— Я? — удивился он.
— Ну, не я же!
— Так он и тебе подмигивает? Вот ведь паразит! Он и мне мигает все время! — воскликнула покрасневшая Ася. — Значит, он решил воспользоваться тем, что наш кавалер отключился!
Они на четверых прикончили вторую бутылку. Мужчины, конечно, выпили больше. И к концу застолья Алексей аккуратно лег буйной головой прямо в кальмаровый салат. Парня решили не тревожить, сообразив, что теперь ему тепло, мягко и комфортно, а обо всех своих неприятностях он позабыл.
— Я не подмигивал вам! — Ярослав Львович покраснел до корней волос. — У меня, когда выпью, нервный тик начинается! Это понятно? — Он снова моргнул и тут же схватился за щеку. — Ой! Вот опять.
Ася сказала строго:
— Так вам нельзя пить! И моргать так не будете, а то мы вас совершенно неправильно поняли.
— Да пусть моргает! — отмахнулась Яна.
— За женщин! — Ярослав Львович поднял бокал. — Вы все такие разные и такие красивые. И я бы с удовольствием…
— Вот этого точно не надо! — предупредила его Яна, тыкая вилкой в жареную картошку.
Глава 5
Яна чувствовала себя снарядом, который засунули в пушку и забыли. Руки и ноги, да и все тело у нее так сильно затекли, что без посторонней помощи ей точно никогда не выбраться из этого скованного положения.
«Уж лучше бы мною выстрелили. Я бы хоть вырвалась наружу, на свободу! Не могу больше лежать в этом странном неудобном положении. Как я попала сюда, интересно?» — думала она.
Ей не хватало воздуха, было ужасно душно, страшно хотелось вырваться на свободу, она поняла, что начался самый настоящий приступ клаустрофобии, и вдруг кто-то схватил ее за плечо и сильно потряс. Она услышала громкий голос:
— Эй! Ты что? Очнись!
Яна открыла глаза и уставилась на взлохмаченное чудо, внезапно появившееся рядом. Сначала она испугалась. Понадобилось некоторое время, прежде чем она догадалась, что это подруга Ася, непричесанная и невыспавшаяся.
— Ой, как ты меня напугала, — выдохнула Яна и поморщилась, ощутив свое несвежее дыхание.
— Вставай скорее, говорю! Пора на дело! Ярик дал уже отмашку! — зашептала подруга и помогла Яне сесть.
Только тут Яна с ужасом поняла, что лежит в гробу и он очень узкий и неудобный. Видимо, тут, на кладбище, принято было экономить на всем.
— Ой! Как же я сюда попала? — Она действительно не помнила, чем закончилась вчерашняя вечеринка.
— Тоже испугалась? — с удовольствием отметила Ася. — Я-то чуть со страху не… Проснулась и думаю: что это мне так лежать неудобно? Почувствовала себя стойким оловянным солдатиком. Хотела ножкой пошевелить, перевернуться поудобнее. Не получается. Потом смотрю — а это не кровать, а гроб! Хорошо, я как-то сразу вспомнила, что произошло накануне. Что мы отправились на похороны, познакомились с директором кладбища и вместе с ним напились.
— Вот за что я тебя, Ася, люблю, так это как раз за твой четкий адвокатский ум. Что бы ни происходило накануне, как бы ты ни напивалась, на следующий день ты все помнишь и можешь помочь товарищу быстро прийти в себя и воспроизвести в памяти все, что происходило накануне, отчетливо и ясно. С тобой прямо как в художественном фильме себя ощущаешь.
— Ты еще скажи, что только из-за этого меня и берешь на свои безбашенные вечеринки! — Ася задорно подмигнула подруге и засмеялась.
Яна зевнула и задумчиво огляделась. Она провела рукой по гладкой белой атласной обивке. Они находились в большой комнате с низким потолком, освещенной яркими люминесцентными лампами. Пол был выложен крупной плиткой под камень, а стены выкрашены светлой краской. Рядом с ними находился журнальный столик, на котором возвышалась кипа толстых журналов. Вокруг в беспорядке громоздились гробы. Одни были накрыты крышками, другие открыты. Вдруг Яна заметила, что в соседнем гробу неподвижно лежит человек. В следующее мгновение она вздрогнула — Яна хорошо знала этого типа.
— Да это же Леша, — пояснила Ася, перехватив ее взгляд. — Совсем никакой! Еще в себя не пришел… Вчера напились мы, конечно, до чертиков. Ехать домой было невозможно, что уж там говорить! Гостиниц здесь поблизости тоже нет, так сказал Ярослав. Да оно и понятно, какие тут туристы! Я бы не поехала в эти края даже за отдельную плату! Тогда Ярик предложил всем пойти к нему: мол, переночевать, места всем хватит! Поэтому мы и вернулись на кладбище, — пояснила Ася.
— И сразу же улеглись в гробы? — Яна напрягла остатки памяти.
— Яна, ну тут не гостиница. Кабинеты многие закрыты. У Ярика в кабинете один жутко неудобный диван. А тут вот… Гробики почти что кровати… Вчера ты не была такой привередливой. Себе по росту гробик хотела подобрать, пока тебе не объяснили, что они все одного размера.
— Одного? — как эхо повторила Яна.
— Вот-вот! Знаешь, как ты возмущалась! Мол, черт знает что! Люди все разные, одни высокие, другие не очень, одни худые, другие полные, а гробики почему-то им предлагают совершенно одинаковые! Что за уравниловка, почему нет индивидуальности? Долой рабство в странах Африки! Мы тебя еле успокоили, пообещали, что ты-то точно влезешь, потому что худая да и по росту укладываешься в стандарт, но ты продолжала кричать, что у тебя высокие каблуки! На что мы вполне резонно отметили, что в гроб ложатся без обуви на каблуках, на это не рассчитано, но ты настаивала, что и в гробу хочешь быть красивой!
— Я правда так себя вела, не шутишь?! — ошарашенно посмотрела Яна на Асю.
— Так ты еще тут и с каталогом тканей для обивки металась, пыталась выбрать для себя что-нибудь погламурнее и повеселее.
— Нет… Не может быть… Как же голова болит… Виски ломит. Зато озноба больше нет, водка, видимо, вытравила все микробы и вирусы!
— «Этот ситчик слишком прост для меня!» — передразнила ее Ася, закатывая манерно глазки. — «Атлас слишком вычурный. Черный — мрачно, красный — ярко!» Просто умора! Ты словно выбирала ткань себе на платье, а не обивку гроба, в котором решила почему-то переночевать, — засмеялась Ася.
Яна огляделась.
— Значит, я остановилась на белом…
— «Белый цвет освежает!» — не унималась Ася, пытаясь жестами и интонацией копировать Яну.
Та недовольно прошипела:
— Хватит ржать! Зато ты, я смотрю, в полном порядке? Каким-то образом уже успела узнать, что у Ярика неудобный диван, и почему это он уже из Ярослава Львовича превратился в Ярика? Как это у тебя получилось всего за одну ночь? Я хоть головой и плохо соображаю, но слова пока что понимаю и смысл сказанного тобой чувствую своим большим и пламенным сердцем.
Ася покраснела и надулась:
— Ты на что намекаешь?
— Я? Ни на что! Я просто тебя хорошо знаю и твою слабость к мужчинам таких вот «творческих» специальностей.
— А у тебя зато склонность к таким вот наиглупейшим ситуациям! — огрызнулась Ася, пытаясь рукой пригладить торчащие во все стороны волосы.
— А где Ярик? Пошел за лопатой? — хмыкнула Яна. — Собирается навестить Лешкину могилу?
— Утро уже! Проспали. Отрубились так отрубились… Сегодня раскопки отменяются! Буди Лукина! Отползаем! — скомандовала Ася.
— Сама буди!
— У тебя лучше получится. Скажи ему своим визгливым и неприятным голосом, что пора вставать. Я уже пробовала, ничего не вышло.
Яна восстала из гроба.
Целых десять минут она пыталась растолкать бесчувственного Алексея, но добилась только того, что он замычал и резко отмахнулся от нее, чуть не двинув по лицу.
— Это бесполезно! — сдалась Яна. — Он еще не готов к воскрешению.
— Сейчас же начнется рабочий день и придут люди! — Ася начала нервничать по-настоящему.
— Девочки, пошли позавтракаем! Дадим ему еще пару минут, пусть придет в себя! — услышали они приветливый голос.
Яна оглянулась. В отличие от них, Ярослав Львович прекрасно выглядел и уже привел себя в порядок. Гладко выбритый, с ясным взглядом — не мужчина, а картинка.
«А я была права, что что-то пропустила…» — отметила Яна, но смущать подругу подозрениями больше не стала, в конце концов, это их личное дело, взрослые же люди.
Яна махнула рукой на Лешу, и они втроем двинулись в уже известное кафе «У Ярика» по проторенной вчера дороге.
Ярослав Львович очень любезно поддерживал Асю за локоток, под смешки Яны.
— Погода налаживается, — пискнула Ася. — Вчера холоднее было с утра…
— Ага! И ветра пронизывающего нет… — согласилась Яна. — Уже чувствуется приближение весны, где-то даже птицы поют, а не только вороны каркают.
— Вороны — жительницы кладбища, очень умные создания, между прочим, — нравоучительно отметил директор.
— Кормятся за счет нас и еще так недружелюбно встречают, — отрезала Ася.
Яна шла за ними, стараясь ступать очень аккуратно, но все равно чувствуя эту размытую, подтаявшую жижу.
— У вас, Ярослав, тут прямо тропинка образовалась к заветной калитке… Заасфальтировать бы… или выложить плиткой?
— Ой, Яночка, я уже думал об этом, но не стал… Выход-то с кладбища этот не предусмотрен, пойдут лишние вопросы и разговоры… Лучше не привлекать внимания к тропинке.
Они снова уселись за знакомый столик. К ним подошла Людочка.
— Завтракать пришли? — Она зевнула. — Извините… А где еще один? Отряд не заметил потери бойца?
— Боец еще не пришел в себя! Слишком сильное было нервное потрясение вчера, да и выпито немало, — ответила Яна, тоже зевнув.
— Надо взбодриться! Все! Надо взбодриться! — Ярослав хлопнул себя по щекам. — Людочка, организуй там…
— Сейчас все сделаю, шеф. — Девушка упорхнула.
У Аси болела голова. Она все время потирала виски. Яна осмотрелась и с удивлением увидела вчерашних мужчин, которые снова молча пили пиво.
— Опять они здесь… Опять пьют, — прошептала она, показав взглядом на странных посетителей.
Ярослав оглянулся.
— Я часто их вижу… Это глухонемые, — сказал он.
— Это я поняла еще вчера.
— Кажется, работают здесь у какого-то нового русского, решившего в этих местах построить коттедж, — пояснил Ярослав Львович.
— Я вижу, как они работают. Только и делают, что пьют… — сказала Яна.
— Да, частенько… Питаются здесь ежедневно… Наверное, платят им хорошо, или хозяин все время отсутствует и не знает, что его работники постоянно отдыхают, — согласился Ярослав и понизил голос: — Но это мне на руку, ведь я владелец кафе! Пусть пьют и едят. Не так уж много здесь посетителей.
Ася посмотрела на чокающихся мужчин и опять потерла виски.
— Противные какие…
— Почему ты так решила? Взгляд недобрый? Или потому что пьющие? — спросила Яна.
— Взгляд как взгляд. Так и должны смотреть пьющие и глухонемые мужчины. А вот наколочки у одного тюремные, уж я-то знаю… Ведь я еще в институте прослушала факультативный курс лекций по тюремным татуировкам, — ответила Ася.
— Значит, один сидел? — оживилась Яна. — И что же означают его татуировки?
— Наколки на кистях рук говорят, что он сидел несколько раз, и все время за воровство, — сказала Ася.
Впрочем, больше она не смотрела на выпивающих мужиков. Одного лишь профессионального взгляда оказалось достаточно для того, чтобы сделать нужные выводы.
— Ого! Вор! — Ярик был удивлен.
— Может, завязавший? — предположила Яна.
— Те, у кого несколько ходок, очень редко останавливаются, — ответила Ася.
Она уже давно работала адвокатом по уголовным делам, и у Яны не было причин ей не доверять.
— Есть не хочется, — вяло сказала Ася.
— Люда умеет поставить на ноги после вечеринки. Это я точно знаю — иногда приходилось обращаться, — улыбнулся Ярослав.
На завтрак им были предложены бутерброды с красной рыбой, тосты с маслом и двумя видами джема, яичница-глазунья и крепкий кофе.
— Чай или кофе еще принесу, если надо будет, — сказала официантка и кинулась навстречу новым посетителям.
В этот день желающих позавтракать у Ярика оказалось довольно много.
— Хорошо! Кофе вкусный! — Яна с удовольствием сделала глоток. — Тихо у тебя здесь и спокойно, еда вполне себе…
— Вот видишь — один день, и тебе уже нравится! — рассмеялся Ярослав Львович. — Я говорю, работа у меня хорошая, есть своя специфика, но в основном все вполне приемлемо.
Ася хрустела тостом.
— Сегодня не удалось проверить могилу…
— Да, грешен! Напоил я вас, да и сам… Но ничего! Сегодня пить не будем, возвращайтесь ближе к вечеру, и мы проверим, что задумали, — пригласил их Ярослав, масляными глазами посматривая на Асю.
Та заулыбалась и почему-то поправила локон.
— Вот так и знала я, Цветкова, что хорошему ты не научишь! Теперь меня мужчины тоже стали приглашать на свидания в странные места, на кладбище, например…
— Сегодня здесь аншлаг, — отметила Яна.
— Да, день на день не приходится… — огляделся директор кладбища. — Думаю, что здесь много тех, кто приехал на похороны.
— То есть твои клиенты из кафе на кладбище тоже окажутся твоими клиентами… Везет тебе! — оценила Яна, заказывая вторую чашку кофе.
Официантка приоткрыла форточку, стало душно — слишком много посетителей собралось, чтобы выпить горячего кофе или чая.
Неожиданно в помещение ворвался молодой парень в рабочей одежде. Он тяжело дышал и явно был чем-то возбужден. К тому же выглядел он странновато, глаза у него смотрели в разные стороны. Яне даже сначала показалось, что парень кого-то высматривает среди собравшихся, но потом она поняла, что тот страдает косоглазием. Парень метнулся к Ярославу Львовичу.
— Босс!
— Да, Гена… — Директор вытер губы салфеткой.
— Босс! Привезли два тела… Сейчас хоронить будем! — Парень почти кричал.
— Очень хорошо, — невозмутимо ответил Ярослав. — Ты чего такой возбужденный? Познакомься, это Яна, это Ася.
— Босс! Мне бы наедине поговорить! — Парень явно не успокаивался, причем определить, смотрит он на Яну или на Асю, было невозможно.
— У меня от дам секретов нет, — заверил его Ярослав Львович.
— Тут такое дело… Принесли гроб с телом, поставили в зале ожидания. Священника ждали, ну, как обычно… И вдруг! Крышка поднимается, покойный садится, осматривается и начинает материться на чем свет стоит!
Яна в ужасе замерла.
— Слушайте, все просто застыли от страха! Нам-то, служащим кладбища, и то нехорошо стало… Что уж тут говорить о родственниках усопшего! Пять женщин в обмороке! Идемте, шеф, а то жалобы будут.
Ярослав Львович побледнел.
— Зачем же живого человека крышкой накрыли? Эх, Леха! Все у тебя не слава богу! — откликнулась Ася и быстро вытерла рот салфеткой.
Она вскочила из-за стола и вместе со своим новым ухажером побежала спасать бывшего любовника.
Яне ничего не оставалось, как отодвинуть недопитый кофе и поспешить следом за остальными.
Глава 6
Возвращаясь вечером домой, Яна устало поднялась по лестнице. Она скользнула взглядом по двери квартиры умершей соседки и заметила, что под почтовый ящик засунута какая-то бумажка. Яна тут же ее развернула. «Все равно хозяйка уже не сможет прочесть, а вдруг кто-то решил сообщить что-нибудь важное? Соседка же сама хотела, чтобы я хранила ее секреты», — успокоила она свою совесть.
Это была телеграмма на английском языке. Неизвестный сообщал:
Здравствуйте многоуважаемая Клавдия Ивановна. Прибываю 8 числа рейс 245 из Копенгагена прошу встретить С уважением Евгений Сальме
Яна удивленно смотрела на телеграмму — такой способ связи давно устарел. Ее удивило, что неизвестный Евгений Сальме решил, что Клавдия Ивановна знает английский. Ну, да ладно… И тут вдруг ее осенило…
«Так это же Евгений Скворцов! Теперь его фамилия Сальме! Это сын того гада, ее мужа! Мальчик попал в детский дом, а потом был усыновлен иностранцами! Она же говорила в больнице, что ей удалось связаться с одним из близнецов, вот он и приезжает! Он же не знает, что Клавдия Ивановна умерла… Наверное, пытался сообщить о приезде другим способом, но ничего не вышло. У старушки наверняка не было компьютера, так что телеграмма или письмо оставались для нее единственными способами связи после телефона, по которому господин Сальме явно не смог дозвониться, потому что соседка скончалась. С другой стороны, это не моя проблема, — думала Яна. — Приедет — узнает, что Клавдии Ивановны больше нет… Но я не могу не обращать внимания на эту телеграмму. Во-первых, это просто неучтиво. Иностранный господин будет ждать, что его встретят в аэропорту. Во-вторых, старушка доверилась мне перед смертью. Она же действительно не знала о судьбе этих мальчишек, потому и не взяла их к себе, и я должна буду сказать ему об этом. Да и потом парень не знает, какой скотиной оказался его папаша, и наверняка захочет посетить его могилу. Разве у меня есть право помешать ему? Лучше не вмешиваться…» — решила Яна, сжимая листок бумаги. Потом она посмотрела на свои часы, швейцарские, золотые, украшенные бриллиантами.
— Вот ведь черт… Сегодня же восьмое! Опаздываю!
Яна так и не зашла домой. Она рванула вниз по лестнице, быстро поймала такси и помчалась в Шереметьево.
Уже стоя в зале прилета, Яна перевела дух и поняла, что выглядит неважно. Прямо сказать, совсем хреново выглядит. Она не принимала душ двое суток — для Яны, любившей понежиться в ванне с ароматной пеной, порой даже по два раза на дню, это было сущей катастрофой! Чувствовала она себя плоховато. Тело чесалось, волосы всклокочены. Ярко-красные сапоги на высоких шпильках были измазаны кладбищенской грязью, синее платье безнадежно измялось. Ночевка в гробу и вчерашняя бурная вечеринка не прошли даром.