Что касается топонима Къазанищ, то он так же связан с именем Къазанчи – одного из известных военачальников Золотой Орды при Тохтамыше. По сообщению Низам-ад-Дина, «Шами Токтамыш, назначив Казанчи в авангард, послал его вперед с большим войском. Они (посланные) пришли и остановились на берегу реки Кой…» (см.: Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1941, Т. П. – С. 119).
Изложенное может свидетельствовать об особом значении, которое придавали правители Золотой Орды укреплению своих южных границ. Господство Хулагуидов, а затем и Тимура в Северном Азербайджане делало еще более необходимым укрепление этих границ и сосредоточение здесь постоянных ставок. Вполне реально, что отдельные пастбищные земли дагестанской равнины были закреплены за представителями монгольской кочевой знати.
Как сообщает Рашид-ад-Дин (XIII в.), в этой степи «ставки всех эмиров, вельмож и воинов Беркая блестели, как звезды, степь Кипчакская вся была полна палатками и шатрами их, и край этот был полон лошадьми, мулами, верблюдами, быками и баранами…» (см.: Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1941. – С. 74).
30. (С. 46). Имеется в виду статья «Обзор сношений царей с грузинскими, по русским документам», где приводится некоторый материал и о кумыкских владениях, о резиденции шамхалов – Тарках.
31. (С. 47). Кто такие бурчебии, о которых говорит автор, пока неясно, т. к. нет даже устных преданий. Несомненно только, что бурчебии – это прозвище, возможно, князей тюменских, обитавших по нижнему течению реки Терек, по Тюменке. Существовало и отдельное Тюменское княжество (см.: Коммент. 38, «Тюмен»), которое впоследствии утратило свое значение. В конце XVI в. (1589 г.) этим владением правил князь Салтеней. Шихалиев локализует их до начала XIX в. в районе современного Байрам-аула. См. также: Комментарий 35.
32. (С. 52). Тезиками называли обычно выходцев из Средней Азии и Ирана, чаще купцов; первоначальное значение термина – таджик.
33. (С. 54). См.: Комментарий 38.
34. (С. 54). Ряд названных аулов, являющихся в своем большинстве отселками Эндирея, впоследствии были восстановлены или выстроены заново после «умиротворения» края. Многие из них за годы советской власти неузнаваемо изменились. Таковы селения Бабаюрт – ныне большой благоустроенный поселок, центр Бабаюртовского района, Хасавюрт – один из развивающихся городов республики, совхозные поселки Карланюрт, Бамма-тюрт, Генжеаул, Азаматюрт и др.
35. (С. 55). Качалык – пограничный с кумыками район Чечни; качалыками или качкалыками называли население этого района. В конце XVIII и начале XIX вв. качкалыки заселяли 5 аулов и находились под властью кумыкских князей (см.: Краткая записка о горских народах // Северный архив. 1826. № 13. С. 30). Кроме того, качлыком или качалыком (от глагола къачмакъ – бежать, убегать) кумыки называли отдаленные места, где нередко обосновывались беглые люди. Бегство было одной из форм протеста крестьянства против социального гнета. В феодальной Кумыкии случаи такого бегства крепостных и зависимых крестьян от своих феодалов в дальние места бывали нередки, чаще всего убегали из крупных аулов – резиденций владельцев (Тарки, Эндирей и др.) в незаселенные места в пределах этих владений. Впоследствии здесь возникали целые поселения, за которыми долго сохранялось прозвище «къачалыкъ». В ряде случаев крестьяне бежали и в пограничные русские города и крепости, особенно в «государеву овчину в Терский город» и Кизляр. Владетели неоднократно обращались к русскому царю с просьбой, чтобы он «указ учинил терским воеводам, чтоб те беглых холопей и рабы терские воеводы назад отдавали». Бегство крестьян и переселение их на периферию усиливается с ростом феодальной эксплуатации. Так, в 1849 году, несмотря на все предпринимаемые меры, чтобы «не позволять и удержать жителей», из Эндирея переселилось до 300 семейств. Этим, видимо, следует объяснить сокращение числа кварталов в сел. Эндирей до 4-х в конце XIX в. (С е м е н о в Н. Указ. соч. С. 237) вместо 14 в первой половине века, как это отмечает Шихалиев.
36. (С. 55). Под салатавцами (Сала – название речки, тав – гора) исстари известны аварцы, проживающие на территории современных Казбековского, частично Гумбетовского, Буйнакского и Кизилюртовского районов.
37. (С. 59). «ею напалемою», т. е. орошаемую.
38. (С. 61). Вопрос о гуенах и тюменах, впоследствии смешавшихся с кумыками, не совсем ясен.
Многие исследователи указывают на древнее и самостоятельное происхождение гуенов и тюменов. Так, А. Бакиханов называет тюменов «остатком древнего народа… жившего на правом берегу Сулака, между Темиркую и Кум-Туркали…», а по мнению Шихалиева, еще и за Сулаком, у урочища Бурунчак. В ряде списков «Дербенд-наме» указывается на племя туман, распространенное от города Ихрана др Гумри… «Они были выведены из Хорасана» (Дербенд-наме. С. 33). П.А. Головинский, ссылаясь на народные предания, полагает, что гуены и тюмены появились на этих землях одновременно с хазарами (сперва гуены, а за ними тюмены). По его предположению, тюмены – народ пришлый, «монгольского» (очевидно, тюркского. – С.Г.) происхождения, «из бухарских земель», появившийся сначала в Иране, а затем шахом Анушир-ваном (531–579 гг.) переведенный к Дербенту для защиты государственных границ от северных кочевников. По мнению автора, тюмены в период нашествия арабов на Дагестан передвинулись в северокавказские степи, т. е. на Кумыкскую плоскость и за Терек. Предположение П. А. Головинского о проникновении тюменов с юга в хазарский период имеющимися в настоящее время данными не подтверждается. Вместе с тем нельзя не обратить внимание на наличие топонимов «тюменлер» южнее и севернее Дербента в окрестностях сел. Белиджи, а также в Кайтагском районе – селение Туменлер. Надо учесть и то обстоятельство, что термин «тюмен» употреблялся и в значении племени; у монголов «тюмень» означал и отряд в количестве десяти тысяч, и удел членов ханской семьи или представителей военно-кочевой знати, и мелкие территориальные единицы или административно-налоговые округа, на которые делились многие крупные провинции (вилайеты) Средней Азии и Ирана (см.: Бартольд В. В. Сочинения. М., 1968. Т. V. – С. 57).
Вопрос о времени возникновения этих топонимов и первоначальном значении термина «тюмен» в Дагестане, а также о путях переселения племенных групп тюменов (с севера или с юга), если это имело место, требует специального изучения.
Известно, однако, что в низовьях Терека, недалеко от Эндирейского владения, кочевала небольшая Тюменская Орда (теменов улус – осколок былого кипчакского объединения), которая в XVI–XVII вв. была известна как отдельное Тюменское княжество. В 1557 г. князь Тюмени в числе других владельцев (кумыкских, шемахинских, дербентских и др.) присылает в Астрахань своих послов «… с поминки бита челом, чтоб государь пожаловал их и велел быти в своем имени и в холопстве у себя учинил, и приказал был астороханским воеводам беречи их от всех сторон, и торговым бы людям дорогу пожаловал государь, велел чисту учинить». В 1625 г. в Терском городе был приведен «к шерсти» тюменской Маймет-мурза Тотуев, чтобы «с братьями своими и с детьми служити и быти в вековом холопстве на-веке неотступным». В 1645 г. в Терском же городе дает присягу царю Алексею Михайловичу тюменский Айтек-мурза Салтареев. Известны также 2 тюменских князя – Василий и Роман Агишивичи Тюменские, которые уехали в Москву на службу и участвовали в действиях русских войск в Ливании (конец XVI в.).
Дальнейшая судьба этого владения нам мало известна. Очевидно, в связи с постройкой в конце XVI в. русскими Терского города, в низовьях р. Терек (на его притоке Тюменке) тюменские князья с подвластным им населением были оттеснены несколько к югу и обосновались где-то по соседству с Эндирейским владением. Не случайно, что тюменские и эндирейские владетели в документах XVII в. упоминаются вместе в связи с их совместными политическими акциями. Однако сведения о тюменах встречаются в источниках этого времени уже редко. Можно полагать поэтому, что Тюменское княжество постепенно теряет свое прежнее значение, а затем совершенно сходит с исторической арены.
Полагаем, что эндирейские тюмены – не что иное, как часть рассеявшегося в разные места и впоследствии растворившегося в разнородной в этническом отношении среде населения бывшего Тюменского княжества, этнически связанного с ногайцами. На наш взгляд, в таком же аспекте надо рассматривать топонимы «тюменлер» Южного Дагестана. В них могли найти отражение либо былое при владычестве монголов (или еще древнее) деление данной территории на мелкие военно-административные единицы – тюмени, либо это этнонимы, свидетельствующие о переселении каких-то групп одной этнической общности, возможно, из того же Тюменского княжества. Нам также кажется, что упоминаемый Шихалиевым термин «бурчебии» (дословно – блошиные князья) – это ироническое прозвище тюменских князей или мурз, занимавшихся скотоводством. Тюмены Северного Кавказа, очевидно, были генетически связаны с другими тюменскими татарами, несомненно, и ногайцами, хотя А. Бакиханов и сам Д. М. Шихалиев их называют остатком древнего народа, «жившего на правом берегу Сулака между Темиркою и Кум-Туркали». (См.: Аббас-Кули-Аг а Бакиханов. Указ. соч. С. 89–90; Белокуров С. А. Указ. соч. С. ХСП (92); Кабардино-русские отношения. Т. I. – С. 5, 8, 59, 391; Кушева С. Н. Указ. соч. С. 42, 93, 192, 224, 230, 237, 245, 246; Головинский П. А. О гуенах и тюменах // «Терские ведомости». 1871. № 5; Русско-дагестанские отношения. С. 78–79, 153; Дубровин Н. История войны и владычества русских на Кавказе. СПб, 1871. Т. I. Кн. 1. – С. 623).
Об этнической принадлежности гуенов мы знаем еще меньше. Шихалиев их называет так же, как тюменов, «древнейшими обитателями края», выходцами из Чечни. Из Внутренней Чечни, или Ичкерии (из аула Гуни), выводит их Н. Дубровин. П. Головинский происхождение гуенов связывает с гуннами (хунну), а устные предания кумыкского народа и данные топонимии – как с кумыкской плоскостью Гуен-тала (местность в совр. Казбековском районе), Гуен-кала (одно из старинных названий кумыкского села Эндери – с. Андрейаул Хасавюртовского р-на), так и с восточной Чечней, с районом Гудермеса, который кумыки называют Гюнтиймес – Гуенлер бою гюнтиймес…, что можно перевести двояко: Земля гуенов (Гудермес) – теневая сторона, т. е. нежаркая; Земля гуенов – долина речки Гунтиймес. (См.: Дубровин Н. Указ. соч. Т. I. Кн. 1. – С. 623; Семенов Н. Указ. соч. С. 237; Белокуров С. А. Указ. соч. С. ХСИ; Головинский П. А.Указ. соч.).
39. (С. 63). Гумбетовцы (Гумбет – по-кумыкски «солнечная сторона») – аварцы, населяющие современный Гумбетов-ский р-н.
40. (С. 63). Койсубулинцами кумыки называли аварцев, живущих по долинам реки Аварского и частично Андийского Койсу – ныне население Гергебильского, Унцукульского и частично Гумбетовского районов.
41. (С. 66). Сведения автора о сословии Карачи очень ценны для изучения истории феодального общества Кумыкии, до владычества шамхалов. К сожалению, отсутствие других, более подробных данных о карачи не дает ответа на многие вопросы, связанные с их пребыванием в Северном Дагестане. Карачи, карачеи – термин, широко известный и в ряде других феодальных государственных образований. Карачеями, например, назывались представители высшей феодальной знати в Крымском, Казанском ханствах, Большой Ногайской Орде и др. Это были «ближние люди» ханов, их постоянные и временные советники. В Крымском ханстве – главы (бии, князья) знатнейших крымских родов: Ширин, Барын, Аргын, Кипчак, Мангит, Седьжеут – осуществляли влияние на правительственные дела Крыма, решали государственные вопросы. Карачеи имели право санкционировать назначение турецким султаном ханов, об этом свидетельствует обряд посажения их на престол в Бахчисарае. (См.: Новосельский А. А. Борьба Московского государства с татарами в XVII веке. М.-Л., 1948. – С. 21). Очевидно, появление термина «Карачи», «карачи-беки» следует связать с процессом тюркизации равнинного населения Дагестана.
42. (С. 68). Легенда приписывает шамхалам, как и другим правителям Дагестана, происхождение из рода Мухаммеда, из племени Курейш. Как показали исследования, эта легенда не подтверждается фактами. (См.: Саидов М.-С. О распространении Абумуслимом ислама в Дагестане. – УЗ ИИЯЛ. Т. П. С. 42–51; Шихсаидов А. Р. Ислам в средневековом Дагестане. Махачкала, 1969.).
43. (С. 73). Жители селений Эндирей и Аксай, по всей вероятности, своим происхождением были связаны с более крупным политическим (возможно, и этническим) образованием, известным в прошлом под названием барагуны, брагунцы (рус), борагъан (кумык.), боргъуны (чечен.) и сохранившим в настоящее время свое наименование лишь за одним населенным пунктом Бораган-аул (по-русски Брагуны) в Чечено-Ингушетии.
Как отмечают русские источники, в XVII в. существовало отдельное Брагунское феодальное владение, мурзы которого были в близких родственных отношениях с кабардинскими и кумыкскими князьями.
О территориальном расселении брагунцев источники XVII в. сообщают следующее: «А Брагунские кабаки сидят от острогу (имеется в виду Сунженский острог, построенный русскими в 1590 г. на Сунже, при впадении ее в Терек. – С.Г.) в 2 верстах… А пашни у барагинских черкес меж Сунжи и Терека на горах от Горячего Колодезя версты 32 и больше, а от острогу та пашня верст 7. А у тех барагунских мурз владения их конных людей (т. е. войско. – С.Г.) будет с 300 человек. А как на Сунже-реке острог ставлен, и те барагунские мурзы к тому острожному делу дали… для лесной доски с 700 быков и телеги». (См.: Кабардино-русские отношения. Т. I. – С. 302). Более того, бораганцы жили и по Акташу, там, где со своим народом поселился сын Султанмута Казаналип, владетель Эндери. В 1647 году князь Казаналип сообщал терским воеводам, что «с кабаками своими и со всем владением с прежнего своего житья перешел и поселился возле Борагун по речке Акташу в урочище в Чумлях», т. е. там, где, очевидно, поныне находится сел. Андрейаул (Русско-дагестанские отношения. С. 178–179). На этих же землях их локализует и автор начала XIX в. С. Броневский. «Брагунское или Барагунское владение, – пишет он, – имеет верст 12 в длину по берегу Терека, начиная от Давлет-Гиреевой деревни до устья Сунжи, и верст десять в величайшей ширине от Терека до Сунжи… Главное место сего владения есть Брагонская деревня, лежащая на левом берегу Сунжи, в трех верстах выше стечения оной с Тереком против Шедринской станицы. В ней числится жителей до 500 дворов из разных переселенцев, наипаче из кумыков». (Броневский С. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе. М., 1823. Ч. П. -С. 96). Барагунские мурзы в первой половине XVII в. принимают самостоятельно, как и другие феодальные владельцы Северного Кавказа, русское подданство.
В 1635 году брагунский Куденек-мур-за (Куденет-мурза) со своими сыновьями и с 20 узденями приезжает в Терский город, где принимает присягу «быть под… государевою высокую рукою в холопстве неотступно навеки». В 1645 году в числе кумыкских, черкесских и других северокавказских владельцев дает присягу верности царю Алексею Михайловичу и мурза Барагун. «…За себя и за их узденей и за всех их владенье к шерти на Куране привели» (Кабардино-русские отношения. Т. I. – С. 264, 266).
По всей вероятности, брагунцы не всегда сохраняли свою политическую независимость, об этом свидетельствуют сведения о власти над ними черкесских и кумыкских князей.
Брагунцы жили по соседству с теми и с другими – «И тараковский де Суркай-шевкал с кумыцкими ратными людьми стоит на Кумыцкой стороне за Сунжею-рекою против барагунского селища» (Там же. С. 315). Очевидно, имели место и переселения брагунцев или части с их территории вблизи стольных «городов» черкесских и кумыкских князей. В 1653 году Астраханский воевода писал в Посольский приказ о том, что шамхал Тарковский пошел на Барагуны, чтобы «барагунских мурз с уздени и с черными людьми и з женами и з детьми и з животы к себе вести», т. е. увести их к Таркам. Сын Султанмута Эндирейский князь Казаналип в своей грамоте в том же 1653 г. писал царю Алексею Федоровичу, что бараганцы «холопи наши искони, и отца моего Султан-Мугмута. И мы, с кизылбаши, и с кумыки, с шевкалом пришед, барагунов взяли. И кизылбаши и шевкал учинили мне силу, барагунов перевели за Койсу и велели им кочевать на своей стороне». (Русско-дагестанские отношения. С. 193).
Источники второй половины XVIII и начала XIX вв. Брагунское владение характеризуют уже как кумыкское, подвластное кумыкским князьям – «Кумыцких Аксаевской, Андреевской, Костюковской и Брагунской деревень» (1761); «В кумыцких: Брагунской, Аксанской (Аксайской. – С.Г.), Андреевской, Костюковской (Костеков-ской. – С.Г.) и принадлежащих к их владельцам деревнях…» (1765 г. Кабардино-русские отношения. Т. П. – С. 215, 240).
Авторы начала XIX в. также высказывают мысль о превалирующем влиянии кумыкских князей на Барагунскую землю. В 1812 году А. М. Буцковский пишет, что она принадлежит «кумыкского рода князьям: Устархану Гудайнатову (явно потомку мурзы Куденека или Куденета. – С.Г.), Адилгирею Кучукову и Бей-султану Арсланбекову, из коих первый старший» (См.: Буцковский А. М. Выдержки из описания Кавказской губернии и соседних областей // История, география и этнография Дагестана XVIII–XIX вв. Архивные материалы / под ред. М.О. Косвена и Х.М. Хашаева. – М., 1958. – С. 244). С. Броневский же несколькими годами позже (1823 г.) сообщает, что Брагунское владение «принадлежит двум кумыкским князьям – двоюродным братьям, полковнику Кучун-Беку (очевидно, Кучуку Бековичу – С.Г.) Таймазову и Ахтула-Беку», но он одновременно отмечает, что это владение «причислено Черкесским областям по естественному начертанию живых урочищ, хотя брагунские жители, будучи татарского происхождения, принадлежат собственно отделению кумык (надо читать «кумыков». – СП)» (Там же. С. 94). Думается, что часть брагунских жителей была переселена кабардинским Кучуком Бековичем-Черкесским или другим представителем этого княжеского дома на его родовые земли в районе Моздока, где они образовали поселение Кучук-юрт, он же Бекиш-юрт (совр. Красный Кизляр и Подгорное), и отбывали все феодальные повинности в пользу Бековичей Черкесских.
Кто же были сами бораганцы по происхождению? В «Географическо-статистическом словаре Российской империи» (СПб, 1863. Т. I. – С. 312) читаем: «Брагуны, Брагунский аул Терской области на лев. бер. Сунжи… Аул заселен еще в XVI в. выходцами из Крыма, ч. ж. 3500 д. об. п.». Народная молва им также приписывает «татарское» происхождение и связывает их с Крымом, с именем Барак-хана (умер 1556 г.), который, по преданию самих брагунцев, перекочевал со своими людьми из Крыма на Северный Кавказ, на Терек. Н. Семенов, приведя эту версию и связывая их происхождение с ногайцами, ссылается на ногайскую народную песню, где действительно упоминается Барак-хан как владелец «земель от родника Балта до Ташгечу», т. е. до мест расселения бораганцев по Тереку. (См.: Н. Семенов. Указ. соч. – С. 238, 424).