– Денег не хватит, – почти шептала она. Алина прижалась почти к самой щели, жадно ловя этот отчаянный шепот. – Не хватит, если папа не даст. Давай скажем ему… Ну давай хоть что-то скажем! Не все… Ладно, давай не все. Просто скажем, что ты должен кому-нибудь, и вот…
– Ты ничего ему не скажешь, поняла? Совсем ничего. Или я все бросаю.
Она опять попросила говорить потише. Больше всего Марина боялась, что услышат дети – голос у нее был виноватый. Заговорили о Кате – как близко к сердцу она приняла смерть собаки! И что теперь делать? Как ей сказать, что Дольфик не вернется никогда!
– Эта твоя сестрица, – бросил Василий. – Ну и стерва же! Так и дал бы ей по морде! Ляпнула чуть не при детях! А если бы Катька услышала, что пса убили?!
«Дал бы ты мне по морде, – хмуро подумала Алина. – Я уж как-то тебя просила, но ты что-то не решился… Дубина».
– Кстати, – Василий заговорил потише. Скрипнул стул – как видно, до сих пор он стоял, а теперь присел к столу. По комнате поплыл сигаретный дом, постепенно просачиваясь в прихожую. – Ты мне не говорила про собаку.
– Не до этого было, – ответила та.
– Теперь рассказывай. Кто его убил? Когда? Тогда утром, да? Эти?
– Эти, – чуть слышно отозвалась она. – Только я не видала как. Когда я спустилась вниз, он был уже мертвый. Наверное, под утро выбрался наружу через веранду, погулять… А когда они вошли на участок, залаял, и ему дали по голове. Дольфик так и лежал на крыльце. Хорошо, что они наверх не пошли, а то нашли бы Алинку… Ох, меня и теперь трясет…
– Кто его в погреб кинул?
– Я.
– Ты?!
– Ну да, я… – Голос у нее задрожал. – Я в последний момент, когда выходила, вдруг запнулась об него… Ох, я чуть сознание не потеряла… Они говорят – поехали! А я вдруг подумала – Алина встанет, увидит Дольфика, поймет – что-то случилось… Сказала, что собаку нужно убрать, чтобы соседи не увидали. Закапывать времени не было, и я сама… Сама его кинула в погреб.
Оба замолчали. Алина слушала тишину с колотящимся сердцем. «Что, что там случилось?! Дура Маринка, дура, почему же она не говорит нам правды? Выдумала какую-то подругу, когда творится такое! Да отец бы все отдал, да и я… Даже и я…»
Она ждала еще несколько минут, в надежде, что разговор будет продолжен, но дождалась только звяканья посуды. Марина, судя по всему, стала понемногу прибирать стол. Медлить было нельзя. Алина толкнула дверь и вошла.
Их растерянные, будто замерзшие лица, их испуганные взгляды… Она остановилась у порога:
– Вам не кажется, что мы не договорили?
– Вы что – вернулись? – воскликнула Марина. Она густо покраснела, а потом краска так же стремительно схлынула – будто утекла под воротник водолазки.
– Я вернулась одна. – Не дожидаясь приглашения, Алина присела к столу. Заставила сестру поставить на скатерть стопку собранных тарелок – та безвольно ей повиновалась.
– Ты подслушивала, – понял Василий. Он смотрел на нее с прежним испугом, только теперь к страху примешивалась почти нескрываемая ненависть. – Ты там стояла и подслушивала! Я не слышал, как ты вошла!
– Я не подслушивала. Я кое-что услышала случайно.
– Ну и что ты услышала?
– Да то, что и думала. Вы врете. Никакой подруги нет. Но это и так было понятно – папа с мамой сразу вам не поверили. Даже они не поверили, а что до меня…
Она взглянула на сестру:
– Насчет собаки я и так догадалась. Ее убили при тебе. А что ты скажешь насчет пистолета?
– Пистолета? – чуть слышно откликнулась Марина.
– Разве муж тебя еще не просветил? Он тоже его видел. Это ты сунула мне его в сумку?
Молчание. Алина кивнула:
– Ну ясно, ты. Он чей? Этих типов, что убили Дольфика? Как он у тебя оказался?
– Нет-нет, – прошептала та. – Не их. У них не было никакого пистолета.
– Тогда – твой?
– Нет… Не мой.
Алина заметила, как супруги быстро обменялись непонятными ей взглядами. Она ударила ладонью по столу:
– Да что вы все сговариваетесь?! Я сдала этот пистолет в милицию, написала заявление – все как было! Думать-то больше не на кого – на тебя, дура, или на Ваську! Считаете – за вас не возьмутся? Удивляюсь, что еще не взялись!
– Меня дома не было, – мрачно ответил он. – Кто знает, взялись они за меня или нет.
– Ну так узнаешь! – Она резко повернулась к сестре. – Ну а что скажешь насчет того мужика в сарае?!
Марина оцепенела. Она снова взглянула на мужа, но на этот раз в ее взгляде ясно читался отчаянный вопрос. Тот смотрел на Алину – с каким-то бессмысленным выражением.
– Неужели вы о нем не слыхали? – Алина внимательно следила за ними. – Поразительно… А я-то, слушая вас, понадеялась, что вы и о нем что-нибудь знаете… Раз уж с Дольфиком все выяснилось.
Первой очнулась Марина. Она осторожно спросила – какой мужик и какой сарай имеются в виду?
– Наш сарай, наш, – раздраженно ответила ей сестра. – И там я вчера нашла мертвого мужчину. С ремнем на шее.
– Его задушили?!
– Задушили, или сам повесился – не знаю, я при этом не была, – Алина видела, как искренне изумлена сестра, и все-таки не знала – верить этому изумлению или нет.
– Ты с ума сошла! – ахнула Марина, бессильно складывая руки на груди. – У нас в сарае?! На даче? Да что же это творится?!
Василий был изумлен ничуть не меньше жены. Правда, он не издавал никаких восклицаний, не жестикулировал… Но его взгляд – совершенно растерянный, бессмысленный, ясно говорил о том, что новость его потрясла. Алина безнадежно вздохнула:
– Знаете что, мои милые? Если бы не все остальное, я бы решила, что это просто случайность. Ну шел по улице мужчина, в какой-то момент решил покончить со своей постылой жизнью. Пришла такая фантазия! Подумал – как бы это сделать? Ага, вот дом, окна темные, хозяев нет. Перелез через забор, пошел на такое усилие. Видит – сарай, да еще и не запертый. Снял с себя ремешок и покончил с собой. Не в речке утопился – а до нее было шагов двести, не больше. Не в лесу повесился, на сучке. Не под поезд кинулся – слишком хлопотно показалось. Это же сколько надо ждать, пока пройдет товарняк! Электрички-то по ночам не ходят… Выбрал наш дом и там успокоился.
Марина нахмурилась – ей явно не нравилось, в каком тоне говорит об этом младшая сестра. Но та не унималась:
– Короче говоря, экстравагантный такой попался человек. И шел он не к вам в гости, поскольку вас, может, и не знал. Просто соблазнился вашим сараем. Но знаете что? – Она повысила голос. – Чепуха все это. Я в такое не поверю. И следователь не поверит – когда сведут все вместе. Про пистолет у меня в сумке, и про убитую собаку, и про то, что тебе так срочно понадобились денежки, Маринка…
– Ты что – все это ему выложила?
– Кое-что выложила, – бестрепетно созналась сестра. – А что мне было делать?
Супруги опять переглянулись. И эти взгляды Алине очень не понравились. Это были быстрые, почти незаметные знаки – как будто они оба спросили друг друга о чем-то, но не получили никакого вразумительного ответа. Она встала из-за стола:
– Ладно, молчите, переглядывайтесь. Только вот не знаю, до чего вы достукаетесь, если будете продолжать в таком темпе. Вот не думала, что у вас такое криминальное семейство! Прямо Бони и Клайд. Только у них, кажется, не было двоих детей. Хоть бы о детях подумали, умники!
Она сделала движение к двери, но ее остановил голос Василия.
– А ну, вернись! – приказал он. Совсем как прежде – уверенно и властно.
Она от неожиданности послушалась.
– О детях-то мы как раз и думаем.
– Ну ясно, больной ребенок… – начала было она, но Василий ее оборвал:
– Больной ребенок тут ни при чем. Его вообще нет. Мы думаем о своих детях, ясно тебе? И если не говорим тебе всего, то только ради них.
Марина громко, отрывисто всхлипнула.
Глава 8
За окном быстро стемнело, опять начинался дождь. Все трое сидели в комнате, не зажигая света. Алина различала только смутные пятна вместо лиц – она даже не могла понять, смотрит ли кто-нибудь в ее сторону. Полчаса назад Марина уложила детей в постели. Те послушались с большой неохотой, но без скандала. Катя, как и следовало ожидать, вызывающе молчала. Она не пожелала никому спокойной ночи, даже тетке не сказала ни слова. Илья на прощание что-то буркнул. И в квартире снова стало тихо.
Марина встала, подошла к дверному косяку, зажгла свет. Василий прикрыл глаза ладонью:
– Не надо!
Свет опять погас. Алина сидела как на иголках, эти двое держались все более странно. Теперь они всерьез начинали ее пугать. Когда она хотела уйти, сестра неизменно просила ее остаться. Алина спрашивала зачем, если они все равно ничего ей не рассказывают? Но сестра ничего не объясняла. Так все трое досидели до темноты.
Она, разумеется, могла бы их не слушать – если бы Алина всерьез решила уйти, никто не смог бы ее удержать. Но что-то ее останавливало. Девушка понимала – они на пределе. И это тяжелое молчание – только преддверие чего-то иного. Они хотели ей что-то сказать, но никак не могли решиться.
Она взглянула на свои часы – фосфорические точки сказали, что уже начало одиннадцатого. Этот жест напомнил ей вчерашнюю поездку на дачу – вот так же она смотрела на циферблат, когда остановилась посреди темной деревенской улицы.
– Я ухожу, – в очередной раз произнесла Алина. И в очередной раз не смогла подняться со стула.
– Постой… – Сестра произносила эти слова уже не в первый раз, но теперь в ее голосе наконец прорвалась настоящая мольба. Алина даже вздрогнула. – Тот человек, в сарае… Как он выглядел?
Алина пожала плечами:
– Плохо. Как может выглядеть покойник?
– Ты его хорошо разглядела?
– Я его особо не рассматривала, – раздраженно ответила она. – На нем была черная кожаная куртка, глаза закрыты, волосы темноватые… Темно-русые, кажется. – Она замялась и добавила: – Знаешь, Вася, в первый момент мне показалось, что там лежишь ты.
Он отрывисто хмыкнул:
– Представляю, как ты обрадовалась!
– А если бы ты услышал, как я орала, представил бы еще лучше, – отрезала она. – Не считай меня таким уж чудовищем… Хотя… Ладно. Это все, что ты хотела узнать? Теперь я пойду.
Марина вскочила и на этот раз действительно включила свет. Все трое, ослепленные, заморгали. Василий закрыл глаза.
– Что сказал следователь? – напряженно спросила Марина. – Когда его убили?
– Он даже не сказал, убили его или он сам повесился. – Алина видела, что сестра волнуется все больше. У нее побелели губы, и она явно избегала смотреть на мужа. В какой-то момент Алине показалось, что она просто боится при нем говорить. Оттого и удерживала ее – в надежде, что Василий все поймет и выйдет. А он не уходил. Все это время он как будто стерег женщин, опасаясь оставить их наедине.
«И ничего странного, – подумала Алина. – Он знает, что со мной Маринка всегда бывает откровенна. А ему очень нужно что-то скрыть».
– А теперь я в самом деле ухожу.
Алина встала и попросила сестру проводить ее до двери. Однако, как только та отперла входную дверь, девушка вытащила сестру на лестничную площадку. Дверь захлопнула – сухо щелкнул язычок замка.
– Ты не хочешь говорить при нем? – спросила она.
Марина, даже не бледная, а какая-то серая, затравленно оглянулась на запертую дверь:
– Нет.
– Врешь! Ты ждала, чтобы он оставил нас наедине.
– Я ничего не ждала… Я просто боялась…
– Чего?
– Что это окажется… Ох, погоди!
Она потащила младшую сестру вниз по лестнице. Они спустились до площадки второго этажа. В подъезде было тихо, сумрачно – лампочки горели не везде. Марина остановилась, прислушиваясь, не хлопнет ли наверху дверь ее квартиры. Но Василий как будто не собирался следовать за женой.
– Опиши мне еще раз этого человека, – попросила Марина.
Она жадно выслушала все скудные сведения, которые Алина повторяла с растущим изумлением. Чем больше она сообщала, тем яснее замечала – эти подробности как будто… успокаивают ее сестру?
– Ты знала его? – спросила она, закончив описание.
– Нет! – порывисто ответила та.
– А на кого ты думала? Ты ведь явно за кого-то испугалась!
Марина схватила ее за руку:
– Нет-нет, это чепуха! Мне показалось, он похож на одного знакомого… Но нет, я ошиблась.
– Тебе нужно его увидеть, – решительно сказала сестра. – Вдруг это я ошиблась? Знаешь, я не большой мастер на словесные портреты. Вот нарисовать его по памяти смогла бы. Все-таки этому я когда-то училась…
– Все равно, это не тот… – машинально произнесла Марина и запнулась. Их взгляды встретились.
– Не тот… Кто?
Марина сжала ей руку:
– Не важно, Алька.
– Ты сама-то понимаешь, что происходит? – растерянно спросила младшая сестра. – Этот человек, кто бы он ни был… Он ведь не случайно оказался именно у вас в сарае.
– Это не важно, – повторила та.
– А что важно?
Марина как-то странно посмотрела на нее. Слабо улыбнулась:
– Ну наверное, сейчас важнее всего то, что я опять дома. И дети здоровы.
– Так мало и так много, – Алина покачала головой. – Учти, со следователем тебе все равно придется говорить. Когда ты приехала домой, днем? И вам за весь день никто не звонил? Я поражаюсь нашей милиции! Ведь на вас висят уже два разных дела! И этот труп, и пистолет…
Внизу хлопнула подъездная дверь, по ступеням медленно поднялась усталая пожилая женщина. Она мельком оглядела сестер, поздоровалась с Мариной, и вскоре ее шаги затихли наверху. Марина прошептала:
– Ну зачем ты понесла в милицию этот пистолет… Ведь он был даже не заряжен!
– И это ты знаешь! Тогда ответь – зачем ты сунула его ко мне в сумку?
И тут выяснилось то, что Алине и в голову не приходило. Все эти дни она пыталась найти объяснение этому явлению, а оно оказалось очень простым. Пистолет в ее сумку действительно положила старшая сестра. Но она не пыталась подать этим никакого знака. Это была не просьба о помощи, не попытка о чем-то предупредить.
– Я просто перепутала сумки… – жалобно сказала Марина. – Я думала, что кладу его в свою… У меня тоже черная сумка, большая, как у тебя. Они обе стояли под вешалкой, когда ты приехала в воскресенье… И я просто сунула его не туда! Ну зачем ты пошла в милицию!
Алина онемела. Когда ей удалось разжать губы, она спросила, почему же в таком случае Василий не узнал оружие, не попытался предостеречь ее от похода в милицию? Ведь ему этот пистолет должен быть хорошо известен!
– Да он никогда его не видел, – Марина тяжело вздохнула. – И не знал о нем ничего. Это не его оружие, понимаешь?
– И не твое. Чье же?
Та запнулась – Алина видела, что сестра собиралась было произнести какое-то слово, но буквально закусила его зубами. Эта ее привычка была знакома ей с детства – Марина всегда запиналась, если от нее требовали сказать неприятную правду… Солгать на ходу, просто и свободно, чтобы все ей поверили, она просто не умела. Не научилась этому и с годами – и вот теперь это слово просто душило ее.
И тут Алине пришла в голову совершенно неожиданная идея. Отправляясь в милицию, чтобы сдать оружие, она руководствовалась только чувством законной мести. Ее подставили, подкинув пистолет, – ну что ж, она достойно ответит. Покрывать кого бы то ни было она не собиралась. Но сейчас, когда Марина кое в чем призналась, Алина переменила свою позицию. Она верила, что сестра действительно просто перепутала сумки. Немудрено – с ее-то рассеянностью! Сумки в самом деле были очень похожи. Только на сумке Алины был большой наружный карман, а в сумке ее старшей сестры – много маленьких, внутренних. Но цвет кожи, блеск, фасон, размеры – все сходилось. Марина просто привыкла видеть под вешалкой на даче только свою сумку – ведь сестра приезжала так редко! Она сунула пистолет в первую попавшуюся сумку, только и всего.
– Я ведь могу тебе помочь, – значительно заметила Алина.
– Как?
– Ну пойду в милицию и скажу, что заявление написала неправильно. Там сидит такой парень, что он только обрадуется этому!
– Как же, обрадуется он, – грустно и недоверчиво ответила сестра. – Они уже наверняка завели уголовное дело.
– Кто знает? Сперва я написала очень подробное заявление, с изложением всех обстоятельств. Как, когда пистолет оказался у меня, написала, как ты пропала, все прочее… И он заставил меня все переписать, чтобы не шить столько дел сразу. Просто заставил! Так вот, если они так загружены работой, я ведь могу сделать им доброе дело! Пойти туда и сказать, что все выдумала! Что нашла пистолет просто на улице, темной ночью… Ну где-нибудь возле бандитского ресторана, скажем! Мало ли в нашем районе таких злачных мест! Его мог пьяный выронить… А что показала на тебя с Васькой – так это из-за наших старых ссор. Скажу, что мы никогда не ладили и что вот – решила вам отомстить…
Марина ахнула:
– Алька, с ума ты сошла? Да ты же за это и ответишь! Получится, что ты дала ложные показания!
– Какие еще показания? Против кого? Против пистолета? Никто ведь не убит!
Она запнулась. Один человек действительно был убит. Но отнюдь не из огнестрельного оружия. Сестра тем временем глубоко задумалась. Она колебалась, но в конце концов кивнула:
– Если ты это сделаешь… Это было бы так хорошо!
– Я это сделаю, если ты мне скажешь, чей это был пистолет! Где ты его взяла? Только не говори мне, что нашла на улице, возле бандитского ресторана!
Марина устало улыбнулась:
– От тебя не отвяжешься… Да, я его не нашла. Я его отняла.
– Ты?! У кого?
– У своего любовника.
Наверху открылась дверь. В подъезде было так тихо, что сестры отчетливо различили этот негромкий, как будто нарочно приглушенный звук, разом замолчали и подняли головы. Алина, стоя рядом с сестрой, казалось, различала стук ее сердца. Оно билось бешено, загнанно – и говорило правду.
Послышались тихие шаги – кто-то спускался по лестнице.
– Это он, – шепнула Марина. – Дай сигарету, ну? Быстро!
Алина мгновенно повиновалась, поднесла огонь. Марина затянулась и легонько толкнула ее в грудь: