Целью «политико-технической» революции признается не захват власти, а реализация позитивных потенций современной техники, ориентированных на полное освобождение человека. В социально-утопическом проекте Эллюля предусматривается налаживание самоуправления на уровне коммун. В целом складывается впечатление, что автор свою этику отказа от власти техники «срисовал» с краткой истории строительства коммунизма в СССР. Все эти инициативы с сокращением рабочего времени, бесплатными пайками и пр. были реализованы в деятельности КПСС, которая привела СССР к полному и окончательному его краху. Тем не менее истории свойственно повторяться, как писал Маркс, «то в виде фарса, то в виде трагедии».
10.3. Революция в технике и эволюция в обществе: технофилософские поиски франкфуртской школы
Франкфуртская школа философии техники представлена именами известных в России философов Макса Хоркхаймера (1895–1973), Герберта Маркузе (1898–1979), Теодора Адорно (1903–1969). Школа под таким названием сложилась в 1930–1940-х гг. вокруг возглавлявшегося с 1931 г. Хоркхаймером Института социальных исследований при университете во Франкфурте-на-Майне. В связи с приходом фашистов к власти большинство сотрудников института вынуждены были эмигрировать. Теоретическое наследие представителей франкфуртской школы связано с разработкой идей Макса Вебера, в частности с выработкой критической теории общества с целью совершить «высший суд над классовым подавлением» ради создания «общества без несправедливостей». Заявленная «критическая теория общества» исходит из того, что человек как активное, творческое и свободное существо в условиях современного общества разочаровывается («аннигилируется»), лишается своего «второго измерения», каким является его духовность. Вместе с этим он теряет и свою самость и спонтанность своего существования, отчуждается от самого себя, своей подлинной сущности. Определенную долю ответственности за эти процессы несет техника. Она выступает генератором массовой культуры, лишенной духовности, рассчитанной на усредненение культурных образцов, т.е. их удешевление, на «массовый обман» ( Т. Адорно).
По мнению Теодора Адорно, в так называемой «массовой» культуре теряется уникальность, самостоятельность человека, происходят унификация всех людей, превращение их в серую некритическую массу. Причем ограничивается вся культура, проектируется историческая тотальность, к человеку предъявляется требования, порабощающие его. При этом поработителем выступает не техника, а ее хозяин. Адорно исходит из того, что никоим образом нельзя противопоставлять технику и гуманизм: такое противопоставление – продукт ложного сознания. Можно сказать, что сам разрыв между техникой и гуманизмом, каким бы не оказался неизлечимым, является образчиком созданной обществом видимости, пишет Адорно. Философа интересует вопрос, каким образом следует приобщать техников к философии техники? Отвечая на него, он отвергает бытовавшую в то время мысль о том, что предмет преподается им как бы извне. Он предлагает апеллировать к самосознанию: «С помощью наших понятийных средств мы должны побудить их к этому самосознанию». Но на этом пути нас встречают трудности, такие, как «профессиональная ограниченность, патриотизм», чувство отторжения гуманитарного знания. Адорно замечает, что «техники труднее воспринимают культуру», так как предпочитают расслабление делом, «не позволяют пичкать себя массовой продукцией, которую поставляет индустрия культуры». С другой стороны, техники страдают из-за односторонности, сухости, нечеловеческого характера своей рациональности. В книге «О технике и гуманизме» Адорно ставит вопрос об ответственности техников за плоды своего труда. По мнению философа, при решении данного вопроса необходимо исходить из того, что каждый из нас может оказаться не самим собой, а только носителем специально предписанных функций. Та область, которую обычно называют этикой, лишь опосредованно проникает в то, что выполняется на работе. Адорно отвергает возможность существования моральных норм, препятствующих познанию[26] .
Согласно Адорно, противоречие между общественным и техническим разумом нельзя игнорировать, от него невозможно просто открещиваться, его необходимо предметно решать. В конечном счете вопрос о том, принесет ли современная техника пользу или вред человечеству, зависит «не от техников и даже не от самой техники, а от того, как она используется обществом». Может оказаться, что в определении социальной роли техники наиболее четкие мысли содержатся в марксистской оценке техники. В данном аспекте весьма интересны суждения Адорно, касающиеся проблемы «нового идеала образования». Он считает, что этот идеал разрушен, что культуре не удалось создать свою собственную человечность. Культура расплачивается за неистинность, за видимость, оторванность от гуманистической идеи, что «люди сбрасывают с себя культуру». Адорно заключает: «Сегодня лишь в критике образования, в критическом самосознании техники... проступает надежда на такое образование, которое уже больше не выглядит как гумбольдтовское, ставившее перед собой расплывчатую задачу воспитания личности»[27] .
Адорно был прекрасным музыкантом, литератором, социологом. В книге «Негативная диалектика», не претендуя на создание принципиально новой философской методологии, он пытался показать на примере своих творческих интересов анатомию жизни. Основной вклад Адорно в философию состоит в его эстетических воззрениях, в которых он рассматривает опыт постижения индивидуального, нетождественного. В философско-эстетической концепции новой музыки как протокольной фиксации «непросветленного страдания» в противоположность гармоническому преобразованию страстей, характерному для классики, Адорно ориентируется на творчество композиторов «новой венской школы». Концепция «новой музыки» у него тесно связана с критикой массовой стандартизованной современной культуры и формирующегося в ее лоне «регрессивного слышания», которое диссоциирует восприятие на стереотипные элементы. Работы Адорно оказали положительное влияние на эстетику, музыковедение, идеологию молодежных движений своего времени.
Проблемы социализации личности в Германии активно рассматривались в работах другого представителя франкфуртской школы, философа и социолога Юргена Хабермаса (р. 1929). Последователь Т. Адорно, сторонник раннебуржуазных просветительских идей, идеолог студенческих движений 1960-х гг., формирования правового государства в послевоенной Германии, Хабермас считается видным представителем «второго поколения» теоретиков франкфуртской школы. Исходя из концепции «свободы и коммуникативного действия», он формирует свое негативное отношение к западной философии техники, склонной к технократическому мышлению. Хабермас придерживается концепции, согласно которой техника объявляется силой, отнимающей у человека его свободный творческий дух, лишающей его возможности свободного действия, самовыражения и самоорганизации и в конечном счете обращающей его в раба собственных творений. Эмансипацию человека Хабермас связывает с вытеснением «инструментального разума», подчинением его человеческому разуму как целостности, объединяющей индивидуальный и общественный разум. Он связывает ее с установлением «коммуникативной демократии», сочетающей научно-технической прогресс с ценностями и нормами человеческой цивилизации, «лингвистическим поворотом» в философии и социальных науках, который влечет за собой отказ от субъективистской феноменологии, основанной на анализе внутреннего сознания времени. Рациональность сосредоточивается не в сфере разума, а в языковых формах взаимопонимания.
Коммуникативную парадигму Хабермас противопоставляет производственной парадигме марксизма. Исследования теории коммуникативного действия он проводит по пяти основным направлениям. Во-первых, им предлагается новая теория общества, отличная от проекта Адорно и Хоркхаймера. Во-вторых, разрабатывается концепция коммуникативной рациональности средствами герменевтики, различных теорий языка. В-третьих, ведется разработка теория социального (коммуникативного) действия. В-четвертых, проводятся исследования на основе новых понятий «жизненного мира» и «системы» с анализом их взаимоотношения в исторической перспективе. Наконец, в-пятых, с помощью этих понятий анализируются тенденции и кризисы современности.
Отношение Хабермаса к теории К. Маркса с годами изменилось от восторженного до критического. Маркс усматривал в капитализме черты политизированного общества, основанного на коллективном труде. Социализм, согласно Марксу, должен развиваться стабильно благодаря системному управлению. Однако, по мнению Хабермаса, вне поля зрения Маркса остались проблемы, касающиеся формы коммуникации, но именно они дают ключ к разумному переустройству общества. Исправить теорию Маркса Хабермас попытался с помощью своей концепции «коммуникативного действия».
Коммуникативную парадигму Хабермас противопоставляет производственной парадигме марксизма. Исследования теории коммуникативного действия он проводит по пяти основным направлениям. Во-первых, им предлагается новая теория общества, отличная от проекта Адорно и Хоркхаймера. Во-вторых, разрабатывается концепция коммуникативной рациональности средствами герменевтики, различных теорий языка. В-третьих, ведется разработка теория социального (коммуникативного) действия. В-четвертых, проводятся исследования на основе новых понятий «жизненного мира» и «системы» с анализом их взаимоотношения в исторической перспективе. Наконец, в-пятых, с помощью этих понятий анализируются тенденции и кризисы современности.
Отношение Хабермаса к теории К. Маркса с годами изменилось от восторженного до критического. Маркс усматривал в капитализме черты политизированного общества, основанного на коллективном труде. Социализм, согласно Марксу, должен развиваться стабильно благодаря системному управлению. Однако, по мнению Хабермаса, вне поля зрения Маркса остались проблемы, касающиеся формы коммуникации, но именно они дают ключ к разумному переустройству общества. Исправить теорию Маркса Хабермас попытался с помощью своей концепции «коммуникативного действия».
Хабермас критикует и теорию Т. Адорно как имеющую пессимистическую окраску и неплодотворную, неспособную к преодолению существующих в обществе противоречий. Как пишет Хабермас, Адорно и Хоркхаймер пытались придуманный ими «инструментальный разум» спасти с помощью самого инструментального разума, т.е. навязать ему задачи заведомо непосильные. В своем двухтомнике «Теория коммуникативного действия» Хабермас уповает на правила коммуникаций в условиях речевого действия, разговора, дискуссии, дискурса. В его понимании дискурс – это больше, чем свободный разговор. Это – диалог на основе нормативного высказывания на уровне высокой теоретической зрелости, т.е. разговор «совершеннолетних» (Mundigkeit), с участием как можно большего количества народа. Подобный «мунданный» диалог, дискурс, как общение врача с пациентом, должен привести к излечению от недугов. По мнению автора, такой дискурс является образцом, моделью, для выработки коммуникативной компетенции.
Тема 11. Гуманитарно-антропологическое направление в философии техники
11.1. Технофилософия Карла Ясперса: господство над природой с помощью самой природы
Немецкий философ-экзистенциалист, психиатр Карл Ясперс (1883–1969) был профессором психологии Гейдельбергского университета. В 1937 г. его отстранили от должности по политическим мотивам. После войны он преподавал в Базельском университете. В числе его основных трудов «Философия» (в 3 т., 1932), «Истоки и цель истории» (1949), «Великие философы» (в 2 т., 1957), монография «Куда движется ФРГ» (1969), «Современная техника» (русское издание – 1989). Нас главным образом интересует последняя его работа. В ней впервые с позиций технофилософии анализируются труды Фихте, Гегеля и Шеллинга, посвященные обоснованию так называемого осевого времени, начало которому было положено с возникновением христианства. Отличительной чертой этого времени становятся катастрофическое обнищание в области духовной жизни, человечности, любви и одновременное нарастание успехов в области науки и техники. Духовная нищета многих ученых-естественников и техников характеризуется их скрытой неудовлетворенностью на фоне исчезающей человечности. Технику Ясперс рассматривает как совокупность тех действий, которые знающий человек совершает с целью господства над природой, т.е. ради того, чтобы придать своей жизни «такой облик, который позволил бы ему снять с себя бремя нужды и обрести нужную форму окружающей среды». Соглашаясь с марксовой оценкой совершившейся промышленной революции, Ясперс пишет о переменах во взаимоотношении человека и природы, о его подчиненности природе и последствиях этой «тирании». Планета, как пишет Ясперс, стала единой фабрикой!
Свое понимание техники Ясперс конкретизирует следующим образом. По его мнению, она характеризуется двумя особенностями: с одной стороны, рассудком, с другой – властью. Техника покоится на деятельности рассудка, потому что является частью общей рационализации. Но в то же время она есть умение, способность делать, применяя природу против самой природы. Именно в этом смысле знание – это власть, Сила! Основной смысл техники – освобождение человека от власти природы. Принцип техники – это манипулирование силами природы для реализации назначения человека, под углом его зрения.
Ясперс выделяет два главных вида техники – технику, производящую энергию, и технику, производящую продукты, а также три фактора, влияющих на развитие научно-технического знания:
1) естественные науки, которые создают свой искусственный мир и являются предпосылками к его дальнейшему развитию;
2) дух изобретательства, способствующий усовершенствованию уже существующих изобретений;
3) организация труда, направленная на повышение рационализации научной и производственной деятельности.
Труд человека также оказывается в трехмерном измерении: как затраты физических сил, как планомерная деятельность и как существенное свойство человека. В совокупности труд – это планомерная деятельность, направленная на преобразование предметов труда с помощью средств труда.
Собственный мир человека — созданная им искусственная среда обитания и существования — есть результат не индивидуального, а совместного человеческого труда (ведь отдельный человек не все умеет!). Ясперс вслед за Марксом заключает: «от характера труда и его разделения зависит структура общества и жизнь людей во всех ее измерениях и разветвлениях». В ходе развития человечества социальная оценка труда менялась. Греки презирали физический труд, считая его уделом невежественной массы. По христианской версии человек был обречен добывать хлеб свой в поте лица, искупая свое грехопадение, т.е. труд ассоциируется с наказанием. Исключением в этом смысле являются протестанты, которые видят в труде благословение, и в частности кальвинисты, считающие труд богоугодным делом, доказательством избранности. Однако отношение к технике не столь положительное даже среди протестантов. «В течение последних ста лет, – пишет Ясперс, – технику либо прославляли, либо презирали, либо взирали на нее с уважением» Но сама по себе техника нейтральна: она не является ни злом, ни добром. Все зависит от того, чего можно добиться с ее помощью. В этом Ясперс полагается на сознание человека. Таким образом, Ясперсу удалось вычленить особую философскую веру-интуицию: философская идея вначале открывается нам интуитивно, а лишь затем ищет своего выражения в образах и понятиях. История перестает быть только историей культуры и цивилизации, представая в качестве специфической формы всеобщей эволюции. Основным инструментом исторического сознания и социального познания становится уже не «чистый разум», но индивидуальное сознание, чувствующее свою причастность к всеобщей жизни. Естественное человеческое чувство рода вкупе с рационально-теоретическим, научным знанием дает человеку синтетическую интуицию как фундаментальное преимущество в противоборстве со стихийным характером космических и исторических процессов.
11.2. Технофилософская концепция Льюиса Мэмфорда: учение о «мегамашине»
Американский философ и социолог Льюис Мэмфорд (1895–1988), приверженец «нового курса» Ф. Д. Рузвельта, позже существенно трансформировал свои идеи в сторону консерватизма. Его многочисленные труды были посвящены философии техники: «Техника и цивилизация» (1934), «Искусство и техника» (1952), «Миф о машине» (в 2 т., 1967–1970). Мэмфорд считается представителем негативного технологического детерминизма. Главную причину всех социальных зол и потрясений он видел в возрастающем разрыве между уровнем технологии и нравственностью. Научно-технический прогресс, совершенный со времен Г. Галилея и Ф. Бэкона, он называл «интеллектуальным империализмом», «жертвой» которого пали гуманизм, социальная справедливость. Наука – это суррогат религии, а ученые – сословие новых жрецов, – так оценивал Мэмфорд науку и ее служителей.
О роли техники в обществе Мэмфорд имел серьезные расхождения с Марксом. Он считал, что нельзя понять действительную роль техники, рассматривая человека как «животное, делающее орудия». Древний человек обладал единственным орудием – своим телом, управляемым мозгом, умом. Его умственная энергия превосходила его потребности, и орудийная техника была частью биотехники мозга. Истоки этой «добавочной умственной энергии» Мэмфорд видит не только в труде, но и в других составляющих коллективного существования и общения, в таких, как игровая, эстетическая и религиозная стороны жизни человека, прочие нетрудовые формы, детерминированные опытом добывания средств к существованию. Историю европейской цивилизации он делит на три основных этапа. Первый этап (с 1000 по 1750 г.) характеризуется культивированием так называемой интуитивной техники, связанной с применением силы падающей воды, ветра и использованием природных материалов: дерева, камня и т.д., которые не разрушали природу, а были с ней в гармонии. Второй этап (ХVIII – ХIХ вв.) основан на палеотехнике (т.е. ископаемой технике); это эмпирическая техника угля и железа. Данный этап характеризовался отходом от природы и попыткой господства человека над природой. Мэмфорд называет этот период «рудниковой цивилизацией». Третий этап (с конца ХIХ в. по настоящее время) – это завершающая фаза функционирования и развития западной цивилизации, в пределах которой происходит на строго научной основе восстановление нарушенной в предыдущей фазе гармонии техники и природы. Анализу этого периода Мэмфорд посвятил книги «Миф машины» (1969, 1970), «Человек как интерпретатор» (1950) и другие произведения. Дистанцируясь от ставших популярными определений типа «homo faber», он отстаивает понятие «homo sapiens», так как сущность человека, по его мнению, заключается в мышлении, а основой человечности является дух – разум. Человек главным образом интерпретатор. Это его качество человека обнаруживается в самотворчестве: человек проецирует сам себя и сам себя создает.