– И решили мне не звонить, – перебил Гуров. – Авось обойдется?
– Я ценю вашу помощь, господин полковник, и буду следовать вашим указаниям. Убежден, человек придет за деньгами, его описали досконально, подмены я не допущу.
– Надеюсь. Так как же данный человек выглядит? – спросил Гуров, услышав рассказ бизнесмена, сыщик рассмеялся. – По таким приметам вы будете его разыскивать всю оставшуюся жизнь. Судя по вашему поведению, она у вас коротка.
Гуров проинструктировал, как следует разговаривать с абонентом, после чего сказал:
– Его правильные приметы, фамилию, имя и отчество вы узнаете после того, как сообщите мне место и время передачи денег.
– Вы мне не верите? – возмутился бизнесмен, тут же поняв, что вопрос его неуместен, и, пытаясь придать голосу нотки сожаления, продолжал: – Извините, вы правы, сегодня никто никому не верит.
Гуров оставил данную сентенцию без внимания.
– Мы не станем задерживать вашего делового партнера в момент получения денег, так как придется брать вас обоих. Следовательно, если вы всучите ему “куклу”, это станет известно третьему лицу. Тогда за вашу жизнь я не отвечаю. – Гуров выдержал паузу, спросил: – Вы меня поняли?
Бизнесмен хотел было признаться, что место встречи определено, но не было подтверждающего звонка. Пока Сабирин решал да собирался с духом, полковник положил трубку.
В среду утром он только вошел в офис, как раздался телефонный звонок, бизнесмен опустился в кресло, не торопясь снял трубку:
– Вас слушают.
– Здравствуйте, я по вопросу предстоящей встречи. Должен был позвонить раньше, увы, выезжал за город.
– Знаю, пансионат “Рассвет”, довольно милое место. Как отдохнули?
– Спасибо. Вы располагаете нужной суммой?
– К сожалению, – признаться, не люблю отдавать деньги.
– Завтра, в двенадцать дня.
– Сожалею, могу лишь в пятницу. Забыл предупредить, что я передам деньги только вам лично. Никаких посредников и подставных лиц, я прекрасно знаю, как вы выглядите.
– Прокатились в пансионат? – Усов сделал вид, что сердится. – Расспрашивали, кто жил, как выглядит и прочее? На кой черт? Администратор расскажет участковому, местному оперу. Вам не хватает внимания?
– А мне нечего скрывать, – ответил Сабирин. – Я регистрировался под своей фамилией, был без седого парика, накладных усов и очков. Так что, если вы действительно хотите получить деньги, приезжайте за ними сами, а не передавайте весь этот камуфляж напарнику.
Усов не нашелся, что ответить, сказал:
– Алло! Алло! Вас не слышно, я перезвоню.
– Думай, перезванивай, только никуда тебе не деться, – сказал Сабирин. – Любишь кататься – люби и саночки возить. – Он был очень собой доволен и в данный момент нисколько не жалел, что связался с Гуровым. Мент – человек опытный, сумеет взять делового мужика так, что к нему, бизнесмену Сабирину, не протянется и паутиночки. Он не верил в бога, но неожиданно подумал, что деньги, полученные обманом, не могут принести счастья, и черт с ними! Зато с врагом он рассчитается.
Телефон вновь зазвонил, он снял трубку, лениво произнес:
– Алло. Вы все обдумали?
– Да, я только хочу сменить место встречи.
– А мне нравится Большой театр, – из чистого упрямства возразил Сабирин. – Центр. Много людей, милиции, безопасно.
– Итак, двадцать второго, в двенадцать дня, – сказал Усов.
– Я подойду один, пустой, удостоверюсь, что вы прибыли лично и тоже один. – Бизнесмен усмехнулся. – Не беспокойтесь, деньги будут в нескольких шагах от четвертой колонны.
* * *Театральная площадь всегда многолюдна. Никто не проводил на этой площади опросов, не выяснял, откуда там собирается такое количество людей, но и так ясно, что москвичи на площади в Меньшинстве. Провинция штурмует ЦУМ, туристы со всех концов света разглядывают достопримечательности. Москвичи, живущие или работающие на Петровке и в близлежащих переулках, торопятся проскочить в метро и на самой площади не задерживаются. Каждый из них видел Большой театр тысячи раз, знает, что у центрального входа стоят массивные колонны, а над входом имеются кони. Сколько колонн и сколько коней, знают немногие, москвичи люди забитые и деловые одновременно, постоянно куда-то опаздывающие, их раздражают иностранцы с фотоаппаратами и кинокамерами и приезжие с тюками и детьми.
Неопытному человеку кажется, что в людском водовороте и сам господь не разберет, кто есть кто на Театральной площади и куда эти люди торопятся. Господь бог на Театральную площадь не смотрит, он о ней, как и о России в целом, давно забыл, а вот менты, которые оперативники, разбираются в людском муравейнике великолепно, почти про каждого человека могут сказать, кто он такой, куда спешит или почему никуда не торопится.
Оперативник без дела здесь не появится, а выполняя на Театральной задание, опер в первую очередь должен позаботиться, как остаться в людской круговерти незамеченным. Если он за кем-то следит, то это дело несложное, “объект” движется и опер шагает в потоке, и все дела. А если требуется кого-то ждать? Можно на несколько минут затесаться в группу иностранцев, но лишь на минуты, а ждать порой приходится час, а то и больше.
Крячко обо всех сложностях знал заранее, как знал и то, что на все случаи жизни заготовки не напасешься и решать надо будет по ситуации. Он пришел на место за тридцать минут до назначенного времени, то есть в половине двенадцатого. Две машины встали у Малого театра, три оперативника с девушками расположились в скверике напротив знаменитых колонн, но из скверика плохо видно, что делается между колоннами, и оперативники следили непосредственно за Крячко, который и должен подать сигнал, означавший – “объект вижу”.
Операция была задумана просто, но Гуров обычно придерживался такого принципа: чем проще, тем вернее и вызывает меньше подозрений. Когда деньги, а они находились в ящиках из-под телевизоров, будут перенесены из “БМВ” Сабирина в машину получателя, последнюю взять под наблюдение, проследовать за ней до Лубянки, другого пути с Театральной нет, выбрав подходящее место, устроить небольшую аварию – столкновение. Поток машин очень плотный, такой удар не вызовет ни у кого подозрения, обычное дорожное происшествие. Долларовые купюры ночью пометили, остальное было делом несложной техники.
“БМВ” от офиса вел сам бизнесмен, на заднем сиденье расположился один охранник, сопровождал “БМВ” неприметный “Москвич” с оперативниками.
Казалось, все предусмотрено, главное, чтобы за деньгами к Большому театру пришел сам Усов.
Крячко прошел от метро до ЦУМа в общем потоке, развернулся и направился в обратную сторону, когда в передатчике услышал ровный голос Гурова:
– Прервалась связь с машиной сопровождения, думаю, обычное разгильдяйство.
– Дай бог, – ответил Станислав. – Вижу Пашку Усова. Ты угадал, чертов гений. Он идет по нижней ступеньке от ЦУМа в сторону метро. Сопровождения не наблюдаю, возможно, он один... Хотя нет, у сквера Дуров, он с какой-то девицей... Явно провинциалочка... Усов развернулся в обратную сторону, смотрит на часы... Направился в сквер и сел на скамейку вместе с нашими.
Дальше рассказывать не о чем, “БМВ” с Сабириным, охранником и долларами не появился... Операция провалилась или не состоялась, можно считать как угодно.
* * *“Разбор полетов” происходил в кабинете генерала Орлова.
Выяснилось, что “Москвич”, сопровождавший “БМВ” с валютой, был сбит самосвалом на Пятницкой сразу после поворота с Садового кольца. Самосвал обнаружили во дворе, буквально в пятидесяти метрах от места аварии, приметы преступников устанавливаются.
“БМВ” остановила машина ГАИ. Нашли свидетельницу, молодую женщину с ребенком, которая видела, как милиционеры в форме что-то вынимали из багажника “БМВ” и переносили в свою милицейскую машину. Машина ГАИ то ли “Волга”, то ли “Мерседес”. “БМВ” остался на месте, там же на Пятницкой, из машины, по словам женщины, никто не выходил. Что было дальше – женщина не знает, так как ушла с малышом домой. Через час “БМВ” был обнаружен поисковой группой. Сабирин и охранник были убиты выстрелами в голову, медэксперт считает, что, стреляли из пистолетов с глушителем.
Первоначально в кабинете Орлова присутствовали и представители ГАИ, и оперативники, обнаружившие “БМВ” и трупы, и врач, проводивший первичный осмотр. Заехал ненадолго помощник прокурора города, давнишний приятель генерала, Федул Иванович Драч, посидел в уголке с Гуровым и Крячко, которые ждали, когда все разъедутся.
Около шести вечера Орлов, Гуров и Крячко ели бутерброды и пили кофе, молчали, так как говорить было нечего. Розыском свидетелей занимались оперативники МУРа и райуправление, уголовное дело возбудила прокуратура, отвечать за срыв операции должны были Орлов и Гуров.
– Значит, в момент преступления Усов и Дуров находились на Театральной площади, – сказал Орлов, глядя на Крячко, – разговаривать с ними не о чем. Лева, через двадцать пять минут нам следует доложить результаты заместителю министра.
– Я уже здесь, – сказал генерал-лейтенант Бардин, входя в кабинет. – Здравствуйте, господа, сидите, вы сегодня уже набегались.
– Здравствуйте, Николай Ильич. – Гуров встал, подвинул замминистра стул. – Сегодня мы как раз в основном сидели.
Бардин работал в милиции третий год с небольшим перерывом, который произошел из-за его трений с министром. Недавно министра сменили, и генерал-лейтенант вернулся на свое место. В работе уголовного розыска Бардин разбирался поверхностно, но, как человек образованный и умный, понимал это, в профессиональные тонкости не лез, к Орлову относился с искренним почтением, так как был значительно моложе.
– В общих чертах мне ситуация известна. Что мы будем докладывать министру? Что сообщать прессе? – Бардин смотрел на Орлова. – Бандиты использовали нашу машину и форму.
– Министру, Николай Ильич, не до нас. Ему с Чечней забот хватает, – ответил Орлов. – И вопрос не в том, что докладывать, а в том, что делать?
Бардин не знал о готовящейся передаче долларов. Об операции в целом были осведомлены лишь Орлов, Гуров и Крячко. Остальные сотрудники выполняли поставленные перед ними задачи, и не более того. Орлов взглянул на Гурова, мол, посвящай замминистра в подробности, затем, смутившись, что просит поддержки у подчиненного, сказал:
– Николай Ильич, дело сложнее, чем оно выглядит.
– Догадываюсь, Петр Николаевич, – без всякой обиды ответил Бардин, – не первый год вас знаю. “БМВ” сопровождала группа оперативников, операцию проводил полковник Гуров. И что вы мне хотите сказать?
– Извините, Николай Ильич, – вступил в разговор Гуров. – Мы секретов от вас не имеем, элементарно, по-человечески бережем. Если у меня, который держит в голове одну операцию, башка раскалывается, то я даже Петру Николаевичу все до тонкости не докладываю. Мы же не компьютеры, человеческие возможности ограничены.
– Доложите коротко, самую суть, – сказал Бардин.
– Одна преступная группировка должна была передать другой преступной группировке два с половиной миллиона долларов. О готовящейся передаче знали только мы, здесь присутствующие.
– Знали и те, кто передавал, и те, кто получал. – Бардин смотрел на Гурова недовольно. – Я понимаю, конспирация, дела агентурные и прочие ваши хитрости. Но почему “БМВ” сопровождала лишь одна машина? Кстати, мне не доложили, среди сотрудников милиции жертвы имеются?
– У одного лейтенанта перелом ноги, остальные с ушибами уже отпущены домой, – ответил Орлов.
– И то слава богу. – Бардин вновь повернулся к Гурову. – Что вы думаете о происшедшем?
– Извините, Николай Ильич, – вмешался в разговор Крячко.
– Полковник! – оборвал его генерал Орлов. – Вас не спрашивают.
– Извините, господин генерал-лейтенант. – Крячко набычился. – Я хоть и младший, но имею право высказаться. У нас сейчас имеются только предположения, и заместителю министра негоже докладывать фантазии, которые порочат высших чинов нашей власти.
– А ты меня не прикрывай, я за свои слова всегда отвечаю, – сказал Гуров, задумался, решая, как сообщить о своих предположениях короче и аккуратнее.
Гуров и Бардин были ровесниками, два года назад чуть ли не приятельствовали, и, хотя дружбы между ними не получилось, относились они друг к другу хорошо. Бардин ценил Гурова за талант и принципиальность. Сыщик уважал заместителя министра за то, что Бардина власть не портила, и перед вышестоящими он не лебезил.
– Ну что ты. Лев Иванович, сосредоточился, будто с китайского на русский собираешься переводить.
– Хуже, Николай Ильич, я перевожу с оперативного на чиновничий.
– Обижаешь.
– Как говорит Станислав, – Гуров кивнул на Крячко, – что выросло, то выросло. Значит, так, получатель долларов о готовящемся нападении не знал, на место встречи прибыл и находился под нашим наблюдением. Это не может быть искусственно созданным алиби, так как получатель очень не хотел появляться на месте встречи. Передающая сторона имеет стопроцентное алиби, так как попросту убита. Я полагаю, утечка информации произошла со стороны ожидавших валюту, через сотрудников Управления охраны Президента. Убийства совершили и забрали валюту сотрудники спецслужбы, а не уголовники. Причем к преступлению не имеют отношения ни уголовный розыск, ни контрразведка.
– Я же предупреждал, – вздохнул Крячко.
– Все сомневаются, один Гуров все знает, – сказал Орлов язвительно. – Откуда в тебе столько самоуверенности?
– А кто сомневается? – Гуров оглянулся. – Николай Ильич не в курсе, Станислав не сомневается, а не признается, суть вещи разные. А ты, Петр Николаевич, отмалчиваешься, так у тебя должность такая.
– Ну, хорошо, вы инициаторы разработки и профессионалы, я ни то ни другое, поясните. Лев Иванович, – сказал Бардин. – Откуда у вас столь категорические выводы?
– Преступление совершено лишь на первый взгляд профессионально. Во всех действиях просматривается рука могущественная, но не сведущая, как подобные дела совершают авторитеты. – Гуров говорил спокойно, но с каждой фразой в его голосе все сильнее проступала злость. – К примеру, откуда уголовники могли узнать, что “БМВ” сопровождает опергруппа, если сами ребята не ведали, что они “ведут” машину с долларами? Допустим, кто-то из авторитетов, в прошлом сотрудник, сумел предвидеть. Не станут уголовники задействовать самосвал, это сложно. Легче было пропустить “Москвич” с кольца на Пятницкую и полоснуть из автомата. То же с машиной ГАИ и ряжеными. Уголовники могут использовать форму сотрудника при нападении на квартиру. Но не разъезжать в ней по городу, когда есть определенный риск. Опять же проще прибегнуть к “Калашникову”. Если бы дело ставили наши коллеги или контрразведчики, они обязательно бы все эти факторы учли, не светились бы, “мазали” под уголовщину. Наверняка действовала спецслужба, которая решила захватить два с половиной миллиона долларов наличными. Люди наглые, самоуверенные, убежденные, что нет силы, способной их выявить и привлечь к ответственности.
– Речь прокурора перед судом присяжных, – пробурчал Крячко.
– Что вы предлагаете, Лев Иванович? – сухо спросил Бардин. Ему и в голову не приходило объявлять войну всесильному Управлению охраны Президента.
– Не застегивай мундир, Николай Ильич. – Гуров понимающе улыбнулся. – Элегантный костюм тебе больше к лицу. Я предлагаю данный разговор забыть. Мы имеем то, что имеем. Заместитель министра располагает официальными данными о нападении и убийствах. Начальник главка требует со своих подчиненных разыскивать преступников. Оперативники стараются как могут. Жизнь покажет.
– Правильно! – Крячко вскочил. – Разрешите идти?
– Николай Ильич? – Орлов взглянул на Бардина.
– Да-да, конечно, – Бардин кивнул.
– План оперативно-розыскных мероприятий будет готов завтра к обеду, – сказал Гуров и вышел, сопровождаемый Крячко, который аккуратно прикрыл за собой тяжелые двери.
– Лев Иванович, ну вот по честному признай, – сказал Крячко, подмигивая Верочке, – ведь ты без меня пропал бы.
– Обязательно, – согласился Гуров. – Едем ко мне?
– Ну, если ты очень просишь. – Крячко развел руками. – Только сегодня выпивка за твой счет.
Глава 9
Сыщики сварили суп из пакетиков, бутылка водки стояла на столе, ее даже не открыли, убрали назад в холодильник. Крячко мыл посуду, Гуров вытирал, о работе не говорили, обменивались пустыми замечаниями, изредка поглядывая друг на друга не без симпатии. Когда на кухне все было прибрано, перешли в гостиную, Крячко опустился в мягкое низкое кресло, Гуров расхаживал по комнате, курил.
– Благоверная грозится выписать из квартиры, говорит, что сын узнает меня только по фотографии.
– Станешь бомжем. – Гуров раздавил окурок в пепельнице, тоже сел в кресло. – Меня порой на пустом месте зашкаливает, только удивляться приходится.
Крячко понял, что начался серьезный разговор, подобрал вытянутые ноги, сел прямо.
– Смотри, какая глупость вышла. Три недели назад Петр сообщает нам, что аналитики пришли к выводу, мол, создана некая организация, занимающаяся получением долгов и ликвидирующая злостных неплательщиков. Я упираюсь в Пашку Усова, мы выходим на Сабирина, получаем некоторые результаты.
– И нам тут же обрубают руки, – заметил Крячко. – Я изначально говорил, твоя упертость в Пашку Усова – лишь упрямство и желание поквитаться.
– С одной стороны, ты прав, но обосновываешь свои выводы неверно. Усов не может стоять во главе преступной группировки по двум причинам. Она начала действовать, когда он служил еще здесь, затем сидел в тюрьме. Усов попал в уже сложившуюся структуру. Главное же, полковник милиции мелок, чтобы возглавлять такой преступный синдикат. Сегодня неплатежей десятки, даже сотни миллионов долларов.
– Сегодня они взяли два с половиной.