Я хотела было ответить: «Жиличка», но выражение глаз Тины заставило меня сказать совсем иное:
– Ее сестра, Даша.
– Дашенька, – завопила старшая гостья и вновь повисла на моей шее, – прости, перепутали, да и немудрено, похожи-то как! Прямо одно лицо!
Я прикусила нижнюю губу, старательно сдерживая хохот. Тине, очевидно, тоже стало смешно, потому что она закашлялась. Женщины терпеливо ждали, пока хозяйка перестанет давиться. Наконец Тина справилась с приступом и пробормотала:
– Уж извините, не припомню вас никак, откуда мы знакомы?
– Тиночка, – взвизгнула старшая, – я – Галина Протопопова.
Судя по лицу моей хозяйки, эти имя и фамилия ей ни о чем не говорили.
– Аллочку узнаешь? – тарахтела Галя. – Впрочем, небось нет. Да и неудивительно. Когда в последний раз виделись, ей и годика не было, а теперь вон какая выросла, в институт поступает.
Тина помолчала и решительно ответила:
– Никак не вспомню.
Галя всплеснула руками:
– Господи, неужто я так изменилась? А Володя-то где? Или спит?
– Мой муж давно умер, – пояснила Тина.
На глазах у Гали появились слезы.
– Скажи пожалуйста! Такой молодой, вот горе, вот горе.
Не слишком чистой рукой она расстегнула допотопный ридикюль, вытащила оттуда мятый донельзя, устрашающе огромный клетчатый носовой платок и принялась причитать, старательно вытирая глаза:
– Ну несчастье, золотой человек был мой двоюродный брат. Как же так! Вот горе.
– Так ты дочь Елены? – догадалась наконец Тина.
– Да, – радостно взвизгнула Галя, – узнала? А то я уж взгрустнула, неужто так постарела, что и опознать нельзя?
– Мы же с тобой только на моей свадьбе и виделись, – протянула Тина, – сколько лет-то прошло, целая жизнь, где же узнать!
– А ты все такая же, – льстиво сообщила Галя, – и сестричка твоя не изменилась.
Тина хмыкнула:
– Чего по ночам в гости ходите?
– Так только с поезда.
– С какого?
– Ну, Валюша, – заголосила Галя, – или позабыла, мы же с Узловой, в Тульской области проживаем, не москвичи, вот, поезд прибыл в два, на такси разориться пришлось, метро уже не везло, целых сто рубликов отдала, не копеечку.
– Так вы в гости, что ли? – дошло наконец до Тины.
– Скажешь тоже, – фыркнула Галя, – зачем бы нам без дела по железной дороге кататься да деньги тратить!
– Может, у вас отпуск? – невпопад влезла я.
– Мы люди простые, – занудила Галя, – полуграмотные, отдыхать возможностей не имеем, чай, не москвичи. Коли выдается пустая минутка, на огород идем, сорняк полоть, а то он всю морковь со свеклой задушит.
– Так чего явились? – отбросив всякую вежливость, поинтересовалась Тина.
Галя принялась снимать разбитые, не слишком чистые туфли.
– Так Алка поступать в институт решила.
– В какой? – изумилась я. – Сентябрь на дворе, вступительные экзамены давным-давно закончились, учебный год начался.
– Это на дневном, – пояснила до сих пор молчавшая Алла, – а я на заочное хочу, в педагогический.
– А-а-а, – протянула Тина, – ясненько.
– Между прочим, – по-хамски заявила я, – на период вступительных экзаменов любой вуз предоставляет иногородним общежитие.
– Э, – отмахнулась Галя, – небось и было такое при советской власти, только теперь за все платить требуется. Месяц нам с Алкой в столице жить придется, и по пятьсот рубликов с носа отдать надо, вместе целая тыща выходит, это ж какие деньги. Вот, подумали…
Я перестала вслушиваться в ее торопливую речь. Все понятно. Сама очень часто оказывалась в Тининой ситуации. Кое-кто не желает тратиться на гостиницу и сваливается вам на голову. Правда, в Ложкино у нас двухэтажный дом, комнат в нем предостаточно, и незваные гости не слишком обременяют, но в крохотной хрущобе?!
– Вы очень рисковали, – заявила я, глядя в простовато-хитрое, крестьянское лицо Гали, – а если бы Тина переменила место жительства? Вдруг бы ее не оказалось по старому адресу!
– Так ведь вот она, – парировала Галя, – чего зря говорить. Ты нас где устроишь?
– Идите в комнату, – безнадежно ответила Тина, – сейчас подумаем, как быть.
Распространяя удушливый запах пота, Галя с Аллой вошли в «зал» и мигом заорали:
– Ой, мамочка!
– Это наши собаки, – быстро сказала я и с надеждой осведомилась: – Может, у вас аллергия на шерсть? Тогда никак нельзя тут оставаться.
– Мы здоровы, – отбила удар Галя, – как ломовые лошади, просто испугались от неожиданности. У нас у самих собака была, Диком звали, во дворе бегала.
– Ее папка спьяну трактором задавил, – пояснила Алла.
Галя бросила на дочь быстрый взгляд.
– Так не нарочно же, Дик сам виноват, видел же, что хозяин не в себе, убежал бы подальше, а он под гусеницы полез. Ладно, дело давнее, а спать-то мы как будем?
Я наклонилась к Тине и шепнула:
– Может, их в маленькую комнату поселить, а мы с тобой тут перекантуемся?
– Еще чего, – прошипела Тина, – ты, между прочим, деньги за отдельную площадь заплатила. Койка в общем зале тридцать баксов стоит. Ничего, на полу полежат, родственнички фиговы.
Глава 10
Утро началось с бурного лая Хуча.
– Тише ты, – шипела Тина, – давай, гулять пошли.
Но мопс упорно гавкал, глядя на храпящих на полу Галю и Аллу.
– По-моему, они ему не слишком нравятся, – зевнула я, выходя в прихожую, – оставь, сейчас выйду с псами.
– Так я оделась уже, а ты голая, – улыбнулась Тина.
Я вошла в санузел, сшибла локтем рулон туалетной бумаги, стоящий на бачке, стукнулась другой рукой о ванну, уронила полотенце, потом опустила крышку и села на унитаз. И как поступить? В голове вертелась только одна версия: Стаса убила любовница, та самая ревнивая особа по имени Дарья, которая уже, по словам Зырянова, стреляла в Комолова из пистолета. И где прикажете ее искать?
В полной тоске я принялась вертеть в руках непонятную пластмассовую конструкцию с зеленой кнопкой, пальцы сами собой нажали на дно, послышалось шипение, резко запахло сладким – неизвестная вещица оказалась освежителем для туалета, стреляющим струей ароматизированного воздуха.
Я поставила дезодорант на бачок. Минуточку, Лешка уверял, что старший сын дамы коллекционирует оружие, якобы все стены в загородном доме увешаны пистолетами, ружьями и прочей стреляющей атрибутикой. А вот это уже ниточка, за которую можно потянуть. Я вскочила с унитаза и, забыв умыться, рванулась к телефону. Олег Назаров, вот кто мне сейчас нужен.
Году этак в 93-м Олег, тогда простой компьютерщик, додумался торговать такой несерьезной вещью, как галантерея. Нитки, иголки, тесьма, пряжа для вязания, пуговицы, кнопки… Начинал с крохотного лотка. Отработав день в своем НИИ, Олег ехал домой, прихватывал раскладной столик и устраивался в подземном переходе у метро. Иногда его прогоняла милиция, но чаще всего удавалось распродать товар. Потом он съездил в Германию и приволок оттуда несколько сумок фурнитуры, особенно хорошо пошли особые термостойкие картинки. Их не надо было пришивать, аппликацию требовалось просто прогладить горячим утюгом, и она «налипала» намертво на ткань. Копеечная детская футболочка, украшенная таким образом, смотрелась просто восхитительно, и товар разлетелся вмиг. Олег скумекал, что напал на золотую жилу, и велел своей жене Надьке собираться в путь. На этот раз, в четыре руки, они приволокли шесть под завязку набитых баулов, наклейки в них были не только детские. Олег прихватил рокерский «репертуар» и то, что пришлось по вкусу тинейджерам. Вот так завертелся бизнес.
Сейчас у Олега парочка больших магазинов и куча выносных ларьков, торгующих у метро. Но меня он интересует не как удачливый бизнесмен. Назаров обожает оружие, даже собрал небольшую коллекцию. Правда, его приводят в восторг только старинные образцы: всякие дуэльные пистолеты, мушкеты, винтовки с шомполом – в общем то, что давным-давно не используется по прямому назначению, а служит украшением музейных экспозиций.
– Двадцать девятая, слушаю, – прозвучало из трубки.
– Дайте телефон магазина «Мир ниток».
Послышался шорох, потом девушка спросила:
– Вам какой нужен, на Кутузовской или на Смоленской площади?
– Давайте оба, – велела я, от души надеясь, что Олег окажется в какой-нибудь из своих торговых точек.
Фортуна решила мне улыбнуться, через несколько секунд секретарь соединил меня с Назаровым.
– Слушаю! – рявкнул Олег.
– Привет, это Даша.
– Какая? – весьма невежливо отозвался Назаров.
– Васильева, твоя бывшая соседка по Медведково.
– О, – загрохотал Олег, – ну ничего себе! Как дела?
– Хорошо, – я решила не вдаваться в подробности, – лучше некуда, прямо восторг. Мне нужна твоя помощь!
– Только не говори, что хочешь одолжить денег.
– А что, не дашь?
– Тебе? Сколько угодно, – заржал Олег, – под залог той небольшой картинки, что висит у вас в гостиной.
Я тихо усмехнулась.
– А если я предложу иной холст? Из детской?
– Ты всерьез, что ли? – пришел в окончательное изумление Назаров. – В детской не слишком хорошая вещь, кажется, Вилов?
– Точно.
Когда близнецам исполнился год, Аркадий заказал модному художнику Вилову портрет детей. На мой взгляд, вещь вышла неудачная, чересчур помпезная. Младенцы одеты в парчовые костюмчики. Анька красуется в розовом, Ванька в голубом, на головах у них круглые беретки, украшенные перьями, на крохотных пальчиках тяжелые перстни. Мои внуки не носят драгоценностей, Вилов пририсовал их потом, для пущей красоты. Честно говоря, портрет не понравился никому, этакая жутковатая смесь из того, что делали Рембрандт, Гойя и наш Шилов. Однако Олег разбирается в живописи, если хочет в качестве залога пейзаж из гостиной. В этой комнате у нас висит Констебл, восхитительное полотно английского художника.
– Спасибо за готовность помочь, но деньги не нужны.
– Ну и хорошо, – заявил Олег, – в чем тогда вопрос?
– Видишь ли, я хочу продать пистолет.
– Какой?
– Коллекционный.
– Да ну? – оживился Назаров. – Ну-ка расскажи поскорей, что за штучка?
– Называется «питон».
– А-а-а, – Олег сразу потерял всякий интерес ко мне, – это из современных, мне такой и даром не нужен. И потом, с чего ты взяла, будто он коллекционный? Ступай на Лунинскую улицу, в магазин «Вильгельм Телль», там такого добра как грязи! За копейки!
– Из этого пистолета расстреляли Берию! – ляпнула я, сама не зная почему.
– Да ну?
– Точно.
– Этот факт меняет дело, – забубнил Олег, – только мне он все равно ни к чему. Знаешь что, позвони Модестову.
– Кому?
– Сан Санычу Модестову, не слыхала?
– Нет.
– Действительно, это я глупость спросил, ты же оружием не увлекаешься. Модестов крупный коллекционер, как раз занимается современным вооружением, но не простыми револьверами, а всякими прикольными или такими, у которых занимательная история. Пистолет, из которого шлепнули Берию, это прямо для него!
– Слышь, Олег, – прервала я его, – никто не говорил тебе о молодом человеке, который живет в загородном доме вместе с достаточно молодой матерью по имени Даша?
– Слышал.
– Дай его адрес и фамилию.
– Издеваешься, да? Это же твой Аркадий. Знаешь, у тебя стало странное чувство юмора. Хочешь, чтобы я назвал местоположение Ложкино?
– Другого такого не знаешь?
– Нет.
– Парень собирает пистолеты.
– Современные?
– Вроде да.
– Тогда позвони Модестову, скажи, что от меня, Сан Саныч определенно в курсе, пиши телефон.
Чувствуя, что из желудка к голове начинает подниматься холодная волна, я принялась ожесточенно тыкать пальцем в кнопки, затем услышала густое:
– Алло, Модестов слушает.
– Здравствуйте, мне ваш телефон дал Олег Назаров.
– Слушаю, голубушка.
– Имею пистолет на продажу.
Сан Саныч тихо засмеялся:
– Очень интересно. Какой?
– «Удав».
– Простите, я про такой никогда не слышал.
– Извините, «питон».
– А-а, это меня не интересует.
– Коллекционный, раритетный.
Сан Саныч снова засмеялся:
– И в чем уникальность ствола?
– Из него расстреляли Берию.
Модестов закашлялся:
– Деточка, простите, откуда у вас сия вещица?
Я замялась, потом ляпнула:
– Купила пару лет назад у полковника КГБ, исполнителя приговора, между прочим, отдала немаленькие денежки. Сейчас же мое материальное положение изменилось, вот и приходится расставаться с ценностью.
Модестов крякнул:
– Ладно, душенька, приезжайте. Пистолет «питон», выстрелом из которого был убит Берия… На это стоит взглянуть. Пишите адрес: четвертый Рощинский проезд, дом четыре. Вам надо будет обойти дом справа, увидите шесть штук черных ворот, мои вторые.
– Справа или слева?
Сан Саныч издал смешок:
– Лучше всего сказала диспетчер такси, когда я вызвал машину: «Да вы проще объясняйте, вторые от помойки». Ладно, скажем более мягко, рядом с мусорными баками.
Не чуя под собой ног от радости, я бросилась одеваться. Так и знала, что он клюнет. Нет, какая я все-таки молодец, и откуда только в моей голове всплыло это название – «питон»? Небось прочитала в каком-нибудь детективе.
Всю дорогу до Рощинского проезда я пребывала в эйфорическом состоянии. Настроение было прекрасным, чудесная погода совершенно не походила на осеннюю, теплое солнышко ярко светило с голубого неба. Такси я поймала сразу, машина оказалась совсем новыми «Жигулями», в салоне которых абсолютно не пахло бензином. Сан Саныч Модестов, наверное, любит поболтать и с удовольствием расскажет мне о своих коллегах-коллекционерах.
Когда автомобиль доехал до Серпуховского Вала, мне в голову вдруг пришло, что никакого пистолета у меня нет, а Модестов небось сначала захочет взглянуть на оружие.
На какую-то секунду я приуныла, но тут же сообразила, как поступить. Велев шоферу разворачиваться, я доехала до «Дома книги» на Даниловской улице, влетела в зал и схватила невероятно дорогую, каменно-тяжелую книжищу «Все пистолеты мира». Теперь я была полностью готова ко встрече с коллекционером.
Дом номер четыре выглядел более чем странно, это было не одно здание, а несколько построек типа коттеджей, старых, довольно обшарпанных, стоявших автономно друг от друга. Не успела я дойти до входа, как что-то загремело, открылась калитка, и послышался рокочущий бас:
– Входите, детка, что-то вы долго ехали.
– Простите, – затарахтела я, разглядывая хозяина, – пробки кругом.
Огромный, импозантно седой мужчина выглядел словно оживший персонаж картин Рубенса. Очевидно, в молодости он был большим любителем вкусной еды, качественной выпивки и красивых женщин. Лет ему на вид около семидесяти, но назвать стариком такую мужскую особь язык не поворачивался. Спина у него была абсолютно прямая, речь четкая, а взгляд, которым он меня окинул, без слов объяснил: Сан Саныч еще о-го-го какой ходок, женский пол ему небезразличен.
– Идите сюда, дорогуша, – пророкотал хозяин и ухватил меня совсем не старческой, крепкой рукой.
Мы быстро пересекли маленький квадратный двор, попали в узкий, длинный, темный коридор.
– Осторожно, не споткнитесь, – предостерег Модестов.
– Хорошо, – ответила я и пребольно ушиблась о какой-то ящик.
– Секундочку, сюда давайте, – велел Сан Саныч, толкнул дверь, и я ахнула.
Перед глазами простирался огромный зал, залитый ярким солнечным светом. Занавесок на окнах не было, а сами окна походили на громадные витрины, они простирались от пола до потолка, занимая две стены. Тут и там стояли фигуры, головы, лежали руки и ноги, сделанные то ли из гипса, то ли из глины.
– Вы скульптор? – воскликнула я.
– Сан Саныч Модестов к вашим услугам, – улыбнулся мужчина.
Он явно ждал восхищенного вскрика, и я, решив не разочаровывать дядьку, всплеснула руками:
– Боже, сам Модестов! Быть такого не может.
– Отчего же, душенька! Кстати, как вас величать?
Закончив процедуру знакомства, мы сели в углу за обеденный стол, и Сан Саныч сказал:
– Ну, показывайте.
Я вытащила из пакета книгу. Модестов страшно удивился:
– А где пистолет?
– Извините, побоялась везти с собой, покажу на картинке.
Скульптор закашлялся, достал из кармана белоснежный носовой платок и приложил к губам. На мизинце у него ярко сверкнул бриллиант, вделанный в золотой перстень.
– Ладно, давайте посмотрим иллюстрацию.
Я принялась перелистывать страницы, нещадно ругая себя за глупость. Нужно было в машине просмотреть энциклопедию и найти фото «питона». Модестов спокойно ждал. Я ткнула пальцем в один снимок:
– Вот.
– Но это же «вальтер», – сказал Сан Саныч.
– Извините, перепутала, похоже, вон тот.
– Нет, милая, перед вами «наган».
Вспотев от напряжения, я пробормотала:
– Я не слишком хорошо разбираюсь в пистолетах, они все на одно лицо.
– Вовсе нет, голубушка, – ласково приободрил меня скульптор, – револьверы как люди. Согласен, уйдя из рук оружейника, пистолеты одной марки походят на близнецов. Но как только из них сделаны первые выстрелы, все! Каждый обретает характер и соответствующий внешний вид. Есть благородные разбойники, хладнокровные убийцы и честные охранники. У «наганов» и «парабеллумов» судьбы как у людей, оружие интересно не тем, что это железка, из которой вылетает кусочек металла, способный лишить жизни дышащее существо. Нет, меня в первую очередь волнует, у кого в руках побывал «ТТ», что с ним связано. Ну-ка, дайте сюда книжицу.
Он быстро перелистал страницы и пальцем с безукоризненно наманикюренным ногтем ткнул в одну из фотографий:
– Вот «питон». У вас такой?
Я окинула взглядом ничем не примечательный револьверчик и быстро закивала:
– Да-да, совершенно верно, – потом, для пущей убедительности добавила: – Только со светлой ручкой.