– И кто ухитрился поставить возле произведения искусства ЭТО? Впрочем, можете не отвечать, сама знаю кто, – зазвучал в ушах ехидный голосок Ольги.
Бросив полный сожаления взгляд на приглянувшуюся кошечку, я пробормотала:
– Нет.
– Не нравится?
– Очень симпатичная.
– Тогда почему не хотите взять?
– Дорого очень, – ляпнула я.
Гриша с сокрушенным видом покачал головой:
– Вот! Меня одели, а теперь ерунду взять не можете!
Я обозлилась на себя до слез. Ужасно некрасиво вышло, вроде как я упрекнула Гришу за покупки.
– Деньги у меня имеются, – я бестолково принялась оправдываться, – но на кошку нет, то есть и на киску хватит, но не надо… Все! Довольно! Она мне просто не нужна.
Мы пошли к «Пежо».
– Сделай одолжение, сядь сзади, – попросила я.
Гриша с сомнением оглядел машину.
– Мне туда не втиснуться.
– Ну, постарайся.
– А почему мне нельзя опять спереди сесть?
Я вздохнула, ну не говорить же мужику правду: ты так облился лосьоном после бритья, что у меня сейчас начнется приступ безудержного кашля.
– Видишь ли, ты крупный человек и загораживаешь мне зеркало бокового вида, – нашлась я, – так и до аварии недалеко.
– Ага, – кивнул Гриша и, тяжело сопя, полез внутрь «пежульки».
Умоститься сзади ему удалось далеко не сразу, только с третьей попытки он влез в салон и кое-как устроился на сиденье.
– Тебе удобно? – спросила я.
– Очень, – пробормотал Гриша.
Я оглянулась. Да уж, этот вор деликатный человек. Голова Гриши снова подпирала крышу, колени торчали около ушей, а руки пассажир закинул за голову.
– Потерпи немного, – попросила я, – тут езды всего пять минут.
– Мне хорошо, – пробубнил Гриша, – чай, не на нарах всемером.
Я включила радио, и под заунывное пение не слишком голосистой певицы мы прикатили в Ложкино без всяких приключений.
Выйдя из машины, я велела Грише:
– Вылезай, приехали.
Но он не двинулся с места.
– Ты чего сидишь? – удивилась я. – Вылезай!
– Как?
– Очень просто, подвинь переднее сиденье до упора и выходи.
– Оно не шевелится, – грустно ответил Гриша.
Я подергала туда-сюда спинку кресла. Надо же! Только что пассажирское место свободно перемещалось на полозьях, а теперь стоит намертво.
– Ну-ка, поднажми, – велела я.
– Сломать могу.
– Не бойся, «Пежо» крепкий.
Гриша принялся трясти преграду, но ничего не произошло.
– Эй, мать, – высунулся из двери Аркадий, – тебя Вера Карапетова к телефону, пятый раз звонит и злится, говорит, ты ее из ванной вытащила, а сама уехала.
– Сейчас не могу! – крикнула я.
Аркадий вышел на крыльцо.
– Что мешает тебе пообщаться с Верой? Знаешь ведь ее прекрасно, будет трезвонить каждые две минуты, всех достанет.
– Лучше помоги сдвинуть сиденье.
– И что бы вы все без меня делали? – покачал головой Кеша.
Я вытащила сигареты.
– У меня аллергия на дым, – подал голос Гриша, – сразу задыхаться начинаю.
Пришлось отойти в сторону. Интересно, как он выжил на зоне, имея патологическую реакцию на курево?
– Говорил же, – бурчал Кеша, заглядывая под сиденье, – предупреждал, многократно предостерегал: не шмурыгай без конца креслом. И что?
– Что? – спросила я.
– То, – поставил диагноз Аркадий, – сломала! Теперь его не сдвинуть.
– Совсем?
– Ну надо ехать на сервис, там все разберут.
– И мне теперь с Гришей в техцентр катить? – возмутилась я.
Аркадий секунду смотрел на меня, потом с иронией произнес:
– Мать, включи соображалку!
– Прекрати, – рассердилась я, – сам быстро придумай, как вынуть Гришу.
– И думать не надо, – хмыкнул наш адвокат, – сиденье для пассажира не отодвигается!
– Это и без тебя известно!
– Следовательно, надо подвинуть место водителя, – закончил фразу Кеша, – тебя всегда подводит то, что сразу впадаешь в панику, а не размышляешь над ситуацией дальше.
Ну вот, теперь он станет надо мной потешаться. Действительно, глупо вышло, не догадалась вспомнить про кресло шофера.
– Впрочем, – Кеша мирно развивал мысль дальше, – подобное поведение вообще свойственно представительницам женского пола, редкие особи не начинают визжать, увидав неработающую кофеварку, нет бы спокойно посмотреть: воткнута ли вилка прибора в сеть!
Так, теперь он припомнит, как я две недели тому назад расстроенно сказала:
– Наша кофеварка сломалась, придется ехать за новой.
Ну кто же знал, что глупая Ирка, протирая пыль, зачем-то вытащила штепсель из розетки! Самое обидное, что теперь Кеша будет вспоминать тот дурацкий случай постоянно.
– Нет, – неожиданно сказал сын, – такое могло случиться только с тобой.
– Что? – испугалась я.
– И тут механизм сломался, мы не сумеем отодвинуть ни одно кресло.
– Ты всерьез?
– Абсолютно.
– Может, перепутал чего, – цеплялась я за последнюю надежду, – не разобрался…
– Мать, – возмутился Кеша, – чтобы я не понял, в чем проблема, если речь идет об автомобиле! Такого не может быть.
И это сущая правда. Даже если Аркашка и не сумеет устранить поломку, то диагноз он всегда ставит точно, в Кеше умер великий автослесарь.
– Значит, придется ехать в сервис, – грустно сказала я, считая в уме, сколько времени потрачу на путешествие. Два часа туда, столько же обратно… Хотя…
– Котик, – ласково заулыбалась я Кеше, – может, сам свозишь «Пежо»? Ты за полчаса докатишь…
– Мама, – не дал мне закончить фразу Аркашка, – как же я смогу управлять этой клеткой для канарейки на колесах? Сиденье-то не отодвинуть! У меня ноги не влезут. И потом, в сервис сегодня не попасть.
– Почему? – удивилась я. – Потихоньку доберусь.
– На часы посмотри, уже девять, механики домой ушли, теперь до завтра.
Я похолодела.
– До завтра? А Гриша? Он что, так и будет тут сидеть?
– И ничего особенного, – загудел уголовник, – тепло, радио работает.
– Надо его вынуть, – топнула я ногой.
– Что ты предлагаешь? – прищурился Кеша.
– Ну-ка, – засуетилась я, – пусть попробует пролезть между креслами.
Уголовник крякнул:
– Не, у меня там даже рука не пройдет.
– Есть один способ, – задумчиво пробормотал Кеша.
– И какой? – обрадовалась я. – Говори скорей!
– Откроем багажник, откинем заднее сиденье, и он выползет наружу.
– Здорово! – подскочила я. – Начали!
– Мама! – воскликнул Аркадий, поднимая вверх крышку багажника. – Сколько ты дряни с собой возишь!
Я молча стала вытаскивать наружу всякую ерунду. Хорошо еще, что Кеша не засунул свой любопытный нос в бардачок, вот там настоящий караул. Честно говоря, я даже не знаю, что там лежит. Засовываю туда всякую всячину, надо бы разобраться, да недосуг.
Через пару минут Кеша, вытерев лоб, заявил:
– Нет, не опускаются спинки, полный аут. Сидеть тебе, Гриша, тут всю ночь.
– Мне не привыкать, – отозвался уголовник, – сидеть так сидеть, эка невидаль.
Покладистость вора обозлила меня до крайности. Экая макаронина переваренная! Разве можно так быстро покоряться обстоятельствам? С ними надо бороться.
– Нечего тут глупости городить! Пусть вылезает!
– Как? – в голос поинтересовались Кеша и Григорий.
Я на секунду задумалась. Действительно, как? Но тут же в голову пришло гениальное решение.
– Господи! Это же так просто! Пусть Гриша приподнимется, ляжет на спину и проползет между верхом кресел и потолком.
– Так там подголовники! – возразил Кеша. – У «Пежо» они и сзади, и спереди установлены.
Я снисходительно глянула на сына.
– И что? Их можно снять!
Кеша хмыкнул и удалил подушки, которые должны спасти вашу шею от перелома в случае аварии.
– Вот, – воодушевилась я, – теперь пусть приподнимется, выгнет спину… Ну, упирайся ногами, давай, давай.
– Джинсы мешают, – пропыхтел Гриша, – тесные очень!
– Ничего-ничего, – приободрила я, – лезь, головой назад, к багажнику, экий ты неловкий!
Спустя пять минут Грише удалось принять лежачее положение. Он оказался под самым потолком «Пежо». Ноги вора лежали на спинке переднего сиденья, голова высовывалась из открытого багажника.
– Чем занимаетесь? – поинтересовался Дегтярев, выходя на улицу.
– Гришу из машины вынимаем, – ответила я, в который раз удивляясь манере полковника задавать идиотские вопросы в любой ситуации.
– А почему таким странным образом? – продолжал недоумевать Александр Михайлович.
– Потом объясню, – отмахнулась я, – ну, Гриша, чего не шевелишься?
– Я застрял, – ответил он, – башка пролезла, а живот уперся.
– Так, – окончательно обозлилась я, – ничего не можешь сделать по-человечески! Даже выползти через багажник не умеешь.
– Ну вряд ли в жизни необходимо подобное умение, – мигом отозвался Дегтярев, – отчего он просто не вышел, через дверь?
Я испытала сильнейшее желание стукнуть полковника по лысой макушке. Он что, считает, что вокруг одни идиоты?
– Ну вряд ли в жизни необходимо подобное умение, – мигом отозвался Дегтярев, – отчего он просто не вышел, через дверь?
Я испытала сильнейшее желание стукнуть полковника по лысой макушке. Он что, считает, что вокруг одни идиоты?
– Мусик! – завопила Маня, выскакивая на крыльцо в окружении собак. – Ой, а почему Гриша так странно лежит?
Ну вот, теперь еще и Машка с вопросами. Не хватает только Зайки, Ирки, поварихи Катьки и садовника Ивана. Не успела я подумать об остальных членах семьи, как они материализовались на дорожке, словно по мановению волшебной палочки. Сначала присутствующие задавали идиотские вопросы, потом начали давать не менее идиотские советы.
– Надо вскрыть крышу, – на полном серьезе предложила Зайка.
– Как? – подскочила Маня.
– Автогеном.
– После этого машину придется выбросить, – решила возразить Ирка, – жалко!
– Гришу жальче, – немедленно высказалась Маня, – давайте, несите автоген.
– У нас его нет, – спокойно пояснил Дегтярев.
– Не надо крышу резать, – подал голос Гриша, – мне очень хорошо лежа, даже лучше, чем сидя.
– Но ты же не можешь так всю жизнь провести, – резонно заметила Зайка.
– А какие инструменты у нас есть? – налетела на Ивана Маня.
– Ну, всякие, – забубнил не слишком разговорчивый садовник.
– Например? – не успокаивалась Маня.
– Топор.
– Ага! – обрадовалась девочка. – Порубить им заднее сиденье, Гриша и вылезет.
– Кресло сделано из суперпрочного сплава, – прервал ее Кеша, – не всякий резак возьмет.
– Пробку из бутылки удаляют штопором, – высказалась Катерина.
Повисло молчание. Потом Зайка язвительно спросила:
– Если я правильно поняла, ты предлагаешь вкрутить несчастному Грише в макушку штопор, а потом выдернуть его?
– Ой, не надо, – испуганно откликнулся уголовник, – мне очень хорошо, в натуре.
– Надо разбить ветровое стекло, – вновь воодушевилась Зайка, – и выдернуть его за ноги.
– И отчего только вам все время охота несчастную машину в лохмотья превратить! – воскликнула Ирка. – Не пойму, чего Грише мешает вылезти?
– Живот, – вздохнул Дегтярев, – не проходит наружу.
– Ерунда, – радостно воскликнула домработница, – надо его оставить тут на недельку, похудеет и проскочит.
– Иногда лучше жевать, чем говорить, – вздохнул Кеша.
Поняв, что любимый хозяин недоволен, Ирка обиженно замолчала.
– Дельные предложения есть? – спросил Кеша.
– Да, – ответила я.
Присутствующие повернулись в мою сторону, на лицах домашних, причем у всех сразу, было написано: «Ну мы сейчас и услышим!»
– Надо ехать в сервис, там что-нибудь специалисты придумают.
– Ага, – кивнул Кеша, – одна беда, «Арманд» давно закрыт.
– Зато в двух шагах отсюда, на шоссе, имеется ремонт автомобилей, – не сдалась я, – каждый день мимо их вывески езжу и очень хорошо помню, что на ней написано: «Круглосуточно».
– Но «Пежо» можно чинить только в «Арманде», – заупрямился Кеша, – в договоре записано: если вы отвозите автомобиль в другой сервис, то лишаетесь права на гарантию.
Я улыбнулась:
– Ладно, а что в договоре сказано про разбор машины?
– Не понял? – удивился Кеша.
– Ты же адвокат, ну подумай сам, в бумагах стоит: «Чинить нельзя». Но нам-то надо не чинить, а разбирать «Пежо», а об этом в договоре ни слова. А что не запрещено, то можно!
– Просто дилерам не пришло в голову, что такое возможно, – растерянно ответил Кеша.
– Ладно, что спорить, – начал командовать полковник, – ясно одно, парня вытаскивать надо. Давай садись за руль.
Я влезла на водительское место, и тут случилась новая незадача. Гриша не мог сдвинуться ни назад, ни вперед, голова его торчала наружу, закрыть багажник оказалось невозможно. Следующие полчаса мы потратили на то, чтобы привязать поднятую вверх дверь.
– Езжай осторожно, – велела Зайка, – не ровен час, упадет крышка, гильотина получится.
– Да нет, – успокоил полковник, – убить не убьет, ну нос поломает или челюсть.
– Может, нам никуда ехать не надо? – испуганно прогудел Гриша. – Мне, ей-богу, очень хорошо, ну никогда так удобно не было! Телу тепло, голове свежо.
Но уголовника никто не слушал. Я снова села за руль.
– Эй, – заорала Маня, – стой! Вот!
Я обернулась и увидела, что дочь притащила гирлянду из красных бумажных флажков, которую мы обычно вешаем на елку.
– Это еще зачем? – спросила Ирка.
– Темная ты, – вздохнула Маня, обматывая веревкой с треугольными листочками шею несчастного вора, – в дорожных правилах четко сказано: если везешь нестандартный груз, его следует обозначить.
– Так Гриша пассажир, – завелась Ирка.
– Все, – рявкнул полковник, – молчать! Дарья, вперед! Эй, Машка, ты куда?
– Разве можно мусечку отпускать одну в такой ситуации, – пропыхтела Маня, влезая на переднее сиденье.
Глава 12
Вырулив на шоссе, я поплелась черепашьим шагом, напряженно всматриваясь в непроглядную темень. Маруська, как всегда, болтала без умолку. Из-за ее привычки ни на секунду не закрывать рта я не слишком-то люблю служить шофером у Мани. На мой взгляд, во время движения все внимание необходимо посвятить дороге. Поэтому я молчала, изредка отвечая коротко «да», если Маруська начинала уж очень возмущаться отсутствием реакции с моей стороны.
– Гриша, – ерзала девочка, – тебе удобно?
– Ага, очень, – вежливо ответил вор.
– Чего так странно говоришь? – продолжала приставать Машка.
– Флажки в рот лезут, – пояснил Гриша, – ветром задувает.
– Ничего, скоро приедем, – успокоила его Маня и принялась дергать меня: – Мусик, нельзя ли побыстрей?
– И так спешу, – сквозь зубы процедила я.
На шоссе не было ни одного фонаря, едущие навстречу водители включали дальний свет, видимость ноль, да еще слепящие фары.
– У тебя на спидометре тридцать километров, – заныла Машка, – мы так до утра не доедем, ну-ка прибавь!
– Нет.
– Ну чуть-чуть.
Я окончательно рассердилась и собралась сказать: «Будешь приставать, вообще не поеду», но тут Маня заорала:
– Стой!
Вот! Вечно она так! То поторопись, то тормози. Я хотела было возмутиться, но тут прямо перед «Пежо» возник грязный борт с номером. Нога машинально утопила в пол педаль тормоза. Поздно.
Раздался глухой звук, потом противный треск, следом не слишком громкое «пах». Откуда ни возьмись выскочило нечто упругое и довольно больно стукнуло меня по лицу. Я уткнулась носом в пахнущую резиной преграду, понятно, сработала подушка безопасности. В ту же секунду мне на голову полился дождь из осколков.
– Вашу мать, – заорал дядька в грязной куртке, распахивая дверь с моей стороны, – так и знал! Мартышка за рулем! Ты че? Знак аварийной остановки не увидела? Выставил же чин-чинарем! Ну ты и!..
– Темно очень, – залепетала я.
– В голове у тебя сумерки, – злился шофер, – дома сиди, коли тормозить не умеешь, обезьяна.
– Сам козел, – сообщила Маня, стряхивая с себя стеклянную пыль.
– За козла ответишь, – налился краснотой шоферюга.
Я испугалась, только драки мне не хватало.
– Это ты ответишь, – прошипела Маня, – козел и есть! Что у тебя за знак?
– Ведро, – ответил дядька, – перевернутое.
– И как ты думал мы его в темноте увидим? – скривилась девочка.
Следующие пять минут моя дочь и водитель орали друг на друга, потом шофер осекся и с нескрываемым восхищением сказал:
– Ну, девка! Меня до сих пор только наш завгар переругать мог!
– Ты бы у нас на большой перемене погулял, – усмехнулась Машка.
Я насторожилась. Однако ну и порядки в школе, если… Но тут все мысли разом вылетели из головы, потому что я увидела… пустой салон «Пежо».
– Маня, – леденеющим языком пролепетала я, – где Гриша?
– Как где? – отвлеклась от захватывающего процесса выяснения отношений Машка, потом она повернулась и заорала: – О-о-о, Гриша!!!
Я попыталась не упасть в обморок. Значит, от удара «Пежо» о грузовик несчастный уголовник вылетел из салона через открытый багажник. Сейчас он, скорей всего, в бессознательном состоянии валяется на дороге. Со всех сторон к шоссе подступала темнота, освещения тут и в помине не было…
– Маня, – просипела я, – хватай фонарь, беги назад и указывай всем машинам, чтобы объезжали нас по встрече.
Девочка исчезла в темноте. При всей своей болтливости Маруська обладает редким качеством: в минуту настоящей опасности на нее всегда можно положиться. Маня мигом перестанет придуриваться и начнет помогать.
Я схватила мобильник и тут же отпустила его. Села батарейка.
– Что? Чего? Кто? – суетился шофер.
Я объяснила ему ситуацию. Схватившись за голову, мужик вытащил свой фонарь, и мы бросились назад. Маруська махала пучком света, сгоняя машины влево, дождь лил как из ведра, тьма была египетская, Гриши на проезжей части не оказалось, мы пробежали метров сто и остановились.