Мозг сразу же выцепил из речи полковника самый важный для меня момент.
– У нас была на прыжок всего одна секунда? – уточнил я. – А если бы мы не успели? Что было бы тогда?
– Тут все зависит от того, насколько бы мы не успели, – сказал Сол. – В лучшем варианте мы остались бы на террасе, отрезанные полем Пакстона. В этом случае меня бы убили на месте, потому как я собирался оказать ребятам активное сопротивление при помощи плазмомета. А тебя вернули бы в лаборатории, где в скором времени из твоей черепной коробки извлекли бы твой мозг. В худшем варианте, если бы мы чуть-чуть замешкались с прыжком, но все-таки его совершили, включившееся поле Пакстона разрезало бы нас пополам. В общем, мы бы оба умерли. Варьировались только способы. Но ты не волнуйся, я все точно рассчитал. Я даже контролировал тебя во время полета.
Я замысловато и с чувством выругался по-русски.
– Самая трудная часть досталась Кире, – философски заметил Визерс, и тут флаер неожиданно вошел в крутое пике, и мы повисли на ремнях безопасности. Но Визерс, не обратив на это никакого внимания, спокойно продолжил: – Подлететь к зданию на максимальной скорости, дабы не быть сбитой системами противовоздушной обороны, и успеть вовремя нас подобрать.
– Я этот фокус неделю на симуляторе отрабатывала, – сообщила Кира. – И то не всегда получалось.
Она весело рассмеялась, а «Макларен» вынырнул из пике, заложил вираж и принялся набирать высоту, при этом боком чиркнув угол соседнего здания.
Чиркнуть-то он чиркнул, но в салоне нас тряхнуло изрядно.
– Полегче, – буркнул Сол. – Это тебе не истребитель.
– Я уж вижу, что не истребитель, – моментально отозвалась Кира. – Удивительно неповоротливая штуковина. И корма слишком тяжелая.
– Истребитель над городом сразу бы сбили, – сказал Сол.
– Для того чтобы меня сбить, им пришлось бы очень хорошо постараться. – В голосе девушки чувствовалось самодовольство.
– В любом случае шум поднялся бы раньше времени, и у нас ничего бы не вышло. Видишь, и без истребителя обошлось.
– Но я не чувствовала себя уверенной на все сто процентов, – сообщила Кира. – Даже когда вы уже шмякнулись, я продолжала сомневаться.
– Сомнение – признак девственности ума, – непонятно что имея в виду, буркнул Визерс. – Сколько за нами?
– Трое. Было пятеро, но двое уже отстали.
Флаер дал крен на правый борт, в окошке мелькнула земля, часть какого-то здания, небо… Ага, за нами еще и погоню отправили, как выяснилось.
Ремни прочно удерживали мое тело на месте. Даже перегрузки особо не чувствовались, как я выяснил чуть позже, в «Макларенах» стоят почти армейские гравикомпенсаторы.
В небесах еще раз полыхнуло, на этот раз посильнее прежнего, словно где-то наверху взорвалась ядерная бомба.
– Спутник ликвидировали, – констатировала Кира.
– Почти две минуты, – сказал Визерс. – Я начинаю сомневаться в нашей хваленой орбитальной обороне.
– Теоретически оборона предназначена для того, чтобы отражать угрозу из космоса, – сообщила Кира. – Нужно некоторое время, чтобы переориентировать боевые станции на стрельбу в орбитальной плоскости. Ну и щиты спутника тоже некоторое время должны были продержаться…
– А эти спутники еще и сбоят, – сказал я. – Сколько времени вам потребовалось, чтобы обеспечить этот сбой?
– На программном уровне – пару месяцев, – сказал Визерс. – Вообще-то мы эту возможность не ради тебя держали. Но так уж вышло, что другого способа вытащить тебя из цепких лап СБА мы не нашли. – Он снова недобро улыбнулся.
– Осталось только уточнить, кто такие эти «вы», – сказал я.
– У нас еще будет время все это обсудить, – сказал Визерс.
Знакомая песня. Слова и исполнитель те же самые, только мотив немного изменился.
– Контроль транспортной сети накрылся, – сообщила Кира. – Очевидно, во время той же атаки со спутника. Судя по переговорам в эфире, преследователи держат с нами исключительно визуальный контакт. Их двое осталось, кстати.
– Оторваться сможешь?
– Вряд ли. Они ж не на таких лоханках, как у нас, летают.
– Скажи спасибо, что у боевых машин есть ограничение по минимальной высоте, – буркнул Визерс. – Посмотрел бы я, как ты будешь отрываться от своих братьев-истребителей.
– Там и сестры есть. – Довольная улыбка Киры не была видна под шлемом, но чувствовалась даже в ее голосе. – Я думаю, еще минут несколько, и минимальное ограничение снимут. Так что делай то, что должен делать.
– Мне нужно секунд десять, чтобы нас хотя бы не мотало по салону.
– Приготовься пока. Я извещу, когда начнутся эти десять секунд.
Сол отогнул угол напольного покрытия и вынул из обнаружившегося под ним люка хреновину, больше всего похожую на старинный пистолет, какие любят изображать в детских мультиках про пиратов – с дулом, очень сильно расширяющимся на конце. Зато на верхней части устройства находилось нечто похожее на лазерный прицел.
Фантасмагоричная хреновина.
Наверное, в моих глазах отразилось течение мыслей, потому что Сол ухмыльнулся и навел штуковину на меня.
– Не волнуйся, это не оружие, – сказал он. – Точнее, своего рода оружие, конечно, но тебя оно не убьет. И поверь, если бы я хотел тебя грохнуть, мог бы придумать и гораздо более простые способы, нежели…
– Давай! – скомандовала Кира, и флаер выровнялся. Свободной рукой Сол щелкнул по «лазерному прицелу», и мне вдруг стало очень нехорошо.
Ну, примерно до такого состояния, когда начинают зудеть ногти, чесаться зубы и болеть волосы. А организм выворачивает уже не наизнанку, а крутит во всех возможных измерениях. Странное, ранее неизведанное мною ощущение…
Флаер дернулся.
То ли небольшой сгусток плазмы, то ли шаровая молния пролетела в каком-то метре от нас и вонзилась в угол здания, пробив его насквозь.
Сол не смог удержать свою хреновину одной рукой и чуть не уронил ее на пол.
– Упс! – весело сказал Кира. – Чуть не попали.
– Ровно держать можешь?
– Это был маневр уклонения, кстати, – сказала она. – Сейчас будет еще один.
Флаер завалился на другой бок, Сол невольно саданул мне «пиратским пистолетом» по коленке, где-то далеко впереди и внизу мелькнула земля…
– Делайте!
Сол снова навел на меня эту хреновину под сдавленное бормотание девушки-пилота о том, что десять секунд ровного полета в такой ситуации – это верный способ самоубийства.
Снова зачесались зубы и заболели волосы.
– Это излучение, – сообщил Сол. – Для тебя неприятное, но неопасное. Оно выжигает маячки слежения в твоем организме. Если мы от них не избавимся, то нас очень быстро найдут, знаешь ли.
На мой взгляд, это продолжалось куда дольше десяти секунд, но я осознавал важность процедуры и не рыпался.
Кира все это время удерживала флаер в относительно спокойном полете, только иногда поигрывая с ускорением.
Потом Визерс направил эту хреновину на себя. Логично, службы безопасности будущего вполне могут не доверять своим сотрудникам. Тем более таким сотрудникам, которые способны устраивать побеги ценным подопытным экземплярам и атаковать собственную службу при помощи орбитальных боевых спутников.
– Все. – Сол скорчил гримасу и убрал устройство обратно.
Кира, словно только этого и ждала, заложила «мертвую петлю».
– Боевой разворот, – сообщила она. – Жалко, «Макларен» не оборудует свои игрушки импульсными пушками.
– То-то городское движение бы оживилось, – буркнул Сол.
– Зато было бы весело, – сказала Кира. – Почти так же, как мне было весело, когда мы высаживали десант на Стауте-74 под обстрелом плазменных батарей повстанцев.
– Не было у них там плазменных батарей, – сказал Сол. – Пара списанных пулеметов – может быть, а вот плазменных батарей не было.
– Это тебя там не было, а батареи были. Иначе откуда сорок процентов выбитых десантных транспортов в первые двадцать минут высадки? Пока мониторы наземные точки огнем не подавили?
– Летать ни хрена не умеете.
– Ха!
Очередной вираж впритирку к небоскребу заставил меня усомниться в словах полковника. Кира летать умела.
А ведь они нервничают, понял я.
Они в отличие от меня знают, что сейчас происходит и чего это может нам стоить, и пытаются скрыть нервозность за бравадой шутливой перепалки.
И когда до меня дошла эта нехитрая мысль, я тоже начал нервничать.
– Граница округа, – сказала Кира. – Дальше транспортная сеть должна быть в порядке. Хвост в нескольких километрах сзади и отстает. По какому варианту уходим?
– План Б, – сказал Визерс.
– Мне же легче, – сказала Кира. – Без балласта рулить сподручнее.
Не снижая скорости, «Макларен» начал скользить вниз.
Сол снова порылся под напольным покрытием и извлек две маски, похожие на атрибутику для игры в пейнтбол. Ремешков или каких-то других креплений у масок не обнаружилось.
– Легкое водолазное снаряжение, – пояснил Сол. – Плотно прижимаешь к лицу, потом лижешь вот эту таблетку. Кислорода хватит минут на двадцать, но нам столько не потребуется.
– Нырять будем?
– Причем на ходу, – ухмыльнулся Сол. – Представь, что ты – десантник на Стауте-74, и возблагодари Бога за то, что по нам не палят из плазменных батарей.
Здания внезапно кончились, мы летели над лесополосой. Или над большим парком. На настоящий лес это было мало похоже – деревья были высажены ровными рядами, а полянки имели почти идеальные геометрические формы.
– Плавать-то умеешь? – спросил Сол.
– Да.
– Как только окажешься в воде, ныряй глубже, кислорода в маске хватит. – Сол показал, как именно надо прикладывать «легкое водолазное снаряжение» к лицу. – Там неглубоко, метра три. Минут десять проведем на дне, потом я дам знак, и будем всплывать. Ясно?
– Вы хоть притормозите перед прыжком?
– Слегка, – сказала Кира.
Я счел ее ответ обнадеживающим. И решил не выяснять, какой именно смысл вкладывают в слово «слегка» пилоты десантных кораблей.
ГЛАВА 7
Вода оказалась холодной.
Ведомый девушкой-пилотом «Макларен» на какое-то мгновение завис над гладью небольшого лесного озерца и умчался еще до того, как мы с полковником Визерсом полностью погрузились в воду.
Нырять с двухметровой высоты было не страшно. Особенно по сравнению с прыжком, который мы с Визерсом совершили несколькими минутами ранее.
Оказавшись в воде, комбинезон плотно обхватил тело, но совершенно не стеснял движений, и самый большой дискомфорт доставляли ботинки.
Белый кругляшок, находящийся прямо перед губами, усердно выделял кислород, углекислый газ от дыхания выводился при помощи клапанов по боковым сторонам маски.
Нехило у них тут живут «легкие водолазы».
Дна удалось достичь при помощи всего нескольких энергичных гребков, как и обещал Визерс, озерцо оказалось неглубоким.
Я ухватился за какую-то корягу и начал считать вдохи и выдохи, но сбился, когда полковник положил руку мне на плечо.
Он что-то пытался объяснить мне на языке жестов, но вода была недостаточно прозрачной, и я ни фига не понял.
После очередного взгляда на хронометр Визерс ткнул большим пальцем вверх. Этот жест сложно было превратно истолковать, и мы вспыли.
До берега было недалеко, и мы постарались как можно быстрее убраться с открытого пространства.
Внутренний слой одежды под комбинезоном со знаками отличия СБА оказался почти сухим, в ботинки вода тоже не проникла. Удобная одежда, но от комбеза пришлось избавиться.
Полковник, тоже в штатском, скатал отслужившие свое шмотки в довольно компактный рулон и спрятал его под корнями дерева.
– Не сомневаюсь, что ты прямо сейчас потребуешь объяснений, – сказал он. – Но побереги дыхание. Нам нужно пробежать около трех километров и сделать это как можно быстрее.
Лесополоса – это не белизские джунгли, тут можно и побегать.
Ежедневные тренировки на беговой дорожке не прошли зря, и к финишу я дышал не тяжелее, чем полковник. А может быть, сказался и тот факт, что всю дорогу мы молчали.
На небольшой полянке, под защитным, сливающимся с травой тентом, стоял еще один флаер.
Раза в полтора поменьше, чем спортивный «Макларен», его предназначением явно были не полеты на максимальных скоростях и фигуры высшего пилотажа, а простая перевозка людей из пункта А в пункт Б. Зато по идее он не должен был бросаться в глаза так, как серебряная капля болида Киры.
Сол обошел флаер сзади, нажал на одну из многочисленных кнопок своего хронометра и явил моему взору багажное отделение транспортного средства, по размерам не уступавшее багажнику современных мне внедорожников.
– Прошу, – сказал Сол.
– С чего бы это мне туда лезть?
– Для конспирации, – сказал Сол. – Багажник экранирован от сканирования, и, если кто-то вздумает нас проверить, он увидит только меня, управляющего флаером.
– И что?
– В городе после бомбардировки творится хаос, и шансы на то, что нас могут найти в этом хаосе в ближайшие несколько часов, исчезающе малы, – сказал Сол. – Но это тот случай, когда я предпочел бы перестраховаться. Искать будут двоих или троих человек, так как мало кто рискнет предположить, что ты будешь передвигаться в одиночку. Следовательно, если наблюдатели увидят одного человека во флаере, это вызовет куда меньше подозрений, чем если они увидят в этом же флаере двух человек. Я доступно объясняю?
– Вполне.
– Тогда лезь.
– Еще один вопрос, – сказал я, смирившись с ролью груза. – А что будет с Кирой?
– Они ее не возьмут, – оптимистично заявил Сол, подумал несколько секунд и добавил: – По крайней мере живой.
Я так полагаю, что флаер, выбранный полковником Визерсом для тактического отступления в неизвестном мне направлении, был чем-то вроде машинки семейного типа, ибо багажное отделение у него оказалось вполне вместительное и, я бы даже сказал, комфортное.
Стенки обиты мягким материалом, дно тоже не самое жесткое, а пространства достаточно, чтобы периодически менять позу, и, хотя выпрямить ноги мне так и не удалось, судорог и онемения конечностей я все же избежал.
Полковник вел машину плавно, без экстремального маневрирования Киры, наверняка стараясь вписываться в общий поток транспорта и не привлекать к нам излишнего внимания. Лишь изредка флаер покачивало в поворотах, но неприятных ощущений это не вызывало. Я даже начал подумывать, а не стоит ли мне поспать до прибытия в пункт назначения и выяснения всех подробностей, но сна не было ни в одном глазу.
И тогда за неимением других занятий я стал думать.
Итак, полковник Визерс утверждает, что имел место побег из штаб-квартиры самой могущественной спецслужбы Демократического Альянса, и на данный момент у меня нет никаких оснований в это не верить.
Судя по увиденным во время побега спецэффектам, сие действо организовала тоже отнюдь не слабая группа товарищей, ибо им удалось задействовать не только дорогостоящее транспортное средство, но и устроить на мегаполис орбитальную атаку, которая была одновременно и частью плана по освобождению меня из застенков СБА, и нехилым отвлекающим маневром.
А полковник Визерс оказался двойным агентом, причем СБА была не основным его работодателем, ибо я сильно сомневаюсь, что завтра он сможет вернуться на работу как ни в чем не бывало.
Вопрос: сколько мне известно структур, способных противостоять СБА на таком уровне?
Ответ: только одна.
Военная разведка Кленнонской Империи. Однако далеко не факт, что список контор, способных устроить СБА веселую жизнь, исчерпывается одним этим пунктом.
Мне рассказали только о кленнонской военной разведке. Интересно, с какой целью велся этот рассказ? Чтобы морально подготовить меня к побегу или чтобы еще сильнее запудрить мозги?
Нет ответа.
Интересно, чего же во мне есть такого ценного, что целый полковник СБА, руководитель научного отдела, жертвует карьерой и рискует жизнью ради того, чтобы вытащить меня из своей же собственной организации?
И не менее интересно, на кого Визерс работает на самом деле и что будет со мной дальше. То, что маловероятная работа на должности штатного сотрудника СБА мне уже не светит, было очевидно.
А какая альтернатива у меня теперь? Чан с плавающими в нем мозгами? Подданство Кленнонской Империи?
Клетка в принадлежащем Гегемонии Скаари зоопарке?
Визерс, конечно, не похож на ящера-переростка, но возьмусь ли я со стопроцентной уверенностью утверждать, что у Гегемонии нет агентов влияния среди людей?
На этой оптимистичной ноте я все-таки заснул.
– У тебя на удивление крепкие нервы, – заявил Сол, помогая мне выбраться из багажного отсека. Правая нога все-таки затекла, и без посторонней помощи я бы не справился. – Спать в багажном отделении флаера, летящего в неизвестность…
– Не в неизвестность, а навстречу судьбе, – поправил я. – Так более пафосно.
– Пусть так, – согласился Сол.
Я потопал ногами, восстанавливая кровообращение.
Флаер был припаркован в темном и довольно тесном помещении. Протискиваться между летательным аппаратом и стеной пришлось боком.
Каморка, пристроенная к боксу, тоже не поражала своими габаритами. Типичная комната отдыха в гаражном автосервисе конца двадцатого – начала двадцать первого века.
Диван, пара кресел, журнальный столик, шкаф во всю стену… Не хватало только телевизора, прошлогодних газет и журналов, а также немытых, почерневших от многочисленных порций дешевого кофе кружек.