— Марника. А вот тебе наш подарок на день равноденствия, — поправила Веся, откидывая крышку, и все девушки в зале замерли в напряженном ожидании. — Хоть он и немного запоздал, зато от души. Все подарки в честь вступления в нашу семью ты найдешь в своей комнате.
Княгиня с улыбкой подала бывшей сироте золотые серьги с крупным жемчугом, и вместе с оробевшей девушкой счастливо вздохнул весь зал. Серьги в Этросии простые девицы имели право получать лишь от родителей да от женихов. И потому каждая из сироток отчаянно мечтала повесить на ушки заветное украшение.
— Я тоже желаю войти в клан Сокола, — шагнули к столу сразу две девушки, и Веся поспешила спрятать лукавую улыбку.
Несообразительных и упрямых девиц среди куниц отродясь не бывало.
Через полчаса гостей в зале почти не осталось, как и сирот. В глазах приемных дочерей князя светилось изумление собственной смелостью, в их ушках гордо сияли жемчужины, а губы расцветали робкими пока улыбками.
Зелья в чаше осталось всего на пару глотков и Веся точно знала, что магистр не ошибся, разливая бесценный бальзам по кубкам, еще две девушки пока не решились встать напротив князя. И им нужно было помочь не просто сделать выбор, а и поверить в его возможность.
— Мелания, — решила княгиня начать с той, которая уже стояла рядом с ней, и кому это званье было нужнее, чтобы не оказаться ниже новеньких по положению, — твоя очередь. Ты уже чародейка, а все чародеи встали под руку Ардеста еще на совете, по поручительству Феодориса. Теперь тебе осталось только выпить ритуальное зелье и получить серьги. Чего ты опасаешься?
— Но я же… — попыталась что-то объяснить ястребица, но смутилась и замолчала.
— У тебя нет веских причин для сомнений или отказа, Мила, — мягко произнес Феодорис, — зря ты волнуешься. Все мы теперь сородичи, и став дочерью князя ты не потеряешь ни капли свободы, положенной чародейкам. Зато приобретешь особую защиту князя и тепло большой семьи. Взгляни, сколько сестер у тебя появится разом.
— Места моей помощницы и писаря ты тоже не утратишь, — твердо пообещала Веся видящей, заподозрив, что догадывается об истинной причине её тревоги, — хотя теперь сестры и возьмут на себя часть твоих забот. Они же куницы и точно знают, как всё делится в дружной семье. Обязательно поровну, и хлопоты и праздничные пирожки и все беды и радости. Бери смелее кубок, в саду нас заждались угощенья и развлечения.
Мила хмуро усмехнулась, забыть о том, кто еще ждет ее в саду, она не могла, несмотря на все старания. Как не могла и не предугадывать, за кем вскоре будет бегать не менее трех недавно ставших княжнами сироток. Слишком уж красивым стал за последние годы ее любимый, видела своими глазами, как рдели и расцветали при встрече с ним все девушки Серого гнезда и встреченные в дороге селянки. А у неё никогда не хватит сил и дерзости объяснить всем им, как долго и истово мечтала она о том браслете, что украшает сейчас ее запястье, но пока вовсе не греет душу.
И вдруг юная чародейка сообразила, насколько права Эвеста, уговаривая её стать приемной дочерью. Ведь тогда все они и вправду будут считаться ее сестрами, эти девушки, а в клане куниц правила насчет чужих женихов очень строги! Ни одна сестра не посмеет и взглянуть на будущего зятя, не то чтобы с ним заигрывать.
— Я согласна, — решительно протянула руку к кубку Мелания и через несколько секунд уже продевала в мочки законные серьги.
— И я согласна, — Влана встала у стола последней, и протянув магистрам руку, осторожно призналась, — только у меня есть отец… хотя он и давно про меня не вспоминает, и еще на мне наговор от чужих зелий.
— Ого, — еле слышно присвистнул Саргенс, рассматривая вязь знаков, покрывающих запястье девушки, — а почему этого не заметили люди князя? Хотя не говори… сам догадываюсь. И кто же тебе старая Зарха?
— Бабка по матери.
Признанье девушки стало для чародеев неожиданным, но приятным подарком, колдуны из клана Волков много веков оттачивали свои умения и заклятья направленные прежде всего на то, чтоб как можно надежнее скрыть от всех остальных одаренных свои умения.
— Мы сделаем для тебя исключение из всех правил, — твердо объявил Берест, и принять это особенное решение его подвигли не столь красноречивые взгляды чародеев, сколько огорчение, ясно написанное на лице княгини, — а магистры снимут этот наговор, если ты согласна.
— Согласна, — так же твердо кивнула девушка и вдруг улыбнулась, открыто и чуточку растерянно.
В следующую секунду ладони двух магистров сомкнулись на её запястье, вбирая в себя силу чужого заклинанья, а Веся, внимательно следившая за их действиями с помощью Бора, поспешила отправить в тело девушки каплю силы с приказом унять любую боль или тошноту. Фантомов она запускала в приемных дочерей лишь в тот миг, когда вручала им серьги.
— Вот и всё, — объявил Феодорис, неуловимым жестом сбросив с ладоней черные капли, а молча улыбавшийся Сарг протянул бывшей колдунье кубок с зельем.
— Поздравляю, теперь у тебя есть семья и дом, — протянула Веся колдунье серьги и запустила в неё лекаря. А затем захлопнула шкатулку и решительно отодвинула её от себя, — а теперь мы все идем в сад!
Глава двадцать вторая
На крыльцо князь с княгиней вышли рука об руку и остановились, дожидаясь, пока рядом встанут следовавшие за ними Феодорис и Сарг. И если бы они не успели по дороге договориться о том, кто сообщит новости собратьям и воинам, Веся сейчас забеспокоилась бы не на шутку.
Подступившие к крыльцу парни и молодые мужчины хотя и держали себя в руках, но по их взглядам и усмешкам можно было легко определить, насколько они раздражены ожиданием выхода невест. А заодно и слишком уж бдительной их охраной. Словно не бедные селянки приехали, а дочери знатных домов или даже князей.
— Доброе утро, — выступил вперед Саргенс и чуть насмешливо оглядел собравшихся, — у меня для всех вас есть важное сообщение. И даже не одно.
Чародеи, едва рассмотрев, кто стоит рядом с князем, стали серьезны и внимательны, а воины из приведенных Ранзом отрядов насторожились еще сильнее.
— Как вы знаете, княжич ястребов Ардест и верховный магистр цитадели Феодорис вернулись ночью с совета князей старших кланов, и привезли особый указ, подписанный всеми князьями. Отныне старших кланов не шесть, а семь, и седьмым становится клан Сокола, а княжич Ардест по заслугам наречен его князем.
— И какие же у него заслуги? — тотчас едко хмыкнул кто-то из воинов.
— О том мы уже доложили князьям, и они сочли их достойными, — немедля с не меньшим ехидством ответил ему Дарс, — если тебе так интересно, спроси Илстрема.
— Княжич Даренс, — строго оглядев воинов, веско произнес Ардест, нарочно стараясь говорить глуховато, как прежде, — уже вступил под мою руку и назначен моим вторым советником. Так же под мою руку уже встали все чародеи цитадели во главе с Феодорисом, а сам он отныне мой первый советник. Третьим станет магистр Саргенс, а княжич Ранзел назначается воеводой. Княжич Ансерт получает званье четвертого советника, а княжич Лирсет станет главным казначеем клана.
Каждое сказанное князем слово падало в воцарившуюся тишину, как камень в стоялую воду, разрывая ее покой и расходясь волнами, и лица бывалых воинов становились все задумчивее и суровее. Бестолковых и несообразительных среди них тоже не было, Берест сам таких оставлял служить на заставах или стражниками в городах, едва распознавал. И теперь почти все успели оценить необычную преданность хорошо известных им десятников и мысленно примерить на почти незнакомого им княжича боевую маску Дикого ястреба.
— Сегодня князь Ардест принял в клан Сокола девушек, прибывших в Южин из клана Куниц, — продолжил перечисление новостей Саргенс, словно не замечая настороженных взглядов, — и согласно указа о сиротах, изданного Ардестом нынче утром, князь с княгиней полчаса назад их всех удочерили. И теперь вы все можете с ними познакомиться, княжна Мелания, княжна Влана, княжна Марника…
Девушки в одинаковых нарядах проходили между расступившимися княжескими советниками, чинно спускались с крыльца и останавливались рядком неподалеку, смущённо розовея скулами от непривычного внимания толпы видных мужчин. А когда вышла и встала рядом с остальными последняя, светленькая Итмалия, князь приобнял за пояс жену и повел с крыльца к расставленным на лужайках шатрам.
— Идемте, дочки, посмотрим, чем нас тут собрались порадовать, — с улыбкой позвала приемных дочерей Эвеста, и они дружной гурьбой двинулись за нею.
— Я могу предложить тебе руку, княжна Мелания? — Подступил к невесте Дарс, разглядев, как упрямая девчонка надела на руку его браслет. Поверх рукава, напоказ, так, как носят только счастливые избранницы.
— Конечно, — кротко улыбнулась видящая и спокойно положила ладошку на подставленный локоть.
— А задать тебе вопрос я тоже могу?
— Да, — с той же улыбкой кивнула она.
— Почему ты вдруг перестала от меня прятаться?
— Я не пряталась, — не согласилась Мила, — просто ты меня хитростью заставил взять свой браслет, и мне нужно было понять, как к этому относиться. Ну и немного привыкнуть.
— А теперь ты поняла? — заинтересовался Даренс, и ловко уведя Милу в сторону, усадил на скамью возле уставленного сластями стола.
— Да, — в глазах девушки засветилось лукавство и она поторопилась опустить ресницы, — ты просил меня тебя рассмотреть… а я вдруг сообразила, что ведь и ты меня совсем не знаешь. Вот и смотри… а если я не подхожу, побыстрее забирай свой браслет, а то некому будет его отдавать.
— Неужели ты всерьёз боишься, что я останусь без невесты? — неверяще усмехнулся княжич, — не волнуйся, мне это не грозит. Стоит мне только пройти мимо вон той толпы, и у меня будет пять невест. Но они мне не нужны.
— Но здесь запрещено применять магию, — с неожиданной для Дарса жалостью взглянула на него Мила, и потянулась к кувшину, — я, пожалуй, выпью кружечку кваса.
— Вот, — опередил ее жених, ловко разливая по кружкам питье, — держи. И запомни, мне вовсе не требуется употреблять свой дар, чтоб завлечь простых селянок, даже если на них нацепили жемчужные серьги. Достаточно просто улыбнуться.
— Ну, так иди, улыбайся, — так же спокойно кивнула Мелания, стараясь не выказать разлившуюся в душе горечь, — попробуй!
— Мила! Я тебе уже сказал, они мне не нужны! — начал закипать Дарс, — мне интересно, почему ты все время придумываешь какие-то странные способы проверки… или мстишь мне за что-то? Или разлюбила?
— Даренс… — старательно подбирая слова, почти прошептала девчонка, упрямо не поднимая глаз, — не говори о моих чувствах. Это ты меня никогда не любил, и отдал свой браслет только в порыве признательности… или жалости, я уже всё поняла. А теперь ждешь от меня благодарности… но не можешь понять, что я никогда не скажу тебе «спасибо». И твои подачки мне не нужны, я и так проживу. Травиться тоже больше не стану… это была большая глупость, но другого выхода я в тот момент не видела.
— Ты посиди, успокойся, — сквозь зубы предложил блондин, неспешно поднимаясь с места — а я пойду… дело у меня есть.
Уходил Даренс от шатра, куда почему-то не вошел никто другой, так же неторопливо, с небрежной улыбкой на губах, но едва счел, что невеста его больше не видит, вмиг помрачнел и зашагал торопливо, словно и в самом деле куда-то опаздывал.
Свежеиспеченным княжнам, мимо которых его несло внезапно вспыхнувшее раздражение, Даренс не подарил ни одной, даже невинно-дружеской улыбки, старательно делая вид, будто не замечает ни одной девицы. И всё же, пока мчался в их сторону, не мог не отметить нескольких заинтересованных взглядов. И не хотел, просто по привычке скользнул глазами по разрумянившимся личикам и тотчас едко ухмыльнулся, злясь и на себя и на свою упрямую невесту. Вот за кого она его принимала, отправляя очаровывать этих сироток? Или надеялась, что они сумеют устоять перед Дарсом ради только возникшей сестринской поруки? Так ведь и он не дурак! Напролом, как медведь, небось, не полез бы! И торопиться бы не стал, если всерьез привлекла хоть одна из куниц! Но ведь не привлекла! Хотя он и рассматривал выходящих на крыльцо княжон с обычным интересом, но взгляд непонятно почему всё время возвращался к скромно стоящей в сторонке Миле.
На знакомое крыльцо княжич взлетел, не сбавляя шагу, так же стремительно взбежал на второй этаж и без сомнений постучал в знакомую дверь.
— Да сколько можно просить! — свирепый рык Ольсена раздался очень близко, и в следующий момент дверь резко распахнулась, — я вас предупреждал!
— Меня никто не предупреждал, — ловко уклонился от выломившегося из комнаты деда Даренс и привычно подставил подножку.
Даже сам не успев понять, как это произошло, слишком уж сумасшедше-опасным выглядел в тот миг всклокоченный старик с седой щетиной и кочергой в руках. Но уже в следующую секунду сообразил, какую глупость сделал, не сбежав, как надеялся прадед, а напав на него. И не ожидая, пока яростно ругающийся мельник поднимется с колен, одним прыжком заскочил в комнату, и мгновенно задвинув за собой засов.
— Что у вас произошло? — бесцветным голосом осведомилась Кастина, сидящая возле корзинки с мирно спящим ребенком.
— Матушка, — шлепнулся возле ее ног Даренс, — ты обещала мне совет. Забудь на миг про этого малыша и подумай обо мне!
— Вообще-то я думаю сейчас об Ольсене, — бледно улыбнулась травница, — чем это он стучит в двери?
— Кочергой. Он собирался меня ею огреть, — хмуро признался Дарс, — и глаза были такие сумасшедшие… я ведь воин, Терсия. И с первого взгляда вижу, с каким намерением человек поднимает оружие. А дед всерьез готов был ударить… вот я его и уронил. И сам не понял, как, когда тренируешься каждый день тело в какой-то момент начинает действовать самостоятельно, быстрее, чем сообразит разум.
— Это я виновата, — словно очнулась травница, — подожди минутку, пойду, успокою его.
— Иди, — вздохнул Дарс, посмотрел, как она торопливо идет к двери и с неожиданной даже для себя горечью выдохнул, — меня бы кто захотел успокоить!
— Ольсен? — Негромко спросила Кася у трясущейся от ударов двери, подождала и позвала погромче, — Оль! Ты чего это разбушевался?
Удары тотчас прекратились, а еще через мгновение раздался хрипловатый голос прадеда.
— Открой мне.
— А у тебя все цело? Ноги не поломал? Голову не разбил?
— Кася! Открой! Все цело, но этого паршивца я поколочу!
— Сначала сходи за горячим отваром, я есть хочу, и по пути посмотри на себя в зеркало, — совершенно спокойно велела травница, отходя от двери и села на свое место, — Рассказывай, чем тебя снова обидела эта девчонка?
— Сначала я хотел сказать… Кася, не переживай ты так сильно? Магистры ищут способы поймать этого шамана или на крайний случай обмануть. Морок на кошку надеть или еще как-то… Все сейчас пытаются что-нибудь придумать, Феодорис сказал, у нас есть еще несколько дней.
— Я тоже все время думаю, — вздохнула травница, — но пока не вижу выхода. С этим ребенком что-то нечисто… нет, не смотри так, сам он совершенно обычный младенец, и маги проверяли, и Веся. Она в него даже фантома своего посадила, и приказ особый дала. Кстати… они утром приходили, но Оль их выгнал. Она не обиделась?
— Терсия… — княжич на несколько мгновений замялся, не зная как помягче рассказать ей о происходящем в саду, и женщина сразу это заметила.
— Говори как есть, не бойся. Но поторопись, со зла Оль быстро бегает!
— Они сейчас все собрались в саду. Саргенс объявил о решении совета, а Веся с Берестом усыновили всех сирот. И нарядили их как княжон… сейчас там будут разные забавы и поединки…
— Пресветлые духи, — огорчилась травница, — а этот медведь не дал им и слова сказать! Я сейчас ему дверь открою, и мы пойдем в кабинет поговорим, ты только больше не спорь.
— А я и раньше не спорил, — фыркнул Даренс, получил укоризненный взгляд и смолк.
Ну вот, он еще и виноват! А того, что убегать от вооруженного буяна, даже если это ставший ему родным дед, княжичу противно до глубины души, она догадаться не может?! И вообще, хоть кто-нибудь его понимает, из женщин, разумеется? Вернее, хочет кто-то узнать, что он чувствует или нет? Как-то странно в последнее время повернулась его жизнь, — вздохнул Даренс, — девушки перестали его слушать, открыв рот и верить любой выдумке и каждому лукавому признанию! И началось это не сегодня и не вчера, не на Южной заставе и даже не в Ставине!
Не прислушиваясь к тихим увещеваниям, которыми встретила мужа Терсия, Даренс перебирал в памяти все последние встречи с девушками и мрачнел все сильнее. От воспоминания о глупом обожании, светившемся в глазах Траны и Лорны, когда они слушали на заставе клана Ястребов его язвительные любезности свело скулы, как от незрелого крыжовника, а от мелькнувшего перед мысленным взором грубоватого лица Ниренты с подернутыми страстью коровьими глазами, захотелось пойти помыть руки. Хотя и мыл он их с тех пор, как обнимал ее, подсовывая соль Ансерта, уже десятки раз.
Выходит, нормальные, умные девушки никогда на него и не смотрели, огорчился Даренс, вспоминая прошлых подружек, ведь все они были себялюбивыми и капризными пустышками, и в нём тоже ценили лишь внешнюю красоту, да стать, как в породистом жеребце. Выбирая княжича вовсе за не то, чем гордился и считал в себе самым ценным он сам, сметливость, ловкость и выносливость, преданность братьям и умение договариваться с торговцами и оружейниками. Вот Берест отлично знает его достоинства, не зря назначил советником… и Веся тоже больше не смотрит на него с холодной усмешкой.