– Ладно, – разрешил толстяк. – Только сильно не солите. Я хочу ощутить собственный вкус мяса.
– Он будет абсолютно собственным, сэр, – пообещал Платон. – Поскольку ни соли[23], ни перца[24], ни мриоандра[25], ни сельдерея[26] на камбузе нет.
– А чего еще там нет, сэр? – после долгой паузы хмуро поинтересовался Вайт.
– А ничего нет, – пожал плечами Атлантида, – потому, как катер первой комплектации. Правда, в шкафчике нашлось несколько пересохших лавровых листьев. Хотите, добавлю к мясу? Для запаха?
– Предупредить не могли, сэр? – вздохнул Вайт, усаживаясь на пол во входном тамбуре. – Какого беса мы гонялись за этими ящерами, если приготовить их нормально невозможно?
– Про соль и перец я вспомнил только тогда, когда мясо разделывать сунулся, сэр, – извиняющимся тоном сообщил археолог. – А до этого как-то и в голову не приходило…
– Я так думаю, – угрюмо сообщил миллионер, – вы просто решили уморить меня голодом.
Он попытался встать, но болезненно поморщился и опять сполз на пол, схватившись за прокушенную ступню.
– Лучше всего, сэр Теплер, – сообщил Атлантида, – попытаться снять ботинок, пока кровь не засохла. Потом ведь срезать по кусочкам придется.
– Мои новенькие итальянские[27] ботинки! От Манифери[28], между прочим…
– Не расстраивайтесь, сэр Теплер, – утешил его Атлантида. – Теперь их все равно придется выбрасывать.
– Вы думаете? – Вайт внимательно присмотрелся к туфле, покрытой толстой пыльно-кровяной коркой, с явно выраженным рядом сквозных пробоин сверху, и со сломанной подошвой снизу. – Да, пожалуй вы правы, сэр… Опять расходы! – и неожиданно махнул рукой: – Ладно, режьте!
Историк вздохнул с облегчением: он с ужасом представлял себе процедуру снятия ботинка с раненой ноги. А резать – это не стаскивать. Все легче. Атлантида принял от Вайта его тесак, присел рядом и неожиданно остановился.
– Что опять, сэр Платон? – раздраженно поинтересовался толстяк, мысленно уже приготовившийся распроститься с туфлей и перетерпеть немного боли.
– Бинт, – кратко отозвался Рассольников. – Ногу придется перебинтовать.
– Ну так перебинтуете!
– Чем?
Повисло тяжелое молчание.
– Ну, разорвите мою камизу за двести восемьдесят семь оболов, – наконец решился толстяк.
– Не пойдет, – с явным сожалением вздохнул Атлантида. – Она грязная. Еще заразу какую занесем… Ладно, пойду загляну в санитарный автомат. Если от моей рубашки отрезать полоску по нижнему краю, то это, пожалуй, будет не очень заметно.
– Что за идиотизм, сэр Платон?! – возмутился Вайт. – На катере стоит холодильник, стиральный автомат и микроволновка, но нет банальной аптечки!
– Оборудование среднего энергопотребления, сэр, – пожал плечами Рассольников. – Они запитаны через общую энергосистему, а потому не подлежат демонтажу.
– Все равно бред.
После окончания перевязки толстяк самолично вышвырнул ошметки ботинка на растерзание падальщиков, после чего укоризненно покачал тесаком на напарника:
– А ведь вы меня обманываете, сэр Платон!
– В чем, сэр?
– Как это у нас нет соли? Неужели на всей планете нет ни одного месторождения?
– Сунгари, – поднял глаза к потолку Атлантида, – ты засек хоть одно месторождение NaCl[29]?
– Имеется массивное выступление породы в тысяча двухстах семидесяти километрах по курсу пятьдесят три!
– Аск! – шлепнул себя кулаком в ладонь миллионер. – Что я говорил?! Так и быть, ради достойного ужина потерплю еще пару часов. Полетели!
– Уважаемый судовладелец Теплер Вайт, – официальным тоном высказался бортпилот, – довожу до вашего сведения, что капитан Платон Рассольников в течение двух минут сорока семи секунд вел катер в режиме бреющего полета на маневровых двигателях.
– Что это? – с удивлением повернулся толстяк к напарнику.
– А, ерунда, – отмахнулся тот, – не обращайте внимания.
– Нет, не ерунда! – возмутился Сунгари. – Маневровые двигатели предназначены для импульсного режима работы и использование их лучей в непрерывном истечении свыше двадцати секунд…
– Вечером отлажу программный пакет, и все будет в порядке.
– …расчет полета к месторождению завершен, – без запинки продолжил бортпилот. – Предлагаю занять противоперегрузочные кресла. Сообщение для короля планеты Глушь:
«Центральная Регистрационная Палата просит в уточнение переданных ранее данных просит сообщить:
1) Имеются ли контакты с местным населением
2) Тип аборигенской разумной расы
3) Признаки, по которым определен уровень развития».
– Отвечай, – распорядился Рассольников. – Контактов нет, тип неизвестен, признаки уровня развития: наличие скотоводства и умение добывать огонь.
– Как это «тип неизвестен»? – возмутился толстяк. – Ящерицы!
– Вы хотите, сэр, чтобы вашу заявку сочли розыгрышем, сэр? – кротко поинтересовался Платон.
В душе миллионера чувство справедливости и угроза реальных убытков сошлись в решительной схватке, и уже спустя мгновение победил реализм:
– Хорошо, – поморщился Вайт, – пусть будет неизвестен… Передача прислана по направленному лучу?
– Да, – подтвердил борт пилот.
– Ага, я же говорил?! – погрозил Рассольникову пальцем торжествующий миллионер. – Плевать им на расу аборигенов! Они проверяют, находимся мы на планете, или нет! Только и всего.
Глава десятая Бурахани
– Ну, я вам говорил, сэр? – Вайт, придерживая горячее мясо кончиками пальцев, отрезал толстый коричневый шматок и отправил в рот. – Ради этого стоило потерпеть!
– Терпеть вовсе не обязательно в сухой голодовке, сэр, – не согласился Атлантида, забирая у миллионера его тесак и быстро располосовывая свой кусок на небольшие ломтики. – Можно и запивать ожидание питательным желе. Кстати, рекомендую заесть мясо тарелкой. Клетчатка полезна желудку в любом случае.
– Сообщение для короля планеты Глушь, – прокатился по камбузу голос бортпилота:
«Центральная Регистрационная Палата просит в уточнение переданных ранее данных просит сообщить и наличии полезных ископаемых»
– Наличие значительных запасов поваренной соли позволяет начать ее разработку в промышленных масштабах, – немедленно откликнулся археолог.
– Разработка уже начата, – добавил от себя толстяк.
– Да, начата, – подтвердил Платон: не далее, как позавчера он самолично с помощью альпенштока вырубил из поверхности соляного озера примерно горсть этого минерала.
– Сообщение отправлено, – спустя несколько секунд подтвердил Сунгари.
– Все проверяют, – Теплер Вайт доел мясо, откинулся на спинку стула и с довольной миной погладил свой животик. – Много там еще осталось?
– Все проверяют, – Теплер Вайт доел мясо, откинулся на спинку стула и с довольной миной погладил свой животик. – Много там еще осталось?
– Примерно половина, – ответил археолог. – Скоро придется опять отправлять вас на сафари. А как ваша нога, сэр?
– Спасибо, сэр, хорошо. Совершенно перестала болеть.
– Как перестала? – вздрогнул Атлантида. – Почему? Должна болеть!
– Но она перестала.
Рассольников тихо выругался и наклонился под стол. Из-под скромной перевязки, пропитавшейся темной кровью, выглядывали заметно посиневшие пальцы. Платон выругался еще раз, и осторожно уколол большой палец кончиком альпенштока. Миллионер никак не отреагировал, и археолог выругался снова:
– Если не ошибаюсь, сэр, у вас началось воспаление. Вы как себя чувствуете?
– Нормально.
– Если не считать возможной гангрены…
Слово «гангрена» миллионеру не понравилось, и он поежился, подтягивая ногу к себе и заглядывая на пальцы:
– Как вы обычно поступаете в таких случаях, сэр?
– Делаем инъекцию флаконом номер три, – передернул плечами историк. – При сепсисе: из флакона номер два. А при воспалении неизвестной этиологии: из флакона номер пять. В инструкции к аптечке обычно все подробно расписано и прилагается компакт-диагност. Я думаю, нам все-таки придется вызывать спасателей.
– Они окажут медицинскую помощь и улетят, сэр?
– Вряд ли, сэр. Учитывая ваше состояние, вас, скорее всего, придется эвакуировать. Не могут же они стоять тут рядом несколько дней и ждать вашего излечения?
– Ни в коем случае! – испугался Вайт. – Нас же Регистрационная Палата по два раза на дню проверяет! Если мы уедем – наша заявка тут же прахом пойдет.
– Вы что, не понимаете, сэр? – подошел к напарнику Атлантида. – У вас гангрена! Вы что, умереть хотите? Или ногу себе отрезать будете?
– А это поможет?
– Что?
– Если ногу отрезать, сэр, это поможет от болезни?
– Вы с ума сошли, сэр? – с надеждой поинтересовался Платон.
– Нет, это вы сошли с ума! – Вайт поймал его за полу пиджака и подтянул к себе. – Если ногу отрезать, то ее потом можно восстановить в любом косметологическом центре, а если заявка накроется, то она накроется навсегда.
– Да черт с ней, с заявкой!
– Вы просто не понимаете, сэр Платон! Это большие деньги! Очень большие! Ими не бросаются просто так. Поверьте моему слову, друг мой, но лучше пожертвовать ногой.
– Неужели ради денег вы готовы резать себя на куски? – не поверил своим ушам Атлантида.
– Давайте так, – деловито предложил толстяк. – Я ложусь на живот, чтобы ничего не видеть, а вы со всего маха рубите мне ногу тесаком. Только пожалуйста, сэр, сделайте это быстро. Я очень не люблю боли.
– Вы это серьезно, сэр?
– Наверное, это нужно сделать как можно быстрее, – прикусил губу Вайт. – Чтобы остановить распространение болезни. Да?
Атлантида, сглотнув слюну, кивнул.
– Надеюсь, меня не вытошнит… – Миллионер раздумывал еще несколько минут, потом протянул нож изрядно растерявшемуся археологу и принялся укладываться на стол. – Только сделайте это быстро, сэр. Очень вас прошу…
Вайт подтянул шароварину, обнажив ногу до колена. Теперь стало отчетливо видно, что ступня выше и ниже повязки не только посинела, местами став темно-бурой, но и заметно распухла. Пальцы ступни стали походить на маленькие переварившиеся сосиски, большой палец – на сардельку. Пятка разбухла до размеров апельсина. Чтобы не допустить распространения заразы, ногу следовало рубить примерно посередине голени.
Атлантида примерился, погладив лезвием моментально вздувшуюся мышцу ноги, размахнулся, и…
– Ладно, – не выдержал Рассольников, бросив тесак на стол. – Я вызову спасателей за свой счет. Счет на двести тысяч оболов меня не разорит.
– Какие двести тысяч? – повернул голову Вайт. – Речь идет о миллионах, миллионах оболов!
– Откуда возьмутся миллионы на этой дикой планете? – отмахнулся Платон. – Давайте вызывать спасателей, я плачу.
– Откуда, откуда, – уселся на столе толстяк. – Если вас не убеждают доводы здравого смысла, вспомните историю развития бизнеса. Вы историю вообще учили?
Атлантида в ответ только презрительно фыркнул.
– Тогда вспомните, какая страна владела самым большим флотом в мире в первые века до Вселенской Эры[30]? Ага, не помните! Эта страна: Либерия. Маленький такой плевок на карту, нам в колледже на втором курсе показывали. У нее не имелось ни одной верфи, и ни одного приличного заводишки, зато существовали самые маленькие налоги на регистровую тонну. А потому половина частных судов регистрировалось именно там, и именно там платили эти самые налоги. Впрочем, что там Либерия! На рубеже Эры[31] один умный бизнесмен основал государство на территории заброшенной в Атлантике буровой платформы. Над ним несколько лет все смеялись. До тех пор, пока там не зарегистрировалось несколько интернет-компаний. Кое-какие из них вы знаете, они стали основателями галактического информационного поля. В результате Великобритания объявила этой платформе войну, высадила военный десант и присоединила захваченную страну к своим владениям. Но там речь шла об очень больших деньгах. Ну как, я убедил вас, сэр?
– Хотите сказать, нам вскоре грозит большая интервенция?
– Ерунда, сэр, – покачал головой толстяк. – Налоги на регистр составляют мелочь в бюджетах любой из планет. Это только для нас на двоих сотня-другая миллионов кажутся приличной суммой. А к тому времени, когда реальная прибыль пойдет, я сюда под видом металлолома несколько хороших оборонительных комплексов переброшу. Чай, не буровая платформа, есть где разместить.
– Сотни миллионов? – пробормотал Рассольников, явно не ожидавший услышать про подобные суммы.
– Вот именно, сэр, – подтвердил Вайт. – Так что рубите, не сомневайтесь.
Толстяк опять повернулся на живот. Атлантида примерился тесаком к голени, хорошенько размахнулся…
– Послушайте, сэр Теплер. А ведь у нас система дальней связи отказать может. Что же, из-за этого регистрацию будут отменять? Опять же, спасатели смогут подтвердить, что мы на планете находились, а не с Геи-Квадрус переговоры вели.
– Хватит из меня жилы тянуть, сэр! – не выдержал миллионер. – Вы хоть представляете, как я нервничаю? Рубите скорее!
– Ладно, – археолог опять взялся за нож.
На ноге, в том самом месте, куда он собирался вонзить лезвие, темнела небольшая родинка. А чуть ниже ее пульсировала жизнью маленькая жилка.
– Послушайте, сэр Теплер…
– Ну что еще?
– Предлагаю снизить мою долю до тридцати пяти процентов, и вызываем спасателей.
– Вы хоть представляете, каких денег можете лишиться, сэр Платон? – не поверил напарнику миллионер.
– Неважно, – замотал головой Атлантида. – Хорошо, тридцать три процента, но ногу оставляем при вас.
– Вы предлагаете мне рискнуть всем ради куска ноги и несчастных пяти процентов?
– Хорошо, пусть будет тридцать, но мы ничего не станем резать!
– Оставьте, сэр. Моя нога: что хочу, то и делаю.
– Двадцать пять процентов, сэр.
– Предпочитаю хирургическое вмешательство.
– У меня нет никаких антибиотиков и кровоостанавливающих средств. Получите новую гангрену, но уже на новом месте.
– Я согласен рискнуть.
– Двадцать процентов.
– Нет.
– Десять.
– Остановитесь, сэр. Останетесь без денег.
– Забирайте себе их все! Но давайте перестанем играть жизнью и здоровьем, и вызовем спасателей.
Вайт тихо рассмеялся:
– Вы знаете, сэр Платон, впервые в моей жизни мне предлагают деньги не за то, чтобы я что-то отдал, а за то, чтобы я что-то сохранил себе. Хорошо, сэр Платон, если вам чужие ноги дороже ваших денег – ладно, вызывайте.
– Сунгари! – Атлантида с облегчением опустился на стул. – Подай сигнал бедствия. У нас нет запасов кислорода и лекарств, но на борту тяжелый больной. Требуется срочная помощь.
Спасательный катер появился только на третьи сутки. Напарники в это время сидели на пороге входного шлюза своего корабля. Нога миллионера распухла уже выше колена, но боли он по-прежнему не ощущал, да и на самочувствие, если не считать несколько повышенной температуры и коротких головокружений, не жаловался.
Скорее всего, причиной «антонова огня» стала какая-то местная зараза. Или, как изящно пишут в справочниках: «поверхностный микробиологический аналог». Обычно все опасные для человеческого организма вирусы и бактерии имеют сходное с земными строение – а потому мгновенно дохнут от малейших доз антибиотиков, привыкания к которым выработать еще не успели. По этой причине у многих космонавтов распространилось снисходительное отношение к молодым биосистемам. Они бравировали отвагой, высаживаясь в новых мирах без скафандров и биологических масок… – и время от времени целые экипажи галактических разведчиков полностью выкашивались нестандартными болезнетворными мутантами. Однако попасть «под мутанта» любой человек имел все-таки куда меньше шансов, нежели получить смертельное облучение от микроволновой печи.