Он, должно быть, услышал ее шаги на лестнице. Только она собралась постучать, как дверь распахнулась. Дит стоял босиком, без рубашки, в помятых джинсах. Волосы взъерошены, на лице выражение тревоги.
– Рейсин! Что-нибудь случилось? Тоби?
Она попыталась улыбнуться…
– С отцом все в порядке, во всяком случае, дело пошло на поправку. Можно мне войти?
Неуверенность в его глазах сменилась сочувствием. Дит посторонился, закрывая за ней дверь. Затем прошел следом в темную узкую прихожую. Рейсин вступила в комнату и тотчас бросила взгляд на смятую постель с оставленной на ней книгой. Книжка была из магазина, в мягкой обложке, – приключенческий роман со стрельбой. Рейсин снова предложила ему маленький телевизор из офиса. Дит пожал плечами.
– Ты снабдила меня множеством вещей. Кроме того, я предпочитаю чтение – если ты, конечно, не возражаешь, что я таскаю книги из лавки.
– Не возражаю.
– Спасибо. Я в этом не сомневался.
Они стояли в неловком молчании, пока Рейсин осматривала комнату. Она решила, что в квартире пустовато, но жить можно. Брошенные на пол коврики, которые она принесла из дома, закрыли самые безобразные трещины. Лампа на столе возле кровати освещала комнату ровным, мягким светом, гораздо лучше, чем люстра на потолке. Постель выглядела уютнее с покрывалами и подушками. И все же тут необходимо поработать: покрасить стены, не помешал бы и ковер на полу. Особенно унылыми казались голые окна, к тому же их необходимо замазать. И, конечно, мебели не хватает: нужны стулья, стол, комод, этажерка; на стену хорошо бы повесить картину, не помешают и комнатные растения. Решив серьезно заняться обустройством квартиры, она смущенно посмотрела на Дита.
– Я забыла, какой жалкий у комнатушки вид.
– О, все нормально. Я же здесь ненадолго.
Это прозвучало зловеще, подобно похоронному звону. Рейсин сделала вид, что не слышала.
– Нет, правда, здесь по меньшей мере надо покрасить, постелить ковры и…
– В этом нет необходимости.
– …поставить что-нибудь из мебели, повесить портьеры.
– Мне не нужны портьеры.
– Они украсят комнату.
– С улицы через окно ничего не видно, если только не влезть на крышу магазина!
– И все же, – продолжала она упрямо. Мне бы хотелось привести здесь все в порядок. Можно этим потихоньку заняться. Думаю, обойдется недорого.
– Давай не будем об этом, Рейсин.
Тихий, бесстрастный голос звучал слишком красноречиво. Она отвернулась, чтобы Дит не заметил ее отчаяния, и резко сменила тему разговора:
– Я виделась с Тоби, и… и он в порядке, за исключением…
– За исключением чего? – мягко спросил Дит и подошел поближе.
Ее нижняя губа задрожала. Рейсин опустила голову. Она больше не могла терпеть. Приближался суд, а еще так много надо было сделать. Она солгала, Тоби болен, и Дит… Дит, который живет в этом убогом, запущенном месте. Дит, который скоро ее покинет. Дит, которого она любит. Неожиданно для себя Рейсин разрыдалась и, повернувшись, оказалась там, куда более всего стремилась, – в объятиях Дитона Спунера.
– О Дит, что мне делать? – всхлипывала она.
– Ну, успокойся, – вполголоса произнес он, крепче прижимая ее к себе и прикасаясь кончиками пальцев к ее волосам, рассыпанным по плечам густой копной. – Успокойся, дорогая, и через минуту ты сможешь мне все рассказать.
Рейсин пошмыгивала носом, прижавшись щекой к его обнаженной груди и чувствуя себя защищенной в его объятиях. С трудом успокоившись, она вытерла слезы и решила все рассказать. Глубоко вздохнув, девушка подняла голову.
– Я совершила нечто ужасное.
Дит чуть не рассмеялся.
– Зная тебя, легко представить, насколько это ужасно.
Рейсин покачала головой, вздыхая и отбрасывая назад волосы.
– Я поступила довольно подло, хотя вначале это казалось мне единственно правильным решением. Но теперь, когда Тоби выздоравливает, мне стало так легко при мысли, что больше не нужно лгать. Только отец ничего не помнит! Он не помнит! А я больше не могу жить с этой ложью!
Дит, застыв, слушал ее взволнованную речь. Его серо-зеленые глаза подернулись страхом. Он, казалось, боролся с собой. Затем немного ослабил объятие и отступил назад, облизав губы кончиком языка.
– Ты уверена, что хочешь мне все рассказать? – спросил он с запинкой.
Рейсин взглянула на него и нахмурилась.
– Уверена, мне больше некому довериться.
– Может, лучше присядем?
Он бросился поправлять покрывало на кровати – единственном месте, где можно было расположиться. Она уселась и ждала Дита. Он казался одеревеневшим, когда сел на край матраца, обхватив колени.
– Сперва о Тоби. Он в сознании или нет?
– В сознании.
– Ну?
Рейсин потерла рукой лоб и заговорила, стараясь как можно точнее обрисовать ситуацию:
– Врачи говорят, через несколько недель он совсем поправится. Но дело в том, что отец ничего не помнит.
Дит пристально смотрел на нее.
– Не помнит нападения?
Рейсин кивнула, чувствуя, как на глаза снова навернулись слезы.
– Я даже не могу поговорить с ним об этом, по крайней мере сейчас. Врачи запретили, пока он не окрепнет. Но и тогда нет никакой гарантии, что отец вспомнит происшедшее.
– Это означает, – догадался Дит, – что Тоби не сможет дать показания в суде.
– Да.
Он немного подумал, затем подошел к окну.
– Ты возненавидишь меня, если я скажу, что не хочу больше ничего знать? – тихо спросил он.
Рейсин встала и тоже подошла к окну. Его мускулистая спина с широкими плотными плечами суживалась к узкой, но крепкой талии. Она положила руки ему на плечи, ощутив, как напряглись они под ее пальцами.
– Я не способна возненавидеть тебя, – прошептала она, пытаясь угадать, какие чувства заставили его склонить голову. – Ведь должен же кто-то подсказать мне, что делать. Я больше не могу. Суд приближается. Если я изменю показания, бандиты останутся безнаказанными. Это несправедливо! Но как мне рассказать эту историю в суде? Как?
Рейсин понимала, что слова ее звучат невразумительно, но и Дит вел себя как-то странно. Наконец он поднял голову и обернулся. Взяв девушку за руки, он устремил на нее пристальный, полный понимания взгляд.
– Хорошо, – нежно сказал он, – а теперь расскажи мне все с самого начала.
Они вернулись к кровати и уселись на самый краешек. Рейсин говорила не умолкая. Она рассказала ему все в деталях. Как она узнала Лонни и Дженкса. Почему ее не было в магазине в тот день и откуда она вернулась. Даже почему она узнала смех Лонни. И самое главное, она призналась в том, что видела и чего не видела собственными глазами. Объяснила, почему сразу не сказала правды; она уверена, что все произошло именно так, как она рассказала. Дит не стал ни советовать, ни осуждать ее, и она была ему благодарна за это.
– Мне трудно что-то сказать, пока я не наведу кое-каких справок. Я должен точно знать, как обстояло дело.
– Официально я показаний не давала, – неуверенно произнесла девушка. – Как ты думаешь, я совершила преступление?
– Нет! Точно не знаю, но на твоем месте я не стал бы слишком беспокоиться. Этот следователь, Хоторн, показался мне умным парнем, а даже дураку ясно, что обвинять тебя не в чем. Но все же перед тем, как давать тебе советы, мне надо раздобыть… дополнительную информацию.
Это было разумно. Рейсин не сомневалась, что Дит употребит все сказанное ею с необходимой осторожностью. Ей стало легче от мысли, что кто-то взял на себя ее проблемы.
– Я не знаю, как благодарить тебя, – произнесла она, снова глотая слезы.
– Подожди, пока тебе и вправду будет за что благодарить меня, – сказал Дит, дотрагиваясь до ее щеки.
– За что-то еще, ты хочешь сказать. Ты уже так много для меня сделал.
Он сжал ей руку.
– Я работаю не бесплатно. Ты платишь за все, что я делаю.
– Так мало!
Посмотрев вокруг, Рейсин приняла решение.
– Я прямо сейчас займусь твоей комнатой.
– Подожди, – запротестовал он. – Я думал, мы насчет этого договорились. Я не желаю, чтобы ты на меня тратила деньги.
– А я желаю.
– Нет. Ты слишком занята, слишком ограничена в финансах, чтобы заниматься этим. И потом… к тому времени, когда ты закончишь, меня здесь не будет.
У Рейсин перехватило дыхание. Сама мысль причиняла ей боль. Глаза застилали слезы, она не могла найти нужных слов. Наконец она выдавила из себя:
– О Дит, не уходи. Пожалуйста, останься!
Она подумала, что он сломает ей руку.
– Рейси, мне бы хотелось остаться, но рано или поздно ты сама захочешь, чтобы я ушел, – с трудом произнес он.
– Ни за что! – Голос Рейсин дрогнул. – Что бы ни случилось, я буду тебя любить.
Если бы она ударила его, он не выглядел бы более ошеломленным. Лицо Дита изменилось столь внезапно, что она ничего не могла понять.
– Ну скажи что-нибудь! – закричала она. – Ради Бога, сделай…
Он рывком притянул ее к себе и впился поцелуем в ее губы. Рейсин прижалась к его обнаженному торсу. Довольная таким поворотом ситуации, она блаженствовала под ласковыми касаниями его рук. Не прекращая поцелуя, они повалились на кровать, позабыв все волнения. Сердце Рейсин пело. Оба рассмеялись, прижавшись носами, взгляды их встретились – синий и мшисто-зеленый. Успокоившись, они возобновили и углубили поцелуй. Это был не поцелуй, а слияние – каждый стремился отдать другому себя. Взаимное чувство разжигало страсть и делало ее нежной.
Он рывком притянул ее к себе и впился поцелуем в ее губы. Рейсин прижалась к его обнаженному торсу. Довольная таким поворотом ситуации, она блаженствовала под ласковыми касаниями его рук. Не прекращая поцелуя, они повалились на кровать, позабыв все волнения. Сердце Рейсин пело. Оба рассмеялись, прижавшись носами, взгляды их встретились – синий и мшисто-зеленый. Успокоившись, они возобновили и углубили поцелуй. Это был не поцелуй, а слияние – каждый стремился отдать другому себя. Взаимное чувство разжигало страсть и делало ее нежной.
Рука Дита скользнула к ее талии, замерла на мгновение и продолжила свой путь к бедру, лаская его изгибы. Рейсин прильнула к нему всем телом, устраивая свое колено между его ног и чувствуя, как, волнуясь, поднимается и опускается его грудь. Дит застонал и перевернулся на спину, увлекая за собой Рейсин. Чутко улавливая его желания, девушка подлаживалась к нему, с возрастающим голодом ловя его губы. Казалось, все ее тело, до сокровенных глубин, отозвалось на движение его напряженного языка. Она высвободилась рывком и оказалась на нем, обхватив ногами его бедра, а руками шею.
Дит гладил ее спину, плечи, грудь. Рейсин прижималась к нему все плотнее. Тело ее охватила дрожь – наслаждения и досады. Ей мешала одежда. Надо от нее избавиться. Рейсин поразилась, с какой легкостью она решилась на это.
Прерывая поцелуй, она поднялась над ним, перемещая вес тела на колени. Его руки скользнули вниз, лаская грудь. Улыбаясь, она расстегнула пуговицы на манжетах, затем скрестила руки и, ухватив рубашку за подол, медленно стянула ее. Ощутила покалывания на коже, будто обнажились нервные окончания. Дит застонал. Когда он руками коснулся груди Рейсин, огонь прошел сквозь ее тело, и под его большими пальцами набухли соски.
Какое-то время она была не в состоянии ни шевелиться, ни думать – обнаженное тело привыкало к его ласкам. Затем медленно подняла руки, распуская волосы, завязанные в конский хвост. Волосы рассыпались по плечам. Дит привлек ее к себе, пытаясь дотянуться до ее губ, но Рейсин только слегка подалась вперед – она еще не завершила стриптиз. Еще раз поднялась над ним, скользнув руками по его мускулистому телу. Вдохнув, он втянул живот. На мгновение Рейсин заколебалась, но затем решительно взялась за пояс джинсов и дернула молнию.
Внезапно Дит схватил ее за руки и, перекатившись на бок, увлек Рейсин под себя. Она открыла рот, чтобы заговорить, но он заполнил его языком. Она хотела обнять его, но Дит все крепче сжимал ее руки, отказываясь освободить их. Она не понимала, что он задумал. Когда поцелуй стал угасать, до нее наконец дошло, что он не хочет близости. Разве это возможно? Она же видела в его глазах страсть, чувствовала ответный трепет его тела.
Дит оторвался от ее рта и поднял голову, заглядывая в ярко блестевшие глаза девушки. Рейсин лежала неподвижно. Взгляд ее выражал обиду и недоумение. Лицо Дита погрустнело, на нем появилось уже знакомое ей выражение раскаяния. Он вздохнул и собрался заговорить, но Рейсин не хотела этого.
– Дит, – начала она, пытаясь сломить его.
Он оборвал:
– Дорогая, не надо. Ты сама не знаешь, что делаешь.
– Нет, знаю.
– Рейси, если бы я хоть на секунду был уверен… – начал было Дит и замолчал. Затем попытался снова: – Рейси, ты не знаешь, кто я, чем я занимаюсь.
– Я знаю все, что мне нужно знать. Я знаю, что люблю тебя.
Он был ошеломлен и одновременно чрезвычайно доволен. Рейсин сумела уловить это сквозь свою обиду.
– Я люблю тебя, Дит, и хочу близости с тобой.
Он покачал головой, улыбаясь, глаза его заблестели. Рейсин со страхом ждала его ответа.
– Ты удивительное создание, но я не…
Ее глаза закрылись, дыхание перехватило.
– Но ты не… не любишь меня?
Дит отпустил девушку, скользнув руками по ее плечам и груди.
– Я недостоин тебя, Рейсин, но очень тебя люблю.
Рейсин тотчас открыла глаза.
– Дит!
Она закинула руки ему на шею, прижимаясь к нему и покрывая поцелуями лицо. Он засмеялся. Хриплый, счастливый смех, способный раздуть все еще тлеющий огонь. Она обвила Дита ногами, страстно шепча его имя, испытывая блаженство, когда он впился в нее поцелуем. Оторвавшись, Дит слегка отстранился, нависая над ней.
– Не так. Если уж нам захотелось близости, моя дорогая, сделаем все законным порядком.
– Что это значит? – встревожилась Рейсин.
Он улыбнулся, и его ответ согрел ее сердце, разогнав все сомнения и страхи.
– Это значит, – сказал он, – что ты должна выйти за меня замуж. И как можно скорее.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Безмерно счастливая, Рейсин была готова выйти за него замуж в ту самую минуту или, понимая невозможность этого, на следующий день. Но Диту не пришлось долго уговаривать ее подождать. Тоби, несомненно, захочет присутствовать на свадьбе. И суд – он висел над ними, подобно лассо, нацелившемуся на их любовь. Была, конечно, и другая причина, о которой Дит пока умалчивал. Он не мог признаться девушке в том, что Дженкс его брат, опасаясь, что это признание станет концом их отношений. Ему придется уйти, а Рейсин все еще нуждается в его помощи.
Сперва надо увериться, что ей не угрожает опасность со стороны властей, а заодно избавиться от чувства вины, которое даже сейчас съедало его. Чего бы это ни стоило, он сделает все, чтобы ей не пришлось лжесвидетельствовать, к тому же это может облегчить положение Дженкса, хотя для того это уже не имело значения. Он готов был задушить своего брата за то, что из-за него Рейсин оказалась в такой ситуации. Одурманенный любовью, Дит полностью оправдывал ее действия.
Его чувство подогревалось сознанием, что Рейсин тоже любит его. Дитон не хотел связывать девушку близостью до тех пор, пока она не узнает правды, – он надеялся, что она простит его. Жениться на ней до признания было большим искушением, но ведь и развод в этом штате был делом несложным. Дит не мог так поступить, он поклялся, что в его жизни такого не произойдет.
Нет, ситуацию надо прояснить до конца, и тогда, если Рейсин захочет стать его женой, он будет самым счастливым человеком на свете. Но как ее прояснить? В его распоряжении был только один способ: заставить Дженкса признаться в том, что выстрелил он.
Дит принял решение. На следующий день, когда Рейсин, как обычно, собралась к отцу, он обнял ее и отпросился на это время. Она даже не поинтересовалась зачем. Просто поцеловала его и предложила ключи от грузовика. Трудно было с ней расставаться. Но любовь придавала ему необычайную силу. Окрыленный надеждой, Дит ушел.
Окружную тюрьму найти было нетрудно. Доехав до центра, он свернул на первую попавшуюся бензоколонку и спросил у служащего. Десять минут спустя, заполнив бак горючим, он уже направлялся к неуклюжему современному зданию, расположенному у склона холма, покрытого зеленью.
Через полчаса в маленькую пустую комнату, где Дит ждал, сидя на крепком деревянном стуле, вошел Дженкс, одетый в синий спортивный костюм. С хитроватой улыбкой он развалился на втором стуле, стоящем в комнате, и лениво выудил сигарету из оттопыривающегося нагрудного кармана.
– Огоньку не подашь, браток?
Дит почувствовал раздражение, но постарался не показать виду. Дженкс прекрасно знал, что он не курит и не одобряет этой вредной привычки у других. Еще в детстве, застав брата за этим занятием, Дит пытался образумить его, но тщетно. Дженкс и теперь плевать хотел на свое здоровье, как и на многое другое. Дит отвел глаза и, понизив голос, спросил:
– В чем дело, Дженкс? Тебе не доверяют спички? Ты пытался устроить пожар?
– Ненароком вышло, – пожаловался Дженкс, укладывая сигарету за ухо, как карандаш. Он угрюмо оглядел Дита и произнес с упреком: – Долго же ты собирался навестить меня.
Дитон пожал плечами. Он знал, что его братец не очень-то скучал по нему.
– Я пытался найти способ вытащить тебя отсюда.
Дженкс сразу просветлел.
– Удалось?
Надежда смягчила его лицо, придав ему детское выражение. В конце концов, он и вправду еще совсем мальчишка.
Дит оглядел своего единоутробного брата – болезненно-худощавый, даже хрупкий. Не брит, каштановые волосы взъерошены. Кожа бледная, нездоровая, глаза покрасневшие. Вид измученный. Дит знал, что мукам его пока что конца не видно. Впервые ему стало по-настоящему жаль своего младшего брата. Но что он может для него сделать, не предав Рейсин? Он вспомнил о цели визита и напрягся.
– Послушай, на этот раз ты здорово влип, – сказал он, внутренне сжавшись от выражения отчаяния на лице Дженкса.
Младший брат вздохнул. И вскочил внезапно.
– А все этот Лонни, будь он проклят!
– Почему бы тебе хоть раз в жизни не ответить за свои собственные поступки? – разочарованно спросил Дит.
– Но, Дит, с какой стати мне отвечать за Лонни?
– Забудь о Лонни! – взорвался Дит, вставая. – Вы оба виноваты в преступлении. Ты знаешь это! Почему бы тебе не признаться, что ты выстрелил в старика? Отбудешь срок и начнешь жизнь заново.