– И что же?
– У нас такой порядок, что сотрудники их конторы должны регистрировать свои автомобили у дежурного, а им всегда был человек из моей фирмы, – сказал Кешолава. – А как раз в тот день Косинов приехал на новом «Рено». Мой сотрудник машину тщательно осмотрел, как положено, и внес в список. «Рено» проехал во внутренний двор. Там, знаете, так устроено: корпус идет замкнутым четырехугольником, контроль на входе в него жесткий, но во внутренний дворик из корпуса можно пронести что хочешь. Хоть корову. Наружу только вынести нельзя.
– Ну и что с этим ноутбуком?
– Вызывает меня к себе Фомичев вторично, на следующий день уже, рвет и мечет, говорит, что ноутбук нашли в туалете корпуса, он разбит, а с жестких дисков вся информация стерта. И тут Фомичев начал со мной откровенничать: говорит, что, хоть ноутбук и не покидал дворика, как-то произошла утечка информации, причем такого ее объема, что на дискете и даже на диске лазерном не пронесешь. Как уж он установил эту утечку информации, он мне не сказал, но говорил только, что я должен немедленно найти Косинова и проследить за его… гм… передвижениями.
– По-моему, Фомичев вас использовал самым грубым и беззастенчивым образом, – сказала я.
– Да. А я сразу не понял. Надеялся, что они продлят контракт по охране, если я буду все делать, что мне Фомичев говорит. Деньги-то приличные платили. Словом, продолжил я слежку за Косиновым. Ничего предосудительного за ним замечено не было, да и ездил-то он из дома – на работу, с работы – домой. И все. Анахорет такой…
– А потом его убили. Вы имеете к этому какое-то отношение?
Кешолава поднял на меня тревожный взгляд черных глаз:
– Я? Отношение? Да что вы! Мне Фомичев сказал только… что…
– Что?
– Что я должен угнать «Рено», который купил Косинов и на котором с недавних пор ездил.
Я некоторое время задумчиво смотрела на Кешолаву, а потом спросила:
– Угнать?
– Да.
– Но как же Фомичев объяснил вам необходимость угнать машину? У вас ведь, насколько я знаю, трений с милицией не было никогда, а тут и лицензию отозвать могли, и вообще… Крупные неприятности вы могли нажить.
– Да, все так. Но Фомичев…
– Загипнотизировал он вас, что ли, этот злополучный Фомичев?
– Ну… не знаю. Он сказал, что «Рено» следует перегнать со стоянки, где его оставляет Косинов, во внутренний дворик корпуса НИИ. Причем сделать это лучше мне самому с ближайшим помощником.
– С Бессоновым?
– Вот его-то Фомичев и назвал.
– Все понятно. И вы согласились?
– А куда бы я девался? Этот…
– Ясно, Фомичев! Он просто какой-то злой гений ваш. Вот только не понимаю, с какого перепугу я тут приплелась. Хоть убейте, не понимаю.
– Да я и сам…
– Ну так что у нас с угоном-то?
– Тут вот какая штука. В ту ночь Косинов машину не на стоянку поставил, а прямо под окнами своего дома. И ее оттуда… угнали, в общем.
– И вы предположили, что это сделали Кораблев и Хрущев?
– Кораблев-то, ваш братец, как раз в том доме и живет! – воскликнул Кешолава.
– И само собой напрашивалось предположение, что автоугонщик по кличке Костюмчик и умыкнул злополучный «Рено», роль которого в этой истории я никак не могу понять.
– Я – тоже. Когда Фомичев узнал, что «Рено» угнали буквально из-под моего носа, он был в ярости. А вечером того же дня убили Косинова. А так как мои люди постоянно вели за ним слежку, то…
– То Фомичев обвинил в убийстве вас.
– Не обвинил, а только сказал, что он легко может меня засадить. Вот я сейчас разговариваю с вами, Женя, и сам вижу, насколько все тут шито белыми нитками, даже непонятно, чего я так испугался. Наверное, только потому, что сейчас здесь нет Фомичева.
«Да что ж за исчадие ада такое, этот Фомичев? – подумала я. – Кешолава просто трясется при одном воспоминании о нем».
– И что же еще выкинул Фомичев? – поинтересовалась я. – Хотя знаю: он потребовал найти «Рено». Дело, кстати, довольно мутное. Сейчас столько угонов происходит, девяносто процентов машин так и не находят, а тут, видите ли, – найди ему «Рено», и все!
– Фомичев подкинул мне ключик, – пояснил Кешолава, – сказал, что скорее всего это дело рук известных ему автоворов, и дал телефон следователя Грузинова. А тот прямо заявил, что «Рено» наверняка умыкнули некто по кличке Костюмчик и его подельник Микиша, завзятые угонщики, спецы по любому виду автосигнализации.
– И вы стали рыть в этом направлении. А потом, когда Костюмчик и Микиша от вас сбежали, приехали сюда, в Тарасов.
– Да, и данные о вас, и совет к вам обратиться дал мне…
– Только не говорите, что Фомичев! Этот человек меня интригует на редкость, а ведь я его еще ни разу не видела. Сдается мне, он вертит людьми, как марионетками.
– Как тряпочками для протирания пыли, – буркнул господин Кешолава. – Пыль убирает, тряпочку выкидывает, и никаких проблем.
«Дело-то, оказывается, не такое нудное, как могло показаться сначала, – подумала я. – Правда, у меня пока не было причин в него лезть. И не полезла бы, если б не тетушка. Наверняка ее исчезновение хоть каким-то боком, да связано с визитом Кешолавы в Тарасов. Нет, он-то сам может быть и ни при чем. Как я погляжу, Кешолава за себя трясется не меньше, чем мои неожиданные гости Микиша и Костюмчик, братец мой Максим Максимыч».
– И еще, – снова заговорил как-то печально молчавший Кешолава. – Когда Фомичев советовал обратиться к вам, он сказал, что до него – на его месте – был ваш отец, генерал-майор Охотников.
– Что значит – на его месте?
– Наверное, он хотел сказать, что ту работу, которую он сейчас курирует, перед ним курировал ваш, Женя, отец.
– Ну, нагородили, – покачала я головой. – Черт ногу сломит. Особенно с этим вашим демоническим Фомичевым.
– Да мне кажется, что сам черт не рискнет с Фомичевым связываться. Побоится.
– Очень хорошо, – скептически сказала я. – Но только от ваших откровений не много ясности прибавилось. Я до сих пор не могу понять, какое ко всему этому касательство имеет моя тетя.
– Ну почему же, – пожал плечами Кешолава, – имеет, и самое прямое. Она ведь родная сестра генерал-майора Охотникова. Так что имеет.
– Не так страшен… Фоми-че…о-оррт, как его малюют, – двусмысленно вытянула я. – Впрочем, сейчас мне хоть стало ясно, зачем вам понадобились Костюмчик и Микиша. Они, стало быть, знают, где находится машина «Рено», которая непонятно зачем так жутко понадобилась Фомичеву. Что ж там за «Рено» такой, если из-за него чуть не угрохали Кораблева и Хрущева?
Последняя моя фраза была явно неосторожной. Кешолава стукнул кулаком по столу и воскликнул:
– Нет, вы и теперь будете говорить, что в упор не видели этих двух типов? Откуда ж тогда вы знаете, что их… гм… чуть не угрохали?
– Одну минуту, – сухо остановила его я. – Кажется, я и не утверждала, что их не видела. Сказала только, что не знаю, где они находятся в данный момент. И это – совершенная правда, с ней не поспоришь. Я действительно не знаю, где они и где…
Я хотела сказать: «где этот „Рено“, но тут же в памяти всплыли слова Максима Максимыча: „Что ж нам делать оставалось? Отогнали ее за старую лесопилку и замаскировали, там никто и не подумает искать…“ Старая лесопилка в поселке Ровное Волгоградской области – вот где спрятан автомобиль покойного Вадима Косинова. Автомобиль, который очень хочет заполучить некто Фомичев, судя по отзывам Кешолавы – очень влиятельный человек… Не из спецслужб ли? Похоже, что так.
– Теймураз Вахтангович, я думаю, нам нужно как-то договориться, что мы делаем дальше, – сказала я. – Если честно, то у меня нет особого желания с вами связываться, но все-таки я постараюсь вам помочь, а вы помогите мне. Я должна увидеть свою тетю живой и невредимой, понятно? И если вы всеми своими предыдущими тонкими намеками на толстые обстоятельства хотели указать на людей Фомичева, которые якобы и могли похитить Людмилу Прокофьевну, то я вас поняла. Сколько вы собираетесь быть в Тарасове?
Кешолава кашлянул и стал усиленно протирать платочком свои очки. Наконец водрузил их на переносицу и проговорил:
– Сами понимаете, у меня пока что нет ни малейшего желания возвращаться в Волгоград. Я боюсь. Я редко когда боялся в жизни, но сейчас смело…
– Смело? – с легкой иронией переспросила я.
– …смело признаюсь вам в том, что мне страшно. Те, кто убил Косинова, по-моему, способны на все. Я понимаю, можно застрелить или зарезать, но чтобы продуманно и хладнокровно раздавить железобетонной плитой человека в машине, как… как улитку в панцире, – это уж слишком!
– И вы предполагаете, что Косинова убили как раз люди Фомичева, а вас подставили или могут подставить таким манером, что мало не покажется?
– Я ничего не хочу предполагать. Я думаю, что спокойнее будет, если я ничего не буду предполагать.
– И вы предполагаете, что Косинова убили как раз люди Фомичева, а вас подставили или могут подставить таким манером, что мало не покажется?
– Я ничего не хочу предполагать. Я думаю, что спокойнее будет, если я ничего не буду предполагать.
– И все-таки, – сказала я, – что велел вам передать мне Фомичев?
– Ничего, – ответил Кешолава. – Он вообще мало говорит. А если дает что-то понять, то может сделать это без слов.
«Понятно, – подумала я, – не говорит, а ставит людей в такое положение, что до них доходит куда лучше всяких красноречивых и убедительных фраз. У меня пока что не такое положение, но кто его знает, что будет дальше, кто бы за всем этим ни стоял: Фомичев ли, черт, дьявол…»
– Веселый у нас с вами разговор получился, Теймураз Вахтангович, – сказала я. – Ну хорошо. Я вам помогу.
– Я готов заплатить сколько нужно! Я ведь знаю и слышал, что вы…
– Давайте этот вопрос умнем как-нибудь позже, – прервала его я. – Скажем, через несколько дней. Но, откровенно говоря, никто не просил у меня содействия так своеобразно и туманно. Ведь вообще-то я – бодигард.
– Ай, не надо, – сказал Кешолава, и впервые за все время нашего общения в его голосе промелькнуло нечто отдаленно напоминающее грузинский акцент. – Мы поняли друг друга. Проклятый «Рено»! Хотел купить себе «Порше», отложил деньги, но теперь я от этих французских тачек – как черт от ладана!..
– Это понятно, – отозвалась я, – очень даже вас понимаю, Теймураз… Мне пора.
– Я распоряжусь, вас довезут до площади, до вашей машины.
– Спасибо, – кивнула я головой.
Глава 7
Возвращаясь домой, я не могла выйти из состояния глубоко тревожной задумчивости, отдающей даже внешними, физическими побочными эффектами: конвульсивным переплетением пальцев, холодом в позвоночном столбе, растекающейся ватной пустотой в коленях. Ситуация засасывала, как болото, обволакивала тянучими флюидами заинтересованности, тревоги, пытливого желания понять и разобраться. И мне не избавиться от этого состояния, пока проблема не будет решена. А проблема у меня по-настоящему одна: вернуть тетю Милу. Все остальное – не более чем следствия, точнее – слагающие этой проблемы.
Открывая дверь квартиры, я на мгновение подумала: а вдруг все это ерунда, вдруг я сейчас войду на кухню и до меня донесется запах пирогов, я увижу хлопочущую за плитой тетушку и услышу ее укоризненное: «Ну опять ты, Женя, где-то шляешься, а ведь время такое, полно пьяных и хулиганов!» И сколько ей ни втолковывай, что при моей квалификации встреча с пьяным хулиганом – что слону дробина, все равно ничего не докажешь.
…Нет. Квартира была пустой и темной. Тишина вставала из углов, звенела в ушах тоскливо и неуловимо, длинные тени от света, проникавшего в окна, казались наброшенными на пол, на стены серыми простынями.
Тети не было.
Я мрачно уселась на диван и задумалась. В конце концов, мне бы сейчас помогло даже известие о том, что тетушка жива и здорова. Но ведь нет – молчат, гады.
Теперь о Фомичеве. Тут, кажется, как раз тот случай, когда придется прибегнуть к помощи Куницына, особенно если учесть, что Фомичев, верно, знал моего отца и даже в какой-то степени является его преемником. Кем может являться этот человек, так запугавший Кешолаву, который, верно, совсем не робкого десятка? Скорее всего, он из спецслужб. Многое зависит от того, чем занимаются в том пресловутом «корпусе», откуда, по словам того же Фомичева, произошла утечка информации.
Откровенно говоря, слова Кешолавы можно принимать на веру только частично или вообще не принимать. Даже если предположить, что он говорил стопроцентно искренне, то и в таком случае едва ли следует воспринимать его сведения как истинные. Судя по всему, Фомичев «обстряпал» этого грузина как хотел. Говорил ему только то, что было нужно, отсюда и столько нестыковок и темных мест. А если прицепить сюда же и Костюмчика с Микишей, так некстати влезших в дело с Косиновым, то ситуация вообще неудобоваримая. Вопросов масса. Почему так прицепились к «Рено» покойного? Зачем Фомичев просил Кешолаву угнать машину? К чему слежка за Косиновым? Зачем такой опасный и неудобный способ устранения Вадима? Почему Фомичев предпочитает действовать руками Кешолавы, хотя его руки в данном деле столь неумелы и попросту нетехнологичны? Наконец, при чем тут моя тетя… да и я сама, если уж говорить начистоту, господа!
Ведь нельзя же все, в самом деле, списывать на то, что мой отец когда-то действительно мог курировать ту работу, которую проводит сейчас Фомичев. Я мало знала о том, чем занимался генерал-майор Охотников. Он справедливо полагал: чем меньше члены его семьи в курсе его дел, тем лучше и безопаснее для них самих. Я сама придерживаюсь того же принципа: чем меньше тетушка знает о моей работе, тем лучше для нее.
А тут – вот так…
Ну и, наконец, последний вопрос: где сейчас Максим Максимыч и Микиша, сняли они себе квартиру или нет? При их наклонностях парни вполне могли промотать те деньги, которые я им по глупости дала. Вот уж воистину обременительная парочка!
Так или иначе, но вывод напрашивается один: придется ехать в Волгоград и в Ровное и во всем разбираться самой. Едва ли можно обойтись без этой поездки, потому что ход событий подталкивает меня к тому.
…Ход событий, срежиссированный кем-то очень предусмотрительным… Но сейчас от меня требуется только одно: хорошенько выспаться. Я, не раздеваясь, упала на диван и тотчас же заснула.
Наутро я позвонила Куницыну в Москву.
– Доброе утро, Михаил Иванович. Охотникова вас беспокоит. Как вы там?
– Здравствуй, Женя. Помаленьку скрипим. Не съела еще ржа.
– Да ладно вам прибедняться, Михал Иваныч. Знаю я вашу ржу. Наверно, до сих пор чуть ли не ломом подпоясываетесь. И десять из десяти в тире, не целясь, выбиваете.
– Конечно, поддерживаю форму по мере возможности. А ты как? Не собралась еще замуж-то?
– Это перманентный процесс, а вот вы все шутите.
– Как поживаешь? Нормально, сносно? Есть что новое?
– Да… нет… ну, некоторым образом.
– Исчерпывающий ответ, ничего не скажешь. На все случаи жизни, что называется. Он мне напоминает анекдот про программиста, который каждый вечер ставит на прикроватной тумбе два стакана: один, с водой – на случай, если ночью захочется пить, другой, пустой, – на случай, если пить не захочется.
– Нет, я не… у меня тут, в Тарасове…
Я замялась. Он подхватил с огоньком:
– Или, может, в столицу намылилась, на ПМЖ? А что, приезжай, поможем.
– Помощь бы действительно не помешала, только ехать для этого в Москву совершенно не обязательно. Дело в том, Михал Иваныч, что исчезла моя тетя.
– Сестра Максима Прокофьевича? Как исчезла? Ты отработала все концы?
Голос моего собеседника мгновенно посерьезнел. Скупые, бесцветные интонации указывали на то, что Куницын по-прежнему в силе и логика его, как всегда, несокрушима.
– Да вот так. Просто. Уже вторые сутки дома нет. Я уж везде, где можно, искала. Документы у нее при себе, и, если бы, не дай бог, с ней что на улице приключались, мне бы тотчас позвонили. А так – ничего. Но это еще не все, Михал Иваныч. Дело касается моего отца. И его работы в Волгограде, когда…
– Вот что, Женя, – перебил меня Михаил Иванович. – Если тебе действительно важно что-то об отце выяснить, то садись на самолет, на ближайший рейс, и дуй ко мне. Не телефонный это разговор – про твоего отца и Волгоград. Ты должна меня понимать, ты же подкованный человек. Ну как?
– Хорошо, – решительно выдохнула я. – Договорились, Михаил Иванович. Буду сегодня же!
Для большинства граждан России слова «нужно посоветоваться с шефом, с Михал Иванычем» будут прямым отсылом к классической «Бриллиантовой руке» и папановскому Лелику. Но в моем случае «посоветоваться с шефом, с Михал Иванычем» доходило до комической буквальности. Один из моих кураторов по «Сигме», полковник Михаил Иванович Куницын, с уходом из спецслужб подался в частный бизнес и создал свое охранное агентство. При этом агентство Куницына было своеобразным кадровым центром для представителей нашей профессии, а сам Михаил Иванович являлся еще и вице-президентом Общества телохранителей РФ.
Куницын был довольно близко знаком с моим покойным отцом и даже некоторое время служил под его началом. Тут наблюдалась некоторая преемственность поколений: генерал Охотников был командиром Куницына, Куницын же стал командиром его дочери. Надо признать, что Михаил Иванович был благодарный и ответственный человек, так что все его знания, навыки и громадный опыт были без остатка отданы мне. Как никому, быть может, из всех тех, кто имел счастливую возможность попробовать себя под руководством этого замечательного человека.
Выйдя, так сказать, на заслуженный отдых и став частным лицом, Куницын и тут меня не оставил. Много раз он помогал мне. Много раз снабжал информацией, которая в результате оказывалась ключевой в решении той или иной стоящей передо мной задачи.