– Ты совсем не изменилась, – сказал он.
Джулия покачала головой и снова стала серьезной.
– Что ты тут делаешь, Ноам?
– У тебя найдется время поговорить со мной?
– Да… только не сейчас – у меня совещание.
Она взглянула на часы, подумала секунду, потом схватила сумку.
– Иди за мной, – приказала она, решительным шагом устремляясь в коридор.
Она вошла в небольшую комнату, где, весело обсуждая что-то, пили кофе три женщины, окликнула одну из них и заговорила с ней по-голландски. Вся компания с веселым любопытством поглядывала на незнакомца.
– Все хорошо, они начнут без меня. Пойдем выпьем кофе.
– Что это они вдруг так заулыбались?
– Я сказала им, что ты моя первая любовь, единственный мужчина, которого я по-настоящему любила, и что ты приехал совершенно неожиданно – устроил мне такой сюрприз.
Она произнесла эти слова уверенным тоном и обрадовалась замешательству, в которое они повергли Ноама.
– Ты учительница?
– Скорее, воспитательница. Я уже пять лет здесь работаю. Сюда принимают детей с трудностями в развитии, и мы пытаемся довести их до нужного уровня. Я занимаюсь подростками.
На улице она снова повернулась к нему, словно желая при свете дня удостовериться в неожиданном явлении пришельца из прошлого.
– С ума сойти, – прошептала она.
Джулия взяла его за руку, как будто они никогда не расставались, и повела за собой на маленькую улочку, бегущую вдоль канала, возле которого безмятежно прогуливалось несколько человек.
* * *Она выслушала его рассказ, широко раскрыв глаза и выражая свое удивление возгласами и гримасами – то веселыми, то недоверчивыми, то изумленными.
– Ну хорошо, а я-то с какого боку в этой истории? – спросила она, когда он закончил рассказ о своей последней встрече.
Ноам запнулся, размышляя, как лучше ответить, но, ничего не придумав, прошептал со вздохом:
– Ну… вроде бы ты… четвертая.
Джулия выпрямилась, озадаченно глядя на Ноама и пытаясь отыскать в его лице повод усомниться в серьезности этого признания, но ничего не нашла.
– Ого, ничего себе! – воскликнула она в конце концов. – Она назвала тебе мое имя?
– Да. Знаю, все это похоже на дурдом.
– Да уж, полный дурдом. И она сказала тебе, где я работаю?
– Нет, она дала мне твой адрес. Но когда я увидел, как ты вышла со своим… с мужчиной, я не решился подойти и проследил за тобой до школы.
– Прошу тебя, скажи, что все это шутка, плод твоего больного воображения, что ты все это придумал, чтобы не говорить, что разыскивал меня, потому что просто хотел увидеть.
– Мне всегда хотелось увидеть тебя снова, Джулия, – ответил он.
– Но ты ждал почти двадцать лет, пока какая-то ненормальная не подсунет тебе мои координаты?
– Я пытался отыскать тебя по телефонным справочникам, через Интернет. Но я считал, что ты все еще живешь в США, а если и вернулась оттуда, то во Францию.
– Да, это правда, меня трудно было найти. Но заметь – не для всех. Эта… прорицательница отлично меня вычислила!
– Знаю, это дикая история.
– Мне нравятся такие ненормальные истории, и было время, когда я буквально бредила идеей умереть в один день с тобой. Но того, о чем ты рассказываешь, в реальной жизни не бывает, Ноам.
– Ну вот, – вздохнул он, – теперь ты считаешь меня психом.
– Я всегда считала тебя психом, – засмеялась Джулия. – Потерянный вид, странный взгляд, такое же поведение – этим ты меня и зацепил. Ну, давай подведем итог: ты приехал сюда в надежде, что я дам тебе ключ к загадке?
– Я приехал, потому что до сих пор Сара указывала мне только на незнакомых людей. Но в тот самый миг, когда я начал думать, что все это – мистификация, она прислала мне твое имя и координаты. Вот я и подумал, что ты, возможно, и есть недостающее звено и можешь быть как-то связана с моими товарищами по… по смерти.
– Судя по всему, нашими товарищами. Нет, я никогда не слышала о них. Я никогда не бывала ни в Израиле, ни в Италии. Мне по душе, скорее, северные страны. Но как эта девица могла узнать, где я живу? Бред какой-то! Просто мороз по коже…
Ноам пожал плечами.
– Либо мы допускаем мысль, что она наделена некой сверхъестественной силой…
– Давай это предположение отбросим сразу.
– Либо кто-то рассказал ей нашу с тобой историю.
– Да, но кто?
– Линетт Маркюс.
– Ты рассказывал обо мне своему психотерапевту?
– Нет, но доктор Лоран с ней знакома. Она-то и посоветовала мне обратиться к Линетт Маркюс.
– Хорошо, допустим. Но у нее были мои координаты! А ведь меня нет в голландской телефонной книге.
Ноам озадаченно скривился.
– Послушай, мне надо возвращаться на работу, – сказала Джулия. – Я освобожусь к полудню. Зайди за мной.
И не дав ему времени на ответ, она встала, наклонилась к нему и поцеловала в губы, отчего он совершенно растерялся.
– На самом деле, – веселым шепотом проговорила она, направляясь к выходу, – тот мужчина, сегодня утром, был… сосед.
* * *Джулия вышла из школы и распрощалась с подругами, которые искоса поглядывали на Ноама.
– Ты им нравишься, – объявила она, беря его под руку. – Что ты делал, пока ждал меня?
– Гулял. А еще пытался дозвониться до Линетт Маркюс и доктора Лоран. Никто не отвечает.
– Давай забудем об этой истории и пойдем обедать. Я покажу тебе совершенно прелестное место. Когда я его открыла, то решила, что отведу туда своего ближайшего любовника.
Он рассмеялся.
– И это буду я?
Она остановилась и посмотрела ему прямо в глаза.
– Ты всегда был моим ближайшим любовником, Ноам.
Она поднесла его руку к губам и поцеловала.
– Ты не представляешь, как я рада тебя видеть. Конечно, мне хотелось бы, чтобы наша встреча произошла при менее оригинальных и более романтичных обстоятельствах, но все это не важно, главное – ты здесь.
Они снова молча зашагали рядом, взвешивая каждый про себя важность и возможные последствия только что произнесенных слов. Так они дошли до большого кафе «Мажестик» и устроились на террасе, которая выходила на площадь Дам.
– Предлагаю немедленно избавиться от вопросов, которые вертятся у нас на языке, – сказал Ноам. – Расскажи мне вкратце, что ты делала после того, как мы расстались.
– Хорошо. Если ты помнишь, я улетела в Нью-Йорк к отцу. Но мы с ним не поладили, я бросила учебу и уехала с одной подружкой куда глаза глядят. Мы поездили по Штатам, работали в барах, ресторанах, на дискотеках. В конце концов мне все надоело, и я вернулась в Париж к матери.
– Ты вернулась во Францию?
– Да, через два года после того, как ушла от тебя.
– И даже не попыталась связаться со мной?
Она пожала плечами.
– Это первое, что я сделала, – призналась она.
– Прости, я не понимаю. Ты же знала, где я живу! Все годы учебы я прожил в одной и той же квартире.
– Знаю. Я приезжала к тебе как-то вечером.
– Как? – воскликнул он. – Но…
– Я постучала в дверь, сердце у меня готово было выпрыгнуть из груди. Я представляла себе, как ты удивишься. Глупо, конечно… но я по наивности надеялась, что ты меня ждешь.
– Так и было, Джулия.
– Но ты это делал странным способом… потому что мне открыла какая-то девица. Довольно миленькая, в твоей футболке. Помнишь – с портретом Че Гевары? Мне сразу захотелось сорвать ее. Девица сказала, что ты в институте, разбираешь какие-то казусы со своей группой. Я промямлила, что я твоя кузина. Она предложила мне войти. Я отказалась. Думаю, что она мне не поверила. И я сбежала. Как я себя только не обзывала там, на лестнице. И плакала.
Ноам, потрясенный, пытался представить себе эту сцену.
– И ты больше не пришла?
– Нет.
– Как глупо. Я даже не помню ту девицу. Я забыл ее имя, даже лицо забыл, но помню каждое твое слово, каждый взгляд.
Она погладила его по руке своими длинными пальцами.
– Меня еще долго не отпускала эта тупая боль, которую я испытала в тот вечер.
– Тебе надо было прийти снова, позвонить! Должна же ты была понимать, что я встречаюсь с девушками!
– Да, все верно, но она жила у тебя, носила твои футболки, открывала твою дверь, и она была красивая. Я была уверена, что это не просто любовница. Больше всего я боялась, что мое возвращение будет тебе неприятно, что ты холодно меня встретишь. Короче говоря, что ты еще больше испортишь мои воспоминания.
Ноам с досадой подумал, как могла бы сложиться его жизнь, если бы он вернулся в тот вечер домой раньше или если бы та девица рассказала ему о приходе Джулии.
– Так значит, ты еще что-то испытывала ко мне тогда? – спросил он.
– Я поняла, что действительно тебя люблю, когда сошла с трапа самолета в Штатах. Я очутилась за тридевять земель, далеко от дома, в стране, о которой всегда мечтала, вот-вот должна была увидеться с отцом, который уехал за два года до этого, и все же я знала, что ничего из этого меня не обрадует, потому что самое дорогое осталось в Париже, в твоей квартирке.
Ноам был потрясен.
– Я не знал… я думал, что мне одному плохо от нашего разрыва, что тебе все равно…
– Мы были слишком глупыми, слишком юными, слишком влюбленными. Господи, как подумаю о тех временах – как я мечтала стать писательницей, с каким вызовом смотрела на мир, считая, что только меня там и ждут…
– А потом?
– Я уехала работать на юг Франции. Там я встретила одного голландского музыканта, очень красивого, милого – мечтателя. Мы вместе проработали несколько сезонов в туристическом бизнесе, потом он захотел вернуться в Амстердам. Я поехала с ним. Мне понравился этот город, и я тут осталась. Работала везде понемногу, выучила язык и снова пошла учиться – на воспитателя.
– А… тот парень?
Его любопытство вызвало у нее улыбку.
– Я его любила – по-своему. Он был добрый, заботливый. И он сделал мне самый прекрасный подарок, какой только можно придумать. Подарил мне дочку.
– Так ты мама? И где же она? Как ее зовут?
– Эми. Ей шесть лет. Она у своего отца до конца месяца. Мы расстались три года назад.
Джулия достала телефон, показала несколько фотографий.
– Знаю, она не похожа на меня.
– У нее твои глаза.
– Разве что это. – Она спрятала телефон и облокотилась о стол.
– Теперь твоя очередь.
– У меня все будет гораздо короче. Ни жены, ни детей, ни работы. Такая вот жизнь.
– Что? Ты остался один? – воскликнула она. – Смешно, я всегда представляла тебя под ручку с той воображалой, которая разгуливала голая в твоей футболке.
– У меня были и другие девицы. Большинство из них даже не успевали примерить мои шмотки.
Они продолжали делиться пережитым, он – сводя свою жизнь к нескольким забавным историям, она – рассказывая главным образом о дочери.
– Я делаю вывод, что ты все это время жила, в то время как я мчался сквозь годы, не успевая понять их смысл, – вздохнул Ноам.
– Да, и, видимо, по этой причине ты придал такое значение сказке, что рассказала тебе твоя прорицательница.
Это замечание задело его за живое. Джулия правильно подметила. Его жизнь была полна призраков, галлюцинаций. По-настоящему он жил только те два месяца, что был рядом с ней. И сейчас у него было впечатление, что он снова начинает жить. Он словно переплыл океан, не дыша, с закрытыми глазами, а теперь вынырнул, чтобы наконец вздохнуть полной грудью.
– Ладно, но все это не объясняет нам, как Сара могла узнать о моем существовании да еще и раздобыть мой адрес.
– Да, правда, – согласился он, возвращаясь в тревожную действительность. Но мне надо сказать ей спасибо за то, что она привела меня к тебе. Ты единственная моя настоящая история, Джулия.
Она погладила его по руке.
– Сегодня утром, когда я проснулась, мне было так одиноко. Я скучала по дочке и чувствовала себя такой грустной и обессиленной. Сегодня у меня последний рабочий день перед отпуском, но я не ощущала от этого ни малейшей радости. И тут появился ты.
– Не ты ли говорила мне когда-то, что жизнь бывает очень изобретательной?
– Но она не слишком торопится эту изобретательность продемонстрировать.
* * *Они шагали по улицам Амстердама, держась за руки, счастливые и взволнованные, оттого что снова были вместе.
– Когда тебе возвращаться?
– Когда захочу.
– Тогда поедем в отель, заберем твои вещи. Ты переедешь ко мне, устроим несколько дней отпуска. Если нам суждено умереть вместе, побудем хоть немного вдвоем, правда?
* * *Когда Ноам проснулся, ему понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что случилось. Он повернул голову и увидел рядом с собой тело Джулии. Тогда он вспомнил вчерашний день, романтический вечер, страстные объятия. Лицо его озарилось улыбкой. Впервые за долгие годы он хорошо спал и проснулся умиротворенным, счастливым. Он прижался губами к плечу возлюбленной и проскользнул в душ.
Затем он прошел на кухню, поискал, из чего бы соорудить завтрак, потом услышал, как Джулия тоже отправилась в ванную. Выйдя оттуда в накинутом на плечи махровом халате, она улыбнулась, увидев накрытый стол.
Она сидела на коленях у Ноама, и они пили кофе из одной чашки.
– Мне кажется, что я сплю, – сказала она. – Ты появляешься нежданно-негаданно, при таинственных обстоятельствах, любишь меня, готовишь завтрак…
– А мне кажутся сном все эти годы без тебя. Кошмарным сном…
– Ну разве мы не прелесть – с нашими подростковыми страстями? – засмеялась она.
– Мои страсти остановились в развитии именно на том этапе нашей истории. Так что они у меня сейчас такие же детские и такие же сильные, как прежде.
– Что ты собираешься теперь делать по поводу этой… Сары? Ждать пятого имени?
– Не знаю.
– А я знаю. Надо встретиться с твоей псевдопсихологиней и спросить у нее. Она отправила тебя к Саре, так пусть теперь объяснит, что все это значит.
Ноам задумался над ее предложением.
– Ты права. Раз она не отвечает на мои звонки, я поеду к ней и заставлю ее поговорить со мной.
– Мы поедем. И сегодня же.
Он вопросительно взглянул на нее.
– Если помнишь, я в отпуске. Ты не сможешь жить спокойно, пока не получишь ответы на свои вопросы, правда? Ну так не будем терять времени.
* * *Арета Лоран перезвонила Ноаму, ответив наконец на оставленное им сообщение, и, уступив его настойчивости, согласилась на встречу тем же вечером. Что касается Линетт Маркюс, ее телефон по-прежнему переключался на голосовую почту.
Они прибыли в Париж к вечеру. Всю дорогу Ноама раздирали противоречивые чувства. Он был безумно рад, что Джулия снова с ним, но будущее вселяло в него тревогу. Если предсказание правдиво, их любовь будет недолгой. Он пытался отбросить эту мысль, убеждая себя в ее маловероятности. Его терзания касались также Ареты Лоран и Линетт Маркюс. Что они знали? Какую роль играли эти женщины в истории, сценарий которой сочинила, похоже, Сара?
Когда они припарковались у здания, в котором располагался кабинет доктора Лоран, он снова был полон решимости.
16
Когда Арета Лоран открыла им дверь, вид у нее был серьезный.
– Джулия, – представилась Джулия, протянув ей руку.
На лице доктора проступило сначало удивление, потом радость. Она пригласила их пройти в кабинет.
– Зачем ты хотел меня видеть? – спросила она Ноама.
– Линетт Маркюс не отвечает на мои звонки, а мне необходимо получить кое-какие разъяснения относительно того, что я пережил за последнее время.
По лицу психотерапевта пробежала тень.
– Я тоже пыталась до нее дозвониться, но безрезультатно.
– Она, конечно же, сообщила вам, с какой целью отправила меня на встречу с Сарой.
– Да, разумеется, – после некоторого колебания ответила Арета Лоран. – Она разъяснила мне логику избранной терапии. И увидев тебя сегодня вместе с Джулией, я склонна думать, что она оказалась права. Однако я предпочла бы, чтобы она сама тебе все объяснила.
– Я тоже, не сомневайтесь. Но у меня не хватит терпения дожидаться, пока она соизволит снова появиться. Ее исчезновение выглядит довольно подозрительно. Я недалек от мысли, что она посмеялась надо мной, что я стал жертвой какой-то игры. Но с какой целью она это сделала, я не знаю.
– Не горячись. Я скажу тебе все, что знаю, все, что имею право сказать.
– Прежде всего, почему именно Сара? И зачем было отправлять меня встречаться с совершенно незнакомыми людьми? За исключением Джулии.
Арета Лоран понимала Ноама и на секунду задумалась, как бы помягче ему все объяснить.
– Видишь ли, это довольно сложно. У нее очень оригинальная методика.
– Ну так расскажите нам о ней как можно проще, – предложил Ноам.
– Хорошо. Ее метод заключается в провоцировании эмоционального шока, который призван вырвать пациента из лабиринта логических систем, в которых он замкнулся. Она считает, что все люди, пережив ту или иную трагедию, вырабатывают нечто вроде внутренней программы, которая помогает им идти по жизни в обход полученных травм, отрицая жестокие истины. Иначе говоря, чтобы не скатиться в депрессию или чистое безумие, каждый из них неосознанно создает свой план выживания на основе стратегии избегания, неприятия или преодоления. Он ударяется в различные верования, ставит какие-то задачи или зацикливается на себе самом. Часто бывает, что со временем эта скрытая внутренняя программа реализуется благодаря какому-то знакомству или благоприятному случаю. У человека появляется мотивация, новые цели, через которые он преодолевает первоначальную травму и строит свою жизнь дальше. Я в свое время думала, что, используя терминологию Линетт, помогла тебе выработать эту внутреннюю программу.
– Но она так и не реализовалась, да?
– К моменту окончания наших сеансов ты был студентом, у тебя были блестящие данные, и ты был влюблен. Я считала, что успешно выполнила свою задачу. Но когда несколько недель назад ты снова пришел ко мне, я поняла, что ошибалась.