– То есть если начальство на пару дней уехало по делам, вы даже неспособны заварки купить? Разгильдяи! – Сыщик демонстративно сунул нос в пустой стакан, потом до него дошел смысл сказанного, и начальник департамента насторожился: – Ты о чем?
– Я про Город… Посмотри, прошло чуть меньше года, а на улицах перестали убивать ночами. Люди уже забывают, каково это – каждый миг оглядываться за спину и шарахаться от любого темного угла… Еще чуть-чуть солнечных дней, и можно сказать, что Изнанка изменилась. Раз и навсегда.
– А как ты хочешь? Две огромные зачистки. После первой в Городе стало куда как лучше, вся гадость предпочла удрать на болота. А после второй – и нападать уже почти некому.
– И это неправильно… Не перебивай. Я сам еще не могу объяснить, что именно хочу сказать. Начнешь перебивать – мысль спугнешь…
Палач сполз с подоконника и начал расхаживать по кабинету, обхватив ладонями голову.
– Десятилетиями мы знали – твари злопамятны и убивают каждого, кто посмеет дать отпор. Твари – опасны, умеют прятаться, атаковать внезапно, используют кучу уловок. Выйти с ней один на один – это верный путь в могилу… И что теперь? Молодые унтеры набили руку и способны при помощи зелий и огнестрельного оружия прибить почти любую гадину, которая раньше безнаказанно вырезала целые бараки… Мы теперь по куску шкуры способны опознать любого чужака, в архивах перестали регистрировать неизвестных ранее монстров. Можно сказать, что мы вычистили всю дрянь с улиц, из подвалов и темных углов. Город сумел выздороветь, избавившись от мрачного наваждения.
– Похоже на то, – кивнул Шольц, с интересом разглядывая помощника. Для сыщика было в диковинку наблюдать, как его подчиненный пытается выстраивать логические схемы. Обычно Клаккер предпочитал действовать дробовиком или кастетом, а тонкие материи оставлял друзьям.
– Но это неправильно. – Палач остановился и крутнулся на каблуках, повернувшись к собеседнику лицом. – Мы забыли, что имеем дело с Тьмой. Мы выращиваем дома зубастую мелочь, богатеи водят многолапых тварей на поводках по набережной и хвастают, кто сколько заплатил за новинку с дальних ферм. Мы расслабились и считаем, что уже договорились с соседями о мирном сосуществовании. А кто против – на того натравят крепких парней и быстро наведут порядок. Раз-два, и снова тишина и спокойствие. И можно пенять полиции, что так же легко не выловили всех карманников или жуликов с привоза…
– Ты что-то нашел? – Сыщик устало вернул пустой стакан обратно в тумбочку и потер красные от недосыпания глаза. Поездка далась тяжело, приходилось вертеться ужом на раскаленной сковородке, чтобы ублажить любимцев Императора и не показаться умнее, чем положено чиновнику из заштатного захолустья. Сейчас бы домой, в теплую постель, и не вылезать из-под одеяла до завтрашнего обеда… Но если охотник раскопал что-то действительно неприятное, придется все бросать и бежать следом за ним. У Клаккера нюх на гадости просто феноменальный. – Ты вляпался в очередную кучу дряни?
– Я пока не знаю. – Мужчина прервал свой бег и замер рядом с картой города. – Просто мы можем думать о чем угодно, но вот с нами Тьма точно ни о чем не договаривалась… На улицах сейчас пять-шесть тварей, не больше. Но это – не те, привычные нам агрессивные бестии, готовые вцепиться в глотку кому угодно… Не‑е-ет, это хитрые гадины, очень хитрые и осторожные. Они даже не ходят обычными тропами. Все, что мы наработали за это время, – бесполезно для поимки новых гостей. Они появляются, когда сочтут нужным. Они следят за каждым полицейским, чтобы не попасть им под руку. Они занимаются своими, непонятными для меня делами. И я думаю, что теперь мы добрались до настоящих кукловодов, которые раньше прятались за толпой диких сородичей… Как там Гжелика говорила? Не каждый способен думать? Для того чтобы научиться складывать вопли в осмысленные слова, приходится потратить столетия? Нашими усилиями удалось выпотрошить мелочь, и теперь стала заметна большая рыба.
– Так что ты волнуешься? Раз сумел их как-то заметить, значит, сможешь и поймать. Или прибить, чтобы не болтались без спросу, где не надо.
– Надеюсь. – Клаккер с сомнением достал из кармана огрызок вяленого хвоста и сунул его назад. – Но как ловить монстра, который умнее тебя, не представляю… И меня это действительно беспокоит…
Шольц посмотрел на захлопнувшуюся дверь, послушал удаляющиеся шаги и перевел взгляд на заходящее солнце.
– Замечательно. Он беспокоится, поделился с начальством высокими материями, а мне теперь до утра не спать, ворочаться и мучиться – как же быть дальше?.. Вот вредитель!..
* * *Гжелика шла домой, размахивая холщовым мешком на веревочке. С теплыми днями вечерняя школа начала работать всего раз в неделю, и теперь у девушки появилось много свободного времени. Иногда она прогуливалась вместе с Веркером по набережной, иногда просто бродила по кафе, выставившим столики на мостовую. Слишком долго Гжелика пробыла взаперти в лечебнице и теперь впитывала окружающий сияющий мир всей душой, находя свою прелесть и в багровом закате, и в свете колючих звезд, и даже в шумящих за окном дождях.
Из листьев лопуха высунулась крохотная фигурка, похожая на иссушенный в пустыне кусок брошенной деревяшки. Покрутив мордой по сторонам, уставилась глазками-бусинками на идущего мимо человека и буркнула:
– Привет…
Девушка беззаботно кивнула в ответ, потом сделала еще несколько шагов, прежде чем остановилась. Удивленно обернулась и переспросила:
– Ты что, заблудился? Твои братья обычно не гуляют теперь по улицам. Это небезопасно.
– Я знаю. Потрошитель с радостью обменяет мою голову на золото.
– Тогда зачем здесь сидишь, не идешь домой?
Тварь нахмурила кустистые брови, недовольно попереминалась с лапы на лапу и проворчала:
– Потому что хочу жить, а не подохнуть от чужой пули… Хочу предложить твоим друзьям сделку. Я помогу вам, а вы не станете гонять меня по крышам и подворотням. Я тоже хочу пожить спокойно, не дергаясь от любого шороха. И живу я здесь, в Городе, куда как дольше, чем Потрошитель. И не думаю, что из нас двоих именно мне следует убраться куда подальше…
– Сделку?
– Сделку. Я знаю, кто и как хочет вас убить. Вы же не всех врагов переловили. Вот я и предлагаю обменять их головы на свою свободу. И право на спокойную жизнь в будущем.
Гжелика забросила мешок за плечо и предложила:
– Пошли тогда со мной. Со мной не тронут. Расскажешь, что знаешь. Договоришься о своей свободе.
Гость ехидно засмеялся, подозрительно косясь по сторонам:
– Твои друзья понимают лишь одну свободу – ошейник на горло и клетку, чтобы не путался под ногами. Нет, я с ними разговаривать не буду. Я их боюсь… Я буду разговаривать только с тобой. А твое начальство просто даст мне слово. Когда вы разберетесь с убийцами, тогда и обсудим, какую именно бумагу я получу. Ну, или еще какой-нибудь знак, благодаря которому я перестану рисковать поймать пулю.
– Тебе так хочется жить в Городе? – удивилась девушка.
Тварь зло сплюнула в лопухи:
– Я тоже хочу сидеть за столиком кафе и есть мороженое! Сидеть на парапете набережной и ловить рыбу! И гулять по улицам!.. Не тебе одной нравится этот мир. Поэтому спроси у Потрошителя и головастика, а я завтра утром буду ждать здесь же. Буду ждать тебя одну, как договорились. И чтобы без всяких штучек-дрючек. Все врут, все хотят обжулить. Поэтому общаться я буду лишь с тобой… Сама понимаешь, я могу просто уйти и подождать, когда твоим друзьям свернут шею. И тогда буду договариваться с теми, кто придет на их место. Я могу подождать. А вот сможет ли подождать Потрошитель?..
* * *– Нам обязательно следовать его плану? Может, проще в переулке их по одному отловить и все? Без хитростей…
Самый молодой член шайки нервно теребил в руках кружку с сивухой. Худой, с желтушными глазами, он постоянно двигался, куда-то спешил и торопился, вполне оправдывая давно заработанное прозвище – Шило.
Глава ватаги лишь презрительно скривил губы: что еще ждать от бездаря, в лучшие времена промышлявшего всего лишь ограблением пьянчужек по закоулкам. Но действительно серьезных парней порвали на куски, и приходилось сгребать из ночлежек любого душегуба, способного по приказу ткнуть ножом другого человека.
– Заказчик для нас постарался. Продумал все детали, подготовил место и назначил время. И я говорю, что мы сделаем все, как сказано. Потому что дичь у нас необычная. Таких шустриков на улице не подловишь, скорее сам с развороченным брюхом завалишься.
– Просто непривычно все это. Подвалы эти, темнота… Можно запросто головы лишиться, Трапун. Я бы лучше в кабаке со спины подошел и…
– Просто непривычно все это. Подвалы эти, темнота… Можно запросто головы лишиться, Трапун. Я бы лучше в кабаке со спины подошел и…
– Дурак ты, Шило. Палач, даже когда выпивает, обязательно по сторонам поглядывает. И в кабаках если гуляет, то садиться так, чтобы сзади никто вцепиться не смог… Поэтому хватит языком молоть без дела, лучше слушайте сюда. А то потом начнете букли пучить и по углам шептаться, что на гнилое дело подписал.
Четверо битых жизнью типов придвинулись поближе к предводителю.
– Когда наших знакомых на пустошах покрошили, много добра осталось. Правда, чего полезного там найти почти не удалось. Так, оружие по мелочи и барахлишко. Но заказчик сумел наложить лапу на заначку Конструктора, слышали о таком?.. То-то же. У мужика после побега еще гора добра осталась. Вот это бесхозное имущество и прибрали к рукам. Но, чтобы разные хитрые штучки продать, нанимателю надо нескольким слишком прытким погонникам насовсем закрыть глаза. Поэтому нам и платят за эту работу. И за то, чтобы потом молчали и не болтали без дела.
– Это какой идиот начнет хвастать, что палача укокошил? За такое в Городе могут и в деревянный макинтош обрядить.
– Не пугай! – рассердился Трапун. – Этот бритый идиот – простой человек, как ты или я. Да, стреляет неплохо, но от пули не заговорен. И желающих ему шкуру попортить – более чем достаточно. Поэтому мы все сделаем аккуратно, а потом пустим слух, что это счеты с ним свел Сиваш. Пусть бегают, разбираются.
– Да ладно, я всего лишь спросил… То есть заказчику мы дорожку расчистим, он с кем нужно расторгуется, и никто не станет ловить за руку и в кутузку тащить. А нам-то резон какой головой рисковать?
– Вот наш резон. – Вожак достал из-за пазухи тряпицу, развернул и продемонстрировал тускло блеснувшие золотые монеты. Потом спрятал аванс и с усмешкой закончил обсуждение будущей охоты: – Хватит месяц гулять. И это лишь задаток. А как принесем головы, так еще в сто раз больше получим. Как, сечете? Нашему нанимателю на эти крошки плевать. У него на руках товар с другой стороны, за который могут заплатить куда как больше. Поэтому золото нам, а разные хитрые бумаги и барахло Конструктора – ему. И ради таких барышей я готов прибить не просто несколько погонников, а хоть весь Город целиком и полностью…
Подняв бокал, Трапун еще раз осмотрел воинство и вздохнул про себя: что за шваль, с кем приходится работать? Но нет гербовой, рисуй на простой…
– Ладно, не тряситесь. Если сделаем все, как сказано, то наши клиенты даже пикнуть не успеют, всех положим сразу, без вариантов. Больше разговоров… Ну, за удачу!
* * *– Интересно получается – мы врем, а бумагу ему вынь и положь! Может, с ним еще телохранителем потом ходить, чтобы кто из горожан по башке не настучал?
– Ну откуда я знаю! – Гжелика сердито отбивалась от ворчавшего охотника, высматривая поблизости хоть одного продавца мороженого. Сладкое лакомство стоило очень дорого, но ей запомнилось, как лопоухий монстр жаловался на сложности с посещением кафе. – Наверное, мечтает, что вы ему документ с печатями сделаете. Или морду его каждому постовому покажете, чтобы за револьверы не хватались… Подожди, я сейчас!
– Ага, документ ему, печать на пузо и денежную премию в гузло… Жаль, Шольц запретил, я бы умника за хвост подвесил и выбил бы всю правду за полчаса. Так нет: «Это не наши методы!..» Нашли с кем цацкаться…
Проводив девушку до узкой улочки, где была назначена встреча, Клаккер демонстративно уселся на ближайшем крылечке, показывая – вот он я, тут. Если что – так мигом…
Незнакомец высунулся из тех же лопухов, пристально разглядывая далекую фигуру в летном шлеме на голове. Потом тварь покрутила башкой, понюхала воздух и чуть успокоилась: парламентер прибыл с охраной, но других опасностей рядом не было видно.
– Я тебе мороженое купила! – улыбнулась Гжелика, присев на корточки и протянув крохотному монстру яркий розовый шарик, венчавший вафельный стаканчик.
– Мороженое? Зачем? – не понял зубастый, отступив от неожиданности обратно в лопухи. – Задобрить хочешь?
– Вот еще. – Девушка обиделась. – Сам жаловался, что никто не угощает… Бери, без подвоха.
Чужак осторожно взял угощение и покрутил в лапах. Потом чуть отставил в сторону, чтобы не испачкаться, и спросил:
– Что старшие сказали?
– Старшие готовы меняться. Ты расскажешь, как поймать убийц, а когда их арестуют, получишь разрешение на свободную жизнь в Городе. Правда, Шольц предупредил, что если будешь где безобразничать, то ответишь по закону.
– Не врет? – Тварь зло прищурила глаза. – Людям верить нельзя.
– Это ты Клаккеру скажи. Он мигом объяснит, кто у нас слово держать умеет и как такой авторитет заработал.
– Ладно, понял… Тогда слушай внимательно. Я расскажу подробно, ты перескажешь потом еще раз, чтобы убедиться, что все поняла и запомнила. И постарайся не перепутать чего, тогда весь план развалится, ищи потом этих душегубов…
* * *Команда сыщика в полном составе собралась в комнате оружейника, где живо обсуждала детали предстоящей операции. На столе лежала карта, вокруг которой кругами бродил Клаккер. Сыщик пытал вопросами Гжелику уже по десятому разу, а механик сосредоточенно собирал нужные для похода инструменты. Зицц, как небоевая единица, тихо сидел в уголке и старался не отвлекать своим присутствием.
– Я же говорю – подслушал он. Так и сказал – у стен бывают уши. Особенно, где дрянью никакой не посыпано. Вот он и подслушал…
– И решил продать информацию.
– Да. Мало того, готов заложником ждать у меня в квартире, пока вы будете убийц арестовывать. Это уже вроде как гарантия с его стороны. Чтобы вы тоже не думали, что тварь из Тени за нос водит.
– Значит, наш сообразительный гость узнал о покушении.
Палач притормозил свой бег и вздохнул:
– Кстати, умная гадина все это придумала. Так, эдак смотрю – запросто могло бы сработать. Как говоришь, Гжелика? Завтра утром бы письмо принесли?
– Да… Идея у них такая. Завтра пришлют утром письмо. Там будет сказано, что в обед привезут бумаги Конструктора, найденные на болотах. На такую находку наверняка соберется весь отдел… Потом в обед приедут шесть человек. Одна двойка зайдет сзади здания, две другие – спереди. Забросают окна горючей жидкостью и подстрелят любого, кто попытается высунуться. Затем отойдут к краю площади и дождутся, пока здание сгорит полностью. Нам не выбраться.
– Сквозь окно еще надо суметь бутылку забросить, – проворчал Шольц. – Специально от всяких неожиданностей решетками укрепили.
– Ага, а теперь попробуй из пылающей комнаты вырваться, когда сквозь окна не пробиться, а стены и коридор пылают.
– Ты попробуй еще дом сжечь за пять минут, как эти мерзавцы хотят.
– Так это и будет подарком Конструктора. Оказывается, наш старый покойный друг не только монстрами увлекался, но еще и химичил для души. Вот и дохимичил. Действительно, нам бы в обед от него подарок и достался. Одним ударом – и весь отдел в пепел.
– Не ругайтесь, – подал голос Веркер. – Я не удивлюсь, если после подобного представления Имперским войскам секрет смеси продали бы за большие деньги. Чтобы фермеров в страхе держать и горные села с долин расстреливать – самое полезное оружие… Ладно, я готов. Значит, шестеро хотят сегодня в последний раз все проверить и заглянут в подвал, где ящики с бутылками припрятаны.
Гжелика прокашлялась и отпила воды из заботливо поданного стакана:
– Да. Там старый подвал с длинным коридором. Они подъедут к пяти, проверят округу. Потом спустятся, разберут бутылки и рассеются по всему городу. Завтра встретятся уже на площади. Поэтому взять их можно именно сейчас.
– В четыре, не раньше и не позже.
– Да. У них наблюдатель там постоянно. Рядом рынок, народу много ходит. Чтобы никого из посторонних не прозевать – приглядывает. Но в четыре у него обед, он отходит в кабачок за квартал от подвала. Через полчаса возвращается… И спуск там хороший, инвалидная коляска пройдет. Раньше бочки винные хранили, доски для спуска и подъема остались.
Шольц вздохнул и поднялся со стула:
– Придется всей командой ехать. Наводчик правильно отметил – район там трудный, затеряться легко. Мерзавцы каждый угол знают, наверняка перепроверят, чтобы посторонних не было. Успеть можем – только когда сторож обедать будет… Спускаемся в подвал, механик вскрывает замки, заходим внутрь. Прячемся за ящиками и ждем. У нас преимущество – в неожиданности. При любой проблеме – стрелять на поражение. Слышишь, Зицц? После первого выстрела – разряжай револьвер, не задумываясь. Может, в кого и попадешь… Даже если один на улице останется, это уже не так важно. Груз будет у нас, основной костяк шайки мы захватим или уничтожим. Если кто по коридору вздумает бежать – ему же хуже…