— Список подконтрольных фирм. Сейчас поедет снимать дань, — резонно рассудил Бойков.
— Да, хорошо бы посмотреть бумажку, но моих технических возможностей пока не хватает. Вернее, финансовых.
— Зря ты ему пригрозила, — строго посмотрел на Олю Николай, — теперь осторожничать будет.
— Предлагаешь извиниться?
— Для дела не помешало бы.
В этот момент у Копейкина зазвонил мобильник, Чистов включил громкую связь.
Судя по реакции объекта разработки, звонок был крайне важен, тот даже вскочил со стула.
— Да!.. Я понял! Сейчас буду!
Отключил телефон, швырнул разбросанные бумаги в сейф, схватил борсетку и выскочил из кабинета. Замок с ригелем-собачкой звонко щелкнул.
— А пельмени? — автоматически спросил его Чистов, но Копейкин вопроса, разумеется, не услышал.
— Видимо, рассчитывает быстро вернуться, — предположил Бойков.
— Или забыл, — добавила Ольга, усевшись обратно на шпионское кресло.
— Да он не оборотень. Он мудак, ой… Прошу прощения. — Бойков галантно приложил руку к платочку.
— Не исключено, — поддержал Иваныч, — сейчас вода выкипит, кастрюля раскалится, а занавеска совсем близко. И превратится кабинет в кошкин дом. Вот так точно бизнес-центр на Смоленской выгорел. А здание старое, перекрытия деревянные, полыхнет мигом.
Микроавтобус хоть и стоял на удалении, но часть полицейского двора в поле зрения попадала. И компания без труда увидела, как Копейкин завел свои «жигули» и рванул с места, словно гонщик на треке.
Ольга окончательно решила остаться. Убедиться, что все закончится хорошо. И что Копейкин не полный идиот.
Но, похоже, полный. Через пять минут характерный треск показал — вода выкипела.
— И чего делать? — занервничал Бойков.
— Надо дежурку предупредить, — подал оригинальную идею Иваныч.
— Как? Мы тут вас пасем, не выключите ли плитку, а то пожар случится. Черт! Вот из-за такой хрени разработки и срываются!
— И какие варианты? — Легкая паника передалась и Ольге.
— Откуда я знаю? Но если ничего не делать, возможны жертвы… Можешь туда сходить?
— С какой стати?
— Ты ж была в кабинете! Скажи, зонтик забыла.
— Какой зонтик? Дождя-то не было, — растерялась Ольга.
— Ну не зонтик! Заколку! Плевать! Лишь бы плитку выключить.
— Иваныч тоже был. — Она кивнула на Чистова.
— Где ты видела водопроводчика, который без заявки вернется на место преступления? В смысле — на объект? А если скажут, приходи утром?
Ольга поняла, что общаться с дежурным придется ей.
— Ладно… Я сейчас.
Она вышла из автобуса, быстро направилась к отделу, на ходу доставая из сумочки зеркальце. Взглянула, поправила волосы. Заколка… Глупости! За заколкой на ночь глядя не приезжают.
Постовой на дверях, узнав ее, сразу посторонился, не задавая вопросов. Задашь, а потом сам и будешь отвечать.
Дежурный с помощником — толстый и тонкий, с азартом смотрели футбол по местному каналу. Юрьевское «Динамо» билось за право выйти в финальную сетку Кубка России. Увидев куратора из отдела собственной безопасности, поднялись со стульев, убавив звук.
— Добрый вечер, Ольга Андреевна… Какими судьбами?
— Добрый. Копейкин еще работает?
Отвечал лаконичный капитан:
— Да, он в вечер, на сутках. Выскочил куда-то. Проблемы?
— Кажется, я оставила в его кабинете бумаги.
Дежурный с явным облегчением улыбнулся и стал более многословным. ОСБ прибыло не по его толстый живот и ленивую душу.
— Так подождите, — он указал на старое кресло, из подлокотников которого вылезал желтый поролон, — чайку попейте, футбол посмотрите, ставочку сделайте. А я ему позвоню.
— Нет, спасибо. Я очень тороплюсь. У вас есть второй ключ от кабинета?
— Найдем, — капитан открыл ящичек с ключами, висевший на стене, — но лучше бы, конечно, с ним.
— Некогда, — резко ответила Ольга, — пойдемте.
Возражать капитан больше не стал. Копейкин, конечно, коллега, но ОСБ страшнее. Опер должен понять и простить.
Замок оказался заперт только на «собачку». Копейкин торопился и не успел ни опечатать дверь, ни даже провернуть ключ.
Их встретил салют из взрывающихся пельменей и сопутствующий запах. Занавеска еще не горела, но активно к этому готовилась. Капитан среагировал мгновенно — схватил стоявший рядом чайник и вылил из него воду в кастрюльку, вызвав активное парообразование и шипение.
— Вот дурень! Опять не выключил! Чуть отдел не спалил! Дятел!
— Были случаи?
— И не раз! Мудак! Извините, Ольга Андреевна.
— Ничего.
— Кулинар! — Дежурный выдернул вилку из розетки. — Я ему устрою пельмешки!
Ольга для вида осмотрела кабинет, виновато развела руками.
— Видимо, оставила в прокуратуре.
— Серьезные бумаги?
— Не очень. Просто хотела дома поработать.
— Вечер добрый… А что случилось?
Они обернулись. На пороге кабинета тяжело дышал запыхавшийся Копейкин, сжимавший под мышкой борсетку.
— Да уж случилось! — Дежурный правой рукой показал кулак, а левой ткнул в плитку. — Вон, Ольге Андреевне спасибо скажи! Я твою кухню завтра же в металлолом сдам, а на эти деньги куплю тебе таблетки от склероза.
— Да я ж вспомнил, вернулся…
— Ну слава богу! Ну спасибо. — Дежурный замахнулся локтем, но бить не стал. Вышел из кабинета, хлопнув дверью.
— А вы чего здесь? — тоном ожившего мертвеца поинтересовался Копейкин у куратора.
— Бумаги где-то забыла… Зашла. Мимо ехала. — Легенда была не очень достоверна, как плохой сценарий, поэтому и сыграна без вдохновения.
— Нашли?
— Нет.
— И что за бумаги? Может, я видел…
— Так… Архивные материалы…
Ольга поняла, что Копейкин не поверит в эту ерунду. Заехала без звонка, проникла в кабинет… За какими-то архивными материалами. Детский лепет. Надо срочно сменить тему. Перевести разговор в мирную плоскость. Интересно только в какую? Не про театр же с ним говорить? И не про десять способов узнать правду. В подобной ситуации возможна только одна тематика. Личная.
— Дело не в бумагах. Кирилл, я тогда вспылила… Заехала извиниться. По телефону неудобно. Дежурному сказала про документы, он сам предложил посмотреть.
Вышло тоже без особого вдохновения, но все-таки лучше, чем реплика про забытые бумаги. Остается надеяться, что Копейкин не побежит переспрашивать у дежурного, как было на самом деле.
— Да ладно, ничего, — неожиданно тепло ответил Копейкин, — бывает. Я сам иногда что-нибудь брякну, потом месяц страдаю… Пельменей не хотите?
— Погодите… Вы… ты же куда-то торопился. Дежурный сказал.
— Уже нет… Я хлопца одного ищу, позвонил человек,[3] сказал, где он. А по пути дал отбой. Про пельмени-то я уж потом вспомнил. Вы не стесняйтесь, мне не жалко.
— Спасибо… Я не очень люблю пельмени. От них толстеют.
— Ольга Андреевна… А вы вот так перед всеми извиняетесь?
— Нет… Не всегда.
— То есть мне повезло?
«Повезло тебе… Особенно если разработку реализую».
— Может быть. До свидания, Кирилл.
— До свидания… Просто чудеса какие-то. Ну тогда вы меня тоже простите.
Она взялась за дверную ручку.
Нет, он ей не поверил. Да и не вяжется ситуация с ее имиджем. Никогда куратор не приедет просить прощения, да еще когда ни в чем не виноват. Тем более она. А раз не поверил, значит, насторожится. А насторожится — разработка накроется медным тазом. По крайней мере мысли насчет «жучка» возникнут. Логическая цепочка простая. Ссора, обещание посадить, невыключенная плитка, визит в кабинет…
Выход один. Личный мотив! Она приехала, потому что он ей понравился. Как мужик. И он должен понять это. Но надо тонко намекнуть.
— Кирилл… А на чем удобней добраться до Кировской?
* * *Машина завелась со второй попытки. Если бы в салоне сейчас сидели Бойков с Чистовым, они заявили бы, что нормальные оборотни на таком дерьме не ездят. По пути она сделала коллегам, оставшимся в автобусе, знак — перевесила сумочку, что означало — все нормально. Хотя, если они наблюдали за сценой через радио, то и сами бы догадались.
Копейкин положил борсетку между сиденьями, на рукоятку ручного тормоза. Вырулил на проспект.
— Кировская длинная. В какое место едем?
Ольга назвала адрес. До ее дома минут сорок езды.
Сегодня рано стемнело — дождевые облака затянули небо. Дождь не заставил себя ждать, щетки со скрипом заелозили по стеклу. Копейкин вел машину осторожно, не проскакивал на желтый и не гнал. Словно вез ценный груз. В результате торопливая дамочка на серой «мазде», которую он не пропускал, на первом же светофоре предсказуемо показала ему средний палец. Он в ответ непредсказуемо показал пистолет.
Из старенькой магнитолы лилась мелодия «Дома восходящего солнца» в исполнении какой-то блюзовой команды. Это был диск или кассета, но не радио. У них с Копейкиным, оказывается, одинаковые музыкальные вкусы. Не то что с Бойковым, который, кроме группы «Сиалекс», ничего не слушает.
В салоне пахло все той же автомобильной смазкой, словно «жигули» только что побывали на станции техобслуживания. От Копейкина не пахло ничем. Оборотни, как известно, не пахнут и не отражаются в зеркалах.
«Странно… Мне ведь уютно в этой старой, пропахшей солидолом машине. Гораздо уютней, чем в навороченном „фольксвагене“ Тимура. Но дело, конечно, не в машине. Попутчик…»
Она поймала себя на мысли, что Копейкин вызывал не только профессиональный интерес. И там, в кабинете, не особо слукавила, намекнув на внезапно возникшие чувства. Бывают же внезапно возникшие неприязненные отношения. Почему не может быть наоборот? Не полноценные, конечно, чувства, но что-то вроде.
Но почему? Что в нем такого особенного? Чем он ее зацепил? Тем, что повел себя иначе? Не как другие, начинавшие ерзать на стуле, неумело скрывая страх. А он? Он ерничал. Но за этим ерничанием не ощущалось страха, уж она-то могла это определить. Ну и что? Почему ей захотелось узнать о нем больше? Не только в свете разработки. Или она просто сравнивает его с Тимуром? Так бывает — расставшись с одним, почти автоматически начинаешь сравнивать бывшего с другими. И терзаться — не поторопилась ли? Вон какие козлы есть, а мой-то вроде как нормальным был.
— Ольга Андреевна… Ваш департамент просто так в гости не приходит. Я в чем-то провинился?
— Нет. Меня перевели в ваш район. Просто знакомлюсь.
— А почему начали именно с меня? Порекомендовал кто?
— Допустим.
— Кто, не скажете.
Фраза была произнесена с утверждением, а не вопросительно.
— Не скажу.
Копейкин бросил взгляд на ее ноги, скрытые брюками. Ну а куда еще бросать?
— Серьезные грехи?
— Кирилл. Я не на работе…
Нет, не так себя ведут женщины с понравившимся мужчиной. Ох, не так… А как? Завал! (…Она с нежностью посмотрела в его глаза, мило улыбнулась и игриво прикусила хвостик волос. Тьфу! Подавиться же можно!)
— Так я тоже… Просто, когда оказываешься в компании с врачом, говоришь о болячках, с художником — о картинах. А с сотрудником ОСБ — о перспективе. А вы что, на меня тогда обиделись? Зря. Я хотел скрасить тяжелый разговор легким стебом. Всего лишь.
— Для справки. Стебок — это кастрированный поросенок. По-украински.
— Ох, е… Хорошо, что мы не на Украине…
— Кирилл, — голосом пресс-секретаря президента пояснила свою позицию Ольга, — я не переношу фамильярности. Я не спрашивала, как зовут твою кошку или кто ты по знаку зодиака. И ты видел меня в первый раз. Надо было просто ответить на мои вопросы. Я же пока не сделала тебе ничего плохого.
— Хорошо-хорошо… Вы правы. Я знал, кого обыскивать. Но сводка здесь ни при чем. Им действительно везло с дозой. Знают, гады, сколько можно таскать… А кошки у меня нет. Неверные сведения. — Копейкин улыбнулся, сверкнув фиксой.
— А кто есть?
Ольга спросила почти автоматически. И не ради конспирации.
— Сейчас никого. Сына забираю на выходные. И в бассейн отвожу. Два раза в неделю.
— Сколько ему?
— Семь… Такой бандит.
— В разводе? — опять-таки не конспирации ради уточнила Ольга.
— Ну вы ж знаете, — вновь улыбнулся Копейкин обжигающей, манящей и ранящей улыбкой, — наверняка смотрели мое личное дело?
— Нет. — Она смутилась, потому что не терпела вранья. Даже оперативного блефа.
— Смотрели-смотрели, — без обиды сказал опер, — мне кадровик звонил. Ну как, понравилось?
Кадровик — гад. Есть же негласная договоренность — о визитах сотрудников ОСБ никому ни слова.
— Я брала несколько дел, наверно, там и тво…
— Да ладно, — без злости перебил Кирилл, — я пошутил. Никто мне не звонил…
Черт! Как дешево он ее поймал! Точно так же, как она Тимура. Почему было сразу не сказать, что она брала дело? Чтобы он не насторожился? Так теперь он насторожился еще больше.
Может, и Тимур не сказал правду по какой-то причине?
«Жигули» резко сбавили ход, чуть вильнули, остановились и заглохли.
— Черт! Достал он меня!
— Кто?
— Карбюратор! Заливает бензином, хоть тресни! Посидите, я сейчас.
Копейкин сунул руку под сиденье, вытащил пакет с инструментами, открыл капот, вышел из салона. Крышка капота закрыла обзор, она не видела его. И соответственно, он не видел ее.
Борсетка осталась в салоне. Другой возможности для шпионских игр не будет, до дома оставалось минут десять езды.
Ольга левой рукой нащупала замочек сумочки, нажала и дернула вниз. Замочек открылся. Не меняя позы, откинула козырек. Скосила глаза. Лист находился с краю. Бросила взгляд на Копейкина. Тот, не отвлекаясь, копался в капоте.
Вытащила бумагу, развернула. Точно. Какой-то список. Пересняла на мобильный. Освещения хватило — стояли под фонарем. Сунула лист обратно. Заметила круглую баночку, в таких обычно продают таблетки. Повернула этикеткой кверху, не вынимая из борсетки. Аминоурин. Смотреть, что на дне сумочки, опасно, хозяин мог заметить изменение обстановки. Закрыла козырек, щелкнула замочком. И вовремя. Копейкин заглянул в салон.
— Ольга Андреевна… Извините… Помочь бы.
— Конечно.
И опять она подумала совсем не о том, о чем думают настоящие охотники на вервольфов во время операции. Сейчас дождь превратит ее прическу в полный кошмар. Да еще тушь потечет — надо же было именно сегодня глаза накрасить. Красавица без чудовища.
Но, как ей показалось, Копейкину не было никакого дела до ее прически. Он, не глядя на нее, протянул отвертку и показал на болтик.
— Вот сюда суньте и не давайте проворачиваться. А я подкручу.
Она вставила жало отвертки в шлиц, прижала. Но удержать не смогла.
— Сильнее, сильнее прижимайте. Не бойтесь, ему не больно.
Она усилила давление. Но тщетно. В конце концов, она не занимается армрестлингом.
— Да блин! Держи ты! — Он раздраженно обхватил своей левой ладонью ее кисть и, удерживая, стал закручивать гайку. Ладонь была жесткой, словно у пролетариата, сжимающего штык. Какие на ощупь должны быть руки у оборотней, она пока не знала.
Ей показалось, что произошло замыкание, и ток от аккумулятора прошел через ее ладонь. Но тут же поняла, что этого не может быть — аккумулятор никак не связан с карбюратором.
Это он ударил ее током. Статическое электричество. Или что-то другое.
Страх?
Закрутив гайку, он отпустил ее руку, протянул грязную ветошь.
— Спасибо. Вот, вытритесь.
— У меня в сумке салфетки. — Она прикинула, что перепачкается еще больше.
Вернулась в салон, достала салфетку. Копейкин захлопнул крышку капота, сел за руль. Машина сразу завелась.
— Вот что значит легкая рука, — улыбнулся он. От фиксы отразился свет уличного фонаря. Очень эффектный кадр, если бы это было кино. — Вообще, если чего починить, звоните, не стесняйтесь. Я в технике волоку. Это карбюратор какой-то заколдованный. Все вроде в порядке, а глючит.
Больше машина не глохла.
И за весь оставшийся путь они не проронили ни слова. Слова заменял блюз. Ольга, которую поймали на вранье, не представляла, о чем разговаривать. Любая тема звучала бы фальшиво.
Во двор Копейкин въехал аккуратно, на предельно низкой скорости, хотя «лежачие полицейские» здесь не валялись. Остановился метрах в двадцати от подъезда. Ближе никак, мешал газон.
— Спасибо… — Ольга отстегнула ремень безопасности.
— Будут проблемы, звоните. Я в отделе до утра. Дежурю.
— До свидания, Кирилл.
Когда она подошла к подъезду, он окликнул ее:
— Ольга Андреевна… И все-таки. Зачем вы приезжали?
Придется продолжить игру. К счастью или к несчастью, она пока сказать не могла.
— Кирилл. Есть моменты, когда слово «зачем» неуместно.
Фраза, сдобренная загадочной улыбкой, не оставляла места для трактовки. «Парень, ты мне понравился». На большинство мужчин действует безотказно.
— Тогда я буду ждать новой проверки.
Он газанул с места совсем не так, как заезжал во двор. Резко, с визгом. Едва не зацепил стоящий по соседству джип, разойдясь буквально на пару сантиметров. Наверно, потому, что теперь был один и ни за кого не отвечал.
Ольга постояла немного под дождем, затем вспомнила, что она, вообще-то, на службе, отошла под козырек подъезда и набрала номер на мобильнике.
— Коля, он сейчас в отдел. У меня комп в ремонте, посмотри, что такое аминоурин. А-ми-но-урин. И список я скину по ММС, тот, из его борсетки. Утром сменю. Все, пока.
— Что ты там за игру затеяла?