— И только-то? — в голосе девушки прозвучало разочарование.
— По-настоящему я поблагодарю тебя при встрече, — пообещал Чертанов. — Все, пока! Мне некогда. — Не дожидаясь ответа, он положил трубку.
Потом он тщательно побрился, смочил лицо дорогим одеколоном, которым пользовался в исключительных случаях, и надел любимую рубашку — светло-голубую, в мелкую клеточку. Аккуратно завязал узел галстука и окинул критическим взглядом свое отражение. В общем-то, мужчина пока еще хоть куда. Для восемнадцатилетних девиц он, к сожалению, чуток староват, зато молоденькие женщины с небольшим жизненным багажом сочтут его весьма импозантным.
Люди, незнакомые с привычками Чертанова, могли решить, что сегодняшний день для него знаменателен, если уж не бракосочетанием, то хотя бы помолвкой. Но действительность была намного прозаичнее — он всегда одевался во все лучшее, когда удача неожиданно отворачивалась от него. Опрятный вид являлся средством вернуть себе расположение небес.
Газетный киоск находился рядом с домом. Михаил был неплохо знаком с его хозяйкой, приятной пожилой женщиной, бывшей учительницей, и являлся ее постоянным покупателем.
Разглядев в окошечко подошедшего Чертанова, она как-то растерянно кивнула на его дежурное «здрасьте» и уставилась на него с таким осуждением, как если бы ее любимчик завалил сразу все экзамены на аттестат зрелости.
— «Криминальную хронику», пожалуйста, — суховато обронил Чертанов.
Бывало, старушка находила для него пару дружеских слов, а тут лишь кисло заметила:
— Там, кажется, про вас, если я не ошибаюсь.
В ее устах фраза получилась на редкость дипломатичной. Одно слово — педагог! Хотя, если внимательнее всмотреться в ее глаза, убежденности в них было больше, чем сомнений.
— На этой неделе я очень популярен, — с сарказмом сообщил Чертанов и, уже отойдя на несколько шагов, вспомнил, что позабыл взять сдачу. Но не возвращаться же? Пускай хоть одна душа подумает о нем с благодарностью.
Развернув газету, Чертанов увидел, что статья превзошла даже самые мрачные его предположения. В центре полосы была напечатана его фотография, с каким-то очень жутким оскалом. Он напоминал вурдалака, который только что откинул крышку гроба и выбрался на поверхность. Присмотревшись, Чертанов заметил, что это был фотомонтаж, — уж слишком велики были зубы и глаза. Серый волк, а не милиционер.
Статья называлась «Убийца в милицейской форме?». В конце заголовка стоял вопросительный знак, но он совсем не влиял на суть сказанного. С крупных, неровных букв, больше напоминающих могильные кресты и памятники, стекали огромные капли. Очевидно, по замыслу автора, они изображали кровь.
Чертанов посмотрел тираж газеты и ужаснулся. Можно было смело сказать, что он проснулся знаменитым. Прочитав статью, он свернул ее в комок и бросил в урну — не беречь же для семейного архива.
План на сегодняшний день был прост до безобразия. Сунув руки в карманы и невольно сутулясь, Чертанов заторопился к машине.
Он не заметил, как за ним пристроился неприметный мужчина в сером коротеньком пальтишке. В руке он держал «Криминальную хронику», раскрытую на развороте.
* * *Чертанов подъехал к зданию редакции. Глухо выругался, наступив в яму с водой. Почувствовал, как неприятная холодная влага проникла через швы ботинок, мгновенно промочив носки. Весна, туды ее в качель!
Предъявив удостоверение на вахте, он беспрепятственно поднялся на нужный этаж. В редакции царила деловая суета. Мимо него, оживленно разговаривая, прошли две девушки. Одна из них слегка задела его плечом, и Михаил почувствовал, как в ноздри ему шибанул густой аромат французских духов.
— Извините, — окликнул их Чертанов, — вы не подскажете, где мне найти Курдюкова?
Одна из них, что была ближе, внимательно посмотрела на Михаила, словно решала, а нужно ли его удостаивать ответом, и, определившись с выбором, бесцветно произнесла:
— Это Игоря, что ли? Он сидит через комнату. — И, мгновенно позабыв о визитере, девушки проследовали в противоположный конец коридора.
На массивной двери виднелась лишь табличка с номером комнаты и более никаких определяющих надписей.
Чертанов негромко постучался и шагнул в комнату. За обычным письменным столом сидел молодой парень и что-то быстро писал.
— Вы ко мне? — деловито осведомился хозяин кабинета, взглянув на вошедшего.
— Если вы, конечно, Курдюков Игорь.
— Да, это я и есть, — с проснувшимся интересом отозвался журналист. — А вы, собственно, по какому делу?
— По личному, приятель, — правый уголок рта Чертанова зловеще пополз вверх. Он повернулся и уверенно закрыл замок на два оборота.
Курдюков испуганно привстал. Журналист оказался высок и чрезвычайно тощ.
— Что вы себе позволяете?! Да я милицию сейчас вызову.
— До тебя, оказывается, сопляк, еще не дошло. Я и есть милиция, — голос Чертанова погрубел. — Всмотрись в меня внимательно.
Курдюков побледнел.
— Вижу, что узнал, — продолжал Михаил. — Я и есть главный герой твоего репортажа. Ну как, оригинал очень отличается от фотографии? Верно, на фотографии я выглядел страшнее, кажется, у меня там были клыки. А я самый что ни на есть обыкновенный. — Чертанов подошел на шаг ближе. Он едва дотягивал до плеча Курдюкова. Ярость уже хлестала в нем через край. — Однако мне это совсем не помешает выбить из твоей пустой башки мозги, если они там имеются. — Он вытащил из кармана «макаров» и наставил его в лицо журналисту.
Удивительно, но в этот момент в нем словно что-то оборвалось, вмиг атрофировались все чувства. Даже ненависть, которая только что кипела в его душе, куда-то улетучилась. Такое состояние бывает у снайпера, определившегося с целью. Для него человек — это всего лишь некая абстрактная мишень с несколькими убойными точками на теле.
— Тебя здесь убить или все-таки в сортир вывести? — по-деловому осведомился Чертанов, осознавая, что готов принять радикальное решение. Он даже с тоской подумал о том, что расколовшийся череп может основательно испортить в комнате интерьер, например, заляпать компьютер, стоящий на столе.
Перемену, произошедшую с нежданным гостем, заметил и Курдюков, его лицо сделалось совсем синюшным, а на крыльях носа отчетливо проявились лопнувшие сосудики.
— Понимаете… здесь произошло недоразумение… я сейчас вам все объясню, — заговорил журналист, глотая от волнения слоги. Он поднял руки, развернув ладони наружу, — верный способ показать собственное миролюбие.
— Что у тебя здесь? — повел стволом пистолета в сторону сложенных бумаг Чертанов.
— Так, наброски… Дело в том, что эта статья заинтересовала очень многих людей, и я собирался писать продолжение.
— А ты наглец, — неожиданно ухмыльнулся Чертанов.
Курдюков тоже растянул посиневшие губы, посчитав наигранное веселье визитера неплохим знаком.
— Понимаете, здесь мало что от меня зависит… все решается наверху… Важен броский материал… сенсация.
— Значит, карьеру решил на мне сделать, ублюдок. Где твои наброски?
— Вот они, — поднял парень со стола несколько листочков, скрепленных степлером, и, угодливо протянув их, добавил: — Пожалуйста… Вы только не принимайте это близко к сердцу… материал будет совершенно иным. Он пока еще довольно сырой, его нужно довести до ума…
— Сырой, говоришь? — прищурился Чертанов. — Это даже интересно. Жареные факты, это, конечно, здорово, но такая пища всегда очень вредна для желудка. А вот сырое, оно самое то будет! — Грубо скомкав бумагу, он приказал: — Жри, скотина!
— Простите, не понял, — оторопело заморгал Курдюков.
— Жри свой репортаж, писатель, если хочешь вернуться сегодня домой.
Лицо журналиста болезненно скривилось. Он неуверенно вытянул из рук Чертанова смятый комок и, откусив самый краешек бумаги, неловко принялся жевать.
— Большими кусками жри, поганец, не подавишься! — наставлял его Чертанов, удобно расположившись в кресле. Ствол пистолета темным отверстием продолжал смотреть прямехонько в мокрый от пота лоб журналиста. — Всухомятку!.. У шакалов заворота кишок не бывает.
Курдюков отрывал зубами куски бумаги и, преодолевая в горле спазмы, проглатывал. Остаток дался ему особенно трудно. Ком застрял поперек горла и никак не желал проваливаться в пищевод. Лицо страдальца побагровело от прилива крови, и был момент, когда казалось, что журналист свалится бездыханным. Но обошлось. Проглотил свою стряпню и не подавился.
— Теперь последнее, — сказал Чертанов, любуясь перекошенным лицом Курдюкова. — О том, что произошло здесь, никому ни звука.
— Я буду молчать как рыба!
— Почти верю. — Рукоять пистолета врезалась в челюсть репортера.
Курдюков невольно вскрикнул, закрыв лицо руками, а из рассеченной губы на белые листы бумаги тоненькой струйкой брызнула кровь.
Курдюков невольно вскрикнул, закрыв лицо руками, а из рассеченной губы на белые листы бумаги тоненькой струйкой брызнула кровь.
— Считай, что мы заключили с тобой договор и скрепили его кровью, — строго предупредил Чертанов. — Если он будет нарушен, я тебе не завидую. — Неожиданно на его лице появилась зловещая улыбка: — Лишний труп для меня уже роли не играет.
Привычно воткнув пистолет в плетеную кобуру, Чертанов открыл замок и спокойным, размеренным шагом направился в сторону лестницы.
Уже на улице, забравшись в салон машины, он прикурил и с неудовольствием обнаружил, что его пальцы слегка подрагивают. Раздраженно выбросив сигарету в приоткрытое окно, он завел двигатель и газанул прочь. И тотчас следом за ним направилась неброская «девятка» вишневого цвета.
* * *В кабинете полковника Елизарова стоял огромный аквариум, занимавший едва ли не половину стены. Каждый, кто перешагивал порог кабинета, невольно обращал внимание на подобную роскошь. Дно аквариума было выложено крупнозернистым желтым песком с черным мелким гравием. А в центре в виде замка возвышались огромные раковины, которые давали приют множеству рыб. В толще слегка зеленоватой воды они напоминали экзотических бабочек, парящих над пахучими цветами.
За аквариумом полковник следил лично, не подпуская к нему никого из сослуживцев, и нередко можно было наблюдать трогательную картину, когда Елизаров, засучив по локоть рукава, со шлангом в руке выкачивал со дна неприятную муть.
Аквариум он содержал в идеальной чистоте, впрочем, как и все, к чему прикасался. Полковник был необыкновенный аккуратист. Даже деловые бумаги он подписывал едва ли не каллиграфическим почерком.
Елизаров кормил рыб исключительно живым мотылем, справедливо считая, что такое питание способствует их быстрому росту. Кормление своих питомцев для него было таким же обязательным ритуалом, как, скажем, посещение по утрам туалетной комнаты.
Полковник Елизаров бросал несколько щепоток мотыля в аквариум и с интересом наблюдал за тем, как красные извивающиеся ниточки атакует стая быстрых рыбок. Во время этой процедуры в его глазах горел почти мальчишеский восторг. Иногда он приглашал в кабинет сослуживцев, давая им возможность полюбоваться проворством своих подопечных.
То же самое случилось и в этот раз. Елизаров открыл холодильник и вытащил из него мокрую тряпочку, в которую был завернут мотыль. Тимофей отвернулся, спрятав улыбку. Иные начальники держат там спиртные напитки с хорошей закуской, а он — червей для своих лупоглазых питомцев.
— Полюбуйся этими красавицами, — показал Елизаров на рыбок. — Аристократки. Никогда не станут лопать сухой корм. Им живого червя подавай!
Он взял горсточку мотылей и бросил их в воду. Червячки, отчаянно извиваясь, стали падать на дно, но тотчас были атакованы обитательницами аквариума, выглядевшими дремлющими еще несколько секунд назад.
— Видал, как жрут? — с гордостью посмотрел Елизаров на примолкшего Тимофея. — Какой аппетит! А какое зрелище!
Тимофей сдержанно поддакнул. Каждая из этих рыбок стоила довольно дорого, но, похоже, полковник не умел экономить деньги на красоте.
— Так что там с Чертановым? — наконец спросил Елизаров, вытирая руки о полотенце.
Он сел напротив Тимофея, но с таким расчетом, чтобы наблюдать за поведением своих любимцев.
— Майор Чертанов личность весьма любопытная, товарищ полковник. На сегодняшний день он ведет разгульный образ жизни. Таскается по кабакам, снимает девочек… Я бы даже сказал, что он мало чем отличается от той же самой братвы, что ночами просаживает деньги в злачных заведениях. Но вот если у первых с источником обогащения все понятно, то с Чертановым дело обстоит несколько сложнее. Такое впечатление, что деньги у него есть, но источник их пока не виден.
Елизаров усмехнулся:
— Может быть, какие-то старые сбережения или наследство получил. Всякое бывает.
— Я тут немного пощупал почву вокруг него и обнаружил, что он водит дружбу с неким Егором Лариным, бывшим сотрудником милиции.
— Его что, уволили? — заинтересовался Елизаров.
— Нет, обошлось без этого. Уволился, как говорится, по семейным обстоятельствам.
— Что еще за обстоятельства?
— У него сильно болел сын. Мы проверили, так оно и было в действительности.
— Что за человек этот Ларин?
— Сказать что-либо определенное пока трудно, но он занялся бизнесом, и довольно успешно, дела его сразу пошли в гору. По некоторым оперативным данным нам известно, что он тесно связан с криминальными авторитетами. Будто бы именно они дали ему деньги на раскрутку. — Помолчав, Тимофей продолжил: — Что, впрочем, не удивительно, он парень контактный, возможно, в свое время оказал им пару услуг. Ну а когда ушел из органов, они его не позабыли и «подогрели», как это у них называется.
— Чем же он занимается?
— Бизнес у него довольно крупный, продает компьютеры. Свою сеть раскинул по всей Московской области. На Западе у него очень серьезные партнеры. Сотрудничает с ними тесно, они ему доверяют.
— Кто у него «крыша»?
Полковник вновь подошел к аквариуму и, чуть присев, стал рассматривать рыбок. Одна из них, с удлиненным темно-серым телом, напоминала акулу с той лишь разницей, что была необыкновенно мала. Но со своими соседями она сосуществовала вполне мирно, лишь слегка пощипывая водоросли, плавающие на поверхности.
— Наверняка сказать трудно, товарищ полковник, — сказал Тимофей, глядя прямо в поседевший затылок Елизарова, — но, по некоторым данным, он связан с Варягом.
— Ого! — распрямился полковник. — Стало быть, бандит покровительствует Ларину?
— Скорее всего, так.
— Продолжай.
— Не исключено, что материально Чертанова поддерживает именно Ларин. Ведь Чертанов допущен к секретной оперативной информации, которую очень выгодно может сдавать своему приятелю. Здесь прослеживается также еще одна любопытная связь: Чертанов — Ларин — Варяг.
Полковник сдержанно кивнул, согласившись:
— Настораживающая вырисовывается картина. А что у него там с женщинами?
— Разведен. Остался пацан. В настоящее время постоянной женщины у него нет. Меняет их едва ли не каждый день.
— И где же он их находит?
Тимофей улыбнулся наивности полковника:
— Обычно в ресторанах. Вкусная еда, спиртное, музыка. Все это очень способствует сближению. А потом в этих заведениях в изобилии доступных женщин. Когда к ним подкатывается такой молодец, как Чертанов, да еще с пачкой денег в кармане, успех гарантирован.
— И что, за все это время у него не было ни одной серьезной связи? — удивился Елизаров, подкинув в аквариум еще несколько мотылей.
— Наметилась одна. Эту особу зовут Ангелиной, но их связь трудно назвать регулярной. У меня такое впечатление, что девушка знает обо всех похождениях Чертанова, но все ему прощает…
— Тот еще фрукт! — воскликнул Елизаров, который уже лет десять не знал ни одной женщины, кроме законной супруги. — Он что же, и в то время, когда разрабатывал антикварщиков, жил в таком режиме?
— Так точно, товарищ полковник. Я тут переговорил с его коллегами, так они мне рассказали, что Чертанов ни в чем не знает удержу. Может, например, сидеть на работе до двух часов ночи, потом отправиться в кабак, где пропьянствует до самого утра, и свеженьким появится на рабочем месте. Слишком многое ему сходило с рук. У начальства он был в почете, друзья его уважают, женщины любят. Со стороны он производит впечатление очень удачливого человека…
— Счастливчик! — Полковник вновь устроился в кресле. — Но у баловней судьбы, помимо друзей, обязательно имеются недоброжелатели. Мог ли кто-нибудь из сослуживцев подбросить компрометирующие его улики?
Указательный палец Тимофея невольно потянулся к носу. С недавних пор он стал замечать за собой некоторую странность: как только вопрос заставал его врасплох, у него начинал необыкновенно чесаться нос.
Он поскреб ногтем самый кончик носа и ответил:
— Не исключено, товарищ полковник. У такого человека наверняка есть завистники. Я прорабатываю эту версию, но явные недоброжелатели отсутствуют. А тут еще он с одним журналистом учудил… Один бойкий журналист в связи с убийством на Рязанском проспекте изобразил Чертанова чуть ли не убийцей…
Полковник усмехнулся:
— Читал я эту статью. И что наш герой?
— Он избил этого журналиста, угрожал ему табельным оружием.
— Неудивительно, с его-то темпераментом, — хмыкнул Елизаров. — Продолжай следить за ним. Мне кажется, нас ждет еще немало сюрпризов.
Узкие ладони Елизарова одновременно и очень аккуратно легли на край стола. Характерный жест, который свидетельствовал о том, что беседа подошла к концу.