Обсуждали где-то с час, потом Андрей сказал:
– Полагаю, практика покажет, что к чему. Будет вызов, тогда и посмотрим. Убедительно прошу на месте происшествия держать эмоции при себе. Мы все делаем одно общее дело. Посему каждый заинтересован в душевном равновесии коллег по Отделению. Кстати, неплохо бы было огласить, какие именно личные цели преследовал каждый из нас, поступая в ФСПП. В душу лезть не собираюсь, но все-таки если кто-то хочет сказать, то самое время.
Новоявленные оперативники переглянулись.
– Лично я скрывать ничего не собираюсь, – сказал Алексей Валентинович. – У меня по прежнему месту работы произошли большие неприятности. Крепко меня там подставили. Чуть до суда дело не дошло. Очень обидно, знаете ли. Решил поменять обстановку. ФСПП организация весьма перспективная. Надеюсь вернуть себе доброе имя.
– Точняк, я тоже себе имя хочу вернуть, – сказал Генка и улыбнулся. Один из зубов парня был сколот, но улыбку это не портило. – Вы тут уже все знаете – потерявшийся я. Хочу фамилию и дом вернуть. Может, мамка у меня найдется. Раз медицина бессильна, я с другого фланга зайду. Говорят, экстрасенсорика все может. Раз у меня способности открылись, да еще вы поможете…
Все закивали. Похоже, бесхитростный Гена Иванов ни у кого антипатии не вызывал.
– Я в сложное положение попала, – кротко призналась Таисия. – Осталась без жилья. Хотелось бы заработать на крышу над головой. В ФСПП хорошие премиальные обещают. Может, скоплю хоть на «однушку». Одинокой женщине скитаться трудно.
– Вполне вас понимаем, – сочувственно сказал Алексей Валентинович. – Естественное желание. Вот и у меня дом, и дети остались. Хоть и взрослые, но скучаю безумно. Что делать, у всех у нас трудные времена.
Таисия кивнула. На ресницах у нее блестели крупные слезы.
– Ну, а у вас, милая Мариэтта, какие планы на будущее? – поинтересовался взявший на себя обязанности старшего за столом Алексей Валентинович.
– Обыкновенные планы, – прохрипела Мариэтта. – Разбогатеть. Загородный дом на Рублевке. Еще один – на Багамах. Пластическую операцию хочу. Кабриолет белый хочу. Представляете – еду я такая, вся прикинутая, длинный розовый шарф за машиной вьется. Рядом со мной йоркширский терьерчик в жилетике со стразами. А в клубе меня бойфренд ждет с букетом лиловых орхидей. Нет, двое бой-френдов. Потому что я…
– Нет, такое я слушать не могу! – Таисия со скрежетом отодвинула стул. – Простите, Андрей Сергеевич, как я понимаю, совещание окончено? Бесстыдный бред никто из нас выслушивать не обязан.
– Действительно, по делу вроде бы закончили? – Алексей Валентинович вопросительно глянул на старшего по званию и приподнялся.
– Да, совещание окончено, – сказал Андрей. – Отдыхайте, после обеда занятия по техническому оснащению.
– Техника – это самое мое, – Генка поднялся. – Могу быть свободным, Сергеич?
– Иди. С батареями мне попозже поможешь.
Генка доброжелательно кивнул девице:
– Жаль, дослушать не дали. С шарфом было красиво.
Парень вышел, и Мариэтта подняла жутко мохнатые ресницы. Глаза у нее были сухие, злые и нездорово блестящие. Должно быть, температура у девки.
– Ну? Мне выметаться с вещами?
– Еще чего, – пробурчал Андрей. – Будешь служить. А пока в себя приходи. С шарфом и собачкой, кстати, так себе вышло. В фильме куда искренней звучало.
– Ну, абздольц. Откуда я знала, что вы такой киноман? – прохрипела Мариэтта. – То старье и не помнит никто. Хотя фильм забавный.
– Да, ничего себе был фильм. У себя в комнате порядок наведи. У тебя могут быть неприятности, да и у меня.
– Не пугайте, – Мариэтта вышла, явно не без умысла придержав в дверях куцый подол юбчонки.
Андрею очень хотелось запустить в окно тяжелым справочником за славный 1981 год. Невозможно! Что с этим… коллективом делать? Детский сад пополам с приютом престарелых правонарушителей.
Вместе с Генкой подзарядили все аккумуляторы к «тоонкам». Парень рассказывал о больнице, о том, как странно чувствовать себя с прозрачно-пустой башкой. Андрей утешал: главное, руки дело помнят, а голова попозже себя проявит. Генка согласился, оставшиеся от забытой жизни навыки его радовали, только по вечерам было тоскливо.
– Связь мы подготовили. – Андрей вернул рации в пластиковые гнезда стойки. – Позже проведем практические занятия. Ген, ты не хочешь прогуляться? Тут на углу продуктовый, чуть дальше аптека.
– А мне можно выходить? – неуверенно спросил парень.
– Тебе точно можно. Собственно, всем можно. Только желательно побыстрее возвращаться. Значит, купишь молока, соды и меда баночку. В аптеке чего-нибудь от ангины.
– У, так у лохматой горло болит? А я сразу не допер. Думаю, чего она хрипит, как дизель-доходяга? Я счас мигом сгоняю.
– Отнеси ей сразу. Пусть лечится. Нам больные не нужны. Вот деньги возьми.
– Это еще зачем? – Генка даже обиделся. – У меня есть.
Генка вернулся через полчаса. Андрей слышал, как он прошел по коридору, поскребся в радиоузел. Буквально через минуту по линолеуму застучали другие шаги. В кабинет влетела Мариэтта, уже без бантиков, зато злее бабы-яги:
– Это еще что за чмута, гражданин начальник?! Мне до губы такая забота. Не нуждаюсь.
– Не рычи. Ничего страшного. Попьешь молоко с таблетками, сама в магазин сходишь, соку нам купишь.
– Знаю я ваш сок с молоком. Не аскай, дяденька начальник. Отсасывать не буду. Ненавижу такие штучки.
Андрей поднялся из кресла, с трудом удержался, чтобы не сгрести дурищу за кружевное жабо:
– Заглохни, сопля. Тоже вафлерша нашлась. Буду я в твою зубастую пасть совать, как же. Мне еще гнойных миндалин на конце не хватало. Вали отсюда, и без вызова больше не вваливайся. Здесь штаб. И чтобы завтра нормальным голосом говорила.
Отшатнувшаяся Мариэтта распахнула рот, но тут вмешался сунувшийся в кабинет Генка:
– Маня, ты в своем уме? Это мы тебя за молоко с эвкалиптовыми леденцами снимаем? Не смеши, уж на бутылку молдавского вермута можешь свободно рассчитывать. И вообще, с начальством так не разговаривают. В ухо мигом схлопочешь. Хватай молоко и «колеса» да лечись. Потом орать будешь.
Мариэтта выхватила у парня пакет с лечебными средствами и вылетела, сверкнув травянистыми подвязками.
Генка ухмыльнулся:
– Вот у нас развлечение, а, Сергеич?
* * *Разбудили Андрея часа в два ночи. «Целлулоидные» сидели у письменного стола и вполголоса, но не особо церемонясь, обсуждали новых жильцов.
– Забавно, забавно. И кто их, таких лопушистых, разыскал-то? – бормотал господин Горгон.
– Ты что-то не то читаешь, – сказала Хеш-Ке, восседающая на столе скрестив ноги. – Какая из этой курицы убийца? Кошка драная, крашеная.
– Не убийца она, – не выпуская из зубов сигару, поправил комиссар. – Исключительно покушалась. Возможно, грозила придушить или пробить сковородой череп. Здесь не указано. Можешь сама прочесть.
– Шутить вздумал?! – мокасин мигом выбил скоросшиватель из мужских рук. – Осел образованный.
– Господа, нельзя ли как-то тише, – осторожно сказал Андрей. – Сейчас личный состав с кроватей повскакивает. А вас, дивизионный комиссар, убедительно прошу здесь не курить. Вы мне всю дисциплину подорвете.
– Рот закрой, сукин сын, – не оглядываясь, приказала метиска.
Господин Горгон, кряхтя, поерзал в кресле:
– Ты, детка, на него не рявкай. Он пока еще не твой. Разбудили тебя, Старый? Извини. Забавных работников собрал, прямо комедианты бродячие. Акробаты. Только накарябано в бумагах о них бедно.
– Да уж, лаконичное досье, – согласился Андрей, садясь на диване и, на всякий случай, прикрывая одеялом голые ноги. – Есть у меня сомнения в целесообразности такого подбора кадров. Пожалуй, не выйдет у нас ничего.
– А ты поработай с усердием, – ласково посоветовал старик. – Выхода иного нет. Ни у нас, ни у вас. Мы в меру сил поможем. Если дотянемся.
– Вы ему шлюх побольше приведите, – лающе рассмеялась Хеш-Ке. – Его взбадривает. Эй, Старый, кого на подстилку первой возьмешь? Дуру молодую или кошку старую затертую?
– Пожалуй, воздержусь от выбора. Как-то обе не очень.
– Брехун колченогий.
– Суровы вы, сеньорита.
– Вот лгун блудливый. Заткнись, говорю. – Метиска, не оглядываясь, резко махнула рукой – Андрей успел пригнуться, и нож с глухим стуком вонзился в спинку дивана.
– Дитя, ты не в своих дерьмовых скалах сидишь, – со скрытой угрозой напомнил Горгон.
– Он врет.
– Он просто ничего не понял. У них длинное время. Пошли отсюда, – старик, держась за поясницу, выбрался из кресла.
Хеш-Ке неуловимо соскользнула со стола. Андрей выдернул из дивана нож, протянул рукояткой вперед хозяйке. Смуглые пальцы ухватили ночного смотрителя за короткие волосы, тряхнули так, что Андрей охнул.
Хеш-Ке неуловимо соскользнула со стола. Андрей выдернул из дивана нож, протянул рукояткой вперед хозяйке. Смуглые пальцы ухватили ночного смотрителя за короткие волосы, тряхнули так, что Андрей охнул.
– Увидимся, кобель.
«Целлулоидные» исчезли. Андрей потрогал след от ножа в спинке дивана. Не включая света, глотнул из чашки воды и забрался под одеяло. Темя горело – вот приласкала стервозина. Ах, дьявол бы ее побрал, почему у нее даже в темноте глаза такие синющие?
Глава 3 Стремный корабль
Телефон задребезжал в 19.25. Андрей снял трубку, записал адрес – рука, слава богу, не дрожала. Генка смотрел, забыв вытереть измазанные солидолом руки.
Андрей брякнул трубку и поинтересовался:
– Чего одеревенел? Поднимай ополчение. Машина уже вышла.
Через секунду в коридоре раздался вопль юного Иванова:
– В ружье! На дело идем!
Отпирая сейф, Андрей поморщился – заранее перепугает народ. Еще хорошо, что Таисия свежим воздухом ушла дышать – у мадам обязательный моцион перед приготовлением ужина. В коридоре возбужденно забубнили. Андрей нацепил на ремень кобуру, прикрыл рубашкой. Срывая с вешалки куртку, выглянул:
– Так, через две минуты все готовы. Генка, за дамой слетай. Только без полундры, тактично. А вы, граждане, экипируйтесь и не тяните кота за хвост. Ничего сверхъестественного не происходит. Просто поужинаем сегодня попозже.
Мариэтта фыркнула и нарочито неторопливо скрылась в своей норе. Алексей Валентинович озабоченно спросил:
– Далеко ехать?
– Детали самым подробнейшим образом доведу до всеобщего сведения. В машине. Одевайтесь.
Рюкзак, чехлы с рациями – вот, собственно, и все.
В коридоре снова трепались – слышался высокий голос Таисии. Опять мадам выражает сомнения в целесообразности действий руководства. Нет, завтра же, по итогам выхода, на тетку нужно бумагу состряпать. Сразу капризную мадам не переведут, но надлежащие выводы сделают. Сил нет больше эту бабью нравоучительность слушать. Впрочем, сам виноват, распустил.
Андрей глянул в зеркало, скорчил зверскую рожу и высунулся в коридор.
– Хакасова, вам минута на сборы. Время пошло.
Таисия изменилась в лице – по фамилии и таким тоном к ней давненько не обращались. Генка что-то шепнул туго соображающей коллеге, и мадам рысцой направилась к лестнице. Хрена с два она за минуту успеет, даже до своей «светелки» не доскачет. Эх, привести бы тетку в чувство по-настоящему, да нельзя. Мадам обязана прочувствовать нюансы поставленной задачи, искать и думать, а не страдать самозабвенно, поминая мерзавца-начальника.
Очень хотелось плюнуть, сесть за стол, взять трубку телефона и изложить свои нехорошие предчувствия кому следует. Угу, только в ФСПП так просто отставку не выпросишь. Получается, не получается – беги-крутись. Лишь аналитическому отделу известно, когда тебя в категорию неудавшихся экспериментов спишут.
Андрей знал, что ничего у «КП-29» не получится. За неделю окончательно успел убедиться, что дееспособный коллектив из нынешних обитателей «Боспора» не сколотить. Хуже случайных пассажиров маршрутки. Богадельня. Черт, может, хоть деловой вид на месте событий удастся изобразить?
Генка, понятно, был готов. С тактическим рюкзаком и объемистой сумкой инструментов. Рабочая куртка, брюки с набедренными карманами, черная кепка и всепогодные кроссовки. Алексей Валентинович тоже уже застегивал свою удлиненную кожаную куртку. Рюкзак чинно держал за ручку – этакий зажиточный горожанин, внезапно решивший добраться до фазенды посредством демократической электрички. Аккуратист. Даже джинсы у гражданина растратчика свеженькие, с отглаженными стрелками.
– Мариэтта, – призвал Андрей, предчувствуя неизбежные неприятности.
– Чего? – злобно поинтересовалась, высовываясь в коридор, девица. – Да готова я.
Действительно готова. Короткая курточка с пятнистым черно-белым капюшоном, палевые штанцы с десятком декоративных карманчиков. На копне нечесаных волос пестрая вязаная шапочка. Вот обувь…
– Мариэтта, ты бы переобулась, – по-отечески намекнул Алексей Валентинович. – Мы же уславливались об удобной, не сковывающей движения обуви. А это… извини, ни в какие ворота не лезет.
– Это удобное, – сухо заверила девица. – Они разношенные. А в кроссовках я ноги промочу. Сопли потекут. Что будет меня страшно отвлекать от экстрасенсорных подвигов. Или вы, дедушка Леша, без меня управитесь? Если не особо уверены, то живенько свой бункер захлопните. Начальство еще и приговор не вынесло, а вы лезете.
Андрей с отвращением смотрел на здоровенные черные башмаки на ногах девчонки. Хрен его знает, и размер вроде небольшой, а натурально на клоуна смахивает гражданка Капчага.
– А что, нормальные дерьмодавы, – сказал добросердечный Генка. – Пусть идет, а, Сергеич? Погода отвратная. И вправду простудится. Она и так еще кехает.
– Я не кехаю, – возмутилась девица. – И это не дерьмодавы, а настоящие «Мародеры».
– Все, к машине рысью марш, – приказал Андрей. – Ноги сотрешь, никто тебя нести не будет.
– Сами смотрите дохромайте, – не замедлила огрызнуться гражданка Капчага и зашагала за быстрым Генкой. Рюкзак, болтающийся на узком плече девицы, явил абсолютно нелепое содержимое, – из-под незастегнутого клапана торчало ухо и янтарно-карий глаз желтого медвежонка.
– Стой! – замычал Андрей.
– Чего опять не так? – возмутилась Мариэтта.
– Ты что в рюкзак напихала?
– Что сказали, то и взяла. – Девица увидела желтое лохматое ухо контрабандного пассажира, живо упихала зверя поглубже и застегнула клапан.
– Дитя, честное слово, – вздохнул Алексей Валентинович. – Игрушки и вечный эпатаж…
– Пасть закройте! – оскалилось дитя.
– Алексей Валентинович, вы, пожалуйста, идите к машине, – сказал Андрей. – Я коллеге Капчаге несколько слов скажу, и мы вас догоним.
Алексей Валентинович пожал квадратными накладными плечами и пошел к лестнице.
– Мариэтта, ты девка хоть и с придурью, но уж точно не дитя, – вполголоса сказал Андрей. – Я тебя прошу как человека – не нужно сейчас выеживаться. Момент не тот.
– Не буду, – хрипловато пообещало дитя, глядя в пол. – Если как человека спрашиваете, так отвечаю как человеку. Без даунства всякого, не выеживаюсь я. Есть ощущение, что в «Мародерах» мне сегодня будет удобнее. Доходчиво?
– Ладно. А зверек зачем?
– Талисман, – хмуро пояснила Мариэтта. – Мы, может, не вернемся. Как он без меня? Он нетяжелый. Что вы суетитесь, а?
– М-м, да уж как-то так, по привычке. Знаешь, ты талисман тащи, но на людях его не доставай. Не хочу я сейчас ругаться.
Мариэтта кивнула и пошла вперед.
«ФСПП – Финансируемый Свыше Пучок Придурков», – тоскливо подумал Андрей. – Зачем я в это общество добровольно завербовался?»
Загрузились в «Форд». Сосредоточенный Влад Михалыч вырулил на Бирлюковскую.
– Так, внимание, – сказал Андрей, стараясь не смотреть на Таисию – эта вырядилась в светлое стеганое длиннющее пальто. И как она в помещении думает работать? У, черт бы их всех взял. – Так, повторяю, внимание сюда. Работаем дебют. Поздравляю с первым взрослым заданием.
Алексей Валентинович хмыкнул. Андрей ожесточенно решил не обращать ни на кого внимания и продолжил:
– Стартовая точка поиска: 2-й Котляковский, дом 10. Объект поиска – Попов Андрей Витальевич, 21 год, студент 2-го курса экономического факультета. Парень отсутствует около 52 часов. Предположительно находился в состоянии затянувшейся депрессии, по типу 2В. По словам родных, из дома не отлучался. Они были уверены, что сын отсыпается после сданных зачетов. Алкоголем не злоупотребляет, сильными наркотиками вроде бы не интересуется. Постоянной девушки не было. Интересы: учеба, чемпионат НХЛ, хоум-видео.
– Это что за гадость? – брезгливо спросила Таисия.
– Домашняя порнуха, – не замедлила любезно разъяснить Мариэтта. – Если, например, вас с дедушкой Лешей заснять голышом на диване, сунув на шкаф хреновую камеру, и выставить ролик в Интернет…
– Да как ты смеешь, сопля недоросшая?! – мгновенно вскипела белокурая дама. – Сама на чучело похожа, в сапожищах уголовных щеголяешь, а к взрослым ни малейшего уважения…
– Вау, ботинки мои не нравятся?! – с готовностью изумилось ядовитое дитя. – Да у меня один шуз десяток твоих уцененных простеганных «манто» в финансах потянет. Ведь престарелая уже тетенька, постеснялась бы в сиротском «Фамильном» отовариваться. Слушай, хочешь, дам курточку поюзать? Может, на тебя кто кроме нашего дедули западет?