Пришлось надеть халат и идти за прислугой.
— Я убрала в столовой, — тихонько объясняла Лариса, — и решила посмотреть, все ли в гостиной в порядке, открыла дверь… а там… висит… Вот и не знаю, вдруг это глюки, а?
Нора платит мне отличный оклад и зимой предоставляет две недели отдыха. До сих пор я был доволен условиями труда, но сейчас в голову закралась мысль: может, попросить еще один отпуск? Летом? Честно говоря, живя в доме у Кузьминского, я устал, словно охотничий пес. Ни одной ночи не удалось поспать спокойно.
Я открыл дверь гостиной и вздрогнул. В большой комнате никогда не задергивают занавески. Дом Сергея Петровича стоит на участке размером с гектар, соседей поблизости нет, стесняться некого. Лунный свет бил в окно. В его серых лучах мебель: диваны, кресла, маленькие столики, ковер — казалась черной. Мизансцена напоминала кадр из триллера, а особенно ужасной ее делало нечто, очень похожее на женскую фигуру, свисавшую с большой люстры.
На секунду мне показалось, что я и впрямь вижу висельницу. В голову ударил жар. Потом я сообразил, что у «тела» нет ног. Лариса Викторовна тихонечко поскуливала сзади. Зрелище было таким страшным, что я с трудом сдержал крик ужаса.
Огромным усилием воли я взял себя в руки и догадался зажечь свет. Люстра вспыхнула десятком веселых огней, призрачная темнота исчезла. Диваны и кресла обрели обычный цвет, ковер заиграл красками… Я уставился на «труп» и сразу понял, что передо мной… серое платье с воланами и кружавчиками. То самое, которое я сначала, найдя в корзине для белья у Валерия, отвез Норе, а потом, по ее приказу, вернул назад.
Кто-то повесил платье на вешалку и прицепил ее к люстре.
— Оно настоящее? — прошептала Лариса.
Я кивнул. И тут экономка завыла, словно паровозная сирена:
— Глафираааа! Глафираааа!!!
Я попытался закрыть ей рот рукой, но обезумевшая баба довольно больно укусила меня за пальцы и добавила мощности в крик.
— А-а-а-а…
Естественно, тут же захлопали двери, заскрипели ступени, и в гостиную влетели Сергей Петрович, Белла и Клара.
— Это что? — гневно спросил Кузьминский.
— Вау! — взвизгнули девицы.
— Платье, — быстро ответил я, — всего лишь простой кусок шелка!
— Это Глафирино, — залепетала Лариса, — о-о-о… узнала его! Значит, она и впрямь сюда приходит!
Белла и Клара заорали и бросились в коридор.
— Немедленно замолчи, — прошипел Сергей Петрович.
Но Ларису было не так просто заткнуть.
— Сняла платье, — вопила она, — а сама ушла, но вернется за ним! Обязательно! Вот увидите! Она всех тут убьет, всех!!!
Побледневший Сергей Петрович смотрел на экономку. Внезапно Лариса перестала кликушествовать и спокойно спросила:
— Знаете, почему привидение начинает преследовать семью? Знаете?
— Нет, — машинально ответил я.
— Это значит, что тут живет убийца, — словно вещий ворон, закаркала Лариса, — призрак дает понять: он все знает! О… тут было преступление! О… о… о!
Сергей Петрович рухнул в кресло. Я пожалел хозяина — похоже, бабы его тоже доконали.
— Немедленно снимите платье, — велел Кузьминский, — и дайте его мне.
Я выполнил приказ. Сергей Петрович скомкал одеяние и погрозил люстре кулаком.
— Обязательно найду шутника и надеру ему задницу.
— Это Глафира, — не унималась Лариса.
— Все в постель!!! — заорал Кузьминский, теряя человеческий облик. — Вон!!! По кроватям!!!
На лбу Сергея Петровича вздулись вены, лицо сильно покраснело. Я забеспокоился, как бы ему не стало плохо, и заботливо предложил:
— Сейчас принесу вам валокордин.
— На… тебя с твоими каплями, — заорал Кузьминский, мгновенно из бордового делаясь синюшно-бледным. — Все вон! Уволю! Девок в Лондон, в школу, в колледж, остальных на… Вон! Вон! Вон!!!
Мы с Ларисой, словно на реактивной тяге, вылетели в коридор. В гостиной воцарилась тишина.
— Во как! — выдохнула экономка. — Никогда он до сих пор так не орал. Еще паралич разобьет!
Я покосился на Ларису. Мне показалось или в ее словах действительно прозвучало злорадство?
Утром дом словно вымер. Я пошел на кухню за кофе и не нашел там никого. Часы показывали всего девять, но домашние предпочли разбежаться. Белла и Клара, очевидно, отправились на занятия. Валерий, вероятно, вновь уехал пытать счастье у автоматов, Сергей Петрович отбыл на службу…
Не успел я включить чайник, как появилась Анна.
— Это правда, про платье? — спросила она. — Я вчера так заснула, что ничего не слышала! Утром Клара стала рассказывать, прямо не верится! Кто же этот шутник, а?
«Да твой муж», — чуть было не ляпнул я, но удержался и спросил:
— А где Валерий?
— На работе, естественно, — пожала плечами Анна и пошла к шкафчику, в котором хранится заварка.
Мне стало интересно: неужели она на самом деле ничего не знает о «службе» муженька? Может, просто прикидывается?
Помолчав немного, я с фальшивой тревогой воскликнул:
— Вам не кажется, что Валерий слишком много работает?
— Мой муж, — торжественно заявила Анна, — ученый. Он в шаге от всемирно великого открытия.
— Но он практически не бывает дома, — гнул я свою линию, — неужели вам не хочется проводить досуг рядом с любимым супругом? По-моему, это просто ужасно: утром ушел, вечером, вернее, ночью, прикатил. Хотя, может, я не в курсе, вероятно, вы встречаетесь в городе, ходите вместе обедать?
— Моему мужу, — вскинулась Анна, — некогда отвлекаться на ерунду, а я не из тех жен, которые мешают мужчине самореализоваться. Валерий занят наукой! Впрочем, вам этого не понять! Кстати, сами-то вы куда собрались? Вот вы очень странный секретарь, никогда на месте не сидите. Вроде Сергей нанимал вас для разбора архива?
— Приходится ездить в библиотеку, — выкрутился я, — проверять данные.
— И вы сейчас в читальный зал? — поинтересовалась Анна, прихлебывая кофе.
— Нет, — честно признался я, — в милицию.
— Зачем? — вытаращилась Анна.
— Паспорт потерял.
— А… а… — протянула она. — Это хорошо.
— Вы полагаете?
— Ну да, сейчас я останусь совсем одна, очень люблю быть одна в доме, — воскликнула Анна, — спокойно приму ванну, отдохну. Никого нет! Это же роскошно!!!
— А где Лариса?
— У нее сегодня выходной, — зевнула Анна, — он у нее раз в месяц случается, поэтому ужина не будет. Все об этом знают и поедят в городе.
— А вы?
— Ну мне и йогуртов хватит, — ухмыльнулась она, — вполне наемся и покайфую в одиночестве!
Глава 20
В милицию я прибыл к полудню и обнаружил в коридорчике со стенами синего цвета несметное количество народа. Втайне надеясь, что они все явились сюда по другим делам, я робко спросил:
— Не знаете, заявление об утере паспорта куда нести?
— За мной станавыс, дарагой, — вымолвило лицо кавказской национальности.
— А перед вами много людей?
— Так все.
— Неужели столько народа документы потеряло?
— Зачем говорыш, — возмутился кавказец, — регистрацию получить стоим.
— Но я москвич!
— И чэго? Очэрэд одна!
— За регистрацией и за паспортом?
— Да.
Я пригорюнился. Ну и ну, просижу тут неделю.
Первый час пришлось провести на ногах, потом я уселся на освободившийся стул. За это время в кабинете побывали всего два человека. Неведомый милиционер никуда не спешил. От тоски я изучал стенды. «Родителям надо помнить: спички в руках плохая забава», — предупреждал первый. Второй был приспособлен для объявлений. «Сотрудники агентства „Щит“ с удовольствием займутся кражами, разбоем и изнасилованиями», — было написано на одном листке. Я хмыкнул: интересно, только мне видна двусмысленность этой корявой фразы? У людей что, совсем нет чувства языка? Хотя чего ждать от бывших сотрудников правоохранительных органов, которые скорей всего и создали агентство «Щит». Увы, наши милиционеры не слишком грамотны.
Впрочем, иногда творят чудеса и работники печати. На днях мне попался в газете перл: «От „Спартака“ присутствовал его президент, который по окончании конференции уехал на двух „Мерседесах“». А когда я, включив в недобрый час телевизор, попал на какое-то шоу, ведущий, высокий мужчина с радостным лицом идиота, громко воскликнул: «Летчик — тот же подводник, только летает».
Я не удержался от смеха, а ведущий продолжил: «Женщина — тот же мужчина, только лучше и добрее».
Мне стало совсем интересно, и я уткнулся в экран, а мужик просто сыпал афоризмами: «Мы сегодня меньше берем оттуда и больше туда», «У нас в гостях не шалава, она проститутка», «Никогда не испытывал ничего подобного к женщине противоположного пола».
Я нажал на кнопку пульта, увидел ведущую и незамедлительно услышал: «В жизни нашего россиянина есть три праздника: Пасха и Хеллоуин».
Я нажал на кнопку пульта, увидел ведущую и незамедлительно услышал: «В жизни нашего россиянина есть три праздника: Пасха и Хеллоуин».
Так что незачем высмеивать сотрудников «Щита», и потом, может, они и впрямь с удовольствием занимаются кражами, разбоем и изнасилованиями. В конце концов, у каждого свое хобби.
В кабинет я попал в четыре часа дня. Угрюмый мент молча выслушал меня и буркнул:
— Фотографии, выписку из домовой книги и квитанцию на рубль сорок две копейки.
— Сколько? — изумился я.
— Рубль сорок две, — уныло повторил милиционер.
— И все?
— Да, принесете сюда.
— Но зачем же я столько часов провел в очереди?
— Ишь, цаца какая, — скривился капитан, — без очереди-то никак, не один явился, людям тоже надо.
— Повесили бы список документов!
— Зачем?
— Чтобы народ зря времени не терял! — возмутился я. — Пришли, посмотрели на доску, и все.
— Раз сюда явился, то стой! — гаркнул капитан.
— И мне потом опять к вам, с фото и квитанцией?
— Да.
Я выпал из кабинета. Ну и порядки! Ладно, тут по дороге есть сберкасса, оплачу сначала квитанцию.
Естественно, к окошку змеилась очередь, потом я потратил больше часа, сначала разбираясь, какая мне нужна форма для заполнения, затем сто раз ошибся, переписывая бесконечные цифры и буквы. Ей-богу, сумму, не превышающую двух рублей, можно доверить получить на месте сотрудникам милиции. Неужели они настолько вороваты, что польстятся даже на копейки?
Когда я, потный от напряжения и красный от злости, наконец-то добрался до окошка, завыл мой мобильный.
Я, успев забыть, какой звонок у аппарата, подскочил на месте и больно ударился локтем о прилавок. Стоящая сзади старушка перекрестилась:
— Свят, свят, сыночек, зачем ты так кричишь? Никак заболел?
Внезапно мне отчаянно захотелось пнуть милую бабусю. Испугавшись такого абсолютно не свойственного мне желания, я выхватил мобильный.
— Да!!!
— Вава! Я знаю твой номер, — заорала Николетта, — вычислила его, все утро звонила по разным людям!
— Давайте квитанцию, — потребовала кассирша.
— Перезвони мне, — попросил я и протянул девушке десятку.
Мобильный опять взвыл. Кассирша заорала:
— Граждане, кто собаку привел? А ну уберите!
Я схватил телефон.
— Вава, запиши номер.
— Сейчас не могу!
— Это как? — заверещала Николетта. — Я потратила целый день, а ты…
— Сдачи нет, — рявкнула кассирша.
— Не надо, — быстро сказал я.
— Как не надо, — завопила маменька, — вот она, сыновняя благодарность!
— Это я не тебе!
— А кому?
— Я в сберкассе.
— И что? Запиши телефон.
— Молодой человек, — зашумела очередь, — потом поболтаете, платите скорей.
— Сдачи нет, — ныла кассирша.
— Пиши телефон, — орала маменька.
Я сунул мобильный в карман, бросил на тарелочку двухрублевую монету, получил квитанцию и вышел на улицу. Телефон вновь издал предсмертный вой. Пришлось выудить его из кармана.
— Вава! Что ты делаешь в сберкассе?
— Плачу за новый паспорт.
— Да? Послушай, что скажу…
— Мужчина, — заорала, высунувшись в окно, кассирша, — вы сдачу забыли, пятьдесят восемь копеек.
— Оставьте себе!
— Вава, ты мне?
— Нет!!!
— Как это? — возмущалась кассирша. — Немедленно заберите, я не могу людей отпускать!
— Вава, послушай…
— Потом!
— Вава!!!
Я снова засунул трубку в карман и вернулся в сберкассу. Очередь встретила меня сердитыми возгласами:
— Явился!
— Видать, богатый больно, деньги ему не нужны!
И тут опять взвыл телефон.
— Господи, — подскочила одна из женщин, — мой ребенок плачет.
— Вава, выслушай мать!!!
Я быстро нажал на красную кнопку, схватил мелочь, вылетел на улицу и сел в «Жигули», чувствуя, как колотится сердце. Слегка успокоившись, набрал номер маменьки.
— Але, — ответила Нюша, — это хто?
— Позови Николетту.
— А она велела передать, что больше с тобой говорить не хочет и ничего не расскажет!
Я тяжело вздохнул: может, оно и к лучшему. Хватит с меня истерик.
— Ты знаешь, как работает наш ЖЭК?
— А вам чего, водопроводчика вызвать? — спросила Нюша.
Я постарался справиться с собой, на домработницу просто нельзя сердиться, она недалекая баба, так и не научившаяся писать.
— Какая разница, что мне надо, скажи часы приема.
— Очень даже большая, — загундосила Нюша, — если коммунальные услуги, то одно расписание, если к бухгалтеру — другое…
— Мне взять выписку из домовой книги!
— Это к паспортистке, ща гляну.
Напевая, она ушла, я тупо смотрел на улицу. Нет, я совершенно не приспособлен для собирания бумажек. Как только люди ходят по кабинетам, добиваясь решения своих проблем?
— Ваняша, пиши, — провозгласила домработница, — Демьяненко Ригонда Филипповна.
— Как?!
— Ригонда Филипповна, — повторила Нюша, — ну и имечко какое, дикое, право слово, а справки она выдает по четвергам с без пятнадцати восемь до половины девятого.
— Чего, — насторожился я, — надеюсь, вечера?
— Да ты че, Ваняша, — мигом разубедила меня Нюша, — ясное дело, утра, они только до трех работают, особо-то не перетруждаются. Вот завтрева и езжай, да смотри не опоздай, а то цельную неделю потом ждать.
Я поскучнел. Чтобы явиться к паспортистке в восемь утра, мне нужно проснуться в шесть. Страшно не люблю рано пробуждаться, мне легче уснуть в три ночи и проснуться в час дня, чем рано лечь и встать в шесть. В первом случае я буду бодр, весел и активен, а во втором стану ползать, словно осенняя муха.
Из трубки послышались гневные вопли маменьки.
— Николетта велит передать тебе, — сообщила Нюша, — что ничего не расскажет.
Я поехал к Норе. Буквально в двух шагах от нашего дома расположена фотостудия.
Сами понимаете, что в крохотном зальчике клубилось невероятное количество народа! Все хотели сфотографироваться!
Я покорился обстоятельствам. Значит, так тому и быть. Сегодня проведу весь день в очередях. Один раз отмучаюсь!
Но потом я неожиданно сообразил: одним разом не обойтись. Еще придется сидеть в милиции, а потом предстоят следующие этапы: восстановление документов на «Жигули» и добыча водительских прав!
Я едва дождался, когда дряхлый старик, еле держась за треногу, сделает снимок.
Ужасный день!
Нора, выслушав мой рассказ про платье на люстре, воскликнула:
— Вот хитрый мерзавец!
— Кто?
— Да Валерий, — ответила хозяйка, — небось нашел платье в корзине и решил от него избавиться. Ладно, езжай к Кузьминскому и сиди тихо. Не нравится мне все это, ох не нравится.
Я абсолютно солидарен с хозяйкой. Мне тоже не по вкусу то, что я делаю. Лучше нам отказаться от этой затеи и заняться чем-нибудь более достойным.
— Давай, Ваня, — поторопила Нора, — мне тут идейка в голову пришла, надо проверить.
Я поехал в поселок, понимая, что просто не способен ни на какие активные действия. Дом оказался заперт. Значит, ни Белла, ни Клара, ни Сергей Петрович еще не вернулись, Валерия тоже нет, а Анна, как она выразилась, кайфует в одиночестве. Я позвонил. Тишина. Потом просто вжал кнопку в стену. Никакой реакции. Наверное, Анна лежит в ванне, слушает музыку. Ладно, попытаюсь войти через террасу. Но и эти двери были закрыты. Я вытащил мобильный, но Анна не подошла к телефону.
В полной тоске я потыкался в окна, но и они были тщательно законопачены. Ситуация казалась безвыходной. Отвратительный день заканчивался совсем уж мерзко.
Я влез в машину и включил радио. Ну должна же она когда-нибудь вылезти из ванны? Через каждые десять минут я звонил в дом и слушал размеренное: ту-ту-ту-ту.
Где-то через час во двор въехал «Мерседес», и из него выбрался Сергей Петрович.
— Езжай за девочками, в кафе «Рояль», — велел он шоферу, потом увидел меня и удивился: — Ваня? Чего в машине сидишь?
Я хотел было объяснить ситуацию, но Кузьминский быстро продолжил:
— Ты извини за вчерашнее, я наорал, нахамил…
— Ерунда, вы просто устали.
— Все равно, не держи на меня зла.
— И в мыслях не было.
— Вот и славно, — кивнул Сергей Петрович, — пошли в дом.
— Он заперт, и парадный вход, и с террасы.
— Да ну? Почему?
— Похоже, в здании никого нет, у Ларисы Викторовны выходной, остальные в городе, а Анна, очевидно, моется или тоже ушла.
— Ясно, — бормотнул хозяин, вытаскивая связку ключей.
Через мгновение он пробормотал:
— Она дома, еще и на крючок заперлась, пошли через сад. Авось там только на замок закрыто.
Но и со стороны террасы нас ждала неудача.
Анна проявила похвальную осторожность. Она тщательно закрыла все входы в дом, причем накинула изнутри большие латунные крючки.