Предстоящая встреча очень волновала ее. Непонятно, что думает Евгений о своей родине? Здесь ему пришлось совсем не сладко. Уехал он за границу в десять лет, а в таком возрасте у ребенка уже очень хорошая память, да и в детском доме ему пришлось нелегко. К тому же он наверняка не забыл о своем нищенском существовании.
Яна представила себе толстого типа с постным лицом и презрительным взглядом. Оу! Как жили в г…, так и живете?! То ли дело у нас в Дании! Яна опять принялась ругать себя за то, что ввязалась в эту историю. Наверняка этот парень и по-русски не говорит или будет безумно коверкать слова. Сейчас ему около сорока… То есть он уже тридцать лет вдали от родины. Вот ведь черт! Для меня говорить по-английски — легче застрелиться, — нервно кусала губу Яна.
Дело в том, что Яна говорила-трещала очень быстро. А думала еще быстрее… А вот по-английски она все понимала, но сама так же быстро ответить не могла, от этого начинала нервничать, потеть, покрываться пятнами, в конце концов путала слова и жутко злилась. И сейчас ей снова предстояло испытание.
Объявили, что прибыл самолет из Копенгагена. Народ оживился, а напряженное лицо Яны стало еще более недовольным и озабоченным. И тут она сообразила: «А как я его узнаю? А как он меня узнает? Вот ведь не подумала вовремя! Сейчас хлынут пассажиры с этого рейса, и что я буду делать? Кричать по-английски, что я встречаю Евгения Сальме? Вот влипла!»
Яна бросилась к киоску «Союзпечать».
— Извините! — Она протиснулась перед полной дамой. — Дайте мне что-нибудь большое!
— Совсем обнаглели! — Обиженная дама поджала тонкие, накрашенные губы.
— Большое и бумажное! — настаивала Яна.
— Газету?
— Какой-нибудь плакат! Бумага! Есть?
— Нет, — растерялась продавщица.
— У меня есть для вас кое-что большое.
В ответ на вопли к Яне приблизился мужчина подозрительного вида и показал на собственную ширинку. Яна, не долго думая, пнула его ногой и продолжила:
— Ну, может, хоть что-нибудь найдется?
— Календарь есть… — Продавщица покосилась на корчащегося от боли мужика.
— Большой?
— Да…
— Давайте! Один! И фломастер поярче! — выкрикнула Яна.
— Сумасшедшая, — прокомментировала дама, но замолчала, поймав взгляд серьезных синих глаз. Видимо, она испугалась, что эта высокая девица сейчас так же легко вмажет и ей.
Однако Яну ждало разочарование. Обратная сторона календаря оказалась черной. Оставался только один шанс — написать на лицевой стороне. Продавщица листала, Яна отрицательно качала головой, поминутно оглядываясь. Пестрые котята и щенки в цветах, темные автомобили… и вдруг мелькнуло обнаженное тело не успевшей загореть бабы.
— Вот! Ее! — закричала Яна, затылком почувствовав, что пассажиры самолета из Копенгагена уже выходят. Она схватила черный фломастер и размашисто по белым телесам, вернее, грудям, написала на английском: «Евгений Сальме». Расплатилась и побежала встречать рейс.
Яна старалась не думать, как она выглядит. Высокая, в коротком платье, губы накрашены красной помадой, в руках плакат с голой теткой, у которой на одной сиське написано «Евгений», на другой «Сальме». Очень оригинально. Наверняка такого способа встречать прилетевших гостей столицы в аэропорту еще не видали.
Дальше было интереснее. У Яны сложилось впечатление, что она встречает всех пассажиров этого рейса, потому что абсолютно все они смотрели на нее. И все мужчины спрашивали, не их ли она встречает? Среагировали и некоторые женщины:
— Совсем обалдели эти проститутки! Даже до гостиницы добраться не дают! Ловят сразу у трапа самолета! Слышала, что в Шереметьево полно шлюх, но не думала, что все так запущено! Небось рекламирует своих девочек!
Яна покраснела и решила придумать что-то, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания. Единственное, что пришло ей на ум, это попросту оторвать голову голой красотки, чтобы она не так бросалась в глаза. А получилось еще хуже. Теперь голое тело с огромными грудями сверху дополняла бледная и припухшая физиономия Яны. И наверняка любой сказал бы ей, что в первоначальном варианте было намного скромнее. Пассажиры смеялись и показывали на нее друг другу. Уши у Яны пылали.
— Эй, красотка! — донеслось до нее. — Из какого коровника вышла? А у тебя самой такие же? Чего плакатиком прикрылась-то?
Кровь ударила ей в голову от ярости. Она накинулась на мужчину, оскорбившего ее, с кулаками. Вдруг кто-то удержал ее на месте. Яна перевела дух и зло уставилась на человека, помешавшего ей стать убийцей.
Высокий молодой мужчина держал ее за руки и улыбался. Темные выразительные глаза, светлая кожа. Красивый парень. Яна почувствовала, как ее обволакивает взгляд мужчины, она проваливается в него, как в черную дыру. Сама не низенькая, она смотрела на незнакомца снизу вверх…
— Вы в порядке? — спросил мужчина.
— Кто? — замешкалась Яна, пытаясь поднять упавший плакат.
— Вы.
— Я? — Яна явно тупила, не зная, как себя вести. — Я всегда в порядке!
Мужчина бросил на нее насмешливо-оценивающий взгляд.
— Плакат многообещающий!
Яна вспыхнула и скрутила календарь.
— И вы туда же! Не про вашу честь! Проходите мимо! — огрызнулась она. Если сейчас он скажет хоть слово о том, что ее фигура не идет ни в какое сравнение с достоинствами этой красотки, то она, совершенно никого не стесняясь и не думая о приличиях и правилах поведения в международном аэропорту, врежет этому красавчику аккурат промеж ног. И сделает это с большим удовольствием. Однако незнакомец промолчал.
«Чувствует, гад, опасность», — подумала Яна, и зло прикрикнула:
— Отойди! Не загораживай! Не видишь, я человека встречаю?
— Я вижу, — кивнул он. — Даже сомневался, стоит ли подходить к тебе, хоть я не из пугливых… И вот я здесь! — Голливудская улыбка осветила его лицо.
— Вот я не поняла, — подбоченилась Яна. — Тебе чего надо? В глаз дать? Так это я могу!
Она бросила растерянный взгляд по сторонам — эх, пропустила Евгения!
— Да, решительности тебе не занимать. — Мужчина стал серьезным. — И сообразительности тоже. Позвольте представиться — Евгений Сальме. А ты кто, прекрасная незнакомка?
Яна удивилась:
— Ты? Это правда ты?
— Я… Показать паспорт? — похлопал себя по карману мужчина.
— Не надо… Но…
— Что? — Он не понимал, почему она так растерялась.
— Я не думала… Вернее, мне казалось, что это будет человек, плохо говорящий по-русски… — стала оправдываться Яна.
— Это мой родной язык, — улыбнулся Евгений.
— …низенький и толстый… — продолжала Яна.
— Ну, извини, что не оправдал твоих надежд. — Евгений засмеялся.
— …в старомодном плаще и нелепой шляпе в клеточку… — не могла остановиться Яна.
— Прости. Если можешь, конечно, — развел он руками. — Предпочитаю спортивный или классический стиль в одежде. Шляпы не ношу.
Яна покраснела.
— Я тут… Я же вас и встречала! — обрадованно сообщила она.
— Я понял уже! Очень оригинальный способ, — покосился он на скрученный плакат в ее руках.
— Я торопилась… Мы незнакомы… Купила календарь… А что? — перешла она в наступление. — Цель-то достигнута! Вы… Ты нашелся!
— Тебя трудно было не увидеть! Я понял… Хорошо, что на календаре не негритянки, — сказал Евгений, широко улыбаясь.
— Это точно! — хихикнула Яна.
— Я общался с Клавдией Ивановной, знал, что она женщина преклонных лет, и был несколько удивлен…
— Я ее соседка. Яна Цветкова.
— Очень приятно. Я…
— Я знаю! — оборвала датчанина Яна, хватая его за руку и устремляясь к выходу из аэропорта.
На Евгении были темные джинсы, дорогие кожаные ботинки, черная трикотажная водолазка и темно-коричневая легкая куртка с эмблемой какой-то фирмы на нагрудном кармашке.
— Ты легко одет… Это в Дании, наверное, в марте уже весна.
— А здесь холодно? Сейчас в Европе аномально теплая температура. Просто жара! Все-таки я уже забыл, что такое суровый русский климат, — вздохнул он.
— У нас в марте еще зима, порой холода продолжаются до середины апреля, да и климат с каждым годом становился все холоднее — уж и не знаю, в чем причина, версий много. Все суровее и суровее… — ответила Яна. — Каждый год по-разному, как повезет.
И тут она услышала:
— Глянь-ка, все-таки сняла клиента…
Она оглянулась и увидела двух теток. Одна была тощая и нескладная. Пряди коротких светлых волос уныло свисали вдоль впалых щек. Тоскливые носогубные складки, морщинистые веки… Вытянутая физиономия этой женщины напоминала морду афганской борзой. Ее приятельница, маленькая и круглая, была похожа на не слишком надутый воздушный шарик. Сначала Яна хотела бросить в ответ что-нибудь грубое и резкое, но внезапно остановилась, подошла к обидчицам, вынула из пальцев одной незажженную сигарету и бросила в ближайшую урну. Оторопевшие женщины не нашли что сказать в ответ. Яна мило улыбнулась и с большим чувством изрекла:
— Счастья вам, милые дамы! Большого женского счастья! Надо быть добрее друг к другу! А зависть — плохое чувство! — Она подхватила Евгения под руку.
Тетки окаменели.
— Ты знаешь, Женя… — сказала Яна. — Можно я тебя так буду называть? Мне как-то сложно бывает потом с «вы» переходить на «ты».
— Так ты и начала. Так что продолжай.
— На «вы», мне кажется, только в России принято, а в Европе иначе…
— Я — русский. У меня двойное гражданство, я сохранил российское.
— Это неважно… Дело в том, что у нас в стране жуткая ситуация… На одного свободного мужчину приходится десять свободных женщин, и все хотят… — вдруг сказала она.
— Хотят? Чего? — В его темных глазах промелькнуло подобие усмешки.
— Того самого, Женя, того самого… Конкуренция — жуть! А если ты еще страшная как крокодил, как эти вот две особы, шансов — ноль! Мне их так жалко! — Яна честно посмотрела Евгению в лицо, и он прыснул со смеху.
— Как эти две? — повторил он. — А я-то решил, что ты…
— Ангел? Ошибаешься! Жизнь закалила меня! — вздохнула Яна.
Они вышли из здания аэропорта, и ее спутанные пряди волос, выбившиеся из небрежно заплетенной косы, развевались на ветру.
— В борьбе за российских мужчин? — уточнил Женя.
— Нет, тут я уже сошла с дистанции. — Яна старалась придержать волосы рукой.
— А что так? — усмехнулся он.
— Возраст! — вздохнула Яна, снова вызывая у Евгения смех.
Она строго посмотрела на нового знакомого:
— Смешинка в рот попала?
— Извини… Если бы я знал, что здесь существует такая проблема, давно бы вернулся на родину.
— Не сомневаюсь. Тут ты пользовался бы популярностью, — хмуро кивнула она.
— Да я и в Дании не загнил, — ответил Евгений, продолжая веселиться.
— Не сомневаюсь, — нервно повела она плечиком. — Мне бы помыться после кладбища… Ой? Я это вслух сказала? Кстати, а где твой багаж?
— Багаж? Вот… — показал Женя на кожаную сумку.
— И это все?! — искренне удивилась Яна.
— Все…
— Ты даже чайку не попьешь? — уточнила она.
— Не понял?
— В смысле, на один день? — Яна подумала, что хоть он и все понимает и хорошо говорит по-русски, но ей все равно будет с ним тяжело.
— А, ты об этом… Яна, у меня всегда с собой кредитные карточки, и английский — второй родной. Никогда не беру много вещей. Все, что мне нужно, я приобретаю на месте.
— Странная тактика, то есть — неэкономная. Ну, да ладно… Куда тебя устроить на ночлег? К себе не возьму! — сразу же предупредила Яна. — Хотя… слушай! Я же могу поселить тебя в квартире Клавдии Ивановны! У меня ключи есть. Тем более что ехал ты к ней…
— А Клавдия Ивановна не будет против?
— Она? Нет… Женя, не волнуйся, но Клавдия Ивановна умерла, ей теперь вообще все равно! — ляпнула она.
— О, Дева Мария! Когда? Как это произошло? — ахнул он.
— Ой, извини, что без подготовки! Совсем недавно… Так получилось, что я оказалась последней, с кем она успела поговорить перед смертью, и она рассказала о тебе, о том, что ты хочешь приехать. Телеграмму тоже получила я и вот решила встретить…
— Как жалко! Я так хотел ее увидеть… Мы разговаривали по телефону, мне показалось, что это была очень милая женщина, — искренне опечалился Евгений.
— Она и была милой, доброй и безобидной, — подтвердила Яна. — Так поживешь у нее в квартире?
— Ты сказала, что ты ее соседка? Значит, ты живешь рядом? — Евгений ответил вопросом на вопрос.
— В этом же доме, этажом выше, — сказала Яна, не совсем понимая, что это может изменить.
— Тогда, если пустишь, я с удовольствием.
— Поехали! — кивнула она. — Может, я хоть сейчас доберусь до дома и наконец-то помоюсь. Извини, к тебе это не имеет никакого отношения! Это личное!
— Проблемы? — поинтересовался Евгений.
— Не у меня… Там, у друзей… Они сейчас на кладбище…
— Ого! Тоже? Здесь что — все умерли? Почему?
— Они живы… Но кто-то похоронил моего знакомого, хотя он и жив. Долгая история, и тебе не надо во все это вникать! Бежим к стоянке такси!
— Я заказывал для себя автомобиль, — пояснил Евгений, осматриваясь. — Мне сообщили его номер…
— Трансфер?
— Угу… А вот он! — обрадовался Женя, и они подошли к черному, представительского класса «мерседесу».
— Ого, — оценила Яна, вдруг сообразив, что именно на таком ездил ее Ричард.
— Господин Сальме? — Водитель выскочил из машины и засуетился. — Садитесь, пожалуйста.
— Яна, назови ему адрес, — попросил Женя.
Они уселись на мягкие сиденья.
В машине был роскошный кожаный салон, тихо звучала музыка, был включен климат-контроль. Водитель был чисто выбрит, одет в униформу и улыбался. Яна почему-то именно сейчас вспомнила водителей маршрутки и содрогнулась… Она назвала адрес, машина плавно тронулась с места.
— Ты очень давно не был на родине? — придвинулась к Евгению Яна, представляя, что сейчас она услышит его ностальгические воспоминания, а заодно почувствует аромат парфюма и ощутит ту мужскую силу, то обаяние, которые источал неожиданный гость из далекой Дании. «Нет, я точно старею, — подумала Яна с содроганием. — Что же я творю? Скоро буду к молоденьким мальчикам приставать, чтобы хоть рядом постоять, а они станут предлагать перевести старушку через дорогу, не понимая, зачем бабка вообще шляется по улице…»
— Я? — не оборачиваясь, спросил он, не замечая ее весьма странного выражения лица. — Нет… Что ты… В детстве родители часто привозили нас в Крым…
— Слава богу, это опять Россия. Все-таки не оторвался ты от родины…
— Знаю. И тогда это была одна страна. Было так интересно… Все мои сверстники летели в Ниццу, на Канарские острова, в Америку, на Кубу… Приемные родители были состоятельными людьми, и в престижном колледже, в котором мы учились, не было детей из бедных семей, — пояснил Евгений.
— Тебе дали хорошее образование?
— Прекрасное… Лучший колледж, университет… Все, что мы с братом могли пожелать, сразу же получали. — Взгляд Евгения стал задумчивым.
Невольно он погрузился в воспоминания, которые у него, как у каждого человека, были и хорошими, и плохими.
— Тебе повезло? — спросила Яна. — Ты же считаешь, что тебе повезло в жизни, ведь так?
— После того, что с нами произошло, можно сказать, что повезло… Хотя я бы предпочел жить с мамой, пусть даже в нищете. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я? Ведь она очень любила нас с Вовой…
Яна чуть не заплакала. Евгений был совершенно прав.
— Так вот! Дети Датского королевства летали на престижные курорты, а мы в Крым, — тряхнул он головой. — Ялта, Феодосия, и так почти шесть лет подряд. Родители считали: чтобы мы с братом выросли людьми со здоровой психикой, нам нельзя терять связь с корнями… То есть как это правильно сказать?
— Я тебя поняла. Связь с родиной, — кивнула Яна.
— Да, и язык не должны были забывать, мы только по-русски говорили в Крыму…
— Странно, что ты не приобрел украинский акцент, — отметила Яна, усмехнувшись.
— У нас был педагог по русскому языку, выпускник МГУ, то есть, как говорят, носитель языка. Он говорил очень правильно, родители за этим следили, — пояснил Евгений. — И потом, мы приезжали в Москву с братом лет пятнадцать назад забрать прах матери и перезахоронить его в Дании, чтобы она была рядом… Долго шли к этому решению и вот поняли, что так будет лучше, и потревожили ее… Но думаю, что она не в обиде, все-таки мы ее дети.
— Удалось? — спросила Яна.
Евгений тяжело вздохнул.
— Удалось, правда, после жуткой волокиты, такой череды безумных бюрократических преград, но мы понимали, что легко не будет.
— И кошельки пришлось облегчить основательно? — предположила Яна.
— Взятка? Да, взяток мы дали немало, — усмехнулся Евгений. — А потом по работе я несколько раз приезжал в Питер. Вот и все… То есть в столице, в Москве, я впервые через пятнадцать лет… Как тут все изменилось.
— Меняется все время, — согласилась Яна. — Значит, придется показать тебе Москву! Красную площадь…
— К дедушке Ленину? — уточнил он.
— Это банально. Ленин давно не принимает посетителей, хотя… — Яна задумалась о деньгах и бюрократии в России.
— Почему? — спросил Евгений.
— Устал! — резко ответила она. — Но я помогу тебе нанять нормального гида, и он тебе все покажет.
— А ты? Ты не хочешь погулять со мной? Ты же сказала, что сама мне все покажешь, — почему-то заволновался он.
— Я не гид, к тому же не коренная москвичка, мало что знаю, — честно призналась Яна. — Тебе лучше будет с профессионалом.
— А пару интересных ресторанов ты наверняка знаешь? То есть я не хотел сказать, что… — уточнил он, смутившись.
— О! Это знаю точно! — воскликнула она.