– Сегодня они взяли два с половиной.
– Они сначала отдали мелкий куш Усову и Дурову, затем передумали, видимо, срочно понадобилась наличность. Ведь эти огромные миллионы лишь шастают между банками, сами доллары в руки не возьмешь. А повседневные расходы требуют наличных денег. Я убежден, действующие оперативники синдикату нужны. Банкиры, финансисты-консультанты имеются, политики и генералы-руководители есть, исполнителей с автоматами им поставлял Афганистан, сегодня стрелки приходят из Чечни. А среднее звено, люди, способные связать землю с верхами, в большом дефиците. Синдикату не хватает наличных денег, они лежат на земле, их нужно уметь взять. Сегодняшняя операция организована хреново, она доказывает мою правоту.
– Возможно, ты и прав. Но если так, то почему они выбросили за борт Усова и Дурова?
– Их не выбросили, а поставили на место, – возразил Гуров. – Им выдадут кусок с барского стола и скажут: “Служи!”
– Ладно, Лев Иванович! – Теперь Крячко вылез из кресла, с хрустом потянулся. – Давай расставим точки над “i”. Я не герой, у меня семья. Мы сейчас вдвоем, можем все называть своими именами. Ты говоришь – Главное управление охраны Президента. Значит, генерал Коржанов. Я человек нормальный и воевать с ним отказываюсь. Никакой войны, драки не получится, нас с тобой элементарно спустят в канализацию. Ты видел, как сбледнул с лица Бардин? А он замминистра, имеет соответствующие связи.
– Не изображай из себя труса, не получится!
– Я ничего не изображаю! – повысил голос Крячко. – Я просто нормальный человек и не ссу против ветра. Я при Брежневе и Политбюро молчал? И ты молчал! Я готов драться один против десяти. А в стопроцентную безнадегу я не подписываюсь. Ты Петра спроси! Он тебе то же самое скажет!
– Все сказал? – Гуров потер лицо ладонями, нервно зевнул.
– Тебе мало показалось?
– Я Коржанова не знаю, читал о нем, и только. Но, судя по всему, он человек умный, преданный Президенту. Генерал непосредственно с преступным синдикатом не связан. Знает о нем, закрывает глаза, но не руководит, не тот масштаб.
– А тебе заместителя генерала мало?
– Мало! Существуют вопросы, которые без санкции первого лица не решаются, – убежденно сказал Гуров.
– Это мы с тобой такие вопросы? – Крячко хотел рассмеяться, но лишь закашлялся. – Стену головой не прошибешь.
– Согласен. Но давай сначала дойдем до этой стены. Нет так нет, снова уволимся, нам не впервой.
– Дай слово. Когда мы стукнемся об нее, то отступим. Дай слово.
– Договорились. – Гуров пожал другу руку.
– За это следует выпить!
– Нет.
– Символически. – Крячко убежал на кухню, принес две стопки водки. – Вперед! С чего начнем? – спросил Крячко, когда они выпили и вновь уселись в кресла.
– А у нас лишь один ход.
– Он на вербовку не пойдет.
– Артем Дуров настоящий опер, которого смешали с грязью. Согласен, на вербовку он не пойдет. Думаю, Артем терпеть не может Усова, но предавать не станет. У него есть принципы, он на одной стороне либо на другой. Дурова можно перетащить на нашу сторону.
– Вот и перетаскивай.
– Ты с ним знаком, и жизнь Артему спас ты, а не я.
– У меня самолюбия – во! – Крячко чиркнул пальцем по горлу. – Есть вещи, которые я делаю не хуже тебя. Разговаривать с Артемом Дуровым будешь ты. Конец связи!
* * *Павел Петрович Усов сидел в скверике у Большого театра и на колонны уже не смотрел. Минула половина первого, а на такие встречи приходят вовремя или не приходят вообще. Сначала рядом с ним сидела молодая пара, шептались, кажется, ссорились. При всем своем опыте бывший полковник не догадался, что парень с девушкой были оперативниками. Когда молодые ушли, их место заняли двое мужчин в возрасте. Они не шептались, разговаривали так громко, словно стояли на разных сторонах улицы.
Павел Петрович уже никого и ничего не ждал, даже не думал о конкретном, сидел и сидел, очень не хотелось двигаться. Подняться, идти к машине, садиться за руль – значит, начать действовать, главное, думать, а им владела апатия. Приезжая на встречу, он просчитывал различные варианты, вплоть до кошмарных, например встречу с Гуровым. Но подобного результата он даже в расчет не брал. Человек вел переговоры, ездил в пансионат, устанавливал внешность контрагента. Спрашивается, на кой черт столько мороки? Бизнесмен мог торговаться, не исключена возможность попытки захвата Усова, но просто не явиться на встречу бизнесмен не мог. Его убили, деньги забрали? Такое могли совершить собственные охранники, возможно, навели люди, у которых Сабирин занимал, собирая нужную сумму. В любом случае бизнесмен мертв, деньги для него, Павла Петровича Усова, потеряны.
Мимо скамейки в третий раз прошел Артем Дуров, взглянул недоуменно, даже пожал плечами.
– А что твой Черномырдин? “Наш человек! Наш человек!” – кричал сосед. – Меня всю жизнь обирали! И только свои люди! Я чужим и на хер не нужен!
– Так голосуй за Гайдара! – кричал в ответ другой старик. – Он и по-русски-то говорить не умеет! Сыплет, а слова сплошь непонятные!
Сейчас о колбасе за два двадцать вспомнит, понял Усов, тяжело поднялся, зашагал к машине. Когда с ним поравнялся Дуров, бывший полковник сказал:
– Поехали ко мне.
– Может, не стоит, завернем в кафешку?
– Брось, хуже не будет.
До резиденции добрались быстро, в час дня поток машин временно ослаб. Усов выяснил, что в главном доме никого, кроме прислуги, нет, и прошел с напарником к себе.
– Что ты думаешь? – спросил хозяин, переступив порог.
– Чую, что нас наблюдали, кто именно, понять не могу, – ответил Дуров. – А нашего миллионщика грохнули, это точняк. Два с половиной миллиона “зеленых”! Свои охранники и замочили, я их морды видел.
Усов начал накрывать на стол, Артем остановил:
– Я не буду, надо в казино заглянуть, хозяина повидать. Что я ему скажу? Там же была и его доля.
– Скажи как есть, – ответил Усов. – Все под богом ходим.
– Как ты до полковника дослужился? – Дуров говорил зло, сверлил взглядом. – Кто мне поверит? Кого я представляю, если клиента под носом замочили, а баксы забрали?
– Я понимаю, Артем, нервы, но ты слова подбирай!
– А чего я с тебя имею, окромя слов? Я жизнью рисковал, ты пасьянсы раскладывал. Что у тебя вышло?
Зазвонил телефон, Усов махнул на опера рукой, снял трубку:
– Резиденция министра, говорит начальник охраны.
– Здравствуйте, Павел Петрович, знаю, день у вас выдался тяжелый. Но, как говорится, все хорошо, что хорошо кончается.
Усов узнал голос майора из Управления охраны, однако спросил:
– Кто говорит?
– Олег Артемьевич беспокоит. Нервничаете? Так успокойтесь, Павел Петрович. Ведено передать, все закончилось благополучно, деньги поступили по назначению, вам выражают благодарность.
– Благодарность – это слишком много, не заслужил, – язвительно ответил Усов.
– Гонорар вы, естественно, получите. – Майор коротко рассмеялся. – Вы же человек разумный, не могли рассчитывать на всю сумму. В деле участвовали и другие люди, расходы велики. Вы хотели видеть мое начальство, организуем. А пока успокойтесь, всего доброго.
Усов бросил трубку, позволил себе сорваться:
– Старый мудак!
– Ты мужик не старый, в самом соку, – поправил Дуров. – Я так понял, нас использовали, как девочек по вызову. Сначала трахнули, теперь заплатят по настроению. Так я хочу тебе объяснить, полковник. Бляди берут деньги вперед! – Он вышел и прикрыл за собой дверь.
В казино еще никого не было, отсутствовал и хозяин. Начальник охраны, которому подчинялся Дуров, уже привык, что этот парень приходит и уходит когда пожелает, и помалкивал. Он был полковником КГБ в отставке, в оперативной работе ни черта не смыслил и бывшего опера побаивался.
– Приветствую. – Дуров протянул отставнику левую руку, так как правая была перебинтована и еще побаливала. – Стрижем купоны?
– Пока точим ножницы, – ответил гэбист. Так они приветствовали друг друга ежедневно. Между ними существовал негласный договор о ненападении. Опер знал, что полковник тридцать лет писал бумаги и не отличает пистолет от мясорубки. Отставник понимал, что бывший мент – человек хозяина, никаких заданий Дурову не давал, держался с ним наравне.
– Вот, был на перевязке, – сказал Дуров, поднимая забинтованную руку, – шов разошелся, болит, едрена мать.
– Ну и шагай домой. Шеф позвонил, сказал, сегодня не будет, – сказал гэбист. – Возьми девочку, она за тобой поухаживает.
Дуров взглянул на двух проституток, сидевших у стойки бара, встретился с одной из них взглядом, кивнул. Девушка соскочила с высокой тумбы, подошла, улыбнулась:
– Привет, Артем, что с рукой?
– Спасибо, девочка, до свадьбы заживет, – ответил он, целуя девушку в щеку.
Они давно переглядывались, но ни разу не были близки. Вика, так звали девицу, была дорогой валютной проституткой, имела постоянную клиентуру. Голубоглазая шатенка с отличной фигурой, она ни одеждой, ни макияжем, ни манерой поведения не походила на своих подруг по профессии. Артем не был красавцем, обладал внешностью достаточно заурядной, но женщины обращали на него внимание. Спокойный, уверенный, он мало говорил, не пытался произвести впечатление и знал себе цену, такие качества женщины чувствовали и ценили. Вика и Артем, со дня его появления в казино, обратили друг на друга внимание. Как всякая женщина. Вика чувствовала, что нравится новому охраннику, и однажды, когда она уходила из казино без клиента, сказала:
– Привет, Артем, что с рукой?
– Спасибо, девочка, до свадьбы заживет, – ответил он, целуя девушку в щеку.
Они давно переглядывались, но ни разу не были близки. Вика, так звали девицу, была дорогой валютной проституткой, имела постоянную клиентуру. Голубоглазая шатенка с отличной фигурой, она ни одеждой, ни макияжем, ни манерой поведения не походила на своих подруг по профессии. Артем не был красавцем, обладал внешностью достаточно заурядной, но женщины обращали на него внимание. Спокойный, уверенный, он мало говорил, не пытался произвести впечатление и знал себе цену, такие качества женщины чувствовали и ценили. Вика и Артем, со дня его появления в казино, обратили друг на друга внимание. Как всякая женщина. Вика чувствовала, что нравится новому охраннику, и однажды, когда она уходила из казино без клиента, сказала:
– Артем, ты не проводишь меня?
– Проводить можно, – просто ответил он, вежливо подсадил в свои “Жигули” и молча довез до дома, благо ехать было недалеко.
– В подъезд войти одна не боишься? – спросил он серьезно, открывая девушке дверцу машины.
– А ты не поднимешься? – Она улыбнулась, хотела взять его под руку, но Артем отстранился.
– Знаешь, я никогда женщинам не платил. Неожиданно для себя Вика смутилась, ответила резко:
– Дурак, я приглашаю тебя на рюмку, а не в постель.
– Не надо сердиться, Вика. – Он провел пальцем по ее щеке, и, хотя жест был вульгарным, девушка почувствовала в нем нежность. – Ты красивая и очень мне нравишься. В следующий раз.
С того вечера между ними установились странные для ее профессии отношения. Артем как бы ухаживал за ней, оказывал знаки внимания, то угостит бокалом шампанского, то подарит цветок, Вика кокетничала с ним так, словно и не отправлялась с другим мужчиной в постель.
Сегодня Вика подошла, так как в последние дни Артем не появлялся, и девушка заволновалась, что он уволился и больше не появится здесь. Гэбэшник усмехнулся и отошел.
– Артем, ты плохо выглядишь, поедем к тебе, покормлю, сделаю массаж, – сказала Вика просительно.
– Это было бы очень здорово. Спасибо. Вика поняла, что получила отказ, и в ней проснулась профессионалка.
– Знаешь, парень, я начинаю о тебе плохо думать.
– Брось, тебе не идет, – ответил он. – Я действительно благодарен за предложение. И днями приглашу тебя в гости. А сегодня, – Артем замялся, – человеку иногда надо побыть одному.
Вику словно кольнуло в сердце, она поняла, что у Артема серьезные неприятности, неожиданно сказала:
– Побереги себя. Я, как и ты, на этом свете одна, – и походкой манекенщицы направилась к бару.
Он поехал домой. Недавно неподалеку от его дома открыли новый магазин. Артем часто захаживал в него, хотя цены там были выше обычных. Ему нравились чистота, приятные запахи, а не прокисший воздух, который тут висел прежде. Нет привычных очередей, девушки за прилавком ухоженные, уже знают Артема, немножко кокетничают, уговаривают купить сыр, знают вкус клиента. Он был равнодушен к спиртному, мог при случае выпить много, как недавно в пансионате, и уж совсем редко пил один. Но сегодня он, находясь в доме Усова, твердо решил выпить и направился к винному отделу.
– Здравствуйте, хозяйка, – сказал он, улыбаясь. – Что пьет ваш муж, когда у него плохое настроение?
Продавщица растерялась, насмешливый мужской голос из-за плеча Артема произнес:
– Кристалловскую водку. Сколько взять? Одна бутылка на двоих мало, две – много.
Дуров повернулся, увидел высокого стройного мужчину лет сорока с небольшим, одетого добротно, несколько старомодно. Артем много слышал о полковнике Гурове, но в лицо не знал, однако сразу почувствовал, что мужик из конторы и появился здесь не просто так.
– Две бутылки “Столичной”, – сказал Гуров, посмотрел на Артема открыто, не скрывая своей профессии.
Между сотрудниками спецслужб существует некий сигнал, который таится во взгляде, каждый опер знает, как этот сигнал спрятать, нужно лишь не встречаться с человеком взглядом.
– Контора, – сказал Артем утвердительно. – Кто заказывает, тот и платит.
– Естественно, не принято являться в дом с пустыми руками. – Гуров расплатился, одну бутылку протянул Дурову, другую сунул в карман плаща, и они вышли из магазина.
– Езжай домой, Артем Григорьевич, я прибуду через несколько минут, – сказал Гуров, нажимая кнопку на брелоке и снимая защиту со своего “Пежо”. – Вроде никого не было, но я прокачусь по переулку на всякий случай.
Артем проводил взглядом отъехавшую машину, отпер “Жигули”, сел за руль, задумался. Скрываться глупо, да и гордость не позволяет. По внешности и машине – мужик гэбист, а по говору – свой, ментовский. Да и манера ментовская, прямая, без прикрытия, гэбэшники вечно кем-то прикидываются.
Он жил в однокомнатной квартире, как говорится, улучшенной планировки. Квартиру построили вместе с женой десять лет назад, когда цены на кооперативы были еще приемлемые. Жена работала в торговле, ментовский оклад ее просто смешил. Артем жить на “левые” деньги не хотел. Все это можно было выяснить до женитьбы, но молодость, темперамент и постель помутили разум. Когда страсти поутихли, жена ушла к директору базы, однокомнатную “клетушку” оставила милиционеру, скандалов, даже разговоров о разделе не было.
Артем вошел в квартиру, сунул бутылку в морозилку, огляделся, даже взял тряпку, чтобы смахнуть пыль, неожиданно разозлился: “Я никого в гости не приглашал, решили поговорить, пожалуйста. За мной никакого криминала”. Артем отлично понимал, было бы что серьезное, решили бы навесить сегодняшнее убийство, так никакой водочки и конспирации, под руки в машину и в кабинет. Да еще могли в машине навешать для острастки.
Звякнул звонок, Артем открыл дверь, впустил гостя, кивнул на вешалку:
– Раздевайся, проходи, покажи свою ксиву.
– А чего на нее смотреть? – Гуров повесил плащ, вытер ноги, осмотрелся. – Как и я, бобылем живешь. – Он протянул руку. – Лев Иванович.
– А, знаменитый Гуров! – Артем ответил крепким рукопожатием. – Я совсем плохой стал, должен был догадаться. По возрасту, уверенности понял, что полковник. В МУРе такого не встречал, должен понять, что главк. Коли пришел, садись. – Он отодвинул стул, достал тарелки, вилки, поставил стаканы, начал резать хлеб.
– Тебя по какой статье уволили? – спросил Гуров, положил свою бутылку в холодильник.
– Я номер статьи не помню, выгнали за пьянку, записали, как по служебному несоответствию.
– Ясное дело, ты не соответствуешь. – Гуров взял со стола полотенце, протер стаканы. – Ну, и как тебе в казино, нравится? Ты, наверное, не знаешь, но я сам уходил, служил в фирме, платили хорошо, однако вернулся. Ты сколько в сыске отпахал?
– Пятнадцать. А ты, полковник, никак меня обратно зазывать будешь? – Артем разлил водку, выпил, не чокаясь.
Гуров лишь пригубил, посмотрел хозяину в глаза, спросил:
– Как дальше жить собираешься?
– Не ходи кругами, вербовать решил?
– В розыске больше двадцати лет, знаю, кого можно вербовать, кого – нет. А назад в ментовку приглашать я тебя по своей должности не могу. – Он взболтнул в стакане водку и выпил. – У меня положение хреновое, у тебя и того хуже. Рука болит?
– Терпимо. – Взгляд Артема стал цепким. – Так это ты меня прикрыл?
– Станислав.
– Полковник Крячко? Такой плотненький, круглолицый, под простака работает?
– Он не нарочно, у Станислава это врожденное.
– Так получается, вы мне жизнь спасли, и ты пришел должок получить? – Артем снова налил и быстро выпил.
– Я в долг только даю, никогда ни у кого возврата не требую. Хочет человек расплатиться, дело его. Я человек негордый, возьму.
– За горло берешь! Усов сволочь, но я его не отдам.
– Оставим разговор, я Павла без тебя возьму. У тебя курят? – Гуров достал сигареты и зажигалку.
Артем взял с телевизора пепельницу, переставил на стол.
– Говенные дела. Кто убил Сабирина и забрал деньги?
– Мне тоже интересно. – Гуров закурил. – Ты не отвлекайся. Я вопрос задал, ты не ответил. Как дальше жить собираешься?
– С Усовым и компанией завяжу, буду служить в казино, платят прилично, работа не пыльная.
– Сколько в розыске? Пятнадцать? Мог бы и подучиться за столько лет.
– Что ты хочешь сказать? Не выпустят? А чего на меня есть?
– У них на тебя ничего, а у тебя на них – достаточно.
– Много ты знаешь! – возмутился Артем. – Догадки у меня и ничего конкретного.
– Они могут считать иначе. Пока ты в упряжке, ты для них безопасен, как уйдешь, все переменится. Но тебя в нейтральной воде долго держать не станут, замажут в мокрое. Ты можешь убить человека, к примеру меня? Либо заставят, либо подставят.
– Ты зачем пришел? – вспылил Артем. – Чего ты меня пугаешь, чего хочешь?
– Хочу, чтобы ты понял, между двух стульев не усидеть. Нельзя служить в бардаке и оставаться девственницей.