Княжна с сомнением прищурила голубые глаза.
– Еще скажи, что звезды с неба срываете, – недоверчиво проговорила она.
Глеб усмехнулся разбитыми губами и покачал головой:
– Нет. Но на Луне были. И вокруг звезд на железных птицах летали. И на дно морское опускались. И с чудищами морскими воевали.
Наталья засмеялась.
– Смешной ты, колдун!
– Глеб. Зови меня Глеб.
– Ладно. Глеб. Нешто ты думаешь, что я тебе поверю?
– Конечно, поверишь. Скучно тебе, Наталья, в княжьих палатах-то жить.
Улыбка покинула губы княжны.
– О чем ты, чужеземец? – севшим от волнения голосом пробормотала она.
– Отец, Егра, все эти кушанья, приемы иноземных гостей… Все это тебе давно опостылело. Будь твоя воля, оседлала бы ты коня и поехала бы куда глаза глядят.
Брови Натальи дрогнули.
– Откуда знаешь?
– Я же колдун, я все про всех знаю.
Наталья смотрела на Глеба, затаив дыхание. Справившись с волнением, она разомкнула губы и произнесла:
– А далеко ли страна твоя, Глеб-чужеземец?
– Далеко. Дальше, чем ты можешь себе представить. Слушай, Наташ, у тебя за спиной бочка с водой. Может, дашь мне попить?
– Конечно!
Княжна обернулась, взяла маленький медный ковшик, зачерпнула из бочки воду и протянула ковшик Глебу. Глеб потянулся за ковшиком, но вместо этого взял княжну за руку и нежно погладил ее пальцы.
Наталья слегка побледнела.
– Пусти, – тихо попросила она.
Глеб взял ковшик с водой и отпустил ее руку. Княжна с облегчением вздохнула.
– Если все так хорошо, как ты говоришь, чего ж ты к нам пришел? Чего тебе дома не сиделось?
Напившись воды, Глеб вытер рот рукавом куртки и ответил:
– Это слишком долгая история.
– Если еще раз приду – расскажешь?
– Может быть.
Княжна поднялась с лавки.
– Уже уходишь? – с тоской спросил Глеб.
– Да. Мне пора. – Наталья взглянула на осунувшееся лицо Глеба, и брови ее дрогнули. – Подари мне что-нибудь, чужеземец, – попросила она вдруг. – Буду смотреть на подарок и тебя вспоминать. И я тебе тоже что-нибудь подарю, когда в другой раз приду. У нас так принято – если люди хотят… хотят дружить, они обмениваются подарками.
Глеб поразмыслил, затем снял с запястья часы и просунул их сквозь решетку. Наталья взяла часы тонкими пальцами и поднесла их к лицу.
– Мужчины твоего племени носят браслеты? – с удивленной улыбкой спросила она.
– Носят, – кивнул Глеб. – Ты придешь завтра?
– Приду.
Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. Наталья первой отвела взгляд. Щеки ее зарделись. Она повернулась и заспешила к двери, но вдруг остановилась и снова посмотрела на Глеба.
– Не тужи, чужеземец! Все образуется!
Потом одарила Глеба ободряющей улыбкой, повернулась и выскользнула из темницы.
* * *В этот день Глеба били еще два раза, и оба раза – Драный кат. Бил не сильно и просто так, не задавая вопросов, не объясняя причину и ничего не выведывая. Видимо, это было чем-то вроде разминки перед грядущей страшной пыткой, психологической обработкой и обещанием нечеловеческих мук.
Ночью Глеб спал плохо, то и дело просыпался с криком, садился на лавке и лупал глазами в темноту, пока не приходил в себя. Потом снова ложился и снова забывался коротким, тревожным сном.
А утром, когда Глеб сидел с кружкой в руке и пил ржавую воду, к нему пришла Наталья. И Глеб снова рассказывал ей про чудесные вещи. Про океанские лайнеры, скоростные поезда, мобильные телефоны и шикарные автомобили… Наталья слушала все и дивилась.
Просидела она перед клеткой часа полтора, и на исходе этого времени Глеб, неожиданно для себя самого, признался:
– Ты классная девчонка, Наташа. Знаешь… мне кажется, что я в тебя влюбился.
Княжна покраснела, но сделала вид, что ничуть не удивлена подобным заявлением, и лишь весело уточнила:
– Кажется?
– Да, кажется, – кивнул Глеб. – Понимаешь… Я до сих пор ни в кого по-настоящему не влюблялся, поэтому мне трудно понять, настоящая ли это любовь. Но когда я закрываю глаза, я вижу твое лицо. Мне кажется, что это любовь.
Щеки Натальи еще больше зарделись. Она вдруг подалась вперед и взволнованно проговорила:
– Ты тоже мне люб! Люб так сильно, что я хотела бы, чтобы меня заковали вместе с тобой!
Глеб слегка растерялся от такого напора. Потом улыбнулся и невесело проговорил:
– Я бы никогда тебе этого не позволил. Вот если ты попросишь отца отпустить меня…
Он замолчал, внимательно наблюдая за лицом княжны. Меж гибких бровей Натальи пролегла едва заметная поперечная морщинка.
– Это будет трудно, – тихо сказала она. – Советник Егра невзлюбил тебя, а батюшка не слушается никого, кроме Егры. Советник не выпустит тебя из темницы живым.
В горле у Глеба пересохло.
– Что же со мной сделают? – сипло спросил он.
– Егра хочет, чтобы тебя четвертовали, – ответила Наталья так, будто речь шла о совершенно обычных и даже естественных вещах.
Глеб сглотнул слюну:
– Как?
– Сначала тебе отрежут ноги, потом руки, а потом…
– Хватит. – Голос Глеба дрогнул. – Я понял.
Несколько секунд они молчали. Вдруг глаза Натальи вспыхнули, и она возбужденно проговорила:
– Я отравлю Егру!
– Что?
– Отравлю! – с ненавистью повторила Наталья и сжала кулаки. – Я знаю, где достать зелье. Подсыплю зелье ему в кубок с вином! А ежели не выпьет, ударю его в грудь кинжалом! Я сильная, я справлюсь!
Глеб покачал головой:
– Нет, Наташ, ты не должна это делать.
– Почему?
– Если Егра выживет, у тебя будут большие неприятности. К тому же у такого мерзавца, как он, наверняка есть тайные осведомители. Что бы ты ни задумала, он будет знать об этом заранее и найдет способ избежать смерти.
Брови княжны дрогнули.
– Что же нам делать? – растерянно спросила она.
Глеб вздохнул и ответил:
– Не знаю.
Они снова замолчали. Наталья долго размышляла, затем твердо проговорила:
– Я пойду к гадалке.
Глеб пропустил ее реплику мимо ушей. Что сумеет сделать гадалка? Да ничего. Против советника Егры нужна тяжелая артиллерия, и гадалка тут точно не поможет. Однако Глеба тронула готовность Натальи к решительным действиям. Он с нежностью посмотрел на нее и проговорил мягким, благодарным голосом:
– Я не знаю, как я попал в это темное царство, но для меня ты – единственный лучик света. Если б не было тебя, я бы сошел с ума.
Наталья покраснела.
– Наклонись к решетке, – попросила она.
Глеб наклонился. Наталья быстро приблизила свое лицо к железным прутьям решетки и поцеловала его в губы.
– Ты мне люб! – громко прошептала она. – Помни об этом!
Затем вскочила с табурета и быстро порхнула к двери.
* * *Через два часа княжна вернулась. Глаза ее возбужденно блестели, на щеках полыхал румянец. Наталья присела на краешек табурета, облизнула губы кончиком языка и выпалила:
– Я была у гадалки, и она сказала мне, что делать!
Она выпростала из-под платка руку и показала Глебу маленький глиняный кувшинчик.
– Что это? – без особого интереса спросил Глеб.
Наталья покосилась на дверь, чуть придвинулась к решетке и прошептала:
– Ядовитое зелье, которое она мне дала.
Глеб нахмурился.
– Ты все-таки хочешь отравить Егру? – спросил он.
Наталья качнула головой:
– Нет. Это для меня.
На лице Глеба отобразилось недоумение.
– Как для тебя? – растерянно спросил он. – Что-то я не понимаю.
Глаза Натальи странно блеснули. Она решительно и быстро проговорила:
– Я выпью этот яд. Гадалка сказала, что это единственный способ выручить тебя из темницы.
Несколько мгновений Глеб удивленно смотрел на девушку, пытаясь осмыслить ее слова, потом нахмурился и твердо сказал:
– Даже не думай. Твоя гадалка – дура. Если ты выпьешь яд…
– Не бойся! – перебила его Наталья и улыбнулась. – Все будет хорошо!
Она вынула притертую пробочку и быстро поднесла бутылку к губам.
– Нет! – крикнул Глеб и вскочил с лавки. – Не вздумай!
Он попытался просунуть руку между прутьями решетки и вырвать смертоносную бутылочку из пальцев княжны, но Наталья отпрянула и быстро запрокинула голову.
– Ну вот, – с улыбкой сказала она через секунду. – Я выпила зелье. Видишь – это совсем не страшно.
Внезапно княжна побледнела и покачнулась на табурете.
– Что с тобой? – испуганно спросил Глеб. – Тебе плохо?
– Голова кружится, – слабым голосом ответила Наталья. – Я…
Она снова покачнулась.
– Охрана! – закричал Глеб. – Конвой!
Наталья протянула к нему руку. Пальцы их коснулись и переплелись. Она пристально посмотрела Глебу в глаза и тихо проговорила:
– Ты мне люб. Я сделала это ради тебя. Помни об этом.
Глаза Натальи закрылись, и она стала заваливаться на бок. Глеб крепче сжал ее пальцы и закричал что есть мочи:
– Охрана! Кто-нибудь! Княжна умирает!
Дверь распахнулась, и в темницу вошел охоронец Крысун. Увидев, что Глеб сжимает руку Натальи, он выхватил хлыст и, не говоря ни слова, хлестнул им Глеба по лицу. Глеб разжал пальцы и отпрянул, но тут же снова подался вперед и крикнул прямо охоронцу в лицо:
– Вызови лекаря, болван! Быстрее! Княжна выпила какую-то гадость! Бутылочка еще у нее в руках – пусть ее отправят в лабораторию!
Охоронец положил Наталье руку на плечо и заглянул ей в лицо.
– Княжна? – вопросительно окликнул он.
Наталья открыла глаза.
– Я… – Голос Натальи звучал слабо. – Я хочу прилечь, – пролепетала она. – Проводи меня в покои, охоронец.
Крысун помог княжне подняться. Пока она шла к двери, охоронец поддерживал ее под локоть. У двери она на секунду остановилась, повернулась к Глебу и тихо проговорила:
– Помни – ради тебя.
Затем отвернулась и, пошатываясь, вышла из темницы.
Глеб рухнул на покрытый гнилой соломой пол, закрыл лицо ладонями и облегченно вздохнул. Слава богу, все обошлось. Видимо, аптекарша, которая всучила Наталье бутылек с зельем, оказалась обыкновенной шарлатанкой. Господи, как хорошо, что на свете есть шарлатаны!
3Два дня после этого Орлова не трогали. Он просто валялся на своей лавке, ел баланду, которую приносил Крысун, изредка вставал, чтобы пройтись. Потом снова ложился на лавку и спал, а если не спал, то лежал с закрытыми глазами и вздыхал.
Время от времени он пытался разузнать у охоронцев о судьбе Натальи, но те угрюмо отмалчивались.
После долгих размышлений Глеб решил, что с Натальей все в порядке и что отец просто-напросто запретил ей встречаться с узником. Ведь если бы она заболела, Глебу бы уже отрубили голову. Поскольку он до сих пор жив, значит, жива и княжна.
Вступать в разговоры с узниками, заточенными в других клетках, Глеб отказывался. Какой смысл разговаривать с призраками?
В голове у Глеба царила жутковатая пустота. Он был не в состоянии осознать все, что с ним происходит. Там, за стенами темницы, продолжается жизнь. Но что это за жизнь? Какое там время? Что за люди ходят по улицам города?
В конце концов Глеб уставал от этих вопросов, и тогда он представлял себе лицо Натальи – нежное, удивленное, милое. Это лицо было единственной реальностью, в которую он готов был поверить.
Какая же она славная, эта княжна. Жаль только, что княжна. Выдадут ее замуж за лысого идиота Егру, нарожает она ему таких же маленьких лысых идиотов, и если умом не тронется, то превратится в заурядную, толстую и вздорную тетку, обозленную на весь мир.
Размышляя об этом в очередной раз, Глеб вздохнул и хотел встать с лавки, чтобы чуток размять ноги, но в этот миг дверь снова отворилась, и в темницу вошел кат с драной ноздрей.
– Отдохнул? – насмешливо осведомился он.
Глеб почти обрадовался его появлению.
– Наконец-то, – усмехнулся он побелевшими губами. – А я уж думал, что ты про меня забыл.
– Ну, пошли снова в пыточную. Я там для тебя новую дыбку приготовил. На ней вмиг правду защебечешь.
– Сперва скажи мне, что с княжной? – потребовал Глеб. – Она жива?
– Конечно. – Кат прищурился. – А почему ты спрашиваешь?
– Так. Ни почему.
И Глеб облегченно вздохнул.
Растянутое тело было напряжено до предела. Руки и ноги болели от впившихся в кожу веревок. Глеб изо всех сил сцепил зубы, чтобы не застонать.
Кат посмотрел на Глеба и насмешливо сказал:
– Ну?
– Что ну? – угрюмо отозвался Глеб.
– Так чей же ты будешь?
– Что значит «чей»?
– Из какого роду-племени?
– Я русский. А живу в Москве.
Лысый кат усмехнулся, обнажив длинные и желтые, будто у пса, зубы.
– Что рус, сам вижу, – сказал он. – Из какого княжества к нам прибыл?
– Из далекого.
– Как же ты умудрился пешком до нас добраться? Или врал, что лошади нет?
– Не врал. А добрался на поезде.
– Поездил? – Лысый кат прищурил недобрые глаза. – Ехал-таки?
Глеб досадливо дернул щекой.
– Ну да. – Глеб неуклюже дернулся на дыбке и поморщился от боли в руках и ногах. – Послушай… как тебя там… Драный кат… Давай договоримся. У меня в лесу золото зарыто. Ты меня отпустишь, а я тебе золото привезу. Идет?
Кат прищурил левый глаз, усмехнулся:
– Врешь про золото-то?
Глеб отрицательно мотнул головой:
– Не вру. Даже перекреститься готов, если руки развяжешь. Хотя… вы ведь, кажется, не христиане. – Глеб сглотнул слюну. – Ну, так как? – спросил он, с надеждой глядя на ката. – Договоримся?
Кат криво усмехнулся.
– С дыбой договоришься. Она сговорчивее.
Он протянул руку к железной лебедке.
– Стой! – крикнул Глеб, мигом пропотев от ужаса. – Не делай этого! Я… Я колдун! Если ты меня не отпустишь, я нашлю на тебя порчу!
Кат пожал плечами:
– Я с детства порченый. Чего мне бояться? А вот тебя дыба попортит. Так попортит, что мать родная не узнает.
Драный кат взялся за железную ручку лебедки и, с любопытством вглядываясь в искаженное ужасом лицо Глеба, медленно провернул ее вокруг оси.
4Князь Аскольд стоял у кровати дочери и, запустив руку в бороду, хмуро глядел на старика-лекаря. Тот осмотрел лежащую на кровати Наталью, поочередно приподнял ей веки, разомкнул ложечкой рот и взглянул на десны, потом вздохнул и опустил ложечку в бессильном жесте.
Князь Аскольд прищурил морщинистые глаза и глухо спросил:
– Что скажешь, лекарь?
Лекарь повернул к князю сухое смуглое лицо, украшенное жидкой восточной бородкой, и, подслеповато прищурившись, ответил:
– Плохо, княже. Твоя дочь немощна и предсмертна.
Князь Аскольд сжал пальцами бороду.
– Вылечишь?
Лекарь нахмурился и покачал головой:
– Нет.
Князь стиснул зубы так крепко, что они скрипнули.
– Значит, никак? – тихо спросил он.
Лекарь в ответ лишь вздохнул.
– Сколько она еще проживет? – угрюмо спросил князь Аскольд.
– Неделю. Может, чуть больше. – На узком смуглом лбу лекаря прорезались морщины. Он глянул на князя странным взглядом и тихо сказал: – Есть один способ, но понравится ли он тебе?
Князь Аскольд разжал бороду. В глазах его затеплилась надежда.
– Говори, не томи! – потребовал он.
– Позапрошлой зимой в Тумнове захворала дочь купца Жадана. Сильно хворала, душа меж уст в небо истекала и сердце почти не билось. Но пришел с улицы оборванец, вогул-вещун, и принес траву.
– Какой вогул? – нетерпеливо спросил князь Аскольд. – Какую траву?
– Имени у вещуна не было, – ответил лекарь. – А трава эта была принесена из Гиблого места.
Из-за спины князя выступил советник Егра.
– Кто принес? – холодно осведомился он.
Лекарь перевел взгляд на советника и ответил:
– Того не ведаю. Но имя той траве пробуди-трава. Ее сразу можно распознать по яркому лиловому цвету. В Гиблом месте, за брошенным градом Кишенем, есть Пепельное озеро. В нем – остров. А на острове том стоит Погребальный шатер падшего бога, выстроенный из ногтей мертвяков. Пробуди-трава растет рядом с шатром. А охраняет тот шатер страшное чудище, которое пьет воду из родника бессмертия и не может ни сгинуть, ни помереть.
Лекарь замолчал. Князь растерянно посмотрел на Егру.
– Как же нам эту траву раздобыть? Послать в Гиблое место охоронцев?
Егра задумчиво покачал головой:
– Не поедут.
– Заставлю!
Егра переступил с ноги на ногу и поморщился от боли в артритном колене.
– Помнишь, княже, как три года назад дружинники на́большего Жука взбунтовались и подняли на копья воеводу и двух твоих поручиков? Ты тогда сам указ издал, чтобы дружинников и охоронцев в Гиблое место не посылать. С тех пор разъезды катаются повдоль границы, а дальше – ни-ни.
Губы князя Аскольда затряслись. Отчаяние сделало его упрямым и неразумным.
– Я здесь князь, надо будет – другой указ напишу! – жестко сказал он.
– Напишешь, – согласился Егра. – Только для ратников твоих Гиблое место страшнее плахи. Плаха что – взмахнул кат топором, и ты в Райских Кущах. А в Гиблом месте не токмо тело, саму душу потеряешь. Кому охота упырем по лесу бродить или оборотнем по кустам прыгать? – Егра покачал головой. – Нет, княже, тут ни охоронцы, ни ратники не помогут. Тут доброходцы нужны.
Князь Аскольд растерянно взглянул на своего старшего советника.
– Где же мне взять доброходцев этих?
Егра прищурил недобрые глаза и ответил:
– Я знаю где. В подземелье.
– Где?
Глаза Егры сузились, уголки губ дрогнули.
– Снаряди из узников отряд и отправь его в Гиблое место, – посоветовал он.
– Так ведь ты сам давеча сказал, что забоятся они. Душу потерять забоятся.
– А ты набери отряд из иноземцев и странных людей. У них в сердцах веры нет, а значит, и страха поменьше.
– Гм… – Князь пригладил ладонью бороду и задумчиво наморщил лоб. – Думаешь, пойдут?
Егра едва заметно усмехнулся.
– А им либо Гиблое место, либо дыба, – ответил он. – Выбор-то невелик.
– Верно, – кивнул князь. – Так и сделаем. Наберем полонцев и отправим их в Гиблое место. А чтоб не утекли, пошлем с ними ратников. Пусть доведут полонцев до Гиблой чащи и проследят, чтобы те назад не рванули. Верно, Егра?
– Верно, пресветлый княже, – кивнул советник. – Дозволь мне самому отрядик снарядить.