— Этот благородный молодой человек не далее как сегодня утром вымогал у меня деньги за то, чтобы опровергнуть ваше алиби, — объяснила я.
— Как?! — в ужасе вскочила Даша.
— Очень просто. Бурякова купила его, он предлагал мне то же самое.
— Так он делал это за деньги? — выпучила глаза Даша.
— Разумеется. У меня он просил две тысячи долларов, — подтвердила я.
— И вы…
— Отказала, конечно. Дураку понятно, что, получив с меня эту сумму, он мгновенно бы стукнул куда надо, и меня бы лишили лицензии. Подкуп свидетеля — это, знаете ли, не шутка.
— Но… но почему?
— Потому что я им мешаю! — стукнула я кулаком по столу. — Потому что мое расследование сбивает им все карты. Кое-кто не остановился и перед вторым убийством…
— Какой ужас! — поднесла руку к губам Даша. — И кто же погиб?
— Дама, на которую работал ваш Коля. Кстати, не будьте наивной девочкой. Вам нужно свыкнуться с мыслью, что рано или поздно придется обо всем рассказать.
— Я понимаю, — опустила голову Даша. — Но очень бы не хотелось…
…Договорившись с Томашевской о завтрашней встрече у нее дома, я проводила гостью и снова раскинула колоду карт.
Пасьянс Марии Стюарт, как водится, не сошелся. Весь расклад испортила все та же пиковая дама, что и в прошлый раз.
— Маска-маска, а я тебя знаю, — щелкнула я по носу зловредную карту.
Утро принесло безрадостную весть: арестована Лилия Голубева.
— Самое ужасное, Таня, — встревоженным голосом доложила мне по телефону Ада Гинзбург, — это то, что Лилю обвиняют уже в двух убийствах.
— Да что вы говорите! — едва не всплеснула я руками. Но в одной у меня была зажженная сигарета, а в другой телефонная трубка. — Когда же моя клиентка успела еще кого-то угрохать?
— Лиля вчера имела глупость поехать в Сосенки.
— Господи! Это еще зачем?
— Она была в баре и узнала от бармена, куда отправилась Ольга. Очевидно, Лиля решила сама с ней разобраться. Видит Бог, я ее отговаривала…
Положение осложнялось с каждым часом.
Время было безнадежно упущено, и теперь мне оставалось только одно — как можно быстрее найти доказательства, изобличающие настоящего убийцу.
А если таковых не обнаружится, то приложить все усилия к тому, чтобы убийца сам выдал себя.
Чему учит нас американское кино?
Если с человеком невозможно разобраться в рамках закона, то нужно его спровоцировать.
И хеппи-энд обеспечен.
Глава 9 НА ВОЛОСОК ОТ СМЕРТИ
Я положила перед собой чистый лист бумаги и стала заполнять его мелкими короткими строчками.
Через полчаса передо мной была как на ладони бурная жизнь Льва Ильина за последние несколько лет.
Сначала человек, которого я должна была найти, работал барменом в ресторане гостиницы «Проливной дождь».
Здесь имели место неизбежные криминальные контакты с Ольгой и ее окружением.
Потом на его пути встретилась очаровательная грузинка из знатной мафиозной семьи.
Старушка-мама не приняла в семью знойного самца, но устроила его на работу к Еве Браун, она же Евдокия Гончарова.
Далее наш Лева заводит продолжительный роман с Розой Захаровной Буряковой.
На его горизонте возникает Лилия Голубева, которая вскоре становится законной женой Левы.
Вслед за ней появляется Дарья Томашевская, тоже не устоявшая перед мужским обаянием Льва.
Итак, мы имеем жену и как минимум трех любовниц — Розу, Софико и Дашу.
Браво, маэстро!
Наверняка Лева работал в паре с Ольгой.
Он честно делал свое дело, а затем покойная бандитка угрожала его любовницам разоблачением.
Надо признать, что Лева Ильин хорошо устроился.
Софико использовалась в качестве дойной коровки.
Она до смерти боялась своей грозной мамы и была готова платить, лишь бы только сохранить тайну.
Ну и, разумеется, продолжать встречаться с Левой.
Похоже, что с Дарьей Томашевской собирались поступить по той же схеме.
Свекровь растерла бы ее в порошок, узнай она об измене.
Виктория Борисовна и так не очень-то лестно отзывалась о своей снохе во время нашей первой и пока единственной встречи.
Таким образом, мы можем теоретически предположить, что как жена, так и две любовницы имели мотивы для убийства.
Наказание за измену и стремление избавиться от шантажа.
Впрочем, почему две?
Не исключено, что и Роза Захаровна могла захотеть смерти Льва Ильина.
Еще неизвестно, в какие секреты ее карьеры он был посвящен.
Но это лишь теория.
Факты свидетельствуют о том, что все четыре женщины скорее перегрызли бы глотку друг дружке, чем решили расстаться с Левой.
И с таким же успехом мы можем предположить, что Лева мог чем-то не угодить Еве Браун.
Количество женщин, заинтересованных в смерти Левы, явно зашкаливало за разумные пределы.
Но кто может поручиться, что это полный список?
Я еще раз прикинула в уме всю схему и, позвонив Мишке Кленову, вкратце изложила свои соображения.
— Не может быть! — ахнул он. — Ты не фантазируешь?
— Ни капельки. Уточни-ка мне, пожалуйста, одну деталь из того процесса над «Лесной радугой»…
И я услышала то, что хотела услышать.
А еще Миша сообщил мне радостную новость: на железнодорожном вокзале за мошенничество был задержан мой недавний знакомый Колян.
По словам Кленова, парень выглядит довольно жалко.
Он явно перетрусил и, надеясь смягчить свою участь, несет что-то несуразное о миллионных подкупах и неправедных бабках.
Упоминалась и моя фамилия.
Я объяснила Мише, как обстояло дело и зачем ко мне приходил Колян.
— Ого! — присвистнул Мишка. — Вот это размах!
— Алиби нынче — дорогое удовольствие, — подтвердила я. — Ты знаешь, а я почти все знаю.
— Уже? — не поверил Мишка. — Неужто раньше нас?
— Посмотрим, — неопределенно ответила я и положила трубку.
Если личность таинственного убийцы для меня была почти ясна, то мотивы его поступков пока оставались весьма и весьма смутными.
Углубившись в размышления, я шла по тихой улочке и смотрела себе под ноги.
Внезапно из-за поворота выскочила серая иномарка — кажется, «Мазда» — и ринулась прямо на меня, заехав боком на край тротуара.
Все произошло настолько стремительно и неожиданно, что я лишь успела ойкнуть и высоко подпрыгнуть.
Приземлившись на капот мчавшегося с бешеной скоростью автомобиля, я изо всех сил вцепилась ногтями в железную окантовку переднего стекла.
Сквозь темную зелень тонировки я не могла разглядеть лица водителя.
Впрочем, это мне и не было нужно.
Убийца нервничал.
И нервничал очень сильно, если решился на такой отчаянный шаг.
Два ногтя уже сломались, мне становилось все труднее удерживать равновесие на гладкой металлической поверхности.
Еще немного — и я рухну прямо под колеса автомобиля.
Но «Мазда» сделала резкий поворот, отбросив меня на газон, и, поддав газу, резво умчалась вдаль.
Я брякнулась в миллиметре от огромного ствола массивного дуба.
И даже не получила сотрясения мозга.
Поднявшись с газона и отряхнув одежду, я гордо продолжала путь.
Впрочем, до дома Заварыкиных оставалось всего ничего.
Большую часть пути я проделала на капоте «Мазды».
И совершенно бесплатно.
Разве что ногти об нее обломала.
…Я намеревалась посетить дом Заварыкиных для того, чтобы в спокойной обстановке побеседовать с Александром, но после разговора с Кленовым у меня появился более веский повод для визита.
Даша ждала у окна и, завидев меня, помахала рукой и бросилась к двери.
— Дома, — прошептала она, указывая на дверь, ведущую в гостиную. — Я сказала, что вы придете, и… и он согласился с вами поговорить.
Я кивнула ей и прошла в центральную комнату.
Огромный зал был сплошь заставлен разнообразными телевизорами и стереосистемами.
В центре комнаты сидел Александр Сергеевич Заварыкин в наушниках.
Он внимательно слушал прямую трансляцию ежегодного послания Президента Федеральному собранию.
На лице Заварыкина было написано нездешнее умиление.
Завидев меня, он сорвал наушники и, не здороваясь, прошептал:
— Боже, какой звук! Вы представляете, японцы теперь научились делать…
Я не смогла сдержать смеха.
Александр обиженно посмотрел на меня и нехотя вырубил самый большой телевизор кнопкой на пульте дистанционного управления.
— Не сердитесь, но у вас было такое вдохновенное лицо! Я подумала, что на вас так действует речь Президента.
— Какая речь? — не понял Заварыкин. — Ах это! Да я и не слушал, о чем он говорит, просто следил за частотой звукового сигнала. Хотите попробовать?
— О нет! — наотрез отказалась я. — Только не это.
— Не сердитесь, но у вас было такое вдохновенное лицо! Я подумала, что на вас так действует речь Президента.
— Какая речь? — не понял Заварыкин. — Ах это! Да я и не слушал, о чем он говорит, просто следил за частотой звукового сигнала. Хотите попробовать?
— О нет! — наотрез отказалась я. — Только не это.
— Как хотите, — снова обиделся Саша.
Наша встреча начиналась не лучшим образом.
Заварыкин отложил в сторону громоздкие наушники, немного задержав их в руке, словно не желая расставаться с новой игрушкой.
Он слегка покосился на дверь и, подозвав меня, прошептал на ухо:
— Моя жена — убийца!
— Вы это серьезно? — удивилась я.
— Еще бы! — вытаращил глаза Заварыкин. — Она, точно говорю вам! Сперва любовника укокошила, а теперь ко мне подбирается.
— С какой же это стати? — не могла я взять в толк.
— Да вы только посмотрите на нее, — втолковывал мне Саша. — Ходит чернее ночи, не ест ничего. Не пьет! Разве это нормально? И потом, вы ведь знаете, что ее алиби — липа?
— Знаю, — кивнула я.
— Ну так арестуйте ее, и дело с концом, — предложил мне Заварыкин.
— Не имею полномочий.
— Да? — в третий раз расстроился Саша. — А я-то думал… Когда она, змея эта, подошла ко мне вчера, я чуть сознание не потерял от страха. Думал — пришьет. Нет, обошлось. Сначала я ничего не понял из ее рассказа, а потом до меня дошло, что Дашка говорит про вас. Ну я и думаю — удачный момент, чтобы сплавить ее в руки правосудия.
— Послушайте, Саша! — начала терять я терпение. — Как вы с вашим магазином управляетесь?
— А что? — удивился он. — Очень даже управляюсь. Сдал — принял. И вся недолга. И потом снова принял. «Крыша» есть, народ грамотный, толковый. Не оплошают.
— Вот что, — сказала я строгим голосом. — Передайте вашей матушке, что у Дарьи Томашевской больше нет алиби. Сегодня арестован Колян. Он сразу раскололся и назвал кое-какие фамилии. Запомнили или повторить?
— Погодите, я сейчас запишу, — бросился Заварыкин к блокноту. — Как вы говорите?
Я медленно продиктовала ему свое сообщение.
— Непременно передам, — пообещал Саша. — А почему бы вам самой не встретиться с моей мамой?
— А мы уже встречались и не очень понравились друг другу, если честно. Так что считайте, что я делаю ей одолжение, заранее предупреждая об опасности.
— Понял, понял, — закивал Саша. — А как же быть с этой…
И он указал пальцем на дверь.
— Очень просто, — ответила ему Даша, появляясь на пороге.
Она была одета в легкую куртку и держала в руке маленький чемоданчик.
— Я ухожу от тебя, Александр, — тихо проговорила она. — Эти годы, что я прожила с тобой, — потеряны для меня. Так больше не может продолжаться. Прощай.
Она повернулась и быстро зашагала к двери.
— Даша! — крикнул ей вслед Заварыкин и посмотрел на телефон. — А как же…
Он сделал нерешительный шаг по направлению к двери, обернулся к телефону, немного подумал и выбрал все же телефон.
Я решила, что мне не стоит здесь задерживаться.
— Карл! Привет, старина! Знаешь, мне так херово сегодня… Давай завалимся вечерком к Глории или в парную… — провожали меня звуки телефонного разговора.
Глава 10 ВСТРЕЧА НА ВЫСШЕМ УРОВНЕ
Подкидывая на ладони три монетки, я решила сверить свои наблюдения с древним китайским гаданием — Книгой Перемен, по-китайски — И-Цзин.
Поскольку черепаховых панцирей у меня не было, а тысячелистник, на котором положено гадать, у меня весь вышел, я решила прибегнуть к упрощенному способу — гаданию с помощью трех монет.
Если выпадает два орла, я провожу непрерывную черту, обозначающую символ «ян».
Если выпадают две решки — это прерывистая черта — символ «инь».
И так шесть раз, чтобы построить гексаграмму.
Проведя шесть черточек снизу вверх, я получила сочетание под именем «Разлад».
Как это ни печально, но некоторые толкования целиком отвечали сложившейся в деле Льва Ильина ситуации.
Например:
«Когда утратишь коня, не гонись за ним: он и сам вернется».
Наверняка это указание на мою грядущую встречу с Заварыкиной.
Мое дело — дать сигнал, а уж она и сама прискачет как миленькая.
«Увидишь, что воз тянут вспять и его быка задерживают».
Это, без сомнения, о нашей доблестной милиции.
«Не в твоей власти начало, но в твоей власти конец».
А это, разумеется, обо мне.
Не я затеяла это дело, но я его распутаю.
«Разлад и одиночество».
Это можно отнести и к Даше Томашевской, и к моей клиентке.
Как-то она сейчас там, за решеткой?..
Впрочем, сама виновата.
Не надо было совершать одну глупость за другой.
Вечно эти клиенты думают, что все закончится быстро и просто.
И что перед частным детективом совершенно необязательно выкладывать не очень красивые подробности.
А в результате?
Арест и обвинение в убийстве.
Так, что у нас дальше?
«Увидишь свинью, покрытую грязью, увидишь, что бесы наполнят всю колесницу».
О, это наверняка снова указание на свидание с Заварыкиной.
Грязи и крови на ней — любая свинья ангелом покажется.
«Сперва натянешь лук против этого, а потом отложишь его в сторону».
Ну, разумеется.
Если сначала я предполагала, что разгадка кроется в деятельности Заварыкиной со товарищи, то теперь склонна думать совершенно иначе.
Но самой Виктории Борисовне об этом знать необязательно.
«Если бы не разбойник, был бы счастливый брак».
Эх, Лилия Игнатьевна, Лилия Игнатьевна…
Впрочем, это можно отнести и к неудавшемуся замужеству Софико. Повезло бедной девочке.
«Если, выступая, встретишь дождь, жди удачи».
Я тотчас подпрыгнула к окну и отдернула занавеску.
Вроде облачность.
Может, и ливанет.
Ну, кажется, я на верном пути.
Проверим теперь по картам.
Я снова раскинула колоду Таро.
Обычно я выкладываю главную карту в центр.
Вокруг нее рисую треугольник из оставшихся двадцати одной карты, так называемых старших арканов.
А треугольник замыкаю в круг из обыкновенной колоды четырех мастей.
Правда, в центр обычно кладется одна и та же карта — «Мир», но в моем случае требовался конкретный ответ на конкретный вопрос: что же является центром этой ситуации?
Расклад оказался довольно сложным, и за полтора часа я только-только начала анализировать комбинацию.
Было ясно одно — пустая карта лежала в середине.
Это могло означать, например, что все усилия — как мои, так и соперничающей стороны, в данном случае — Виктории Заварыкиной, — направлены в сторону от главного в этой ситуации.
А если взглянуть по-другому…
В дверь раздался резкий требовательный звонок.
Неужели Заварыкина так оперативно откликнулась на мое послание?
Я распахнула дверь и обомлела от неожиданности.
На пороге стояла Прорва собственной персоной.
— Слышь, хозяйка, тебе велено… — начала она, но, узнав меня, выпучила глаза от изумления.
— Слышу, слышу, — ответила я и, взлетев в воздух в стремительном прыжке, ударила ее каблуком в челюсть.
Прорва отлетела в сторону и громко ударилась головой в дверь напротив.
Дверь приоткрылась, и из щели выглянула рассерженная старушка.
Но, завидев меня, она расплылась в улыбке:
— Ах это вы, Танечка, со своими гостями беседуете? Ну, не буду вам мешать.
И соседка поскорее захлопнула дверь, отпихнув тапочком кисть руки Прорвы, залетевшую за порог.
Я подняла Прорву на воздух одной левой и погрузилась в раздумья: швырнуть ее в окно или спустить по лестнице.
Но здравый смысл возобладал над эмоциями.
— Кто тебя послал? — грозно спросила я.
— В-вика… Виктория Борисовна, — еле шевеля прикушенным языком, проговорила Прорва.
— И чего?
— К себе зовет, в контору, — произнесла Прорва перед тем, как окончательно отключиться.
— Ладненько, — опустила я свою жертву на пол. — Раз зовут, надо идти.
Волоча за шиворот Прорву, я спустилась по лестнице к подъезду.
У дверей караулила Дракула, стоя возле хозяйского «ЗИЛа».
Увидев меня, она обомлела и на мгновение потеряла дар речи.
А когда я швырнула на заднее сиденье Прорву, испуг вернул ее гортани звуки:
— Куда ты ее суешь! Дак она кровищей все запачкает, с меня же спросят!
Но проблемы ухода за автотранспортом госпожи Заварыкиной меня не касались.
— Вынай ее оттель, кому говорю! — бросилась ко мне бандитка.
Точный удар в переносицу надолго лишил Дракулу возможности высказывать собственное мнение.
— Степаныч! — кликнула я шофера. — Заводи, поехали! А то что-то моросить начинает.
А про себя я порадовалась сбывшемуся пророчеству.
Теперь все должно получиться.