Он обшарил глазами стоянку, чтобы убедиться, что мы одни.
- Насчет гробов кое-что еще. Изготовители имеют излишки, у них есть второсортный товар, и им нужно его сбыть. Иногда можно купить оптом и получить хорошую скидку. Около шести месяцев назад мне предложили оптовую партию, и я получил двадцать четыре гроба по заниженной стоимости. У нас не хватает места для хранения, поэтому я оставил их в арендованном складе.
Спиро вынул конверт из кармана пиджака. Потом вытащил из конверта ключ и подал мне для осмотра.
– Это ключ от склада. Адрес внутри конверта. Гробы были завернуты в пластик для защиты при транспортировке и упакованы в ящики так, что их можно было сложить. Я тут приложил фотографию одного из гробов. Они все одинаковые. Очень плоские.
- Ты заявил в полицию?
- Я не стану никому заявлять о краже. Хочу вернуть гробы назад и без шума, насколько это возможно.
- Это не в моих силах.
- Тысяча долларов.
- Черт возьми, Спиро. Мы же говорим о гробах! Что за тип может украсть гробы! И с чего мне начать искать? У тебя есть улики или что-нибудь подобное?
- У меня ключ от пустого склада.
- Может, тебе следует списать убытки и забрать страховку.
- Я не могу предъявить страховку без заявления в полицию, а в полицию я не потащусь.
Эта тысяча манила, но работенка-то была более чем ненормальная. Честно говоря, я не знала, с чего начать поиски двадцати четырех потерянных гробов.
- Предположим, я найду эти гробы… а дальше что? Как ты собираешься вернуть их? Мне кажется, что если этот тип столь низок, чтобы стянуть гробы, ему хватит подлости сражаться за них.
- Давай делать один шаг за раз, – предложил Спиро. – Твоя плата не включает извлечение. Возврат похищенного будет моей задачей.
- Полагаю, я могу поспрашивать вокруг.
- Нам нужно держать это в секрете.
Мог бы не беспокоиться. Как будто я хочу осведомить весь свет, что ищу гробы. Размечтался.
- На устах моих печать. - Я взяла конверт и сунула в сумку. – Еще кое-что. Гробы пустые, верно?
- Верно.
Я вернулась поискать бабулю Мазур, и по дороге размышляла, что, может, все не так уж плохо. Спиро потерял дерьмовую кучу гробов. Их не так-то легко спрятать. Это не то, что вы можете погрузить в кузов машины и смыться. Кто-то приехал на машине с безбортовой платформой или на грузовике с прицепом и забрал эти гробы. Может, это будет внутреннее расследование. Может быть, некто из хранилища ограбил Спиро. Тогда что? Рынок гробов строго ограничен. Ты вряд ли можешь использовать их на растопку или как подставку под лампу. Гробы можно продать только другому гробовщику. Эти воры, должно быть, докатились до ручки. Уже гробы на «черном рынке».
Я обнаружила Бабулю, попивающую чай с Джо Морелли. Никогда не видела Морелли с чашкой чая в руках, зрелище было не для слабонервных. Еще подростком Морелли был неуправляемым. Два года во флоте и больше двенадцати в полиции научили его контролю, но я была убеждена, что только удаление гениталий может полностью одомашнить его. Под внешней оболочкой всегда приглушенно ворочалась некая дикарская часть Морелли. Я почувствовала себя так, будто из меня выжали все соки. И в тоже время это чертовски меня напугало.
- Ну, вот и она, - воскликнула при виде меня бабуля Мазур. – Помяни черта.
Морелли усмехнулся.
– Мы говорили о тебе.
- О, замечательно.
- Слышал, у тебя секретное свидание со Спиро.
- Дела, - неопределенно пояснила я.
- А эти дела не связаны с тем фактом, что Спиро, Муги и Кенни дружили в старших классах?
Я подняла бровь, демонстрируя удивление.
– Они были друзьями?
Он поднял три пальца вверх.
– Вот такими.
- Хммм, - произнесла я.
Усмешка стала шире.
– Полагаю, ты все еще на тропе войны.
- Смеешься надо мной?
- Не то, чтобы очень.
- Ладно, тогда, что?
Он покачался на каблуках, засунув руки в карманы.
– Думал, ты соображаешь.
- Черт возьми.
- Очень плохо, что мы не работаем вместе, - продолжил Морелли. – Если бы мы работали вместе, я бы рассказал тебе про машину кузена.
- Что с машиной?
- Они нашли ее сегодня днем. Брошенную. Никаких тел в багажнике. Никаких следов крови. Никакого Кенни.
- Где?
- На парковке у магазина.
- Может, Кенни был в магазине.
- Не похоже. Охрана магазина припомнила, что машина стояла всю ночь.
- Двери были закрыты?
- Все, кроме той, что со стороны водителя.
Я с минуту над этим размышляла.
– Если бы я увела машину у кузена, то уж позаботилась бы, чтобы все двери были закрыты.
Мы с Морелли уставились друг другу в глаза, и следующая мысль так и осталась невысказанной. Может быть, Кенни мертв. Реальных оснований прийти к такому заключению не было, но в моей душе шевельнулось предчувствие, и мне было любопытно, какое это имеет отношение к письму, которое я только что получила.
Морелли подтвердил эту вероятность с усмешкой, игравшей на губах.
- Ага, - согласился он.
Стива построил фойе, убрав стены между тем, что было когда-то настоящим фойе, и столовой в большом викторианском доме. От стены до стены комнату покрывал приглушающий шаги ковер. Чай сервировали на библиотечном столе из клена прямо на выходе из кухни. Свет был приглушен, стулья времен королевы Анны и столы были составлены для беседы, и повсюду были разбросаны цветочные композиции. Это была очаровательная комната, если не вспоминать, что дядя Гарри, или тетя Мини или Морти-почтальон лежали, раздетые, в другой части здания, мертвые, как дверные ручки, и накачанные формальдегидом.
- Не хочешь чая? – спросила меня бабуля Мазур.
Я отрицательно покачала головой. Что-то чай меня не привлекал. Мне хотелось свежего воздуха и шоколадного пудинга.
– Я готова отчалить, - сообщила я бабуле Мазур. – Как ты?
Бабуля осмотрелась вокруг.
– Еще рано, но полагаю, тут уже некого смотреть. - Она поставила чашку на стол и повесила сумку на локоть. – Я могу еще успеть к шоколадного пудингу. - Потом повернулась к Морелли. – У нас на десерт был сегодня шоколадный пудинг, и там еще осталось. Мы всегда печем двойную партию.
- Давненько я не ел домашнего шоколадного пудинга, - поделился Морелли.
Бабуля моментально приняла к сведению.
– Да что ты? Ладно, приглашаю присоединиться к нам. На всех хватит.
Я издала звук из глубины горла, слегка подавившись, и взглядом показывая Морелли нет, нет, нет.
Морелли одарил меня одним из этих простодушных что? взглядов.
– Шоколадный пудинг – это звучит великолепно. Люблю шоколадный пудинг.
- Заметано, - объявила бабуля Мазур. – Ты знаешь, где мы живем?
Морелли заверил нас, что может найти дом с закрытыми глазами, но чтобы удостовериться в нашей безопасности этим вечером, вызвался нас проводить.
- Разве не превосходно, - поделилась бабуля Мазур, когда мы остались вдвоем в машине, – представь, он беспокоится о нашей безопасности. Ты когда-нибудь встречала такого вежливого молодого человека? Настоящий красавчик. И он коп. Готова спорить, у него под курткой пистолет.
Что, что, а пистолет ему понадобится, когда моя матушка увидит его на своем крыльце. Матушка выглянет из-за дверной ширмы и не увидит Джо Морелли, мужчину, желающего поесть пудинга. Она не увидит Джо Морелли, который окончил школу и вступил во флот. Не увидит копа Джо Морелли. Моя матушка увидит Джо Морелли, шустрого, сексуально озабоченного восьмилетку, который затащил меня в гараж папаши, чтобы поиграть в поезд, когда мне было всего шесть лет.
- Хороший шанс для тебя, - заявила бабуля Мазур, когда мы подъехали к бордюру. – Ты бы могла подцепить мужика.
- Только не этого.
- А что с ним не так?
- Он не в моем вкусе.
- У тебя совсем нет вкуса, когда дело касается мужчин, - возмутилась бабуля Мазур. – Твой экс-муженек - не пришей кобыле хвост. Мы все это знали, когда ты выходила за него, но ты ведь не слушала.
Морелли подъехал за нами и вышел из своего грузовика. Моя матушка открыла дверь, и я даже на расстоянии увидела, как она решительно сжала рот и выпрямила спину.
- Мы все вернулись на пудинг, - сообщила бабуля Мазур, когда мы добрались до крыльца. – Мы притащили с собой офицера Морелли из соображений, что он давно не пробовал домашнего пудинга.
Матушка крепко сжала рот.
- Надеюсь, я не помешаю, - сказал Морелли. – Я понимаю, что вы не ждали гостей.
Это заклинание, которое позволит вам проникнуть в любой дом в Бурге. Никакая домохозяйка, ценящая свое хлебосольство, не допустит намека, что ее дом не способен принять гостей двадцать четыре часа в сутки. Джек Потрошитель легко получил бы доступ, если бы гнул эту линию.
Моя матушка коротко кивнула и нехотя отступила в сторону, давая нам пройти.
Моя матушка коротко кивнула и нехотя отступила в сторону, давая нам пройти.
Из опасения нанесения тяжких телесных повреждений мой папаша никогда не был осведомлен о случае с паровозиком. Это означало, что он рассматривал Морелли с не большим и не меньшим презрением и опасением, чем любого другого попрошайку, которого мои матушка и бабуля Мазур притащили бы с улицы. Он бегло осмотрел Джо, провел необходимую короткую беседу и обратил свое внимание к телевизору, аккуратно игнорируя Бабулю, когда та пошла за пудингом.
- Хорошо, что они сделали для Муги Бьюза закрытый гроб, - сообщила бабуля Мазур моей матушке. – Я-таки рассмотрела его во время несчастного происшествия.
Моя матушка в тревоге распахнула пошире глаза.
– Происшествие?
Я снимала куртку.
– Бабуля зацепилась рукавом за крышку, и крышка имела несчастье упасть.
Матушка воздела вверх руки в молитвенном жесте.
– Весь день мне звонят люди и спрашивают о гладиолусах. И наверняка завтра я услышу о крышке.
- Не таким уж свежим он выглядел, - поделилась впечатлениями бабуля Мазур. – Я сказала Спиро, что он проделал хорошую работу, но это далеко от правды.
На Морелли был блейзер поверх черной трикотажной рубашки. Он взял стул, и его куртка распахнулась, явив миру оружие в набедренной кобуре.
- Лакомый кусочек, - заметила бабуля Мазур. – Это что? Сорок пятый?
- Девять миллиметров.
- Даже не мечтаю, что ты позволишь посмотреть не него, - пыталась подольститься бабуля Мазур. – Полагаю, приятно ощущать такое оружие.
- НЕТ! – завопили все хором.
- Я однажды застрелила цыпленка, - объяснила Бабуля Морелли. – Несчастный случай.
Я могла видеть, как Морелли не находит, что ответить.
- В кого же вы стреляли? – спросил он, наконец.
- В неуклюжего придурка, - похвасталась Бабуля. – Избавилась подчистую.
Спустя два куска пудинга и три банки пива Морелли оторвался от телевизора. Мы ушли вместе и задержались у бордюра перекинуться наедине парой слов. На небе не было ни звезд, ни луны, и большинство домов были темными. Улица была пуста. В других частях Трентона ночь могла таить опасность. В Бурге же ночью чувствуешь себя спокойно и в безопасности.
Морелли поднял мне воротник, защищая от холодного ветра. Костяшками пальцев он провел по шее, задержав свой взгляд на моих губах.
– Прекрасная у тебя семья, - заметил он.
Я сузила глаза.
– Если ты поцелуешь меня, я закричу, и мой отец выскочит и даст тебе в нос.
И прежде, чем любое из этих событий случится, я, вероятно, намочу свои трусики.
- Я мог бы справиться с твоим отцом.
- Но не будешь.
Морелли все еще держался за воротник.
– Нет, не буду.
- Расскажи мне еще раз о машине. Следов борьбы не было?
- Ни одного следа. Ключи были в гнезде зажигания, а дверца со стороны водителя была закрыта, но не на замок.
- Следы крови на тротуаре были?
- Я не обследовал за пределами места преступления, но криминалисты проверили все вокруг и не нашли ни одной физической улики.
- Отпечатки?
- Они в базе данных.
- Личные вещи?
- Ничего не найдено.
- Тогда в машине он не жил, - сделала я заключение.
- Ты становишься настоящим агентом, - заметил Морелли, - задаешь все правильные вопросы.
- Много смотрю телевизор.
- Давай поговорим о Спиро.
- Спиро подрядил меня взглянуть на похорониальную проблему (здесь игра слов mortuarial – matrimonial, по аналогии с матримониальной - Прим.пер.)
Лицо Морелли сморщилось от смеха.
– Похорониальная проблема?
- Не хочу об этом говорить.
- Это не имеет дела к Кенни?
- Клянусь всем сердцем, чтоб мне провалиться.
Окно на лестницу открылось. И моя матушка высунула голову.
– Стефани, - театрально зашептала она, - что ты там делаешь? Что подумают соседи?
- Не беспокойтесь, миссис Плам, - отозвался Морелли. – Я уже ухожу.
Рекс бегал по колесу, когда я вернулась домой. Я включила свет, и он замер на трассе, черные глазки выпучились, усики задергались от возмущения, что ночь вдруг исчезла.
Я скинула башмаки по дороге на кухню, закинув сумку на стойку, и нажала кнопку PLAY на автоответчике.
Там было только одно сообщение. Газарра позвонил в конце рабочей смены и сообщил мне, что никто о Морелли много не знает. Только то, что он работал над каким-то крупным делом, и что это связано с расследованием случая Манкузо-Бьюза.
Я нажала на кнопку и перезвонила Морелли.
Он ответил, слегка запыхавшись, после шестого гудка. Вероятно, только что добрался до своей квартиры.
Много слов для разговора мне не понадобилось.
– Ничтожество, - в сердцах заявила я.
- Черт возьми, а я гадаю, кто бы это мог быть.
- Ты врал мне. Я это точно знаю. Я чуяла это с самого начала, ты, мелкое ничтожество.
Между нами пролегло молчание, и я осознала, что мои обвинения могут включать в себя слишком большую область, поэтому решила ее сократить, уточняя.
– Я хочу знать об этом крупном тайном расследовании, над которым ты работаешь, и хочу понять, как оно связано с Кенни Манкузо и Муги Бьюзом.
- А, - протянул Морелли. - Это вранье.
- Ну?
- Об этом вранье я ничего не могу тебе сообщить.
Глава 4
Думы о Кенни Манкузо и Джо Морелли не давали мне покоя большую часть ночи. В семь я скатилась с кровати, чувствуя себя развалиной и замарашкой. Я приняла душ, облачилась в джинсы и футболку и сварила целый кофейник кофе.
Моей основной проблемой было то, что я была переполнена идеями насчет Джо Морелли, и с трудом наскребала хотя бы одну на Кенни Манкузо.
Я насыпала в чашку сухих завтраков, наполнила кружку с Утенком Даффи кофе и просмотрела содержимое конверта, который мне дал Спиро. Складские помещения располагались на Роут 1 в районе промышленных комплексов. Фото пропавшего гроба было вырезано из рекламного объявления или брошюры и демонстрировало гроб, который пребывал явно на дне похоронной иерархии. Он был меньше, чем ящик из сосны, лишенный резьбы и скошенных краев, обычно присущих гробам в Бурге. Зачем Спиро купил эти двадцать четыре гроба, было выше моего понимания. В Бурге люди выкладывают денежки на свадьбы и похороны. Быть похороненным в подобном гробу будет позорнее, чем возвестить миру о своем аресте. Даже наша соседка миссис Кьяк, которая жила на пособие и выключала свет каждый вечер в девять часов в целях экономии, припрятала тысячи долларов на свои похороны.
Прикончив сухие завтраки, вымыв чашку и ложку, я налила вторую кружку кофе и наполнила маленькую керамическую миску Рекса колечками с черникой. Рекс высунулся из своей банки из-под супа, подергивая от удовольствия носиком. Он стремительно добежал до миски, набил щеки и помчался назад к банке, где присел на свой задок, дрожа от счастья и радуясь фортуне. Такие уж они, хомяки. Немного нужно, чтобы сделать хомяка счастливым.
Я схватила куртку и большую черную кожаную сумку со всеми моими принадлежностями охотника за головами и направилась к лестнице. Через закрытую дверь мистера Уолески жужжал телевизор, а аромат жареного бекона просачивался в холл из квартиры миссис Каруот. Я в одиночестве покинула здание и на мгновение задержалась, чтобы насладиться бодрящим утренним воздухом. Несколько листиков еще крепко цеплялись за деревья, но по большей части ветви были голые и выглядели паукообразно на фоне яркого неба. У соседнего дома залаяла собака, и хлопнула дверь машины. Мистер Субурбия собрался на работу. А Стефани Плам, экстраординарный охотник за головами, вышла на поиски двадцати четырех гробов.
Движение транспорта в Трентоне выглядит незначительным по сравнению с плаваньем в туннеле Холланд (автомобильный туннель под рекой Гудзон, соединяет Нью-Йорк с Джерси-сити и находится в ведомстве Управления нью-йоркского порта – Прим.пер.) в пятницу в полдень, но все та же заноза в заднице. Я решила сохранить толику здравого смысла, что проявилась этим утром, и оставить безопасную, склонную к театральности, засоренную машинами Гамильтон. Я свернула на Линнерт через два квартала наискучнейшего развлечения в виде езжай-и-стой и проложила путь через запущенный район, который обступал центр города. Потом сделала круг вокруг железнодорожной станции, срезала через административный центр и заехала на Роут 1 через четверть мили, закончив путешествие на Оэтлэнд авеню.
«Складская компания Р энд Джей» занимала на Оэтлэнд пол-акра земли. Уже десять лет назад Оэтлэнд авеню представляла собой суровое исковерканное уродство одноразового имущества. Ее колкая трава была засорена разбитыми бутылками и крышками от емкостей, окурками сигарет с фильтром, использованными презервативами и мусором, гонимым ветром, как трава перекати-поле. Промышленность недавно обнаружила Оэтлэнд, и сейчас чахлый район поддерживался «Типографией Гэнта», «Службой Ремонта Водопроводных Сетей Кноблока» и «Складской компанией Р энд Джей». Колючие газоны отступали перед асфальтовыми парковками, но осколки стекла, крышки от бутылок и различные городские обломки крушения не исчезали, собираясь в канавах и неухоженных углах, куда не ступала нога дворника.