Никто из окружающих не заинтересовал Джубала. Он уплатил по счету и вышел из заведения.
Задержавшись у выхода, Джубал слышал тихий плеск волн под набережной. Скай скрылся за горизонтом — небо зияло глубокой тьмой. Только над косой Чам еще мерцал обрывок цепочки редких звезд Зангвильского Рифа.
Джубал медленно шел по безлюдной веранде. На мгновение сноп тусклого света озарил его спину — дверь таверны открылась и закрылась. Сзади послышались твердые, размеренные шаги. На бледном фоне отраженных мостовой вечерних фонарей появилась пара силуэтов — один высокий и узкий, другой приземистый и широкий. Джу бал поспешил к двери своего номера и достал ключ, но обнаружил, что в замочную скважину плотно вставлена заглушка. Когда он выдернул заглушку и вставил ключ, за его плечами уже стояли двое.
Старательно выговаривая слова, верзила произнес: «Я обращаюсь к Джубалу Дроуду из Глентлина?»
«Кто бы я ни был, я не намерен удостоверять мою личность каждому встречному. Вы нашли неподходящее время для знакомства».
Голос верзилы почти не изменился, но Джубал уловил в нем призвук саркастического веселья: «Уважаемый, мы соблюдаем общепринятые правила. Меня зовут Дзыба. Мой коллега довольствуется профессиональной кличкой «Прохруст». Мы представляем Акционерное общество пунктуального воздаяния. Получив надлежащим образом подписанный и заверенный печатью ордер, мы уполномочены безотлагательно осуществить в отношении вашей персоны[16] акт «неопровержимо заслуженного чрезвычайного возмездия»».
Джубал старался сохранять спокойствие и уверенность: «Предъявите ордер».
Прохруст достал из-за пазухи лист пергаментной бумаги. Взяв его, Джубал начал заходить к себе в комнату. Дзыба попытался следовать за ним, но Джубал грубо оттолкнул его. Прохруст, тем временем, успел просунуть ногу между дверью и притолокой.
Джубал прочел написанное на листе, прижимая дверь спиной. Он обвинялся в «безответственной, бессовестной, оскорбительной и необоснованной клевете, распространяемой с целью подрыва репутации его превосходительства Рамуса Имфа». Документ был скреплен подписью истца, «Миэльтруды Д'Эвер, помолвленной с вышеупомянутым Рамусом Имфом».
«И в чем заключается акт чрезвычайного возмездия?» — поинтересовался Джубал через щель, образованную ботинком Прохруста.
«Мы обязаны сделать инъекцию гипераса, — объяснил Дзыба,
— препарата, повышающего чувствительность нервных рецепторов и временно парализующего мускулатуру языка и гортани. Затем предписано двадцатиминутное купание в теплом растворе герндайка, кожного раздражителя. В последнюю очередь предусмотрена обработка конечностей костоломом в тринадцати местах».
«Наказание неправомочно. Я протестую и подам апелляцию, — заявил Джубал. — Арбитр объявит ваш ордер недействительным
— уберите ногу и дайте закрыть дверь».
«Все формальности соблюдены от вашего имени. Обратите внимание на заключение арбитра в нижней части листа».
Джубал обнаружил надпись под красной сургучной печатью: «В праве на апелляцию с возмущением отказано. Приговор обжалованию не подлежит. Да восторжествует справедливость!»
Под заключением стояла подпись: «Дельгас Имф, верховный арбитр Визрода».
«Арбитр — из рода Имфов! Он покровительствует Рамусу!» — прохрипел Джубал.
«Эти вопросы не входят в нашу компетенцию. А теперь, господин Дроуд, позвольте нам войти».
«Ни в коем случае. Отойдите, или поплатитесь жизнью!»
Сиплый бас Дзыбы твердил с монотонной настырностью: «В высшей степени неблагоразумно с вашей стороны, господин Дроуд, употреблять такие выражения. Мы люди простые и выполняем свои обязанности, не более того».
Пока он говорил, Джубал заметил тихое шипение — из-под двери показался наконечник шланга, испускавший туманную струйку газа.
Джубал бросился через комнату к окну, но снаружи его закрывала крепкая дощатая панель, преграждавшая путь к отступлению.
Рука Дзыбы легла ему на плечо: «Уважаемый, мы опытные специалисты. Пройдемте».
Джубал ударил Дзыбу в живот — с тем же успехом можно было колотить кулаком по стволу дерева. Прохруст схватил его за руки и заложил их ему за спину. Джубала выволокли из номера и провели по веранде, бережно поддерживая и стискивая справа и слева. Они спускались на темный пляж под набережной. Джубал вырывался и пинался. Дзыба надел ему на лицо тугой намордник с металлическими шипами, глубоко загибавшимися в рот. Теперь Джубал не мог сопротивляться, не рискуя раскрошить себе зубы.
Трое прошли метров пятьдесят и остановились под плотной купой берегового остролиста, закрывавшей пляж от Парадной набережной. Прохруст зажег бледно-синий потайной фонарь — Джубал увидел трехметровый ржавый бак, полузаполненный мутно-радужной маслянистой жидкостью. В песке торчала метровая чугунная дубина — костолом.
Дзыба обратился к Джубалу: «Вы можете раздеться или не раздеваться, по своему усмотрению. Опыт показывает, что купание в одежде причиняет дополнительные неудобства — раздраженная кожа болезненно реагирует на любое прикосновение. Но прежде всего — инъекция гипераса. Не напрягайтесь…» Джубал почувствовал укол иглы-пипетки. По коже, от головы до пяток, пробежала горячая пощипывающая волна.
Приблизился Прохруст: «Эти кандалы, уважаемый, не позволят вам причинять себе вред, болтая руками и ногами. Полезнейшее приспособление. Так вы предпочитаете раздеться или нет?»
Джубал на мгновение обмяк, будто начиная падать, и вырвался из хватки Дзыбы, налетев плечом на Прохруста. Тот, вынужденный отступить на шаг, наткнулся на край вкопанного в песок ржавого бака и плюхнулся спиной в мутную жидкость, издавшую вязкий чмокающий звук. Его рев, полный страха и гнева, быстро превратился в сдавленный визг.
Дзыба поймал Джубала: «Очень нехорошо с вашей стороны, уважаемый, очень нехорошо! Мой коллега выполняет свой долг, обеспечивая соблюдение законов, а вы нанесли ему травму. Не удивлюсь, если он тоже потребует выписать ордер на ваше имя!»
Какое-то время оба стояли неподвижно — Дзыба крепко держал Джубала за руки, вывернутые за спину. Они наблюдали за Прохрустом, пытавшимся выбраться из скользкого бака. Тот несколько раз падал в пыточную ванну, но в конце концов перевалился через край и теперь корчился на песке.
«Герндайк — эффективное, сильнодействующее средство, — прокомментировал Дзыба. — Бедняга Прохруст сам готовил раствор. Катаясь по песку, он только удваивает мучения. Прохруст!
Эй, Прохруст, послушай, что я говорю! Разденься, нырни в море! Так будет гораздо лучше».
Расслышал Прохруст совет товарища или нет, но убийца пополз, не раздеваясь, к прибойной полосе и откатился в воду, не переставая ругаться и выть тонким детским голоском.
«Не повезло Прохрусту! — сокрушался Дзыба. — Он серьезно пострадал. Что тут скажешь? В нашем деле приходится рисковать. Тем не менее, я возмущен вашим отношением к судебным исполнителям. Извольте раздеться или ложитесь в ванну как есть, мне все равно!»
Джубал изворачивался, толкался, пинался — кожа его горела, как обожженная, даже волосы казались раскаленной охапкой колючей проволоки. Дзыба держал его мертвой хваткой — руки онемели, растянутые плечевые суставы отзывались резкой болью. Голова кружилась, во рту пересохло — его, Джубала Дроуда, благородного глинта, окунут в ванну, как младенца?
Раздался глухой звук удара, сопровождаемый негромким восклицанием. Джубал почувствовал, что железная хватка ослабла, и упал лицом в песок. Снова удары, пыхтение, короткие яростные возгласы. Джубал тяжело приподнялся на четвереньки, обернулся. С достоинством невинно оскорбленного хищника спокойно усмехающийся Дзыба мастерски оборонялся от нападавшего незнакомца.
Пошатываясь, Джубал поднялся на ноги, схватил торчавший из песка костолом, высоко размахнулся и опустил его, целясь в затылок, но попал по плечу. Дзыба застонал. Джубал опять размахнулся и треснул его по голове. Дзыба упал. Джубал бил его снова и снова, изо всех сил.
Чьи-то руки оттащили его. Джубал узнал голос капитана Шра-ка: «Хватит. От него живого места не осталось — все кости переломаны».
Джубал выпустил дубину из рук и стоял, тяжело дыша: «Разве можно пытать человека, забивать до смерти — только за то, что он сказал правду?» Его высокий, истерический голос казался странным ему самому.
«Правда уязвляет гораздо сильнее лжи, — Шрак с уважением посмотрел на распростертую фигуру Дзыбы. — Своего рода талант. Никому еще не удавалось отмахиваться от меня, как от мухи».
Джубал повернулся к морю — где-то в темноте лихорадочно плескался и фыркал Прохруст. Джубал разразился сумасшедшим хохотом: «У Дзыбы переломаны кости, Прохруст окунулся в свое зелье, меня накачали гиперасом… Капитан, вы меня выручили. Я у вас в неоплатном долгу — называйте любую сумму».
Джубал повернулся к морю — где-то в темноте лихорадочно плескался и фыркал Прохруст. Джубал разразился сумасшедшим хохотом: «У Дзыбы переломаны кости, Прохруст окунулся в свое зелье, меня накачали гиперасом… Капитан, вы меня выручили. Я у вас в неоплатном долгу — называйте любую сумму».
Шрак крякнул: «Хорош бы я был, любуясь на то, как двое калечат одного. Уважение к себе тоже чего-то стоит. Помогите при случае другому так же, как я помог сегодня вам — и считайте, что долг уплачен».
Наклонившись, Джубал схватил валявшийся на песке лист пергаментной бумаги: «Тоже мне ордер! Арбитраж закончился, а меня даже не известили об иске! Потрясающая наглость!»
Шрак прочитал ордер при свете бледно-синего фонаря: «У вас опасные враги».
«Завтра узнаю, есть ли у меня друзья. Если нет, не нанимайте матроса раньше времени — лучше драить палубу «Кланша», чем выслуживаться у мерзавцев».
В голубом круге света появилось ужасное, окровавленное лицо. Дзыба пытался схватить Джубала за лодыжку, но правая рука его не слушалась — казалось, в ней было четыре сустава вместо двух.
«Аспид! — Джубал отскочил, как от змеи. — Тебе что, мало? Смотри, хребет переломаю!»
Дзыба напряженно промычал: «Я… обязан выполнить приказ».
«Незаконный приказ, ехидна ты болотная!»
«Ордер выправлен… по форме».
«Завтра увидим! У меня тоже есть связи». Гиперас приводил Джубала в неестественное возбуждение, ненависть срывалась с языка потоком слов: «Даже если ты не сдохнешь здесь, на берегу — на что я от души надеюсь — тебя уволят, и Прохруста твоего выгонят в шею, чтоб ему повылазило! Загорайте, пляжники!»
Джубал заковылял прочь — его ступни болели, как обожженные. Шрак попрощался с Дзыбой вежливым кивком и последовал за Джубалом. Они дошли по песку до того места, где Шрак вытащил на берег свой ялик. Впереди сквозь листву сыродалей уже проглядывали освещенные окна гостиницы. Приготовившись столкнуть ялик в воду, Шрак задержался, помолчал пару секунд и сказал: «Мне пришла в голову мысль — может быть, она окажется полезной в вашем положении».
«Говорите — мне пригодится любой совет».
«Сегодня вечером я рассуждал о том, как выгодно бывает не упустить неожиданно предоставившуюся возможность. Надеюсь, вы меня понимаете».
«Превосходно понимаю. Вы заставили меня взглянуть на происшедшее с новой точки зрения. Постараюсь что-нибудь придумать», — пообещал Джубал.
«Спокойной ночи — еще раз».
«Вам того же!»
Джубал доплелся до номера гостиницы, где все еще попахивало удушливым наркотическим газом. Джубал устало смотрел на заби-
тое окно, но обойти гостиницу и отодрать доски у него не было сил. Осторожно раздеваясь, он испытывал такое ощущение, как будто отрывал от тела едкий липкий пластырь. Когда он улегся на койку, постельное белье казалось колючим, как щетина. В конце концов ему удалось забыться тяжелым сном — ночь прошла без дальнейших неожиданностей.
Глава 7
В половине третьего — через два с половиной часа после времени, указанного Эйвантом Дасдьюком — Джубал вышел из канцелярии Верховного суда и пересек площадь, направляясь к ветхой каменной массе Парлария. Мора, пышущий жаром фиолетово-белый шар в лиловом ореоле, слепила глаза на полпути к зениту. Скай еще не взошел — небо, по выражению тариотов, было «свободно».
Сверток с инопланетной одеждой принес Джубалу семнадцать тольдеков в неделю — он не сумел в полной мере воспользоваться преимуществом над Нэем Д'Эвером. Теперь Джубал был полон решимости проявить надлежащую твердость.
Он вошел в фойе Парлария — громадный зал с посеревшими от пыли стенами унылого коричневато-желтого цвета. Выстояв очереди к окнам, тянувшимся вдоль стен, граждане Визрода обсуждали дела с чиновниками — одни спокойно беседовали, другие яростно спорили. Выше, в промежутках над окнами, висели схемы, разъяснявшие расположение отделов Парлария. Джубал узнал, что Третье отделение Коммерческого бюро занимало северное крыло третьего этажа.
Поднявшись на эскалаторе, он оказался в восьмиугольном помещении. За полукруглым столом сидел строгий пожилой человек в черном квате строгого покроя. Одновременно выставив вперед подбородок и чуть наклонив голову, он внимательно рассмотрел Джубала с головы до ног и, по-видимому, составил неблагоприятное мнение: «Вы по какому делу?»
«Меня зовут Джубал Дроуд, я служу в этом отделе. Хотел бы…»
Чиновник бесцеремонно прервал его: «Вы не числитесь в списках. Я вас не помню. Вы ошиблись — вернитесь в фойе и впредь внимательнее читайте инструкции».
Джубал холодно ответил: «Известите достопочтенного Эйванта Дасдьюка о том, что меня задерживает подчиненный».
Чиновник снова разглядел Джубала: «Вы заняты в Третьем отделении?»
«Именно так».
«В какой должности?»
«Младшего помощника инспектора».
Старикан насмешливо прокашлялся: «Ваше время не стоит выеденного яйца. Придется вам поучиться терпению и ждать, пока вас не вызовут — даже если о вас вспомнят через несколько часов».
Джубал поднял глаза к потолку: мелкие провокации нужно было игнорировать. Он сдержанно заметил: «Ваше мнение могут разделять не все. Будьте добры, сообщите Эйванту Дасдьюку о моем прибытии».
Чиновник включил переговорное устройство: «Да, господин Дасдьюк… Вас хочет видеть молодой человек…» Не выключая устройство, цербер поднял голову: «Как вас зовут?»
«Разве вы не слышали? Джубал Дроуд!»
«Джубал Дроуд — похоже, что глинт… Пропустить его?» — вопрос был задан с придыханием искреннего изумления. Последовало смирение с неизбежностью: «Как прикажете». Чиновник повернулся к Джубалу: «Голубая дверь — дальше до поперечного коридора. Поверните налево, пройдите до конца, позвоните».
Джубал прошествовал к голубой двери, отодвинувшейся при его приближении. Пройдя в образовавшийся проем, он очутился в широком коридоре с беленым арочным потолком и стенами, выкрашенными в казенно-зеленый цвет. Стены прерывались похожими на амбразуры нишами очень высоких и узких дверей — каприз давно забытого архитектора. Паркет трещал под ногами, в затхлом воздухе пахло чем-то едким и горьковатым, вроде старой олифы.
Коридор поворачивал под углом и соединялся с другим, поперечным. Джубал пошел налево и скоро оказался в тупике, украшенном особенно высокой и ветхой дверью. На двери висела табличка: «Бюро санитарной инспекции. Пользуйтесь звонком!»
Джубал нашел переключатель и некоторое время щелкал им без малейшего эффекта. Разозлившись, он стал стучать по двери и греметь засовом, почему-то размещенным снаружи. Наконец дверь приоткрылась — выглянула толстая старушка в шерстяном коричневом тюрбане: «Да, господин хороший, что вы тут расшумелись?»
«Я — Джубал Дроуд, меня назначили в Третье отделение. Я хотел бы видеть Эйванта Дасдьюка».
«Тогда заходите!»
Джубал переступил через порог: «К вам исключительно трудно попасть».
«А как же! Ходят тут все кому не лень, жалобы носят ворохами — а мне что, ихними жалобами печку топить? До чего нудные люди, и все норовят болтать — болтать без конца, двумя словами обойтись не могут. Так мы и держимся подальше, жить-то надо? Вот, садитесь, здесь у нас приемная». Старушка громко проговорила в сетку устройства связи: «К вам Джубал Дроуд. Что ему сказать?».
Неразборчивый для ушей Джубала ответ вполне удовлетворил престарелую секретаршу. Она поманила Джубала пальцем и, пыхтя и свистя от напряжения, просеменила к двери с табличкой «Заместитель начальника бюро». Просунув голову в приоткрытую дверь, карга объявила нараспев: «Глинт явился!»
Кабинет Эйванта выглядел значительно приятнее приемной. Паркет был прикрыт выцветшим кристосорамским ковром в синюю и зеленую клетку разных оттенков. Гарнитур — эклектический набор антикварной мебели — состоял из стола с резными ножками из черного инга, обитой бледно-зеленым вельветом софы, столика поменьше с самоваром и пары кресел в стиле аляповатых тронов вождей Большого Морка.
Эйвант Дасдьюк, стоявший у противоположной стены, надменно взглянул на прибывшего и бесстрастно произнес: «Вы опоздали на три часа и не помните инструкций. Вам приказали явиться в комнату № 95 к первому часу утра».
«Я хорошо помню ваши инструкции, — ответил Джубал. — Мне пришлось ими пренебречь по весьма уважительной причине».
«Личного характера?»
«Разумеется».
«Хотел бы подчеркнуть, что выполнение должностных обязанностей не должно зависеть от соображений личного характера — никоим образом».
«Соображения «личного характера» в данном случае оказались важнее должностных обязанностей. Я не настолько глуп, чтобы начинать службу с опоздания — не судите опрометчиво».