Первое яблоко действительно сорвать было легко. Но никто из этих несчастных, разумеется, не подозревал, что за ночь яблоня так вырастала, что даже самый ловкий человек, целый день карабкаясь по ее стволу, не мог добраться до второго яблока. А на третий день яблоня вырастала еще выше, даже на крыльях не долетишь до ее вершины. И тогда Столикая Ведьма говорила своей жертве: «Не получишь ты никаких сокровищ! А раз ты не справился со службой, все! Пойдешь ко мне в рабство! Теперь ты весь мой, с потрохами!»
Вот как бывало. И ничего не мог поделать бедняга, он ведь сам соглашался пойти в услужение к Ведьме.
— Но ведь Джонни-бедняк не пошел в услужение к Столикой?
— Не пошел, ты же сама слышала.
— Значит, он не будет со всеми потрохами принадлежать злой Ведьме?
— Даже ноготь его мизинца не будет ей принадлежать.
— Хорошо, что ему не нужны никакие сокровища, правда?
— Правда.
— А если бы ты забрел в Квадратно-Круглый Лес к Столикой Ведьме, ты тоже отказался бы от сокровищ?
— Думаю, ты понимаешь, все не так просто. Мне пришло в голову, что на эти сокровища я могу многое купить.
— Что, например?
— Например, тебе заводную куклу. Хороший дом рядом с лесом и речкой, много новых платьев маме и тебе. Мы смогли бы отремонтировать и заново оштукатурить дедушкин дом и даже обнести его забором.
— Но ведь Джонни-бедняк ни секунды не раздумывал! Он сразу же сказал — нет!
— Ему легко, он ведь самый свободный человек на свете. У него нет никого, кому он хотел бы купить новые платья, заводную куклу, нет дома, который нужно бы отремонтировать, оштукатурить и обнести забором.
— Вот пошел бы ты в услужение к Столикой Ведьме, и попал бы к ней в рабство.
— В этом вся и штука. К сожалению.
— Знаешь, что я подумала?
— Что?
— В последний момент ты бы понял: ох, не чистое тут дело. И отказался бы. Так ведь?
— Да. Согласен. Думаю, я бы все-таки не пошел в услужение к Ведьме.
— Ну вот видишь! Пусть уж лучше у меня не будет заводной куклы. Ведь и Джонни-бедняк вон оставил Ведьму с носом.
Глава третья, В КОТОРОЙ У ДЖОННИ-БЕДНЯКА БОЛИТ НОГА И КОЛЕТ СЕРДЦЕ
И в самом деле Джонни-бедняк оставил Столикую Ведьму с носом. Здравствуй и прощай! Тем более, что смутное подозрение по поводу того, что он имеет дело с ведьмой, у него все же было. Так что он шел довольно быстро, торопясь поскорее убраться подальше от этого странного дома.
Однако Столикая Ведьма была сделана не из того теста, чтобы вот так, за здорово живешь, выпустить жертву из своих рук. Прежде всего она должна была дать выход своей злобе. Обратившись вихрем, Столикая понеслась над лесом, ломая на ходу деревья. Джонни-бедняку тоже здорово досталось. «Ну и погодка», — пробормотал он, стремглав несясь вперед. Всякое у него бывало. Ему в дороге приходилось не раз попадать и в бури, и в град, и в грозу, так что вихрь его не очень-то испугал. Наконец Столикая немного вывихрилась.
«Надо бы еще что-нибудь придумать, — решила она, — пока этот недотепа не выбежал за пределы моих владений».
Недолго думая она, встряхнувшись, превратилась в огромную волчицу. Да как защелкает зубами! Как завоет! Весь лес так и содрогнулся от страха!
«Только волков еще не хватало», — мелькнуло в голове у Джонни-бедняка, и он, не раздумывая, припустил еще быстрее. Волчий вой слышался все ближе и ближе, и Джонни-бедняк даже почувствовал на спине дыхание злобного зверя. Понял он, что тут не до шуток, и помчался изо всех сил. А Столикой только того и надо. Она тут же превратилась в небольшой пенек прямо на тропинке, по которой бежал Джонни-бедняк! Хлоп! И Джонни-бедняк споткнулся! Да как растянется прямо на дорожке! Грохнулся он так, что аж земля задрожала. И к сожалению, что-то к тому же хрустнуло в ноге.
— Нога! — вздохнул Джонни-бедняк.
Действительно, он сломал ногу. Джонни хотел было подняться, да не смог. Нога ныла, ее то и дело пронзало болью.
Столикая Ведьма между тем быстро обратилась опять дряхлой старухой. Она поспешно стала оправлять юбку, приводить в порядок растрепавшиеся волосы.
— Сейчас подойду к нему, — буркнула она, — пообещаю его вылечить. Помогу ему доковылять ко мне домой, а уж оттуда его светлости никогда не выбраться. Не будь я знаменитой Столикой Ведьмой!
Она очень торопилась, потому что видела, что Джонни-бедняк лежит на самой границе ее земли, причем в ее владениях находится только сломанная нога, а туловище, голова, руки — уже за их пределами. И Ведьма торопилась заманить юношу к себе. Если обманом не удастся, то, на худой конец, силой. Но пока она приводила в порядок волосы и платье, рядом с Джонни-бедняком появилась какая-то девушка.
— Кошачий хвост тебе в глотку! — злобно пробормотала Столикая Ведьма. — Что же теперь делать?
— Ой-ёй-ёй, бедненький, да ты ногу себе сломал, — проговорила между тем девушка.
Джонни-бедняк так удивился, увидев девушку, что даже забыл о сломанной ноге. Он поспешно сел. Тут ему явно повезло: в один миг он целиком оказался вне владений Столикой.
— А-а т-ты кто такая? — заикаясь, пробормотал он.
А заикаться Джонни стал потому, что никогда еще не видел такой красивой девушки. То есть даже не в красоте дело… Он никогда не видел такой милой, точнее говоря, такой красивой и славной девушки. Ай-яй-яй, тут ногу Джонни-бедняка опять пронзило болью, и боль эта отдалась в сердце.
Девушка тем временем помогла ему встать, и они вместе двинулись к ее дому.
— Обопрись смелее на мое плечо, — проговорила девушка.
— Нет! — решительно отказался Джонни-бедняк. — Я такой тяжеленный, что ты еще упадешь, чего доброго.
— Не упаду, — сказала девушка, — иди-ка сюда. Нога у тебя сильно болит?
— Довольно сильно, — ответил Джонни-бедняк, — но еще сильнее меня что-то колет в спину.
— Вот как? — удивилась девушка. — И меня тоже!
А что, вы думаете, кололо им в спину? Это стальной иглой своего злобного взгляда буравила спины молодых людей Столикая Ведьма.
— Ну остановитесь же! Кошачий хвост вам в глотку! Я вам еще покажу! — бормотала она в бессильной злобе.
— Девушка, которая помогла Джонни-бедняку, и есть Арника?
— Конечно! Она пошла в лес за грибами и увидела, как какой-то человек бежал, бежал и вдруг — хлоп! — свалился как подкошенный и не может подняться. Вот она и поспешила ему на помощь.
— И они уже полюбили друг друга?
— Мне кажется, да. Потому что у них обоих заныло сердце. А у Джонни-бедняка сердце даже кольнуло.
— Люди очень быстро могут полюбить друг друга?
— Это по-разному бывает. Но важно не то, быстро или медленно, а по-настоящему или нет.
— А есть и не настоящая любовь?
— Нет. Просто бывает так: два человека считают, что полюбили друг друга, а на самом деле это вовсе не так.
— Но Арника и Джонни-бедняк на самом деле полюбили друг друга, а не вовсе не так, правда?
— Это скоро выяснится.
— А как мы это выясним?
— Это станет ясно из их поступков.
— А что они сейчас делают?
Арника отвела Джонни-бедняка к себе в замок с тридцатью шестью башнями, наложила ему повязку, приказала затопить баню и накормить его. При этом она была очень веселой и счастливой, такой ее в замке никогда не видели.
Придворные и слуги перешептывались между собой:
— Что это случилось с нашей Арникой? Вон какая веселая да счастливая! И все после того, как у нас в замке появился этот, со сломанной ногой?
И Арника удивлялась сама себе: «Что это со мной? Почему я так весела? Уж не с тех ли это пор, как у нас поселился молодой человек?»
Король Эштёр только улыбался в усы, потому что прекрасно знал, отчего так весела Арника. Конечно! Его дочь влюбилась в Джонни-бедняка!
А Джонни-бедняк все стонал, вздыхал, вечно был недоволен. Можно было подумать, что его беспокоит сломанная нога. Но он стонал, вздыхал и привередничал вовсе не из-за ноги, беспокоило его сердце. Оно прыгало и скакало, словно веселый козленок.
Когда Арника была рядом, сердце Джонни-бедняка прыгало от радости. Когда девушки не было поблизости, сердце волновалось в ожидании Арники. Видно, сердцу хотелось, чтобы Арника все время сидела на краю кровати Джонни-бедняка.
— Только этого еще не хватало! — бранил Джонни-бедняк свое прыгающее козленком сердце. — Ты забыло, что я самый свободный человек на свете?! Сегодня я здесь, а завтра — там. Разве не понимаешь, никто мне не нужен!
Но сколько бы он ни отчитывал свое сердце, оно продолжало счастливо биться. Волей-неволей Джонни-бедняк был вынужден признаться себе, что любит Арнику. Белый свет ему без девушки был не мил, лес казался мрачным и неприветливым, странствия больше не влекли его, даже огромный голубой небосклон казался бесцветным и холодным, похожим на стеклянный колпак.
— Вот и пришел конец твоей свободе, Джонни! — вздыхал Джонни-бедняк.
— Это все из-за того, что он влюбился в Арнику?
— Да, Джонни-бедняк думал именно так.
— А как пришел конец его свободе?
— Он уже не может просто так бродить по белу свету, ему теперь надо уделять внимание Арнике. Теперь он чувствует ответственность за нее.
— Как это? Если Джонни-бедняк захочет побродить по белу свету. Арника непременно отпустит его.
— Я тоже так думаю. Но представь себе, в один прекрасный день Джонни захочется побродить по белу свету, а Арника в это время заболеет. Джонни тогда придется остаться дома, чтобы ухаживать за ней, лечить ее, заботиться о ней.
— Но если бы Арника заболела, Джонни-бедняку просто не захотелось бы уходить из дома! Он сам бы стал ухаживать за ней, лечить ее, заботиться о ней. Разве не так?
— Ну что ж, резонно.
— Вот видишь. Значит, Джонни-бедняк по-прежнему остается самым свободным человеком на свете.
— Давай подождем немного. Может быть, он сам об этом догадается.
Когда нога у Джонни-бедняка зажила, он радостно заплясал посреди комнаты. Потом поблагодарил Арнику, а затем, покраснев, проговорил:
— Арника, я хочу еще кое-что сказать тебе.
И Арника покраснела, потупила взор и стала смотреть на кончики своих туфелек.
— Я люблю тебя, — произнес Джонни-бедняк.
— И я тебя тоже, — прошептала едва слышно Арника.
Они обнялись, поцеловались, а потом, взявшись за руки, направились к королю Эштёру.
Король Эштёр сразу все понял.
— Я догадываюсь, дети мои, что вы хотите мне сказать. Вы собираетесь пожениться. Благословляю вас, дети мои. Но у меня есть одна просьба. Я верю: вы любите друг друга. Но я буду верить еще больше, если ваша любовь выдержит испытание временем. Ты, Джонни, отправляйся бродить по свету и через полгода, если не разлюбишь мою дочь, возвращайся сюда. Ты же, Арника, жди его. И если через полгода он вернется, а ты по-прежнему будешь гореть желанием выйти за него замуж, мы устроим пир на весь мир. Согласны?
Джонни и Арника были немного огорчены. Но делать было нечего, и они согласились.
Глава четвертая, В КОТОРОЙ ВСТУПАЮТ В ДЕЙСТВИЕ ЗЛЫЕ ЧАРЫ СТОЛИКОЙ ВЕДЬМЫ И, К СОЖАЛЕНИЮ, ЛЮБОВЬ ДЖОННИ-БЕДНЯКА ЧУТЬ-ЧУТЬ ОСЛАБЕВАЕТ
Вот отправился Джонни-бедняк бродить по белу свету, а Арника принялась ждать его. Но скитания по белу свету теперь не доставляли Джонни-бедняку никакого удовольствия. Он уже не свистел ни весело, ни печально и все время думал об Арнике, только о ней. В голове у него была Арника, Арника и только Арника.
Арнике тоже казалось, что время тянется очень и очень медленно. Она то и дело заглядывала в календарь, а дни все тянулись и тянулись, словно боялись закатов солнца. Однако пусть медленно, но время все-таки шло. К концу шестого месяца Арника не выдержала и попросила короля Эштёра:
— Дорогой отец, давай пойдем посмотрим, не идет ли Джонни.
— Но ведь шесть месяцев еще не прошли.
— А вдруг он перепутает и придет раньше? — с надеждой в голосе сказала Арника.
Вышли они из замка, и двинулись по дороге к лесу, и все смотрели, не увидят ли вдали крошечную точку, не начнет ли она расти, расти, пока не превратится в Джонни-бедняка.
При этом король и Арника внимательно следили за тем, чтобы случайно не забрести во владения Столикой Ведьмы, понимая, какими бедами и несчастьями им это может грозить.
Но Джонни-бедняк все не шел и не шел, и на глазах у Арники заблестели слезы.
— Он, наверное, забыл меня, — жалобно проговорила она.
— Ну уж, — укорил ее отец, — еще рано огорчаться. Чего же ты плачешь?!
Наконец наступил долгожданный день, когда срок путешествия Джонни-бедняка истек. Арника от радости не чуяла под собой ног. Она надела самое красивое свое платье и вместе с королем Эштёром пошла встречать Джонни. Но на радостях они совсем забыли об осторожности и не заметили, как перешли границу владений Столикой Ведьмы.
— Пора бы Джонни и появиться, — заметила Арника.
В этот момент большой куст рядом с ними зашелестел, и перед Арникой и королем Эштёром появилась Столикая Ведьма.
— Джонни-бедняка поджидаете? — спросила она. — А вот и не дождетесь! Быть ему моим! Кошачий хвост вам в глотку! А вас сейчас же превращу в уток!
Что-то зашипело, загремело, затрещало и — хлоп! — по земле, переваливаясь, зашагали селезень и утка. Так были заколдованы Арника и король Эштёр.
Что же теперь будет? Они поспешно засеменили домой, переваливаясь с боку на бок по-утиному и громко крякая. А вдогонку им еще долго звучал ехидный, визгливый, победный смех Столикой Ведьмы.
Подойдя к Круглому озеру, Эштёр и Арника громко закрякали от удивления. Их замок с тридцатью шестью башнями и тремя сотнями окон исчез, не было нигде и придворных. На берегу озера стоял лишь полуразвалившийся, скособоченный деревенский утятник. Впрочем, по водной глади Круглого озера плавало множество уток, они плескались, ныряли и громко крякали. Это и были придворные. Все они тоже превратились в уток.
— Вот так дела, — уныло пробормотал король Эштёр. — Я, выходит, стал королем-селезнем, а ты — принцессой-уткой.
— Не беспокойся, отец, — сказала Арника, — скоро появится Джонни и освободит нас от злых чар.
Она прыгнула в воду, грустно сделала круг по озеру, а остальные утки вежливо уступали ей дорогу и кланялись, выражая свое почтение, потому что даже в утином обличье Арника выглядела настоящей принцессой.
— А Джонни-бедняк сможет освободить их от злых чар?
— Надеюсь.
— Но он ведь не волшебник! Как же он расколдует их?
— Своей любовью. Если он по-настоящему любит Арнику, то непременно сможет расколдовать и ее и короля Эштёра.
— Значит, в любви есть волшебная сила?
— Да.
— Но так бывает только в сказке?
— Нет! Не только в сказке. И в жизни тоже.
Джонни-бедняк тем временем шел по лесу, все ускоряя шаг.
— Вот здорово, вот хорошо! — радостно пел он во всю мочь. — Шесть месяцев прошли, и теперь мы с Арникой будем вместе!
И он мчался во весь дух. Вот он вошел в Квадратно-Круглый Лес, во владения Столикой Ведьмы.
— Еще немного — и я в замке короля Эштёра! — обрадовался Джонни-бедняк.
В это время ему очень захотелось пить. «Неужели нигде поблизости нельзя выпить воды? Может, найду какой-нибудь ручеек или забреду в чей-нибудь дом — попрошу напиться». И только он это подумал, как за поворотом его взору открылся красивый домик. Он, как радуга, переливался различными цветами, во дворе его росли пальмы и эвкалипты, а в середине двора бил ключ с чистой, кристально прозрачной водой.
«Вот здесь я и попрошу напиться», — решил Джонни-бедняк.
Он остановился у калитки и громко крикнул:
— Эй, есть тут кто-нибудь?
Дверь домика распахнулась, и на крыльце появилась необыкновенно красивая девушка, такая красивая, что у Джонни-бедняка рот раскрылся от изумления. Красавица мило улыбнулась ему и спросила:
— Что ты хочешь, незнакомец?
— Да вот пить очень захотелось, — запинаясь, пробормотал Джонни-бедняк, не в силах отвести глаза от прекрасной девушки.
— Проходи в дом, проходи, — пригласила она.
Джонни-бедняк вошел, девушка усадила его в плетеное кресло и стала угощать различными напитками, один вкуснее другого. Потом предложила жаркое с хлебом и маслом.
— Как хорошо, что ты заглянул ко мне, — проговорила красавица.
— Почему? — удивился Джонни-бедняк.
— Я ведь тебя давно знаю, — ответила девушка. — Ты Джонни-бедняк.
— Откуда ты меня знаешь?
— Я видела тебя в замке у короля Эштёра. И… ты не рассердишься, если я тебе скажу?
— Что?
— Что я полюбила тебя с первого взгляда, — выпалила девушка, потупив глаза.
— Знаешь, красавица, — произнес Джонни-бедняк, — я жених Арники, дочери короля Эштёра. К ней сейчас и тороплюсь.
— Жалко мне тебя, Джонни, — заметила красавица. — Пока ты бродил по белу свету, Арника совсем забыла тебя.
— Неправда! — воскликнул Джонни-бедняк в страхе.
— Нет, правда! Она уж давно вышла замуж за какого-то королевича. И вообще забыла, что ты есть на белом свете.