Когда мне было 16 лет, я хотел стать самым быстрым бегуном в Далласе. К счастью, я не думал больше ни о чем другом. Тогда я был далек от того, чтобы думать о победе на Олимпиаде. Многим будущим олимпийским чемпионам мысль об участии (не говоря уже о победе) в Олимпийских играх приходила уже в достаточно зрелом возрасте.
– Я должен сказать тебе кое-что, – сказал в один из дождливых вечеров 1970 года Питер Коу [41] своему сыну Себастьяну, когда они вместе возвращались с тренировки.
Известный бегун на средние дистанции приготовился услышать от своего отца и тренера либо замечания по поводу только что закончившегося цикла тренировок, либо установки на предстоящие соревнования. Но вместо этого его отец сказал:
– Мне кажется, что ты хочешь принять участие в Олимпиаде. Я видел, как люди готовятся к Олимпийским играм, но сам пока не имел с этим дело. Наверно, нам стоит подумать об этом.
Себастьян только улыбнулся. Хотя это и кажется невероятным, но после этого разговора Себастьян Коу установил одиннадцать мировых рекордов (три из которых – в закрытом помещении), а также завоевал четыре олимпийские медали, среди которых были две золотые в беге на дистанцию 1500 метров на Олимпийских играх 1980 года в Москве и 1984 года в Лос-Анджелесе.
В детстве я не думал о том, что когда-нибудь стану участником Олимпийских игр, но всегда знал, что достигну в жизни чего-то особенного. И, хотя я рос в небогатой семье, я знал, что буду успешным человеком. При этом я, безусловно, понимал, что смогу добиться успеха, только в том случае, если буду заниматься своим собственным делом. Тогда я еще совсем не думал о том, что могу стать профессиональным спортсменом. А поскольку большую часть своего свободного времени я проводил, играя во дворе, то абсолютно ничего не знал об Олимпийских играх.
Когда я учился в средней школе, к спорту я относился как к забаве. Да, я любил быстро бегать. Но лишь ради развлечения. Я просто выходил на старт соревнований и бежал. В последний год обучения в школе я был самым лучшим в нашей школьной спортивной команде. Именно тогда заговорили о моем потенциале: что я мог бы стать чемпионом города, затем штата, а в дальнейшем, возможно, даже и страны. Для любой средней школы было бы почетно иметь чемпиона страны. Но для того, чтобы только попасть на чемпионат страны, нужно сначала занять первое или второе место на чемпионате города, а затем первое или второе место на чемпионате штата. Я жил в крупном и развитом городе, где было очень много спортсменов, поэтому занять первое или второе место было совсем не просто. Конкуренция была огромная. Я знал, что на чемпионат страны приезжали дети, которые бегали значительно хуже меня. Просто они были из тех городов и штатов, где на отборочных соревнованиях не было практически никакой конкуренции. Таким образом, мне нужно было понять, за счет чего можно обыграть других спортсменов, таких же быстрых и сильных, как и я.
Тогда я впервые задумался об этом. Как можно пробежать быстрее, чем они? Что я должен сделать, если передо мной бежит соперник и я хочу его обогнать? Может быть, мне следует больше тренироваться?
И об этом надо было думать еще до старта. Более того, когда вы знаете своих соперников и то, на что они способны, вы начинаете нервничать. Как справиться со своими нервами и при этом показать хороший результат?
У меня было очень много вопросов. Но ответов на них я пока не знал…
Я узнал их лишь спустя несколько лет. Когда мне было 13 лет, я уже был самым лучшим бегуном в своей школе, но на соревнованиях, где принимали участие спортсмены из других школ города, несколько забегов я выиграл, а несколько проиграл. Конечно, я выиграл большинство из них, но те, что я проиграл, очень сильно расстроили меня. Я был молод и хотел только выигрывать. Чувство поражения просто выводило меня из себя.
Я решил, что есть лишь два пути для того, чтобы избежать поражений, – увеличивать нагрузки, заданные тренером, и прилагать больше усилий во время соревновательных забегов. Оказалось, что это дало какой-то результат, но все же не гарантировало победы на каждом соревновании.
Сейчас, как владелец тренировочного центра для молодых спортсменов в возрасте от 9 до 18 лет, я знаю, что резкий скачок в улучшении спортивных результатов у детей в основном происходит в возрасте 12–15 лет. Но некоторые дети начинают развиваться значительно раньше остальных. Я помню одного мальчика. Я победил его один раз, но после этого, сколько мы ни бегали, он все время выигрывал у меня. Я даже не знал, как его зовут, – все звали его Танк. Подобно своему прозвищу, он был значительно крупнее меня. Еще я помню, что у него были толстые ноги и уже росли усы. Теперь-то я понимаю, что этот Танк просто значительно опережал меня в своем развитии.
В возрасте 14 лет из-за учебы я перестал заниматься спортом. В то время я поступил в престижную школу с художественным уклоном и решил, что стану архитектором. Поэтому полдня я посвящал изучению архитектуры. В итоге я забросил спорт и не занимался им следующие два года.
Когда в возрасте 16 лет я стал бегать снова, все заметили, что я начал очень быстро развиваться. Все это произошло благодаря тому, что за прошедшие два года я значительно окреп физически. Приступив к тренировкам, я снова начал выигрывать на соревнованиях. Но, как и тогда, я проигрывал на некоторых из них, и меня это очень злило. В третий учебный год я выиграл все соревнования, кроме одного, на котором я финишировал лишь третьим. Выпускники школы Рой Мартин и Гари Хенри, которые были старше меня на один год, опередили меня на финише.
Как важен тренер
Чем больше я думал о причинах своего поражения, тем больше я понимал, какую важную роль для любого спортсмена играет его личный тренер. Мне и раньше уже неоднократно об этом говорили. Моего первого тренера звали Джоэл Эзар. Это был прекрасный человек, с которым у нас сложились очень теплые дружеские отношения. Но, к сожалению, он был тренером не по легкой атлетике – Джоэл тренировал футбольную команду, а со спринтерами работал только в перерыве между футбольными сезонами. Таким образом, другие бегуны просто были готовы лучше меня. Вот я и проигрывал им на соревнованиях. К тому же они знали, что такое стратегия, а я нет.
Пока я не знал, как решить проблему с тренером, и просто тренировался сам. Весь последний год учебы в школе я и еще двое моих друзей встречались после уроков и бегали. Мы абсолютно не знали, как должен проходить тренировочный процесс, но мы понимали одно – если мы не будем тренироваться осенью, то не стоит ожидать ничего хорошего весной.
Я все еще не мог побороть свою ненависть к проигрышам. Это была именно ненависть, а не просто недовольство. Поэтому я всячески пытался найти способы, чтобы избежать поражений. На протяжении всей своей спортивной карьеры, по мере того как я развивался, я пытался делать выводы из своих проигрышей и все больше начинал понимать, что именно мне необходимо сделать для того, чтобы мои результаты улучшились. Я всегда знал одно – если я сделаю все, на что я способен, я перестану проигрывать.
Я всегда говорил и говорю молодым спортсменам, что, если вы пробежали свой лучший забег и проиграли его, никогда не расстраивайтесь и не стыдитесь своего поражения. Хотя я не считаю, что какой-нибудь из моих проигранных забегов был хорошим. Когда во время учебы в школе я был прекрасно готов и проигрывал, я понимал, что должен был быть готов еще лучше.
Значит, в моем тренировочном процессе что-то шло не так. Поэтому когда мне нужно было принимать решение, за какой университет я буду выступать в дальнейшем, то первое, что пришло мне в голову, было: а кто будет моим тренером?
Несмотря на то что во время учебы в школе у меня не было настоящего тренера, мне все же удалось выиграть городской и региональный чемпионаты среди школ. На чемпионате страны в беге на 200 метров я занял второе место, уступив на финише лишь Деррику Флоренсу, которому до сих пор принадлежит рекорд соревнований среди школ в беге на 100 метров и которому после этого раза я больше никогда не проигрывал. На этот раз я уже не переживал так сильно из-за своего проигрыша, как раньше.
В Университете Бейлор, за который я выступал, я получал стипендию, которую изначально планировал потратить на свое обучение в колледже. Я хотел поступить в какой-нибудь престижный колледж, а не просто потратить эти деньги на себя. Но в 1986 году, после окончания средней школы, я все-таки начал задумываться о профессиональной спортивной карьере. Тем летом я подрабатывал в офисе и случайно увидел в газете статью об олимпийском фестивале спорта в городе Хьюстон, куда для участия в соревнованиях приехали многие прославленные бегуны, такие как Карл Льюис, Келвин Смит [42] и Флойд Херд [43] . Прочитав статью, я стал представлять, как я сражаюсь на беговой дорожке с лучшими атлетами мира. Я хотел этого, поскольку понимал, что могу добиться действительно больших результатов. Ведь я еще совсем не исчерпал свой потенциал!
В Университете Бейлор я начал действительно серьезно тренироваться. Поначалу было очень тяжело. Я очень не любил силовые тренировки и всячески пытался их избегать. С другой стороны, мне очень нравились беговые тренировки, которые я с нетерпением ждал каждый раз. Для меня это было как соревнование – ведь я чувствовал, что с каждым днем становлюсь все сильнее и сильнее.
Все выше и выше
В тот год я добился значительных результатов. Но, к сожалению, в конце сезона я получил травму и не смог принять участие в университетском чемпионате, который проводится Национальной ассоциацией студенческого спорта (NCCA). Поэтому вся подготовка следующего сезона в основном была направлена именно на этот чемпионат NCAA. Я не думал, что на нем будет серьезная конкуренция, и не видел для себя серьезных соперников. Исключение составлял лишь мой товарищ по команде Реймонд Пьер [44] , который принимал участие в национальном чемпионате и выступил на нем очень неплохо, заняв четвертое место в забеге на 400 метров. Благодаря этому результату он даже попал в национальную сборную команду США, в составе которой должен был выступить на чемпионате мира 1987 года в Риме. Практически все лето Реймонд провел в Европе, где принимал участие в различных международных соревнованиях, а затем на чемпионате мира даже бежал в предварительном раунде в составе сборной США эстафету 4x400 метров. В финале в этом виде наша сборная выиграла золотую медаль.
В тот день, когда он вернулся из Рима, мы находились на тренировке. Помню, как Реймонд пришел на стадион в форме национальной сборной. В то время был только единственный способ достать любую вещь из экипировки сборной США – попасть в нее. А это считалось очень большим достижением. Как-то, еще в первый год выступлений на соревнованиях, я видел нескольких спортсменов, выступающих за другие университеты, которые были в форме сборной страны. Я очень завидовал им тогда. Это выглядело очень круто, и всем сразу было понятно, что спортсмен в такой форме достиг очень многого.
Я очень хорошо знал Реймонда, можно даже сказать, что мы были друзьями. Это был единственный человек, входящий в национальную сборную США, с которым я был знаком лично. После того как закончилась тренировка, он пригласил меня к себе домой. Реймонд только что прилетел из Европы и еще даже не распаковал свои сумки. Недавно он заключил контракт с фирмой «Найк». По условиям этого контракта, пока Реймонд не стал профессиональным спортсменом, он не мог получать какие-либо деньги, зато фирма бесплатно обеспечивала его любой обувью и одеждой. Он распаковал свои сумки, в которых было полно новой одежды фирмы «Найк» и сборной США, а также подарков, которые он получил на различных международных соревнованиях. Среди подарков был даже CD-плеер – новая и очень стильная вещь для 1987 года.
Я вытаращил глаза, словно увидел олимпийские медали. Я не мог поверить в то, что он бесплатно получил всю эту одежду и подарки. И все это благодаря тому, что он попал в сборную страны и в ее составе участвовал в международных соревнованиях. Через неделю Реймонд приехал на тренировку в новой одежде на новеньком, очень стильном красном мотороллере. В то время они были очень популярными и модными в США. Он купил его на деньги, которые заработал во время своих выступлений в Европе. Я, конечно, не завидовал ему, но все это очень интриговало меня. Поэтому через неделю после его возвращения я попросил его рассказать мне в подробностях о его путешествии в Европу и том опыте, который он там получил.
В отличие от меня многие олимпийские чемпионы «заболели» олимпийской лихорадкой достаточно рано.
«Это именно то, чего я хочу добиться в своей жизни», – подумала Салли Ганнелл, когда ей было 14 лет и она смотрела по телевизору трансляцию с Олимпийских игр в Москве. В тот день она была настолько очарована выступлениями Нади Команечи и Ольги Корбут [45] , что тут же решила для себя, что будет заниматься спортом. Вместе со своей подругой они решили записаться в легкоатлетический клуб.
– Тогда я решила, что лучше это сделать вдвоем, чем в одиночку, – вспоминает она.
Так она начала заниматься легкой атлетикой, а на Олимпиаде 1992 года выиграла золотую медаль в беге на 400 метров с барьерами.
Стив Рэдгрейв начал показывать очень высокие результаты в гребле настолько рано, что воспринял свою победу на Олимпийских играх как должное.
– В первый год моих выступлений у меня сразу стало все получаться, – вспоминает он.
На своих первых серьезных соревнованиях его команда, ни на что особо не рассчитывая, вдруг одержала победу. В следующем сезоне команда приняла участие в семи крупных соревнованиях и выиграла все семь.
– В гребле у нас был дар от Бога, – говорит он.
Стиву было всего 15 лет, когда специалисты сказали ему:
– Ты очень хороший гребец. Когда-нибудь ты станешь чемпионом мира.
«Чемпион мира – звучит неплохо, – подумал я тогда, – но почему не олимпийский чемпион? Я хотел стать именно олимпийским чемпионом, ведь был лучшим гребцом в своей стране. А почему бы и нет?»
Но преждевременное чувство своей победы может стать причиной не только успеха, но и поражения. Так произошло и со Стивом.
– Я был уверен, что победа у меня уже в кармане, – вспоминает он. – Все, что мне нужно было сделать, – это следовать указаниям тренера, и я – победитель.
В 1983 году я впервые принял участие в чемпионате мира среди взрослых. И сразу же проиграл. Я даже не попал в первые двенадцать мест. До этого я хорошо выступал на всех соревнованиях в своей стране, начал показывать неплохие результаты на международном уровне, но на чемпионате мира не смог сделать то, чего от меня ожидали. Тогда я понял одну вещь: если ты действительно готов, ты должен по максимуму использовать свою готовность. Тогда всем сразу станет видно, как много ты поработал. Тот чемпионат стал ключевым моментом в моей спортивной карьере.
На самом деле он стал ключевым моментом не только в спортивной карьере Рэдгрейва, но и в его жизни – из скромного и застенчивого мальчика он превратился в пятикратного олимпийского чемпиона.
Путь Джекки
Джекки Джойнер-Керси, которую журнал «Спортс Иллюстрейтед» (Sports Illustrated) [46] назвал величайшей легкоатлеткой XX столетия, никогда не была скромной.
– Я всегда была очень общительной, – рассказывает она, – и раздавала свой номер телефона налево и направо. Мама постоянно говорила мне: «Я устала постоянно отвечать на звонки незнакомых людей! Зачем ты даешь свой номер телефона всем подряд?» – «Потому что хочу быть в курсе всех событий», – отвечала я.
Джекки, трехкратная олимпийская чемпионка, знаменитая легкоатлетка, специализировавшаяся в семиборье и прыжках в длину, поняла, что она может добиться больших успехов в легкой атлетике с того самого момента, когда она вместе со своей сестрой пришла записываться в городской спортивный центр. У нее были очень длинные ноги, и она умела высоко прыгать. Для девятилетней девочки она была сложена очень хорошо.
– В своем первом забеге я финишировала самой последней, – вспоминает она. – Но это только еще больше убедило меня в том, что я должна продолжать бегать. Несколько моих подруг попали в эстафетную команду. Я тоже очень хотела попасть в нее, но постоянно показывала только шестой или седьмой результат. Поэтому для того, чтобы улучшить свой результат, я решила совместить беговые тренировки с прыжковыми. Позже я поняла, что мои старания не прошли даром.
– Я даже не представляла, как выглядит беговая дорожка стадиона, ведь мы бегали только в парке, по дорожке из шлака. Там была только одна дорожка для бега, и она шла вокруг всего парка. Тренер сказал нам, что длина этого круга составляет приблизительно 400 метров, но когда мы стали старше, то узнали, что на самом деле эта длина была в три раза больше. Когда вы молоды, вас так легко провести! До этого я ни разу не пробегала этот круг до конца, поэтому моей целью было полностью пробежать весь круг, ни разу не останавливаясь. Тогда мне было 9 лет. В 1976 году, когда мне было 14 лет, я впервые увидела по телевизору, как женщины пытаются сделать то же самое, что пыталась сделать я пять лет назад в этом парке. Это была трансляция Олимпийских игр. И я тогда почему-то подумала: «Может быть, и я когда-нибудь поеду на Олимпиаду?»
Трансляции Олимпийских игр безумно увлекли меня. Мне казалось, что все вокруг только и говорят об Олимпиаде. И я не могла пропустить ни одной. Я смотрела, как бежала спринт Эвелин Эшфорд [47] , которая выиграла золотую медаль. Я смотрела, как на гимнастическом помосте выступала Надя Команечи, которой в то время было столько же лет, сколько и мне. «А еще я стану гимнасткой!» – подумала я тогда.