— Ну хорошо. Две женщины были повешены, правильно? Следы верёвки высоко на шее, смещение шейных позвонков, в общем типичное повешение. А насколько известно Лектеру из собственного опыта, одному человеку трудно повесить другого против его воли. Если человек хочет повеситься сам, он может это сделать и на дверной ручке, это просто. Но повесить кого-то невероятно тяжело. Даже если жертва связана, она всегда пытается найти опору ногами. Приставная лестница в таких случаях весьма опасна. Жертва не сможет взобраться на нее с завязанными глазами и уж, конечно, не станет лезть наверх, если увидит там петлю. Так что лучше всего подходят ступеньки между первым и вторым этажом. Тут намного проще. Скажите жертве, что ведете ее наверх, например, в ванную или еще куда-нибудь. Поднимитесь вместе с ней на верхнюю ступеньку, неожиданно накиньте на шею петлю, которая уже привязана к перилам, да и столкните вниз. Самое лучшее место в доме для этого дела. В Калифорнии такое как-то практиковал некто по кличке Дружок. Так что, если бы у Билла не было лестницы, он бы убивал свои жертвы каким-нибудь другим способом. Вот так-то. А теперь продиктуйте мне, как зовут исполняющего обязанности шерифа из Поттера и шефа полицейского управления.
Кларис раскрыла блокнот, и подсвечивая себе фонариком, зачитала фамилии и имена.
— Хорошо, — кивнул Кроуфорд. — И запомните: когда звоните по телефону, старайтесь называть полицейских по имени. Тогда они сразу будут относиться к вам более дружелюбно и обязательно позвонят, если раскопают что-нибудь новое. Кстати, о чем вам говорит этот ожог у нее на голени?
— Смотря когда он получен, до или после смерти.
— А если после?
— Тогда у него есть закрытый грузовик, фургон или другая длинная машина.
— Почему?
— Потому что ожог на задней поверхности голени.
Они остановились на углу Десятой улицы и Пенсильвания-авеню перед новым зданием управления ФБР. Никто из жителей города никогда не предполагал, что это и есть резиденция самого Дж. Эдгара Гувера.
— Джефф, я выйду прямо здесь, — обратился Кроуфорд к водителю. — Не нужно заезжать в подземный гараж. Оставайся в машине, только не глуши мотор. Пойдемте, Старлинг.
Девушка вышла из машины и подождала, пока Кроуфорд вытащит из багажника факс и дипломат.
— Он вез тело в чем-то большом, так, что оно лежало сзади в полный рост, — продолжала Кларис. — Только так задняя поверхность голени могла соприкасаться с полом над тем местом, где был глушитель. Если бы машина была такой, как, например, эта, тело лежало бы на боку, свернутое калачиком и…
— Все правильно, я тоже так думаю, — оборвал ее Кроуфорд. — Старлинг, когда я сказал исполняющему обязанности шерифа, что мы должны поговорить без вас, вы обиделись?
Кларис была рада, что Кроуфорд вывел ее из машины, чтобы разобраться один на один, без посторонних.
— Конечно, — кивнула она.
— Это был всего лишь предлог, нужно было сбить с него спесь и немного обломать.
— Я понимаю.
— Хорошо. — Кроуфорд подхватил дипломат и повернулся, чтобы уйти.
Но Кларис не хотела, чтобы этот разговор закончился на такой ноте.
— Это очень важно, мистер Кроуфорд.
Он обернулся и внимательно посмотрел на девушку.
— Эти полицейские знают вас, — сказала Кларис. — И всегда стараются вести себя так же, как вы.
Теперь она сказала все, что хотела.
Кроуфорд на секунду задумался, словно тщательно взвешивая свой ответ.
— Правильно замечено Старлинг. Я обращу на это внимание. А сейчас займитесь коконом.
— Слушаюсь, сэр.
Она посмотрела ему вслед. Начинающий стареть человек, нагруженный багажом, уставший после полета, с перепачканными речным песком рукавами.
Она чувствовала, что готова сделать для него все, что угодно и в этом был великий талант Кроуфорда.
Глава 14
Национальный музей естественной истории «Смитсониан» был уже закрыт, но Кроуфорд позвонил в дирекцию и, когда Кларис подъехала к музею, у входа со стороны Конститъюшн-авеню её уже ждал охранник.
В закрытом музее царил полумрак и тишина. Свет с потолка падал лишь на лицо стоящей в холле колоссальной фигуры Бога Южных морей.
Охранник оказался огромным негром в элегантной униформе. Когда они поднимались на лифте и он поднял лицо к свету, Кларис вдруг подумала, что он и сам похож на Бога Южных морей. Странная фантазия.
Двумя уровнями выше гигантского чучела слона располагались закрытые для публики отделы антропологии и энтомологии. Антропологи называли этаж четвертым. Энтомологи утверждали, что он третий. Некоторые ученые из Академии сельского хозяйства заявляли, что уже проверяли, и этаж оказался шестым. Каждое направление естественных наук имело в этом старинном здании свой отдел, включающий экспозицию, архивы и множество различных подразделений.
Вместе с охранником Старлинг прошла в полутемный лабиринт коридоров с развешанными на стенах экспонатами антропологических находок. Лишь крошечные таблички указывали на их названия.
— Тысячи людей в этих витринах, — кивнул охранник. — Знаете, сколько здесь экспонатов? Более сорока тысяч.
Идя по коридору, он освещал фонариком номера кабинетов и висящие на стенах стеклянные коробки. Наконец, окаменевшие кости и растрескавшиеся черепа закончились, они прошли раздел «Человек» и окунулись в царство насекомых. Здесь на стенах красовались большие металлические коробки, выкрашенные в бледно-зеленый цвет.
— Тридцать миллионов насекомых — да еще целая армия пауков, — снова подал голос охранник. — Кстати, не следует мешать пауков с насекомыми. Тот, кто их изучает, за такие слова вам глаза выцарапает. Ну, вот мы и пришли. Вон тот кабинет, где горит свет. Только не пытайтесь выйти отсюда самостоятельно. Если они не проводят вас к выходу, позвоните мне вот по этому телефону, это комната охранников. Я приду и покажу вам дорогу. — Он вручил ей карточку с телефоном и удалился.
Кларис стояла в самом сердце этомологического отдела, в галерее, расположенной намного выше огромного чучела слона. Прямо перед ней была открытая дверь ярко освещенного кабинета.
— Время, Пилч! — вдруг раздался из кабинета громкий голос. — Давай, ходи. Время!
Старлинг остановилась на пороге. Внутри за большим лабораторным столом двое мужчин играли в шахматы. Обоим было около тридцати. Один — худой брюнет, другой — толстый коротышка с огненно-рыжими волосами. Оба с головой ушли в игру, и если даже заметили Кларис, то не обратили на нее никакого внимания.
По доске полз огромный жук-носорог.
— Время, Роден, — выкрикнул брюнет, когда жук дополз до края доски.
Коротышка сделал ход слоном и быстро развернул жука. Несчастное насекомое покорно поползло в другую сторону.
— А если жук свалится с доски, где-нибудь посередине, это тоже будет означать, что время вышло? — подала голос Кларис.
— Само собой, — кивнул коротышка, не поднимая головы. — Конечно, вышло. Мы и пытаемся запускать его так, чтобы он не прополз всю доску. А вы вообще-то кто такая?
— Я привезла образец, о котором вам звонил следователь по особо важным делам Кроуфорд.
— Что-то мы даже не услышали вашей сирены, — ухмыльнулся толстяк. — Вообще-то мы торчим здесь, чтобы опознать для ФБР какое-то насекомое. Мы ведь занимаемся только насекомыми. Никто не предупреждал нас ни о каком образце. Может, вашему следователю Кроуфорду лучше обратиться со своим образцом к доктору? Время, Пилч!
— Мне, конечно жаль, что я отвлекла вас от игры, — ответила Кларис. — Я бы с удовольствием обратилась к вам в ваше рабочее время, но дело очень срочное, так что давайте займемся им сейчас. Время, Пилч.
Брюнет оторвал взгляд от доски и посмотрел на прислонившуюся к дверному косяку Кларис. Затем сунул жука в коробку с кусочками гнилого дерева, накрыл сверху листом салата, закрыл крышку и встал. Он оказался довольно высоким.
— Меня зовут Нобл Пилчер, — представился он. — А это Альберт Роден. Вам нужно определить название насекомого? Рады помочь. — У него было чуть длинноватое, дружелюбное лицо, только посаженные слишком близко темные глаза чуть косили. — А вы…
— Кларис Старлинг, — представилась девушка.
— Ну, давайте посмотрим, что там у вас. — Пилчер поднёс баночку с насекомым поближе к свету.
Роден вышел из-за стола и подошел к коллеге.
— Где вы его откопали? — улыбнулся он. — Пристрелили из своего пистолета? А мамашу его случайно не видели?
Кларис вдруг с ужасом подумала, что он сейчас может якобы случайно задеть баночку локтем и с такой же ухмылкой наблюдать, как она упадет на пол и разобьется вдребезги.
— Тихо, — цыкнул Пилчер. — Расскажите, где вы его нашли. Может, он был к чему-то прикреплен? Ну, к ветке или к листу? Или лежал в земле?
— Тихо, — цыкнул Пилчер. — Расскажите, где вы его нашли. Может, он был к чему-то прикреплен? Ну, к ветке или к листу? Или лежал в земле?
— Я вижу, вам никто ничего не говорил, — вздохнула Кларис.
— Директор музея попросил нас остаться и опознать насекомое для ФБР, — пожал плечами Пилчер.
— Приказал, — поправил Роден. — Приказал, а не попросил.
— Мы часто делаем такое для таможни или министерства сельского хозяйства, — сказал Пилчер.
— Но не в час же ночи, — проворчал Роден.
— Мне нужно рассказать вам кое-что, имеющее отношение к уголовному преступлению, — посерьезнела Кларис. — Мне разрешили сделать это, если вы пообещаете не разглашать полученных сведений до тех пор, пока дело не будет раскрыто. Это очень важно. От этого зависят человеческие жизни. Доктор Роден, можете вы отбросить шутки и дать мне слово, что будете молчать?
— Я не доктор. Мне нужно что-то подписать?
— Нет, если я могу положиться на ваше слово, то нужно будет только расписаться за образец, если вам понадобится на какое-то время оставить его у себя.
— Конечно, я вам помогу. На меня можно положиться.
— Доктор Пилчер?
— Это правда, — кивнул брюнет. — На него можно положиться.
— А на вас?
— Я никому ничего не скажу.
— Пилчер тоже пока еще не доктор, — усмехнулся толстяк. — У нас с ним одинаковая степень. Но вы заметили, как он скромно промолчал, когда вы его так назвали? Ну да ладно. Расскажите нам все подробно. Может статься, что то, что не важно для вас, окажется ценной информацией для специалиста.
— Это насекомое нашли в горле убитой женщины, за мягким небом. Я не знаю, как оно туда попало. Ее тело обнаружили в реке Элк в Западной Вирджинии всего через несколько дней после убийства.
— Это Буйвол-Билл, я слышал по радио, — воскликнул Роден.
— Надеюсь, по радио ничего не говорили о насекомом? — вскинула брови Кларис.
— Нет, но говорили о реке Элк. Вы что, только что приехали оттуда? Поэтому и пришли сюда так поздно?
— Да.
— Вы наверное устали, хотите кофе? — засуетился Роден.
— Нет, спасибо.
— Воды?
— Нет.
— Может, кока-колы?
— Не стоит. Нам нужно узнать, где была похищена эта женщина и где ее убили. Быть может, у этого насекомого есть какое-то определенное, ограниченное место или область распространения, или оно откладывает личинки только на определенных видах деревьев — короче, нужно выяснить, откуда это насекомое. Я прошу вас хранить молчание, потому что если преступник засунул его туда умышленно, то только он знает этот факт, и мы будем использовать его, чтобы не поддаваться на его уловки, и сэкономим время. Он убил уже по меньшей мере шесть человек. Так что время не терпит.
— Думаете, пока мы тут разглядываем эту букашку, он как раз в эту минуту может выбирать себе новую жертву? — спросил Роден и уставился на Кларис расширенными глазами.
— Не знаю, — пожала плечами Кларис. — Не знаю. Но он постарается сделать это как можно быстрее.
— Значит, и мы будем работать как можно быстрее, — заверил Пилчер. — Не волнуйтесь, мы хорошо разбираемся во всех этих козявках. Лучших специалистов вам не найти.
Он достал пинцет, вытащил из банки кокон, и положив его на белый лист бумаги, поднес к свету. Роден подал лупу.
Длинный кокон был похож на мумию. Полупрозрачная оболочка очерчивала контуры насекомого подобно древнеегипетскому саркофагу. Плотно прижатые тончайшие нити повторяли каждую выпуклость или изгиб. Можно было разглядеть даже глаза на крошечной голове.
— Ну, во-первых, можно сказать, что это не та букашка, которые обычно кусают нас на улице, — начал Пилчер. — И в воде она могла оказаться только случайно. Извините, я не знаю, насколько вы знакомы с насекомыми и что хотите от нас услышать.
— Я не знаю о них ровным счетом ничего. И хочу, чтобы вы рассказали все.
— Хорошо. Это куколка, незрелое насекомое в коконе-оболочке, которая защищает его от внешних воздействий, пока оно не превратиться из личинки во взрослую особь.
— Крылатая, Пилч? — Роден наморщил нос, чтобы чуть-чуть приподнять очки.
— Да, похоже. Хочешь полистать книжку по незрелым насекомым? Давай. Итак, это куколка крупного насекомого. Большинство высокоразвитых видов насекомых проходят стадию куколки. Многие проводят так зиму.
— Пилч, ты давай смотри, а я покопаюсь в книге, — поделил обязанности Роден.
— Ладно. — Пилч положил кокон под микроскоп и сгорбившись, припал глазом к окуляру. — Значит, идем дальше. В дорсоцефальной области дыхательные органы четко не обозначены, дыхальца на мезотораксе и брюшной полости, давай начнем с этого.
— Угу, — буркнул Роден, листая страницы справочника. — Функционирующие мандибулы?
— Нет.
— Парная верхняя челюсть?
— Да.
— Щупальца?
— Примыкают к мезальной грани крыльев. Две пары крыльев, внутренняя пара полностью скрыта. Снаружи только три остроконечных брюшных сегмента. Я бы сказал, это отряд лепидоптеров.
— Тут тоже так сказано, — кивнул Роден.
— Это отряд, в который входят бабочки, моль и мотыльки, — пояснил Пилчер. — Охватывает большую территорию.
— Сложно сказать что-то определенное, не видя крыльев, — пожал плечами Роден. — Пойду схожу за справочниками. Надеюсь, успеете перемыть мне все косточки, пока меня не будет.
— Само собой, — улыбнулся Пилчер. — Роден хороший парень, — сказал он Кларис, когда товарищ вышел из кабинета.
— Я тоже так думаю.
— Серьезно? — рассмеялся Пилчер. — Мы вместе учились в университете, работали и старались заполучить любой вид стипендии, какой только можно. Он получил свою, когда ему пришлось черт знает сколько сидеть в угольном руднике и ждать распада протонов. Слишком долго находился в темноте. Вообще-то он ничего. Только не упоминайте при нем про распад протонов.
— Постараюсь избегать.
Пилчер подался вперед.
— Отряд лепидоптеров очень большой. Где-то тридцать тысяч бабочек и около ста тысяч мотыльков. Я бы, конечно, лучше вынул ее из кокона. Наверное, так и придется сделать, чтобы сказать что-то более определенное.
— Хорошо. Сможете сделать так, чтобы не повредить насекомое?
— Постараюсь. Только потребуется немного времени.
Пилчер нашел в коконе крошечную трещину, расширил ее и вытащил насекомое. Сморщенные крылья, казалось, были склеены. Развернуть их было так же сложно, как расплести и смотать в клубок тонкую паутину.
Вернулся Роден с охапкой книг.
— Готов? — спросил Пилчер. — Выключите, пожалуйста, свет, мисс Старлинг.
Кларис подошла к стене, подождала, пока Пилчер включит ручку-фонарик, и погасила свет.
Он отступил от стола и осветил насекомое. Глаза бабочки сверкнули, отразив слабый луч фонарика.
— Ночная, — задумчиво пробормотал Роден.
— Скорее всего, — кивнул Пилчер. — Но какая? Включите, пожалуйста, свет. Это ноктуид, мисс Старлинг. Сколько известно ноктуидов, Роден?
— Две с половиной тысячи и… описаны две с половиной тысячи.
— Немного поменьше, мой дорогой. Ладно, пусть тебе будет стыдно.
Рыжая голова Родена склонилась над микроскопом.
— Теперь придется подробно изучить его кожицу, чтобы сузить круг хотя бы до вида, — пояснил Пилчер. — Роден у нас мастер в этом деле.
Кларис заметила, что постепенно комната словно окунулась в атмосферу доброжелательности.
Прошло несколько минут.
— EREBUS ODORA, — провозгласил, наконец, Роден.
— Поехали посмотрим, — кивнул Пилчер.
Взяв с собой насекомое, они спустились на лифте вниз, на уровень, расположенный сразу над чучелом огромного слона. Затем прошли в большой четырехугольный зал, заполненный бледно-зелеными коробками и тоже разделенный на два уровня, чтобы обеспечить побольше места для насекомых «Смитсониана». Они двинулись в отдел «Центральная и Южная Америка» и отыскали полки с табличкой «Ночные бабочки». Пилчер полистал блокнот и остановился у громадной коробки на нижней полке металлического стеллажа.
— Тут нужно аккуратно, — пробормотал он, выдвинув тяжелую дверцу и осторожно прислонив ее к стене. — Уронишь такую штуку на ногу — и будь здоров, пару недель в больнице обеспечено.
Он пробежал пальцами по ящикам, и отыскав нужный, вытащил его наружу.
Внутри Кларис увидела крошечные законсервированные яйца, заспиртованных гусениц, пустой кокон, очень похожий на тот, который она принесла с собой, и наконец, взрослое насекомое — большую черно-коричневую бабочку с размахом крыльев около пятнадцати сантиметров и тонкими усиками.
— EREBUS ODORA, — объявил Пилчер. — «Черная ведьма».
Роден уже листал справочник.
— Тропический вид, осенью иногда долетающий до Канады, — прочел он. — Личинка питается листьями акации и других подобных деревьев. Родина — Вест-Индия и юг США, на Гавайях считается паразитом.