— Какую шавку?
— К цыганам шел, а она прицепилась. Мелкая такая, но кусучая. Джинсы порвала.
Ольга вспомнила эту собаку. Тоже прицепилась, когда она искала дом Василя.
— А что ты у цыган делал?
— Так по работе… Задолбали. Полрайона наркотой снабжают. Вон — особняков построили, как на Рублевке. Главное — прихватишь, его следствие тут же на подписку, он сразу на Украину, а на его место другой.
— Почему на Украину?
— Да у них всех паспорта украинские. Иностранцы, блин. Еще и переводчика требуют. И чего с ними делать?
«Поэтому проще взорвать».
— А в первый раз почему стрелял?
— Да это еще в старом отделе… Там вообще анекдот… Дежурил на Пасху. Выходной день, народу в отделе минимум. Часов в семь мужик в дежурку прибегает ошалевший. Я как раз заглянул футбол посмотреть. Так и так, по соседнему двору товарищ бухой бегает с пистолетом. На людей наставляет. Мы с дежурным выскочили, добежали. Точно. Бегает орел с пушкой. Наставляет на всех. «Убью», — орет. Ну и какой у нас выбор? Для начала вверх шарахнул. Велел ствол на землю положить. Он выполнил. Положил. Подбежали, скрутили. А ствол игрушкой оказался. Соответственно у мужика никакого состава. Даже на мелкое хулиганство не тянет. Он заявил, что с сыном в войну играл… А нет состава — необоснованное применение. А я видел, что ли: игрушка, не игрушка? Темно уже было… Пусть спасибо скажет, что не на поражение стрелял. В общем, еле отписался.
— Да уж, не Америка… Хотя там тоже только в кино палят. К нам как-то делегация приезжала из Лос-Анджелеса. Я спросила у патрульного, который на улице двенадцать лет, — сколько раз он стрелял? Ни разу. По той же самой причине. Тройная проверка — собственная безопасность, прокурор да еще судья. Притом что у них оружие в свободном доступе и стрельба довольно обыденная вещь. Все… Готово.
Ольга срезала кухонным ножом нитку.
— С Никитой помирились?
— Да мы и не ссорились. Так, дуется, что в кино не пошли. Он, вообще-то, понимает, где я работаю. Когда совсем мелким был, я его с собой на дежурства брал. Оставить не с кем, приходилось… Посажу на диван, а сам заявителей принимаю. Иногда и на заявки выезжали. Так он наслушался и даже сам допросы учинял. Хорошо, не колол. А один раз дамочка пришла — машину угнали. Так он ей открытым текстом: «Гражданка, а не вы ли сами свою машину угнали, чтоб страховку получить?» С дамочкой истерика. Самое смешное, что потом выяснилось: действительно — сама.
— Ты бы хотел, чтобы он стал полицейским?
— Боже упаси…
Почему, ответить Копейкин не успел. Помешал звонок в дверь.
Ольга никого не ждала. Может, соседи?
— Я, вообще-то, никого не жду.
— Будем надеяться, что это не потерпевший с заявлением о пропаже ружья.
— Посиди, я сейчас.
Она поспешила в прихожую, припала к глазку.
Черт! Тимур! Без команды. Только его сейчас не хватало! И ведь не притворишься, что никого нет дома: свет горит, Крис де Бург любимый поет-заливается.
Ольга открыла дверь. Тимур стоял на пороге с таким выражением лица, которое бывает у подсудимого, произносящего последнее слово. Полное и чистосердечное раскаяние. Больше не буду, только не сажайте. В правой руке он держал цветочный горшок с «мужегоном». Чувствовался неформальный подход. Вместо обычного ларечного букета ее любимый цветок. Бегал, искал…
Ну зачем она так?.. Тимур совсем не плохой человек. Просто, наверное, не для нее.
— Оль, здравствуй… Извини, я без звонка.
— Здравствуй.
— Оль… Я хочу признаться.
Ольга посторонилась, пропуская его в прихожую. Не на пороге же выслушивать признания.
— Слушаю. — Она решила держаться холодно.
— Хм… Мы тогда действительно не в клубе были. Сразу в сауну поехали. Москвичи потащили. Но я только парился, клянусь.
Народный артист произнес бы «клянусь» менее убедительно. Сейчас Тимур не врал.
— А почему сразу не сказал?
— Не хотел расстраивать… Ты бы черт-те что представила… А у тебя и так на работе проблем хватает. Оль, извини, я вспылил, наговорил ерунды… Глупость какая-то… Проще сказать правду, но почему-то есть уверенность, что тебе не поверят. У меня столько проблем из-за этого… И еще… Оленька… Я не могу без тебя. Это правда. Волком вою.
Положение, однако. Учитывая, что на кухне человек, вой которого нравится гораздо больше. И что же ответить? Сказать — поезд ушел? С крыши Тимур вряд ли прыгнет, но что-то похожее выкинуть может. Человек в таком состоянии непредсказуем.
За нее ответил другой:
— Малыш, а где у нас мука?
Подсудимый понял, что судья не поверил его словам… И перемены на лице открыли его истинную сущность.
Ольга обернулась. В конце прихожей улыбался Копейкин. Со скалкой в руке и ее фартуке с народной вышивкой. Фартук, к слову, подарил Тимур. Были в магазине, ей понравилось, он купил.
— Опа! — Копейкин очень ловко играл свою роль. Вышел узнать, где мука, а тут знакомое лицо.
Тимур не играл. Обалдел реально, неподдельно.
— А он? Что? Тут? — Все слова были сказаны через паузу.
— Пельмени, — улыбнулся опер, на всякий случай подняв скалку.
Ольга поняла, что ей срочно пора вмешаться.
— Вы только больше не деритесь, пожалуйста.
Копейкин подошел и приобнял ее за плечи, положив скалку на полочку. Она вздрогнула от его прикосновения. Две тысячи вольт, миллион ампер. Но это не статическое электричество.
— Так, а зачем драться? — Кирилл по-прежнему улыбался. — Все можно решить сугубо мирным путем. Давай так. Скажи сама, с кем хочешь остаться. Проигравший выбывает. Насовсем. Идет?
Ольга не знала, что ответить на подобное предложение. Как-то все это отдает низкобюджетной мелодрамой. Выбрать-то выберет — уже выбрала, но дальше-то что? Проигравший выбывает. А если не захочет выбывать?
Тимур неожиданно согласился:
— Идет.
Копейкин опустил руки.
— Оль… Прошу. Смелее. Мы же джентльмены. Ради твоего счастья готовы пожертвовать своим.
Какая же она свинья. Вместо того чтобы просто остановить этот балаган, нормально объясниться с Тимуром, поддерживает игру, предложенную Копейкиным. То, что это игра, — никаких сомнений. Копейкин не собирается оставаться с ней, даже если она десять раз выберет его.
Бедный Тимур. Он же живой человек, не компьютер, он же реально страдает.
Она затравленно, но при этом чуть виновато посмотрела на бывшего сожителя. Тот трактовал взгляд по-своему. Поставил на тумбочку горшок с «мужегоном».
— Желаю счастья. И приятного аппетита.
Еще раз взглянув на Ольгу, то ли обличительно, то ли презрительно, Тимур развернулся, вышел на площадку и осторожно закрыл за собой дверь. Лучше бы, блин, хлопнул.
Она постояла немного, не зная, что сказать. Копейкин снял фартук, забрал скалку, вернулся на кухню.
— Чайник вскипел.
Какой чайник? Ах, да, она ж поставила кипятиться воду.
Возвратившись на кухню с «мужегоном» в руках, она выключила магнитолу. Крис де Бург сейчас совершенно не к месту. Достала заварку и баночку с растворимым кофе.
— Как ты понимаешь, это тебя ни к чему не обязывает, — буднично произнес Кирилл Павлович.
— Зачем ты это устроил? Я бы сама разобралась.
— Вряд ли… Простила бы раз, простила бы другой… А разрушенный зуб не лечат. Его рвут. С корнем. Обрати внимание: он ведь даже не сопротивлялся. И ты, кстати, тоже. Какая же это любовь? Еще спасибо мне скажешь.
Да, она не сопротивлялась. И Тимур. Зачем же он приходил? Сказал бы, что все — мы теперь не сожители. Затеял какую-то игру?
Впрочем, какая теперь разница? Он не вернется. Разрушенный зуб не лечат.
— Но хочешь, сбегаю — верну.
— Не надо, — устало ответила она, — тебе чай или кофе?
— Чай.
Ольга бросила в чайник заварку, а когда повернулась, оказалась лицом к лицу Копейкина. Вышло это случайно или он умышленно занял такое положение, она не поняла. Да и неважно.
Они несколько секунд по-голливудски смотрели друг другу в глаза, затем медленно, словно боясь вспугнуть севшую кому-то из них на нос бабочку, начали сближаться губами. Будь здесь Крис де Бург, он немедленно принялся бы сочинять очередную балладу, претендующую на мировую славу. Она осторожно коснулась его плеча, будто Копейкин был миражом, исчезающим при прикосновении.
Боже, что она делает?! Остановись!
Нет, не останавливайся! Еще немного… Какие у него глаза…
Чувства в очередной раз побеждали разум. Как в свое время с Сергеем.
Но не победили. Помешал «Крестный отец».
Ольга вздрогнула, словно выйдя из гипноза.
— Извини…
Достала из сумочки мобильный.
— Да… Слушаю.
— Здравствуйте, Ольга Андреевна. Не отрываю?
Это был господин Бирюков. Он же Буйвол. И он отвлекал. Сильно отвлекал.
Это был господин Бирюков. Он же Буйвол. И он отвлекал. Сильно отвлекал.
— Здравствуйте… Я перезвоню вам, не могу сейчас говорить.
— Конечно… Но дело срочное, — наркоторговец был явно обеспокоен, — мне только что передала горничная — меня разыскивал Копейкин. Мобильный я отключил, он звонил на домашний. Часов в семь. Я в бассейне был.
— И что?
— Послезавтра вызывает меня к себе. К десяти утра.
— Зачем? — Ольга отвернулась от Копейкина, боясь, что он услышит голос Буйвола.
— Якобы по делу цыган. На какое-то опознание. Пригрозил, если не приду — меня доставят приводом. Я позвонил Николаю Васильевичу, он велел связаться с вами.
Да, Коля умеет ответственность перекладывать.
— Я поняла. Перезвоню позже. — Она резко отключила связь.
А счастье было так возможно… Только не выйдет теперь ничего. Такое чувство, словно тебя застукал с любовником законный муж. Какие уж после этого поцелуи?
— Что-то случилось?
Да уж случилось… Ты, блин, не мог убийство на другое время перенести?
Хватит шуточек! Хватит когнитивного диссонанса! Быстро возьми себя в руки! Перед тобой убийца! Какие бы мотивы им ни двигали. Есть суд, есть закон. Пускай не справедливый, но другого нет. «Дуру лекс…» Вот ты дура и есть. Распустила сопливые эмоции… Да, он спас тебе жизнь, но это не дает ему права убивать других.
…Хотя вызов в отдел ни о чем не говорит. Все еще надо проверить. Но в любом случае, поцелуя сегодня не будет. Сбили настрой. Жаль.
— Ничего… Рабочий вариант.
Она не представляла, что делать дальше. Она же хотела его покормить…
— Нет. Все-таки что-то случилось. — Как всякий оборотень, Копейкин сразу чувствовал опасность. — Ладно… Я поехал.
Не дав возразить, он ушел в прихожую, переобулся.
— Кирилл…
— Что?
— Я позвоню?..
— Конечно… Пока.
* * *Сегодня в десять утра в кабинете Царева было холодно. Печка перегорела. Но участники секретного совещания не замечали неудобств. И ничто не смогло бы их отвлечь. Ни голод, ни жара, ни алкоголь, ни тотальная распродажа. Гвозди, а не люди!
Солировал гвоздь по фамилии Бойков:
— Все сходится! Другого шанса у него не будет. Буйвол пустил слух, что послезавтра улетает в Мадрид с концами, а на утро Копейкин вызывает его, якобы на опознание по поручению следователя. Я узнавал у следователя — никаких поручений он не давал.
— Ну и что? — возразила гвоздь Горина. — Опознание — повод. Может, он его колоть будет. Мы сами часто вызываем по одному поводу, беседуем о другом, а подразумеваем третье.
— Да у него клин! Неужели не понимаешь? Какие беседы?! Валит бандюгов без суда и следствия.
«Туда им и дорога».
— Травмы головы так просто не проходят.
В спор вмешался третий, и последний гвоздь. Самый большой. Соточка. Царев:
— В робингудство я не верил и не верю. Другое дело — работа по заказу.
— По чьему заказу? — с недоверчивой усмешкой спросила Ольга.
— Помните историю с участковым? Семеновым?
Как вежливый мужчина Царев в присутствии посторонних всегда говорил с женщинами на «вы». Вне зависимости от звания и должности. Будь на месте Гориной уборщица, он и ей бы «выкал».
— Нет, я не в курсе, — честно признался гвоздь в юбке и с бордовым маникюром.
Царь Борис поудобнее уселся на троне и приступил к страшному рассказу:
— Парень активно накрывал точки сбыта героина, задерживал дилеров, получал премии и даже медали. Только, как позже выяснилось, точки накрывал он по заказу других дилеров, которые ему эти точки и сдавали. Расчищал поляну, прошу прощения за сленг. Не за бесплатно, разумеется. Взаимовыгодный симбиоз. Здесь может быть то же самое. Только масштаб посерьезней…
— За такие подвиги и платят хорошо, — вновь встала на защиту Копейкина Ольга, — а он на старых «жигулях» ездит.
— Зато в Таиланд летает, — возразил Бойков.
— Ты тоже можешь. Невеликие деньги. Ерунда… Ничьих заказов он не выполняет.
— Откуда такая уверенность? — резонно полюбопытствовал Царев, сошедший с трона и меривший кабинет шагами.
— Интуиция.
— Ольга Андреевна, кажется, еще недавно ваша интуиция подсказывала совсем обратное… Вспомните, кстати, с чего все началось? С информации, что он трясет наркоманов. Вот этому я верю больше, чем сказкам про бескорыстие. Что с вами случилось?
Ольга не ответила. Просто пожала плечами. Да и что тут ответишь? Запал в душу девичью черт окаянный, оборотень поганый. Так и стоит перед мысленным взором в ее фартуке, тимуровских тапочках и со скалкой в руке. Околдовал глазами серо-зелеными и романтическим образом жизни дуру неразумную. Того и гляди, сама за пистолет не сегодня завтра возьмется и встанет на скользкую дорожку.
— Вот и проверим, насколько хороша ваша интуиция. Но до стрельбы допускать нельзя. Сегодня же доложу в Москву, пусть высылают бригаду из Управления. Телефон на «кнопку», я договорюсь. Он на десять Буйвола вызвал?
— Да, — мрачно подтвердила Ольга.
— Значит, встретит где-то по дороге. С утра поставим нормальные «ноги». Сегодня придется поводить самим. Коля, давай к Буйволу, прокатись по маршруту, оцени обстановку.
— Бесполезно. Из винтовки можно вальнуть с любой крыши, а если на мотике будет — на любом перекрестке.
— И тем не менее. Пистолет в тайнике, скорей всего, его и пустит в дело.
Про пистолет в тайнике Бойкову рассказал Гриша. Не удержался, хоть и клялся могилой. «А че? Колька ж свой в доску!» Бойков тут же донес Цареву. Но, может, и к лучшему. На кону жизнь, хоть и неправедная, а жизнь. Кто потом оправдываться будет в том, что знал, да не сказал? Крис де Бург?
— А значит, сегодня заберет. Не из табельного же оружия убивать будет.
— Если уже не забрал, — мрачно предположил Николай Васильевич.
— Жуков в автобусе?
— Да… Скорей всего, спит.
— Позвони, разбуди, пусть глаз с кабинета не спускает. После осмотра трассы сразу к нему.
— Что сказать Бирюкову? — вспомнила Ольга про жертву будущего покушения.
— Придется дать расклад. И попросить завтра приехать в отдел. Скажи, прикроем, охрану дадим нашу, договоримся с СОБРом.
— А если не согласится?
— Постарайтесь убедить. Это в его интересах. Лучше с нами, чем без нас.
— Хорошо, попробую.
Неуверенность в ответе не укрылась от опытных ушей. Не зря, не зря столько лет Борис Дмитриевич Царев оттачивал кол осиновый.
— Ольга Андреевна, с вами что-то явно происходит…
«Со мною вот что происходит…»
— Может, заболели?
Произнесено было без малейшей иронии, а, наоборот — с отеческой заботой.
— Нет, со мной все в порядке.
— Боюсь, не в порядке… Давайте так… Передайте все наработки Николаю Васильевичу, с Копейкиным больше никаких контактов.
— А если он сам позвонит?
— Смотря что скажет. Только прошу. Умоляю. Никакой самодеятельности. Любую информацию сразу мне. Договорились?
— Хорошо, — вновь вяло, голосом больного с сорокаградусной температурой, ответила Ольга.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Данное неторжественное обещание Ольга нарушила, едва покинув кабинет начальника. Выйдя во двор, набрала номер Копейкина. Пока его не поставили на «кнопку». Если сделают распечатку входящих звонков, что-нибудь соврет.
— Кирилл. Надо встретиться. Давай в семь у старого причала. Знаешь?
— Что-то случилось?
— Нет… Просто мне надо тебя увидеть.
— Хорошо, буду.
Ольга вернулась в кабинет. Она приняла решение. Она удержит его, не открывая карт. Она просто будет рядом. Пускай хоть на несколько дней отсрочит его задержание. Да, сорвет операцию, возможно, будет вынуждена уволиться, но иначе никак.
Она уже понимала, что не сможет без него. После того, что произошло. Там, на кухне. И в фартук он нарядился не просто так. И если б не звонок Буйвола…
И все остальное — карьера, слава, награды теперь ни имеют никакого смысла. Она, кажется, зазвенела, как та струна. Еще не очень громко, но достаточно, чтоб все услышали.
Бойков умчался в автобус к Грише. Она не передала ему никаких материалов. Сказала, что их просто нет. В общем-то, и не было.
Заглянула Светка Родионова. Тоже, как и подруга, — временно одинокая женщина.
— Ты что такая смурная? Из-за Тимура?
— Нет.
— Помирились?
— Мы и не ссорились. Просто разошлись.
— Напрасно. Тимур классный парень…
«Да не боец…»
Когда Светка исчезла, Ольга залезла в Интернет, нашла нужную страницу, переписала информацию. Часа в три она сбежит и все успеет.
Помимо разработки Копейкина в ее обязанности входило множество других полезных отечеству дел. Например, ознакомление с жалобами, переданными из отделения гласных проверок. Рассматривать и реагировать на них не надо, но ознакомиться желательно, чтобы знать, кто из сотрудников с твоей территории чем-то обидел или не устроил мирных граждан. Эту практику ввел Царь Борис. Не сказать что жалоб было много, но они копились. Да и сроки соблюдать надо.