Об этом я догадался без него. Осталось спросить:
– Вы что, хотите сказать, это я отравил девушку? Тогда мы с вами – в сговоре, Игорь Вениаминович! Ведь это вы впустили кошку, а следом и собаку внутрь заведения, создав, так сказать, условия… Но не слишком ли витиеватый замысел?..
Я еще хотел добавить, что хоть сам являюсь сочинителем детективных романов, но такой разгул фантазии – даже для меня перебор, однако, заглянув сыщику в глаза, осекся:
– Подождите. Вы что, хотите сказать, это меня хотели отравить?! Ведь моя чашка всего лишь случайно оказалась в руках у девушки!
– Суицида, судя по всему, вы не планировали?
– Шутить изволите?
– Да. Извините. Мы не смогли выявить у погибшей девушки не то что врагов, хотя бы людей, с которыми она ссорилась. А у вас?
– Что у меня?
– Враги есть?
– Еще бы! «Алькаида», ЦРУ, международные террористы… Откуда у меня враги?
– Вам виднее. Я просто спрашиваю. Давайте-ка по порядку…
Довольно долго я отвечал на вопросы следователя, Игоря Вениаминовича. Объяснял ему, что Зару видел только в кафе, редко, мельком, и нигде более. Отношений никаких у меня с ней быть не могло… Что с женой мы в разводе, но остаемся друзьями, и никаких претензий, помимо того, что я загубил ее молодость, у бывшей супруги ко мне не имеется. У нас прекрасная дочь… Что наш бизнес с компаньоном настолько мал, что и делить-то нечего… И так далее. В итоге всех этих откровений я чуть не расплакался. На поверку выходил таким ничтожным человечишкой, что меня не то что любить, хотя бы ненавидеть не за что! Если бы не пришла мне счастливая мысль в то далекое лето устроиться пионервожатым в лагерь «Дружба», то, вероятно, и постель делить теперь было бы не с кем, не считая женщин легкого поведения, которых я старался избегать. Не из чистоплюйства, как говорил один товарищ, – из чистоплотности. О бывшей свояченице Вике вспоминать нечего. Что за фантазия ей пришла в голову меня совратить – бог знает!
Неизвестно, какие выводы из услышанного от меня сделал Игорь Вениаминович, но, слава богу, тащить в кутузку не стал, хотя она находилась в двух шагах от нашего офиса, в РОВД. И даже подписку о невыезде брать не думал. То есть сыщик и впрямь склонялся к мнению, что отравить хотел не я. Отравить хотели меня. Весело!
После работы я поехал к Тамаре, чтобы рассказать о том, что со мной приключилось, наказав дочери покормить Валентина. Чем меня восхищала Тамара, так это своим здоровьем и энергией. Я еще ни разу не слышал, чтобы у нее болела голова или что она устала на работе, поэтому, едва выпив чаю, мы оказались в постели, – благо тетушка нас никоим образом, традиционно, не беспокоила. Однако неведомый Артур, не в пример ей, стал доставать! Он позвонил в самый неподходящий момент. Тамара отвечать не стала, но она, зарычав сквозь зубы, вынуждена была поднести телефон к глазам – мало ли кому понадобилась? Не увидеть смазливого брюнета на большом дисплее ее смартфона и имени «Артур» я никак не мог, она это поняла. Он не в первый раз звонил ей при мне, но до сих пор Тамара ловко переносила разговор с ним на потом, ничего мне не объясняя. На моем сердце всякий раз оставался очередной маленький рубец, но я молчал, молчал… Промолчал бы и сейчас, но Котомка, отложив аппаратик в сторону, призналась без вопросов, сама, что это ее бывший друг, с которым давно рассталась, но он все никак не успокоится. Названивает, а то еще возле дома поджидает.
– Может, мне с ним поговорить? – предложил я.
– Нет, не стоит! – Она вдруг засмеялась.
– И чего ты ржешь? – не понял я.
– Могу себе представить, как ты с ним поговоришь.
– Как?
– Ну, не знаю. Ты – такой выдумщик!
– Я – выдумщик? Откуда ты знаешь, что я – выдумщик?
– Ну ты же – писатель! – смутилась она.
– А-а-а… При чем тут это?
Тамара виновато втянула голову в плечи, потом вылезла из-под одеяла и отправилась в душ. А я стал думать. Что, если это бывший бойфренд Тамары решил избавиться от меня? «Там, где любовь, там всегда проливается кровь!» – вспомнил я «арию» Остапа Бендера из «оперы» Гайдая «Двенадцать стульев»… А если на тему посмотреть шире? Может, это не Артур, а, например, моя жена, из проснувшейся ревности? И зря я расписывал сыщику, что у меня все гладко в жизни? Мол, «не доставайся же ты никому»?! Не говоря о кое-каком нашем с ней совместном имуществе… Или Вика, влюбившаяся в меня, решила отомстить за то, что я ее, по сути, отверг? Звучит смешно, конечно… А вдруг – ее муж, Борис, узнавший каким-то образом об измене? Цену адюльтера предугадать сложнее, нежели почем уйдет лот на аукционе «Сотбис». Чего супружеская измена может человеку стоить? Карьеры? Состояния? Друга? Жизни?.. Наконец, если оставить амурные страсти и обратиться к чисто меркантильной теме, то надо пристальнее посмотреть на Голобородова. Вдруг он нацелился стать единоличным владельцем контейнера, забитого китайской пластмассой, вкупе с хорошим довеском от Феликса?..
Подумал я также про свое мини-расследование гибели Гали Биржи. Но после разговора с Олегом, музыкантом, времени прошло так мало! Разве успеешь приготовиться? Запастись ядом, разведать кафе? Казалось – совершенно не реально.
Может быть, у меня напрасно начинается паранойя, попробовал я себя успокоить, и тот кофе предназначался именно девушке, а вовсе не мне? Все-таки чашку между барной стойкой и моим столиком туда-сюда носила Амалия. Кому, как не ей, было сподручно зарядить кофе ядом? Вдруг у мужа Амалии имелись-таки шашни с юной родственницей, но о них никто не знал, даже подруга Зары, а Лия все же узнала? Долго ли опустить незаметно в чашку таблеточку?.. Я попытался мысленно проследить путь той чашки. Приготовив кофе, Зара выставила ее вместе с блинчиками на барную стойку. Амалия подала чашку мне. В какой-то момент я готов был отхлебнуть кофе… При воспоминании об этом вдруг бросило в холодный пот! Я понял, что был на волосок от смерти и своим избавлением обязан неизвестной кошке (а может быть, это был кот) и «чхорту» – родезийскому риджбеку Роджеру!.. Стоп! Перед тем как Амалии принять поднос с чашкой и порцией блинов, этот поднос на какое-то время скрылся из моего поля зрения за спиной того мужика с газетой. Он подошел за сигаретами! Как он выглядел? Не рассмотрел. Запомнилась только борода – эспаньолка. Ну да. А так, лицо было прикрыто длинным козырьком бейсболки. Он ее не снимал, хотя в кафе у Амалии всегда тепло. Вроде бы очки еще имелись…
Я так увлекся размышлениями, что без эмоций проследовал мимо вышедшей из ванной комнаты Тамары, чтобы тоже постоять под освежающими струями, не приобняв ее, не поцеловав или хотя бы не ущипнув. Она посмотрела мне вслед с удивлением – почувствовал спиной. Насчет женских взглядов моя спина была натренированной… Когда я с таким же серьезным лицом и из душа вернулся, Тамара не выдержала.
– Ты что, некролог сочиняешь? – спросила меня.
– Самому себе, – ответил я, удивляясь, насколько она попала в точку.
– Глупая шутка! – отреагировала Тамара.
– Была бы глупой, – согласился я, – если была бы шуткой. Меня сегодня хотели убить.
Тамара, видно, не поверила.
– С этого момента поподробнее, – произнесла она фразу, звучащую в каждом телевизионном сериале.
Если честно, я вовсе не был уверен, что убить хотели именно меня, но очень захотелось рассказать героическую историю о том, что мне довелось пережить и при этом спастись. Тамара выслушала меня очень внимательно и серьезно. Я же свои версии о том, кто мог желать ее вожатому погибели, постарался передать как можно веселее. И про Зинаиду – ее Тамара помнила как младшую вожатую – рассказал, и про коллегу Голобородова. Ни словом не обмолвился лишь о Вике и ее рогоносном муже, посчитав лишним. Самое оглушительное для Тамары я приготовил под занавес, как положено сочинителю детективных романов.
– Но, скорее всего, на меня охотится… твой бывший друг. Как его… Артур? Я, кстати, его понимаю. Тоже за тебя любому бы глотку порвал!
Она так посмотрела на меня, что оставлять ее без поцелуя было никак нельзя!
– Ладно, не пугайся. У меня воображение разыгралось. Все это какая-то дурацкая история, никак меня не касающаяся, на самом деле. Кому я нужен? Кто за мной станет охотиться?..
Я отметил, что мой шутливый тон на Тамару не подействовал. Мы поменялись ролями. Теперь я делал вид, что все трын-трава, а она хмурилась.
Оказалось, Игорь Вениаминович думает в том же направлении, что и я. Он пришел в офис, чтобы поговорить о посетителях кафе. Голобородова не было. Поскольку загулять, как мне, у Голобородова, поднадзорного супруга своей жены, не было ни малейшего шанса, то, возможно, планировал новый аквапарк… В прошлый раз я описал Вениаминычу всех тех, кого запомнил, чтобы он сверился со своими собственными воспоминаниями. Нынче сыщик сказал, что пообщался со всеми клиентами Амалии, кроме мужчины с газетой. Его найти не удалось. Я обрисовал мужика, как мог, еще раз. Когда этот тип покинул кафе, не отложилось в собачьем переполохе. Возможно, что еще до появления самого Банникова. Игорь Вениаминович мужика не помнил совсем. Вздохнул, мол, информации не густо. Амалия, по его словам, тоже из внешности того посетителя не запомнила ничего, кроме куцей бородки и «чепчика с козырьком», как она выразилась. Вроде бы был в кожаной куртке. Я подтвердил: точно – в кожаной, на меху. Примета так примета! Очень редкая для зимнего Нижнего Новгорода форма одежды…
Я спросил про яд, которым извели ни в чем не повинную девушку. Что он собой представлял? Оказалось, какой-то синтетический, из арсенала спецслужб. Конечно же – «ихних». «Вот так ни хрена себе, извиняюсь за выражение!» – подумал я…
– Нам повезло, что тело быстро доставили на вскрытие, – сказал Банников. – Еще полчаса – и следов отравы в организме не обнаружили бы.
Едва дождавшись окончания рабочего дня, отправился к Тамаре. Подъезжая к дому, увидел ее с приличного расстояния в компании какой-то дамы. Мне показалось… что это Вика! Что за глюки?! Но когда Тамара и похожая на Вику гражданка сели в машину – неизвестная за руль, а Тамара на пассажирское место, – я облегченно выдохнул: у Вики такого длинного представительского седана не было, ее машинку я знал как облупленную. Привидится же такое!.. Однако любовь моя куда-то укатила. Преследовать ее, даже если бы такая мысль пришла в голову, я не мог. Пока стоял на светофоре у Водной академии, седан скрылся из глаз, как его и не было.
Все же я доехал до подъезда. Вдруг и Тамара мне привиделась тоже? Трижды набирал номер квартиры, но тетя Таня не откликнулась, и Тамара – само собой. Несолоно хлебавши поехал домой. Думал: «Есть! Есть у моей Котомки своя, не касающаяся меня жизнь! Рано обрадовался, что заполучил ее в полную собственность! Вот, умотала куда-то. Жди теперь, пока объяснит…»
Внезапно позвонила бывшая супруга. А у меня как раз в планах было с ней поговорить. Нет, Зинаида-то телефонировала не для того, чтобы лясы точить. У нее кран потек. Раньше я для нее был мужем вообще, а теперь стал «мужем на час». То есть придется идти, кран чинить. «Это будет один из тех редких случаев, – подумал, – когда видеть мою спину бывшей жене будет приятно. Все равно Тамара скрылась в неизвестном направлении…» Пока, припарковав автомобиль, топал к Зинаиде, гадал, могла ли, в принципе, бывшая супруга попытаться меня извести? Случаев таких в истории – сколько угодно. Ни один из ушедших в мир иной от рук своей благоверной мужей не предполагал заранее для себя подобного исхода. Яд в кофе – это, конечно, по-женски, только откуда у Зинаиды возьмется профессиональная отрава? Ладно бы еще крысиный мор из хозяйственного магазина! И кого она могла по-дружески подписать на роль палача? Ее-то самой в кафе не было… Разумеется, серьезно подобную версию я рассматривать не мог. Работая на кухне у Зинаиды попеременно газовым ключом, пассатижами и отверткой, все бросал косые взгляды в сторону бывшей супруги, примеряя ее на роль злодейки. «Злодейка» нарезала ветчину для бутербродов мастеру, согласно традиции. Я уже много чего переделал в ее новой квартире, на которую грохнули семейные сбережения после развода, решив имущество не делить, а преумножать. Зинаида не выдержала и спросила, чего я на нее так смотрю? Я ответил, чтобы она не боялась. Второй раз предложения делать не стану, хоть новая стрижка ей и идет. Зинаида делано рассмеялась. А потом вдруг припомнила, как тетя Галя, покойница, но тогда – еще нет, вдруг принялась ее ругать за то, что развелась со мной. Почему-то сразу после развода не ругала, а по прошествии времени взялась костерить. И не просто костерить, а настоятельно советовать снова выйти за меня замуж и жить вместе.
– Я не понял, это теперь ты мне предложение делаешь? – спросил я.
– Нет, нет! – замахала на меня руками бывшая жена. – Что ты! Боже упаси! Делай, Василий, кран, не отвлекайся.
– А когда это она тебя ко мне по новой сватала? – заинтересовался я. – Что это было до ее смерти, можешь не объяснять, я понимаю.
– Шуточки у тебя… Когда я у Вики с Борисом в гостях была. Тетя Галя как раз из санатория вернулась. Заодно и ее возвращение отметили.
– А в какой санаторий она ездила? – просто так спросил я.
– Не знаю. Для пенсионеров какой-нибудь, наверное.
– А Вика, Борис как сейчас вообще живут? – осторожно поинтересовался я. – На поминках особо не поговоришь.
– Денег у них нет, – ответила сестра Вики. – Хотели вдвоем в Испанию лететь, а тут – похороны. В итоге Борис один к себе в Белгород уехал, родителей проведать. Борис, как в отставку вышел, пенсию получает – так себе. Устроился, правда, инженером в этот порт, но сколько там платят?
– В армии он что, много получал, что ли? – спросил с некоторым высокомерием в голосе бизнесмен Снигирев.
– Как военным зарплату повысили, так ничего. Да и прежде не жаловался…
– Верится с трудом… А Вика про меня что говорит?
До сих пор я инстинктивно избегал спрашивать про Вику, а тут решился.
Зинаида на меня прищурилась:
– Говорит, что ты женщину себе нашел.
Я чуть не подпрыгнул:
– Она-то откуда знает, кого я нашел, кого не нашел?!
– Решил Варе мачеху привести? – вместо ответа задала Зинаида новый вопрос с улыбочкой.
– Зина! Я тебя умоляю, не смеши меня! – взмолился я. – Наша Варя любую мачеху на завтрак съест и еще одну попросит!.. Сколько лет нашему ребеночку?
– Не горячись так, Василий. Находи себе, кого хочешь, – разрешила бывшая жена.
Управившись с краном, потом и с бутербродами, я покинул Зинаиду, констатировав: ничто про злодейские настроения родственников в отношении меня не говорит.
Сев в автомобиль, я набрал Тамару и без обиняков спросил, что за дама увела ее сегодня у меня из-под носа?
– Ты нас видел? – удивилась Котомка. – Правда, да?.. А чего не посигналил?.. Я бы задержалась…
Странно. Она как будто уходила от прямого ответа, мне показалось.
– Я далеко был. Напугал бы ближайшие автомобили, а ты все равно не поняла бы.
– А! Далеко… Понятно.
– Так кто это был?
– Да, никто… Предложила мне одну работу! – Тамара так усмехнулась, будто ей предложили что-то несуразное. Например, выступить на трапеции под куполом цирка. – Нашла меня… м-м-м… по рекомендации. Я отказалась.
– А что за работа? – спросил я, теряя интерес.
– Один проект.
«Слава богу, что отказалась, – подумал я. – Нет хуже, когда женщина устает на работе. Особенно если – как собака. У нее потом начинает голова болеть…»
Мы еще поболтали немного о пустяках и пожелали друг другу спокойной ночи. Я отправился ставить машину в гараж. Загнав джип в бокс, заглянул к Генке Панкратьеву. Он являлся моим соседом не только по квартире, и по гаражу тоже.
– Как жизнь, Геннадий?
– Разве это жизнь! – махнул он рукой. – Три машины сделали, – он перечислил марки, – а продать ни одной не можем!.. К весне уйдут, конечно, – успокоил он сам себя. Мы позакрывали гаражи и пошли домой.
Генка промышлял скупкой и восстановлением битых автомобилей, то есть делал из пищи воробьев конфетку. «Пипл» «хавал».
– За что боролись, на то и напоролись, – высказал свое мнение я. – Никакой уверенности в завтрашнем дне…
Это были последние слова, которые я произнес нормальным голосом. В свете того, что произошло дальше, они приобрели особый смысл. Я увидел, что в нашу сторону едет автомобиль – какая-то старенькая иномарка. Она стояла у обочины в отдалении и тронулась, когда мы с соседом подходили к дороге. Дорога, вдоль которой располагался наш гаражный кооператив, была, конечно, не проспект Гагарина, но машина на ней все же не являлась редкостью. Что меня насторожило? Пожалуй, то, что авто сразу пристроилось к левой, то есть нашей обочине, хотя дорога и справа была свободна. Движение здесь одностороннее, но любой водитель обычно инстинктивно все равно придерживается правой стороны. Конечно, это я потом только сумел себе объяснить. Авто вдруг выскочило двумя колесами на обочину и понеслось прямо на нас с Генкой. Я находился ближе к надвигающейся беде, поэтому первым отпрянул назад и, ухватив Генку под руку, дернул на себя. Однако этот боров был тяжелее меня, – ежевечернее пиво даром не прошло, – и автомобиль все же задел соседа по ноге, прежде чем я свалился спиной на снег, а Генка – на меня.
– Твою мать!!! – заорал он.
Машина, проехав еще некоторое расстояние по обочине, соскочила с нее обратно на дорогу и стремительно удалялась от нас. Генка валялся на снегу и перемежал стоны с матом, схватившись за ногу выше колена. Как, интересно, вел бы себя на его месте публичный человек, лишенный возможности выражаться?..
– Держись, держись, сейчас! – Я уже тыкал пальцами в смартфон, чтобы вызвать «Скорую». Слава богу, она приехала довольно быстро. Врач, оказав первую помощь, спросил, будем ли мы сейчас сообщать в полицию? Либо он сам потом сообщит, поскольку – обязан. А про что нам сообщать? Про грязную иномарку непонятной «породы» с неразличимыми номерами? Я – не полицейский, и то понимал, что ее никто никогда не найдет, даже если она будет стоять в соседнем дворе. И прежде всего потому, что искать не будет. Мы же не в сказке живем: «Поди туда, не знаю куда. Принеси то, не знаю что». Только женщины могут так задачу формулировать, да и то – красивые.
Я поехал с Генкой в больницу, поддерживая его морально, как мог. Естественно, у него оказался перелом, и довольно сложный, но хирург успокоил: «Парень он молодой, до свадьбы заживет».