прост как грош, все на лице написано. А у тебя тройное дно и что-то в глубине спрятано… Не знаю, какой камень за пазухой носишь, но мы здесь работаем вместе. Друг друга по возможности прикрываем, секретов паршивых не держим. И я должен быть уверен в каждом… Слышишь, оружейник? В каждом…