Отдыхающих было немного, все-таки рабочий день, а большинство российских граждан по-прежнему имеют привычку где-то трудиться. На весь обширный пляж – не больше двадцати человек в купальниках. Парни расположились вокруг машины, попивали пиво. Разделись до плавок, выстроились цепью и дружно помочились в воду – при этом по рядам отдыхающих пронесся глухой ропот. Кирилл с Денисом сплавали на середину, вернулись, шуганув у берега какую-то пузатую мелочь – ничего интересного. Покрасовались бицепсами перед девчонками, чьи мордашки могли бы быть и посимпатичнее, – девчонки стыдливо отворачивались. Хряпнули еще по бутылочке – стало неплохо. Поднялся щуплый паренек, загорающий в компании худосочной девицы, подошел, испытывая отчаянный дискомфорт.
– Парни, вы бы, это самое… – он смущался, как на первом свидании. – У вас музон в машине орет, как обдолбанный… убавили бы, что ли, а то ведь отдыхаем…
– Ой, а мы не отдыхаем? – изумился Толян.
– Мячик пришел, – захохотал Кирилл, подмигнул заходящему со спины Денису и что есть силы толкнул паренька. Тот полетел, как ядро из пушки, даже охнуть не успел. И прямо в объятия Денису, который оттолкнул от себя паренька, и тот засеменил, махая руками, стараясь не упасть, обратно к Кириллу.
– Ни фига себе бумеранг… – изумился Кирилл и сделал бедолаге подножку. Парень покатился по песку под «бурные и продолжительные аплодисменты». Поднялся весь красный, как помидор, сгорая от стыда, сжал непроизвольно кулаки, а когда вся компания хором загоготала, поник, разжал пальцы.
– Вы что творите, твари? – возмущенно воскликнула худосочная девица, поднимаясь с тряпки.
– Ой, наша баба-яга, кажется, против, – заулыбался Денис и медленно, эффектно поигрывая мускулатурой, отправился к девице.
По мере того как он подходил, девушка бледнела, личико обрастало морщинками, делалось предельно некрасивым. Он не стал унижать ее физически, поскольку считал себя настоящим мужчиной, знающим, как вести себя с дамами (особенно при свидетелях), нагнулся и принялся что-то вкрадчиво говорить ей на ухо. Девушка перестала бледнеть, ее впалые щеки и кончики ушей подернул румянец. Отвисла нижняя челюсть, а в глазах заблестели слезы. Закончив проникновенный, демонстративно учтивый монолог, Денис подмигнул девушке. Та засуетилась, глотая слезы, принялась складывать покрывало, подхватила пляжную сумку, сунула ноги в шлепанцы и широким шагом засеменила прочь.
– Женя, постой… Женя, подожди… – отчаянно взвыл ее опозоренный спутник и по широкой дуге, чтобы снова не стать «бумерангом», побежал за девушкой.
– Вот ублюдки… – дернулся загорелый парень лет восемнадцати, откладывая телефон с раскрытой игрушкой.
– Мишка, не лезь, только хуже сделаешь, – остановил его товарищ. – Ты знаешь, кто это такие? – и принялся что-то лихорадочно бубнить, пугливо поглядывая на компанию. Парень сплюнул, отвернулся.
Самые «неустойчивые» покидали пляж, предпочитая отправиться домой или поменять место отдыха. А «золотая молодежь» выпила еще по бутылочке, включила музыку на полную громкость. Толян и Богдан, взбодренные алкоголем, плыли наперегонки на другую сторону озера. Удалые матерки разносились по воде. Кирилл от скуки принялся разговаривать с малолетними девчонками – те посматривали на него пугливо, натянуто улыбались. Денис, раскинув руки, лежал на песке, впитывал последние капли ультрафиолета.
– Держи, это предпоследняя, – бросил рядом с ним упаковку пива долговязый Виталя и бухнулся рядом. – Ох, тоска зеленая, надоело все… Слушай, Денис, а что творится в городе, не знаешь? Напряженно как-то было утром, не заметил?
– А мне по фиг, приятель… – лениво пробормотал Денис, приоткрывая один глаз. – Копы кого-то ловят, отец на нервах, дома почти не появляется – вон матушку с охраной к тетке сплавил… Нам-то какое дело? Флаг им в руки, пусть работают. А нам акула-каракула нипочем. Мы молодые, сильные, здоровые, и имя нам легион… Открой-ка пивасик, будь другом.
Когда он очнулся, солнце уже село, подкрадывались сумерки. В двух шагах колыхалась водная гладь, ветерок расчерчивал воду мелкой рябью. Он сел, почесал затылок, надо же так отрубиться. Глянул на часы, спохватился, позвонил отцу: дескать, все в порядке, батя, сиеста затянулась, скоро дома буду. Но домой, как ни странно, не хотелось – после сна он чувствовал прилив сил, потянуло на подвиги. Народ с пляжа практически разбрелся, только под обрывом дрых какой-то алкаш, умудрившийся по мере отдыха высосать бутылку водки. Неинтересно…
– Очнулся, вставай, заспанец, – прокомментировал его пробуждение Кирилл. Товарищи тесным кружком резались в подкидного, матерно комментировали выпавшие карты – будущая элита государства, мля… Кажется, за пивом съездили (кто разрешил брать машину?) – в траве валялись свежие упаковки надоевшего «Будвайзера».
– Что-то не хочется домой, – зевнув, сообщил Денис, вскрыл бутылку и высосал в один присест. Швырнул в ближайший валун, сказал «Йес!», когда бутылка разбилась вдребезги, и осколки разлетелись по пляжу.
– Ну, вот, сиди теперь во всем этом, – всплеснул руками Виталя. – Ты головой-то думай, Дениска.
– Так поехали отсюда! – провозгласил Денис. – Метнемся на соседнее озеро, посмотрим, что да как, а если уж совсем тоска заест, поедем к Богдану на хату – все равно пустует. Девчонок подцепим, покажем им дрозда. А ну, грузись в машину, «золотая молодежь»!
До соседнего Ванькиного озера доехали минут за пятнадцать по лесной дороге. Береговая полоса у этого чуда природы была изрезана не хуже, чем у норвежского фьорда. Обрывистые скалы громоздились у воды, кое-где отступали, и на берег выбирались пушистые ели и молодцеватые сосны. Дорога петляла мимо живописных бухт, заваленных камнями. Людей здесь было мало – лишь пару раз отметили припаркованные машины и палатки у воды. Вставали, вслушивались, морщились, различая многоголосую мужскую речь и звон посуды, ехали дальше. Промелькнул овраг, сползающий пастью в воду, утлые мостки. Два скалистых образования, похожих на двугорбого верблюда…
– А ну-ка, притормози, – встрепенулся Толян и, не дожидаясь полной остановки, выкатился из машины и засеменил назад – к каменным шишкам. Припал к ним, всматривался, потом глаза его заблестели, язык отвис от предвкушения, он начал лихорадочно показывать жестами – мол, сдавай задним ходом…
Машину загнали в лес, глотнули для пущего куража и спустились к берегу по крутой тропке. А там царил такой эдем, аж слюнки потекли… В крохотной бухточке, окруженной скалами, было по-домашнему уютно, мило. В ложбинке между камнями горел небольшой костер, валялась кучка веток для поддержания огня. Под обрывом притулилась палатка, валялись два рюкзачка – вроде тех, с которыми школьники посещают занятия. Уютное рукотворное ложе, выложенное еловыми лапами, а на ложе… две девушки. Самое то! Солнце давно уже скрылось, и они в принципе были одетые. Та, что поплотнее, в закатанных до коленей штанах, в майке защитного цвета навыпуск, с распущенными темными волосами, сидела, прислонившись к камню, и бегло печатала на портативном нетбуке. Временами делала паузу, задумчиво смотрела на воду и снова начинала перебирать пальчиками. Рядом с ней расположилась хрупкая девчушка – совсем хрупкая, такую ударишь по колену – сломаешь пополам. Курносая, с вспушенными пепельными волосами, в джинсах и топике, с полотенцем, наброшенным на плечи, – она опрыскивала худые руки спреем от комаров и что-то бормотала, обращаясь к подруге. Обе вздрогнули, когда посыпались камни, и широко распахнули глаза, уставившись на пятерых улыбающихся парней. Кирилл вполголоса напевал: «Не видят люди друг друга, проходят мимо друг друга…»
– Вы кто? – пробормотала плотненькая.
– Я муза, душа моя, – вкрадчиво поведал Денис. Он присел рядом с девушкой, обнял ее за плечо и сунул нос в экран. – Стихи сочиняем? Так мы поможем…
Девушка захлопнула крышку компьютера и сбросила с себя чужую руку.
– Вы что? Какого черта?
– Вот только ругаться не нужно, – благодушно улыбался Денис. – Отдохнем, поговорим… Чего это вы одни, девчонки? А где же ваши доблестные рыцари? – он посмотрел по сторонам. Мужским присутствием здесь не пахло – просто праздник для души и тела. – Ну, что, давайте знакомиться?
– Не хотим мы с вами знакомиться, – вспыхнула девушка. – Шли своей дорогой – вот и продолжайте. У нас тут, между прочим, своя компания.
– Да, – испуганно кивнуло хрупкое создание. – Мы же вас не трогали…
– Лесбиянки, что ли? – задумчиво протянул Кирилл, присаживаясь на корточки. – А ведь в натуре лесбиянки, парни… Я этих милых дам за версту чую. Взгляды у них какие-то… нечеловеческие, отрешенные – не любят они нашего брата. Кстати, лет восемь назад на этом озере какой только нечисти не водилось! Нудисты из Москвы приезжали, лесби с мужеобразными цвета голубой волны, их даже не трогали, у них тут свои территории имелись – для греховных соитий и прочих богонеугодных пакостей. Слава богу, канули в Лету те времена – теперь здесь таких мерзостей не терпят.
– Не хотим мы с вами знакомиться, – вспыхнула девушка. – Шли своей дорогой – вот и продолжайте. У нас тут, между прочим, своя компания.
– Да, – испуганно кивнуло хрупкое создание. – Мы же вас не трогали…
– Лесбиянки, что ли? – задумчиво протянул Кирилл, присаживаясь на корточки. – А ведь в натуре лесбиянки, парни… Я этих милых дам за версту чую. Взгляды у них какие-то… нечеловеческие, отрешенные – не любят они нашего брата. Кстати, лет восемь назад на этом озере какой только нечисти не водилось! Нудисты из Москвы приезжали, лесби с мужеобразными цвета голубой волны, их даже не трогали, у них тут свои территории имелись – для греховных соитий и прочих богонеугодных пакостей. Слава богу, канули в Лету те времена – теперь здесь таких мерзостей не терпят.
– А хорошенькие… – протянул Толян. – Жалко, мужики, такое добро пропадает.
– Так можно это самое… – задумчиво покорябал Виталик переносицу. – Ну, научить их, перековать, что ли, показать, что такое настоящий мужик.
– Да вроде и так можем снять… – неуверенно изрек Богдан, сохранивший какие-то проблески разума. – В Центральном парке этого добра завались. Выберем посимпатичнее – да на хату. С деньгами без проблем.
– Не, так неинтересно, – отверг разумное предложение Денис. – То, что в свободном доступе, – навевает зевоту. Хочется эдакого – остренького… Золотые, кстати, слова, Виталя, – про «научить», «перековать», а про «настоящего мужика» – просто хит. Девчонки, ну, чего вы такие скучные? Мы тут перед вами расстилаемся, понравиться хотим…
– Послушайте, мы не лесбиянки, – резко вымолвила плотненькая. – Но это вас никак не касается. Отстаньте от нас, а то полицию вызовем!
– Аргумент, – под хохот товарищей согласился Денис. – Но давайте попробуем заново. Вы мне очень нравитесь, девушка. А ваша хрупкая подруга… нравится еще больше. Переходите в наш спаянный коллектив, не пожалеете. Обязуемся любить вас до гроба, холить, лелеять.
– У тебя же есть в Москве любовь до гроба, – заметил Кирилл. – Сам рассказывал. То ли Анжела, то ли Алиса, не помню. Дескать, «я ее люблю», «девушка моей мечты», вся фигня…
– Ты постоянную девушку завел? – удивился Виталик. – Ну, надо же… А как назвал? Чем кормишь?
– Во-первых, я ее не люблю, я ее трахать люблю, – ухмыляясь, сказал Денис. – Это разные вещи. Во-вторых, она не девушка моей мечты, а девушка моей суровой реальности.
– Да убери ты руки! – вскричала плотненькая, когда он снова попытался ее обнять. Резко оттолкнула от себя. – Убирайтесь к черту, идиоты! Чего вы к нам прицепились?
– Не трогайте меня! – заверещала хрупкая, когда Кирилл с другой стороны присел к ней под бочок и как-то ненавязчиво принялся забираться под топик. Она подпрыгнула и отбежала к костру.
А дальше происходило что-то непотребное. Денис ударился о камень косточкой крестца и взвыл от резкой боли. Он рассвирепел, вскочил и, зловеще шевеля пальцами, принялся приближаться к девушке, расставив ноги. В этом и заключалась его ошибка. Эта подлая тварь, приподнявшись на локтях, резко ударила его носком в пах. Свет померк в глазах Дениса, ужасающая боль разнеслась по телу и чуть не выплеснулась рвотой. Он рухнул на колени, согнулся пополам, взвыл, как волк на полную луну. А к храброй девчонке уже рвался вопящий Кирилл – как же, оскорбили достоинство всей сильной половины человечества! Девица отпрыгнула в сторону, пнула ему под ноги рюкзак, схватила с земли термос, и пока он путался в препятствии, быстро отвинтила крышку и выплеснула в лицо горячий чай.
Он заорал от ошарашивающей боли, схватился за лицо. А девица подхватила рюкзак, бросила в бегущих Виталика и Толяна, однако промазала. Но не промазала ее подруга! Сгребла в охапку валяющиеся у костра сухие ветки и рассыпала их под ногами бегущим. Виталик запнулся, расквасил нос о каменную плиту. У Толяна ноги переплелись, он сбился с выбранного направления и кубарем покатился, смял палатку, стукнулся головой о какую-то кастрюлю, завизжал от боли…
Богдан насилу выбрался из ступора – страшно стало. Что такое? Кого испугался?! Он храбро ринулся на «девушку с хворостом», но и та не дремала – выхватила из костра горящую головню и сунула ему в живот – на тебе! Богдан завыл болотной выпью, завертелся волчком. Рубашка тлела, он чувствовал запах горелой кожи! И не придумал ничего умнее, как броситься к озеру, запрыгнуть на камень и сигануть в воду «солдатиком» – в то место, где глубина была не больше полуметра…
Месть оскорбленных молодчиков была ужасна. Девчушка с пепельными волосами бросилась к подруге – та уже стояла у начала крутой тропы и протягивала ей руку. Схватила ее за запястье, потащила наверх. Они бы ушли, поскольку гневно вопящий Кирилл, бросившийся за ними, поскользнулся и сполз вниз. Но Денис, переборов боль, метнул камень, так некстати оказавшийся под рукой! И попал девчушке в заднюю часть бедра! Бедняжка охнула, упала на колени и, вереща, покатилась обратно. Подруга бросилась ее ловить, такая вот самоотверженность.
А четверо разъяренных парней набросились на них и принялись пинать и хлестать по щекам! А потом и Богдан примкнул, выбрался из воды и, хромая на обе ноги, с индейским воплем бросился наводить щемящую справедливость. «Кончайте! – отбивались девчонки. – Хватит!» – «Скоро кончим!» – ржала молодежь.
Уже темнело. Посторонних в округе не было. Пышные ели громоздились на обрывах, мрачно смотрели вниз. Девчонки плакали, катались по земле, стонали от боли, прижимаясь друг к дружке.
– Идиоты вы, парни… – хрипел Денис. – Кто же так бьет? С меня берите пример. Меня еще батя в отрочестве учил, как правильно бить людей, не оставляя синяков… Вяжите их… Богдан, тащи веревки…
– А где я их возьму? – не понял Богдан.
– Ну, придумай, блин… Из палатки вытащи, вон их там сколько…
Ярость и выпитое пиво мутили рассудок, они уже плохо соображали, что творят.
– Тварь, тварь… – кричал Кирилл, хлеща темненькую по щекам. – Вы посмотрите, парни, что она натворила… У меня же щека облезет…
– Ничего, красивее будешь, – ухмылялся Толян. – Показательно они нас отделали, блин, всем досталось, не только тебе, Кирюха…
– Да хрен-то там! – взъярился Денис. – Не выросла еще та ромашка! Сейчас я их так охлобучу! Держите, чтобы не вырвались.
– А потом чего с ними делать? – осведомился Богдан, притаскивая ворох веревок. – Домой же отпускать придется.
– Сомневаюсь, – зловеще вымолвил Денис. – Ничего, разберемся, будем бороться с неприятностями по мере их поступления. Одно я вам скажу, мужики, не придумали еще такой силы, чтобы с нами справилась. Мы элита, а все остальное – чернь, плебс, кого волнуют эти мелкие людишки? – и он, рыча от нахлынувших эмоций, набросился на девчонок, принялся рвать на них одежду, стаскивать штаны, сдирать трусики. Девчонки визжали, отбивались, но им закрыли рты, связали руки за спиной. Они извивались на каменной площадке, мычали.
– Фу… – в изнеможении опустился на колени Толян. – Неужели даже имен у них не спросим?
– Не будем, – истошно засмеялся Денис. – Пусть останутся таинственными незнакомками. Готовы?
– А то… – неуверенно пробормотал Богдан. Он еще не оправился от боли в обожженном животе, злости пока хватало.
– Тогда тащи выпивку из машины, – распорядился Денис. – Вмажем для пущего веселья… и обнажим свои Мечи Времен!
Богдан, не возражая, стал карабкаться по тропе, пропал в темноте. Костер продолжал гореть, в него подбросили дрова. Озарялся зыбким пламенем крохотный заливчик, край озера, обросший мохом и корнями обрыв. Обнаженные тела извивались в паре метров от костра. Над ними склонились четыре фигуры. Пламя вырывало из мрака искаженные от возбуждения лица. Внезапно стало тихо. Денис опустился на корточки, медленно поводил носом перед глазами перепуганной девчушки, потом переместился к ее подруге – к ней его влекло значительно сильнее. Лизнул ее в щеку, укусил за нос, зловеще засмеялся, когда ее перекосило от отвращения. Потом распрямился.
– Ну, где этот Богдан? Выпить хочу, – и замурлыкал. – За милых дам, за милых дам…
Богдан не возвращался.
– Богдан, твою мать! – взорвался Кирилл. – Ты что там, заблудился?! Тебя только за смертью посылать, блин…
В лесу над обрывом было тихо, только ветерок шелестел в косматых кронах.
– Прикалывается, – фыркнул Виталик. – Сейчас спрыгнет с обрыва, будет кривляться – мол, это я, ваш зомби…
– Да не в том он настроении, – возразил Толян. – Действительно, чего тут тащить – поднялся, машина рядом. Эй, Богдан, кончай выделываться, спускайся!
– Виталя, сгоняй, пни его там, – распорядился Денис, проследил, как долговязый приятель карабкается по тропе, пропадая в сумраке, и вновь склонился над связанными девчонками. Принялся мять волнующую женскую грудь и с радостью отметил, что не проходит боевой настрой, есть еще порох в пороховницах. А то, что они мычали, дергали головами, норовили ударить его лбом в переносицу, только сильнее распаляло…