– Ты всегда так долго спишь? – удивленно спросил Хэхэльф. – Вот это, я понимаю, настоящий демон!
– Не всегда, – вздохнул я. – Только после пяти дней жизни на рее…
– Ну тогда ладно, – усмехнулся он. – А то я уже испугался: жив ли?
– Жив, – твердо сказал я. – И мне это наконец-то начинает нравиться.
– А ноги нам так и не развязал – обещал ведь! – с упреком сказал мне один из его спутников. Остальные тут же обратили ко мне укоризненные взоры. Можно было подумать, что я был инициатором нападения на их корабль страмослябских пиратов и вообще причиной всех мировых бед.
– Это я его отговорил, Бэгли, – невозмутимо соврал Хэхэльф. – Я же тебя знаю: полезешь с голыми руками на пиратов, затеешь новую драку. А я уже привык к мысли, что послезавтра ступлю на берег Халндойна, живой и свободный как ветер. Если желаешь, можешь рассказать об этом на ежегодном Совете Острова – я не против. Наши старейшины еще и прийдут ко мне с официальной благодарностью за спасение твоей глупой головы.
– Я тебе это припомню! – буркнул сердитый Бэгли.
– Вот такие у меня бестолковые кузены, Ронхул, – весело сказал мне Хэхэльф. – Впрочем, родные братья ничуть не лучше. А все потому, что у них было слишком беззаботное детство…
Потом у них завязалась продолжительная дискуссия, в ходе которой я имел возможность обогатить свой лексикон несколькими шедеврами местной брани, а также выяснил, что из моего друга Хэхэльфа вполне мог бы выйти толк, если бы не сомнительное воспитание, полученное им в процессе слишком продолжительного общения с бунаба. Я слушал их с удовольствием: во-первых, беседа действительно была занимательной, а во-вторых, она отчасти заглушала порядком надоевшие мне восклицания ибьтую мэмэ и куляй на хур, с завидным постоянством доносившиеся с носа корабля. Страмослябы уже приступили к очередной гулянке. На сей раз они не ограничились обыкновенным употреблением спиртных напитков, а носились друг за другом, с перемазанными чем-то руками, пытаясь как следует раскрасить лицо своего ближнего. Те, кому было лень бегать, старательно покрывали узорами борта и палубу своего судна.
– Что это с ними? – нерешительно спросил я у Хэхэльфа. – Белая горячка наконец-то покарала, или как?
– Я не знаю, что такое белая горячка, – Хэхэльф с видимым удовольствием отвлекся от спора со своими оппонентами, – но в любом случае это не белая горячка, а Узорная мазаница.
– Что? – ошеломленно переспросил я.
– Узорная мазаница, – невозмутимо повторил он. – У страмослябов чуть ли не каждый день какой-нибудь праздник. Сегодня как раз – Узорная мазаница. Счастье, что страмослябы никогда не заставляют своих пленников принимать участие в их веселье. Считается, что мы недостаточно хороши для такой чести, хвала всем богам Хоманы!
– А их тут много – богов? – осторожно спросил я.
– Хватает, – неопределенно отмахнулся Хэхэльф. И неодобрительно покосился в сторону развеселившихся пиратов. – Это они пока разукрашивают друг друга соком ягод и соусом, а к ночи, как напьются окончательно, примутся мазать дерьмом.
– Настоящим, что ли? – недоверчиво переспросил я.
– А что, есть искусственное дерьмо? – с убийственной иронией осведомился Хэхэльф. – Какая, должно быть, полезная вещь! Небось, альганские алхимики придумали? Рецептом поделишься?
Я неудержимо рассмеялся: парень умудрился поднять мое настроение еще до того, как мы сошли с треклятого страмослябского крейсера – судя по всему, впереди меня ожидали хорошие времена… лишь бы пережить эту кошмарную узорную мазаницу!
– Если эти милые люди все-таки решат, что я достаточно хорош для участия в их веселье, прийдется опять лезть на мачту! – отсмеявшись вздохнул я.
– Да нет, можешь расслабиться. Они же к тебе подойти боятся! – успокоил меня Хэхэльф.
– Все равно все вокруг дерьмом перемажут, – мрачно пообещал сердитый Бэгли.
– Счастье еще, что мы к ним на Бздох не попали, – заметил один из его товарищей.
– А это что такое? – оживился я.
– Ничего особенного, – так же мрачно отозвался Бэгли. – Сначала они несколько дней жрут какую-то дрянь, а потом запираются все вместе в тесном помещении и испускают ветры. Кто не может больше там оставаться, выходит наружу и тут же напивается с горя, чтобы позабыть о своем позоре. А тот, кто выйдет последним, считается у них великим героем и самым достойным человеком – во всех отношениях. Я слышал, что некоторые пиратские капитаны теряли власть на своем корабле только потому, что не могли продержаться до конца.
Честно говоря, я был совершенно уверен, что меня разыгрывают, да еще и самым глупейшим образом – маленькая месть за то, что я дрых, как последняя сволочь и не потрудился развязать ноги своим подопечным. Но Хэхэльф, который явно держал мою сторону, невозмутимо кивнул.
– Не смотри на Бэгли зверем, Ронхул, он говорит чистую правду! Каких только развлечений не придумывают себе люди, верно? – сочувственно сказал он. – Ничего, Ронхул, сия чаша нас миновала. По крайней мере, мы не родились страмослябами, и этого у нас уже никто не отнимет!
– Спасибо, ты меня почти успокоил, – усмехнулся я.
Ночью жизнь окончательно стала невыносимой, поскольку предсказания моих спутников сбывались с угрожающей последовательностью: страмослябские пираты превзошли все мои представления о том, до какой степени может напиться живое существо, эти чудесные люди носились по палубе без штанов, которые мешали им справлять нужду где прийдется, и отчаянно вопили, кроме того они действительно начали мазать друг друга самым настоящим дерьмом: я очень хотел бы усомниться, но запах не оставлял мне такой возможности. Нас, впрочем, они не трогали. Но на корабле было слишком тесно, поэтому я невольно чувствовал себя участником их праздника и горько сожалел о временах, когда мог отсидеться на рее. У моих товарищей были железные нервы: они как-то ухитрились уснуть, невзирая на все происходящее. Мне удалось сомкнуть глаза только на рассвете, когда утомленные собственным весельем страмослябы наконец-то утихомирились.
Зато следующий день был на редкость спокойным и благостным. Пираты мучились похмельем и потихоньку отмывали свой корабль – к счастью, они не пожелали оставить все как есть. Признаться, я боялся, что ребята слишком дорожат своим искусством, чтобы соскребать его с палубы…
Ночью меня разбудил Хэхэльф.
– Хватит дрыхнуть, Ронхул! – прошептал он. – Есть дело.
– Что случилось? – встревожился я.
– Ровным счетом ничего, – успокоил меня он. – Наши приятели пираты сладко спят – кажется, даже на вахте никто не стоит. Впрочем, у них это вообще не очень-то принято. Считается, что когда будет надо, капитан сам проснется – на то он и капитан. Да уж, что бы мы делали, если бы в мире не было дураков?.. А Халндойн уже близко. Видишь эти огни? Готов спорить на что угодно: это Койдо, самое паскудное местечко на Халндойне. Здешние жители всегда рады страмослябским пиратам, поскольку у них можно скупать по дешевке награбленное добро, а потом продавать его в глубину острова богатым беглецам из Земли Нао. Те, знаешь ли, великие охотники до всяческой роскоши!.. Очень удачно получилось, что мы пришли именно сюда: я оставил здесь свой корабль, когда напросился на борт к Бэгли. Мои люди еще удивлялись, что я не потрудился отправить корабль домой, в Сбо, а я почему-то заупрямился и настоял на своем – как знал, что пригодится! Теперь нам не прийдется тащиться через весь остров на попутных речных суденышках… Но не это главное!
– А что? – я изо всех сил пытался окончательно проснуться, но у меня ничего не получалось.
– Главное – это сундук с кумафэгой, – драматическим шепотом сообщил он.
– Какой сундук?
– Тише, еще разбудишь Бэгли… – он встревоженно огляделся по сторонам и потребовал: – развяжи мне ноги, отойдем в сторонку, и я тебе все объясню.
Я достал из-за пояса подарок Мэсэна, ужасный разбойничий нож. К счастью, он оказался не слишком тупым, так что я довольно быстро справился с толстыми веревками, которыми были замотаны ноги Хэхэльфа.
– Ох, наконец-то можно встать, даже не верится! – он блаженно улыбнулся, немного размял мышцы и бодро вскочил. Только сейчас я понял, что мой новый приятель – вовсе не такой большой дядя, каким показался мне с первого взгляда – он просто производил такое впечатление, а на самом деле был ниже меня, не намного, но все-таки…
– Иди сюда! – Хэхэльф поманил меня в носовую часть корабля, где никого не было, кроме трех лже-свиней, спящих сладким сном, как и положено таким невинным созданиям природы. – Теперь слушай меня внимательно, – он говорил так тихо, что мне пришлось приставить свое ухо к его губам, чтобы слова стекали в него аккуратно, капля за каплей, и ни один звук не пролился мимо.
– Бэгли вез с собой сундук с кумафэгой, – торжественно сообщил мне Хэхэльф. – Его спутники об этом не знали, а я узнал – почти случайно. Страмослябы забрали этот сундук вместе с прочим добром. Но они не понимают, какое сокровище им досталось, поэтому не стали его прятать. Сундук стоит прямо на палубе: я проследил, куда они его поставили… Ты умеешь плавать?
– Иди сюда! – Хэхэльф поманил меня в носовую часть корабля, где никого не было, кроме трех лже-свиней, спящих сладким сном, как и положено таким невинным созданиям природы. – Теперь слушай меня внимательно, – он говорил так тихо, что мне пришлось приставить свое ухо к его губам, чтобы слова стекали в него аккуратно, капля за каплей, и ни один звук не пролился мимо.
– Бэгли вез с собой сундук с кумафэгой, – торжественно сообщил мне Хэхэльф. – Его спутники об этом не знали, а я узнал – почти случайно. Страмослябы забрали этот сундук вместе с прочим добром. Но они не понимают, какое сокровище им досталось, поэтому не стали его прятать. Сундук стоит прямо на палубе: я проследил, куда они его поставили… Ты умеешь плавать?
– Умею, – кивнул я. – Вопрос в том, сколько прийдется плыть…
– Не слишком много, – обнадежил меня Хэхэльф. Один и без сундука я доплыл бы до берега за полчаса. С сундуком немного дольше, конечно… Ничего, вода сейчас теплая!
– А ты сможешь плыть с сундуком? – недоверчиво спросил я.
– Конечно! – невозмутимо согласился Хэхэльф. – Скажу больше: если бы выяснилось, что ты не умеешь плавать, я бы и тебя доволок. Но это было бы очень долго. Небось, до утра бы пробарахтались!
– Ладно, согласился я. – Не знаю, что это за кумафэга такая, но я уже понял, что тебе позарез приспичило присвоить этот сундук. Я не против: чем раньше я покину страмослябское корыто, тем лучше. Думаю, что доплыть до берега для меня – не проблема. Но что будет с твоими спутниками? Пираты согласились отпустить их со мной, но если меня не станет, они вполне могут решить, что пленников можно оставить при себе.
– Значит, такая у них судьба! – равнодушно сказал Хэхэльф. – Они славные ребята, но… Знаешь, Ронхул, такая удача, как целый сундук кумафэги, выпадает раз в жизни – или вообще никогда!
– Правда? – флегматично переспросил я.
– Ох, ничего-то ты не понимаешь! – вздохнул он. – Даже если сундук пуст наполовину, и даже если оставшуюся половину мы поделим пополам, после этого мы с тобой все равно станем самыми богатыми людьми на Халндойне.
– Ценная, должно быть, штука, – все так же флегматично согласился я. – Ладно, ты меня убедил. Но давай я хоть ноги им развяжу, твоим несчастным спутникам! Может быть, у них хватит ума поутру прыгнуть в море и добраться до острова вплавь?
– Все может быть, – пожал плечами Хэхэльф. – А ты сможешь перерезать веревки так, чтобы они не проснулись? Неохота мне делиться! А уж если Бэгли проснется, он вообще захочет забрать все себе! Это же его добро… Из-за этого сундука он и порывался устроить драку, хотя и дураку ясно, что это – безнадежное дело.
– Подожди, – попросил я, – дай мне подумать! Сейчас сообразим, как лучше… Вот, послушай!
Хэхэльф выслушал мое незамысловатое предложение, одобрительно кивая головой.
– А что, так даже веселее! – сказал он. – Мне нравится.
После этого он торопливо извлек из-под груды грязных после давешнего праздника пиратских штанов чудовищных размеров сундук, словно специально созданный для транспортировки мелких слонов, осторожно спустил его на воду с помощью обрывков той самой веревки, от которой я его недавно избавил – мне пришлось ему помочь: проклятый гроб весил не меньше центнера! – и нырнул сам.
– Хочешь сказать, что ты даже с ЭТИМ можешь плыть? – с запоздалым недоверием спросил я.
– Я еще и не такое могу, – заверил меня Хэхэльф. – Давай, Ронхул, не задерживайся! Сейчас мне хочется как можно скорее оказаться на своем корабле – подальше от моего бедного, сердитого, ограбленного кузена…
Я и не собирался задерживаться. Честно говоря, в любой другой ситуации я бы вообще не стал рисковать, но я подозревал, что мне будет нелегко жить с мыслью, что мы с Хэхэльфом бросили хороших, в сущности, людей в страмослябском плену. Если бы ребята томились в пасти дракона-людоеда, или были приговорены к расстрелу, я бы сделал ноги, не испытывая никаких угрызений совести, но оставить их наедине с людьми, раз в год празднующими Узорную мазаницу, да еще и какой-то загадочный Бздох я не мог!
. Мой план был прост – проще не бывает. Я собирался реализовать на практике старый добрый лозунг: спасение утопающих – дело рук самих утопающих – только и всего. Я осторожно потряс за плечо одного из пленников. Как только он открыл глаза, я предостерегающе прижал палец к губам. Он понимающе кивнул и приготовился слушать.
– Мы уже возле Халндойна, – шепнул ему я. – Видишь огни? Хэхэльф утверждает, что это Койдо.
– Значит так оно и есть, – согласился тот. Оценивающе посмотрел на огни и оптимистически заявил: – До берега за час доплыть можно… А чего ты меня разбудил? До утра вроде далеко, можно было бы еще поспать… И где этот хитрюга Хэхэльф, если уж на то пошло?
– Тут, понимаешь, какое дело, – доверительно зашептал я. – Хэхэльф сказал мне, что подслушал разговор двух пиратов. Оказывается, они еще не решили, отпускать вас со мной, или нет. Вернее, сначала решили, а теперь засомневались, с похмелья. Поэтому я развязал Хэхэльфа, и он уже плывет к берегу. Я собираюсь к нему присоединиться.
– Да, лучше удрать, пока они спят… А почему ты не разбудил всех сразу? – удивился он. – Какие могут быть тайны между товарищами по несчастью?
– Потому что Хэхэльф сказал, что упрямец Бэгли непременно устроит драку, – объяснил я. – Хэхэльф говорит, что Бэгли за свое добро жизнь не пожалеет – ни свою, ни тем более чужую. Не знаю, ему виднее: они же двоюродные братья… А мне не хочется участвовать в очередном сражении. У меня куча своих проблем. Так что я сейчас отдам тебе свой нож – и делайте что хотите. А я пошел. Вернее, поплыл.
– Спасибо, – свистящим шепотом сказал мой потенциальный вечный должник. – Подожди еще секунду, Ронхул! Ты полагаешь, нам действительно не стоит будить Бэгли? Думаешь, он затеет драку?
– Откуда я знаю?! Он же ваш приятель, а не мой, – я пожал плечами. – Вам и решать.
– Да, озадачил ты меня, – вздохнул он, поспешно перерезая веревки на своих ногах. – Ладно, разбужу ребят – глядишь, вместе решим, как быть… В любом случае, спасибо.
– На здоровье, – сказал я, вскарабкиваясь на низкий борт корабля. – Делайте отсюда ноги, чем скорее – тем лучше, мой тебе совет!
Глава 8
Остров ХалндойнВода действительно оказалась теплой – теплее воздуха. Хэхэльф ждал меня в темноте, покачиваясь на волнах рядом со своим драгоценным сундуком. К моему величайшему удивлению, сундук держался на поверхности воды, как перышко.
– А теперь постарайся не отстать! – весело сказал он.
Честно говоря, я подумал было, что парень несколько преувеличивает свои возможности – или же считает меня почти инвалидом. Ему-то предстояло волочь за собой чудовищных размеров сундук, а все мои проблемы ограничивались легким свертком из тонкого одеяла Ургов и предусмотрительно завернутых в него ботинок – я пока не чувствовал себя готовым расстаться с этими сокровищами и мужественно приступить к разнашиванию какой-нибудь новой пары обуви, которую еще надо было где-то раздобыть… Но пока я придавал своему лицу подобающее выражение, чтобы торжественно заявить: уж я-то не отстану! – Хэхэльф поплыл. В первое мгновение мне показалось, что он превратился в маленький моторный катер: живые люди с такой скоростью не плавают! Чудовищных размеров сундук каким-то образом был вовлечен в движение: возможно, Хэхэльф толкал его перед собой, а возможно это была какая-нибудь полезная разновидность местной магии – я ведь до сих понятия не имел, на какие чудеса способны местные жители. Вполне могло статься, что их возможности превосходят мое жалкое воображение…
До этой ночи мне казалось, что я плаваю как рыба. Если уж на то пошло, идиллические взаимоотношения с водой всегда были предметом моей законной гордости. Но сейчас мне предстояло серьезное испытание. Я и не мечтал выдержать его с честью. Единственное, что меня заботило – не отстать от Хэхэльфа настолько, чтобы потеряться. К счастью, у моего нового друга хватило предусмотрительности, чтобы иногда оглядываться, и благородства, чтобы останавливаться и ждать меня, когда это требовалось. Я-то и мечтать не смел о передышке! Этот спортивный подвиг продолжался целую вечность – мой разум упорно твердит, что прошло не больше часа, но я решительно отказываюсь ему верить!
– Все, Ронхул! Живем! – с непередаваемым облегчением сказал Хэхэльф. – Вот он, мой Чинки!
Сначала я не понял, с чего это он так радуется: береговые огни действительно были совсем рядом, но мои ноги по-прежнему не доставали до дна. И только потом я понял, что дно не требуется: мы подплыли к какому-то парусному судну. По счастливой роже Хэхэльфа я понял, что это и есть его корабль. Хэхэльф вскарабкался на его палубу как некий фантасмагорический муравей – я еще не успел отдышаться, а мне в рожу полетела веревка, толстая, как домашняя колбаса.