Инспектор направилась прямо в первую, но оказалось, что она не готова к тому, что ожидало ее внутри, и к тому впечатлению, которое на нее произведет скелет, лежащий в канаве. Она видела множество мест преступления и наблюдала тела в различных стадиях разложения, но здесь перед ней оказались просто кости. Когда на костях присутствуют остатки человеческой ткани, то кажется, что их еще можно вернуть семье для захоронения и оплакивания. А вот голые кости были лишены всякой индивидуальности – они напоминали собой фундамент здания без самой постройки, которая и делала его уникальным. Ким совершенно не понравилось то, что ей пришлось увидеть.
Кроме того, она была также сильно шокирована тем крохотным объемом, который занимал скелет.
– И что, никакой одежды? – спросила Стоун у археолога-криминалиста, который оказался рядом.
– Доброе утро, инспектор, – произнесла Черис Хьюз.
Черт возьми, вечно она забывает поздороваться!
– Отвечая на ваш вопрос, хочу сказать, что это не значит, что на жертве не было никакой одежды. Все дело в том, что у разных тканей разные периоды деградации и разложения. Все зависит от того, как долго они находятся в земле. Хлопок исчезнет лет через десять, а вот шерсть будет сохраняться многие десятилетия, – Черис повернулась к инспектору лицом. – Я не была уверена, что вы вернетесь.
Они отошли в сторону, чтобы не мешать технику фотографировать скелет со всех возможных ракурсов. Рядом с костями лежал маркер желтого цвета.
– Вчера у нас так и не было времени поболтать, – заметила Ким.
Хьюз убрала выбившуюся прядь волос за ухо.
– На меня вы не произвели впечатления болтушки, ну да ладно… Мне двадцать девять лет, я не замужем, детей нет. Любимый цвет – желтый. Обожаю чипсы со вкусом цыпленка и в свободное от вязания время являюсь членом Территориальной армии[35], – Черис помолчала. – Про вязание я, естественно, наврала.
– Все это здорово, но меня не это интересует.
– Тогда задавайте вопросы, инспектор.
– Насколько вы пригодны для этой работы? – спросила Ким, не моргнув глазом.
Ее собеседница попыталась скрыть улыбку, но ее выдали блеснувшие глаза.
– Я защитила диплом по археологии в Оксфорде восемь лет назад. После этого четыре года проработала в разных археологических экспедициях, в основном в Западной Африке. Вернулась домой, получила второе образование криминалиста и вот уже два года пытаюсь самоутвердиться в мире, в котором доминируют мужчины. Вам ведь это знакомо, детектив-инспектор, не так ли?
Стоун громко рассмеялась и протянула руку.
– Рада, что вы с нами.
– Благодарю. Теперь, когда мы очистили кости, я жду антрополога, чтобы обсудить с ним вопрос выемки. Мне надо быть уверенной что мы не только не захватим лишнего, но и не оставим ничего важного.
Ким посмотрела на криминалиста ничего не понимающими глазами.
– Ой, простите, но нам надо быть очень осторожными в этом смысле. Второй раз повторить этого мы уже не сможем.
Инспектор все еще ничего не понимала. На какой-то момент Черис задумалась.
– Ну, хорошо. Представьте себе землю в виде кирпичной стены. Каждый слой кирпича соответствует определенному временному периоду. Если мы захватим слишком много почвы, то рискуем задеть временной слой, относящийся к периоду, предшествовавшему убийству, а это может дать нам ложную информацию.
Стоун кивком дала понять, что все поняла.
– Когда кости будут вынуты, мы начнем просеивать почву в поисках улик, – продолжила Хьюз.
– Инспектор, я хотел бы вас кое с кем познакомить, – услышала Ким знакомый голос Китса, своего любимого патологоанатома. – Инспектор-детектив Ким Стоун, позвольте представить вам доктора Дэниела Бэйта. Он антрополог-криминалист из Данди и будет работать здесь и в моей лаборатории, пока это преступление не будет раскрыто.
Мужчина, протянувший ей руку, был на два дюйма выше Ким, и у него была фигура атлета. Лицо с сильным подбородком обрамляли черные волосы, а неожиданно зеленые глаза составляли странный контраст со смуглой кожей.
Все трое – Ким, Черис и вновь прибывший – представились друг другу. Рукопожатие у Дэниела оказалось твердым и теплым.
Он немедленно двинулся вдоль раскопа, и у Ким появилась возможность понаблюдать за ним со стороны. Доктор Бэйт был совсем не похож на ученого. Скорее, ему подошла бы работа на свежем воздухе, требующая большой физической силы. Одежда, состоящая из джинсов и свитера, тоже не прибавляла ему солидности.
– Итак, – произнес Китс, – теперь у нас здесь присутствуют три самых главных человека, которые дойдут до самой сути этого преступления. Один из них найдет улики, второй их объяснит, а третий сложит их все вместе и назовет имя убийцы.
Стоун не обратила на это выступление никакого внимания и остановилась возле Бэйта.
– Можете что-нибудь сказать после первичного осмотра? – поинтересовалась она.
– Да. Я могу подтвердить со стопроцентной уверенностью, что в канаве лежат кости, – ответил ее новый знакомый, потирая подбородок.
– Это я и сама вижу, доктор Бэйт, – вздохнула Ким.
– Как я понимаю, вы ждете каких-то немедленных откровений, но я еще не дотрагивался до костей, а без этого я не могу высказывать никаких предположений.
– Это, что, твой родственник? – повернулась Ким к Китсу.
– Я знал, что вы двое понравитесь друг другу, – рассмеялся тот.
– Не могу поверить, что вам нечего сказать… – Стоун вновь посмотрела на Дэниела.
– Ну, хорошо. Этот несчастный находится здесь никак ни менее пяти лет. Тело нормального взрослого полностью разлагается за период от десяти до двенадцати лет, а подростки разлагаются в два раза быстрее. Первая стадия разложения называется автолизис – имеется в виду разрушение ткани энзимами, которые появляются в мертвом теле. Вторая стадия – гниение, когда мягкие ткани уничтожаются присутствующими микроорганизмами. В этом случае они постепенно превращаются в жидкость и газ.
– Вас, наверное, часто приглашают с выступлениями на вечеринки, док? – спросила Ким.
Мужчина расхохотался.
– Прошу прощения, инспектор, но я совсем недавно вернулся из учреждения в Ноксвилле, штат Кентукки, где от тел избавляются всеми возможными способами, для того чтобы определить…
– Пол? – задала Стоун следующий вопрос.
– Только после того, как угостите меня обедом, инспектор.
– Совсем не смешно. Что, даже предположить не можете?
Бэйт покачал головой. Ким закатила глаза.
– Только не надо мне говорить, что у вас не было времени поработать с телом в лаборатории! – воскликнула она.
– Боюсь, что и это ничего не изменит. Если мы говорим о подростке, то изменения костей, связанные с половым созреванием, еще не произошли. Если же нашей жертве от шестнадцати до восемнадцати, то у нас может появиться шанс определить пол, основываясь на изменении пелвиса[36]. Но если жертва моложе, то мало кто из специалистов рискнет назвать пол по костям еще не сформировавшегося человека.
– Значит ли это, что существуют другие способы?
– Есть технологии, которые позволяют выделить Х- или Y-хромосомы из ДНК, полученной из зубной ткани. Но это и дорого, и очень долго. Вообще, гораздо проще определить возраст подростка, чем его пол. Для этого мы можем исследовать рост и развитие костей, зубов и то, насколько заросли роднички на черепе. Приблизительный возраст я смогу сообщить вам сегодня попозже.
– Ну, а если навскидку?
Бэйт посмотрел на женщину. В его глазах появились упрямство и вызов.
– Назовите мне дату, время и место ареста убийцы.
– Это будет профессор Плам, и мы арестуем его в библиотеке, в четверг, восемнадцатого, в одиннадцать часов утра, – ничуть ни смутившись, ответила Ким. – Да, и вот еще что, хоть вы и не спрашивали: в руках у него будет свечка.
– Я ученый, так что не умею гадать.
– Но вы же можете сделать какие-то выводы из…
– Китс! – крикнул Дэниел поверх головы Стоун. – Прошу вас прекратить этот допрос, пока я не признался в похищении Линдберга[37].
Ким понравился его шотландский акцент, который перекрывал заполнявший палатку акцент Черной Страны. Если она прикроет глаза, то он будет звучать, почти как Шон Коннери[38]. Почти.
– Говорил же я, что вы сразу полюбите друг друга, – заметил Китс с ухмылкой. – Дэниел, только что привезли коробки.
Инспектору пришлось отодвинуться от края канавы, так как в палатку вошли техники с чистыми пластиковыми коробками в руках. Женщина уже совсем запуталась, кто к какой команде принадлежит, и была рада, что на месте преступления останется Доусон, а не она.
Если ей придется пообщаться с этим тормозом в образе врача еще хоть немножко, то здесь может произойти второе убийство.
– Завела себе нового друга? – поинтересовался Брайант.
– Ага. Он такой затейник! – усмехнулась Стоун.
– Настоящий ученый?
– Ну да, я ему так и сказала.
– Готов поспорить, что ему это понравилось.
– Вот этого я так и не поняла.
Брайант слегка закашлялся.
– Тебе, шеф, всегда было сложно разбираться в эмоциональных реакциях других людей на вашу персону, да?
– Брайант, пошел в ж…
– Нет-нет-нет! – раздался крик доктора Бэйта, и он спустился в раскоп. Его голос был громким, и в нем слышалась привычка командовать. Все замерли.
Дэниел опустился на колени рядом с мужчиной, который работал с черепом. Черис присоединилась к ним и устроилась рядом.
Все молчали, пока двое ученых о чем-то переговаривались. Наконец, доктор повернулся и посмотрел прямо на Ким.
– Инспектор, у меня, кажется, есть, что вам сказать.
Женщина подошла поближе и затаила дыхание, а потом спрыгнула в раскоп и встала рядом с ним.
– Говорите.
– Вы видите вот эти кости?
Ким кивнула.
– Затылочная кость примыкает к шее, которая состоит из семи позвонков. Сверху вниз это С-один – первый позвонок, затем идет С-два, второй, и так далее до С-семь, последнего.
Палец Дэниела двигался по шее, показывая на шейные позвонки, и Стоун заметила, что между третьим и четвертым было ясно видно свободное пространство. Инстинктивно она подняла правую руку и пощупала свою шею. Как, черт возьми, он умудрился заметить это с такого расстояния?
– Так поясните же для непонятливых, док! – воскликнула инспектор.
– Могу сказать вам, что ваша жертва, без всякого сомнения, была обезглавлена, бедняжка, – объявил Бэйт.
Глава 26
– Пошли Брайант. Нам пора, – сказала Ким, вылезая из ямы.
Она взглянула на «Тойоту» – пикап и методом исключения определила, что эта машина принадлежит доктору Дэниелу Бэйту. Корпус над ободом запасного колеса был сильно помят, а весь автомобиль покрывал толстый слой грязи.
– Боже, а это еще что такое?! – воскликнула Ким, отпрыгивая назад.
– Э-э-э-э, вообще-то, это называется собакой, шеф, – сообщил ей Брайант.
Стоун нагнулась ближе и вгляделась в мохнатую морду, которая, в свою очередь, смотрела на нее через заднее пассажирское боковое стекло.
– Брайант, мне это только кажется, или… – нахмурилась Ким.
– Нет, шеф, не кажется. У нее действительно только один глаз.
– Инспектор, прекратите дразнить мою собаку, – сказал Дэниел Бэйт, подходя ближе. – Уверяю вас, что она ничего не знает.
– Вот видишь, Брайант, собаки – всегда точная копия своих хозяев, – повернулась Стоун к сержанту.
– Знаете, инспектор, после того, как меня сегодня разбудили в четыре утра и после того, как мне пришлось провести за рулем три с половиной часа, мне трудно назвать вас подарком на день рождения.
– Она, что, слепая? – спросила Ким, когда он открыл дверь машины. Собака выпрыгнула на улицу и уселась на землю. Доктор Бэйт пристегнул поводок к ее красному ошейнику и покачал головой.
– Она все прекрасно видит правым глазом.
Стоун решила, что эта собака – белая немецкая овчарка. Она сделала шаг вперед, и дотронулась рукой до ее носа.
– А она не кусается?
– Только если речь идет о чересчур заносчивых детективах.
Ким еще раз закатила глаза и погладила собаку по голове. Ее шкура была мягкой и теплой.
Стоун запуталась. Если Бэйт ехал на машине, то ему должно было понадобиться значительно больше, чем три часа, чтобы проделать 350 миль от Данди…
– А что она здесь делает? – Инспектор вновь повернулась к Бэйту.
– После завершения предыдущего дела мы решили отдохнуть несколько дней. И как раз изучали площадки для скалолазания в Чеддере, когда мне позвонил босс. Я оказался ближе всех к вашему городу.
В голосе Дэниела не было никакого недовольства – он просто как бы подтверждал то, что такие звонки были частью его работы.
Ким почувствовала, как нос собаки тычется ей в правую руку, которой она прекратила гладить ее голову.
– Вы только посмотрите, инспектор, – сказал доктор Бэйт с лукавым блеском в глазах. – Наконец-то на площадке появилось хоть одно живое существо, которому вы нравитесь.
Стоун уже собралась было послать его на три буквы, но в это время зазвонил ее телефон. Она нажала кнопку, а Дэниел развернулся и пошел вместе с собакой к верхнему краю участка.
– Что случилось, Стейс?
– А вы где?
– Собираемся уезжать с раскопок. А в чем дело?
– А скажите, вы смотрите сейчас на верхний или на нижний край участка?
– Что?
– Мне удалось разыскать Уильяма Пейна, одного из ночных охранников.
– Давай адрес.
– Посмотрите на подножие холма. Там вы увидите семь домов, стоящих в ряд. Так вот, его дом прямиком в самом центре. Все пространство перед ним и позади него покрыто каменными плитами.
– А это-то ты откуда знаешь? – Ким уже спускалась по холму.
– Карты «Гугл», командир.
Стоун покачала головой и разъединилась. Иногда Стейси выводила ее из себя.
– И куда же мы все-таки идем? – поинтересовался Брайант.
– Поговорить с нашим первым свидетелем.
– Здесь? – уточнил сержант, когда Ким открыла калитку, доходившую ей до груди. Передний двор был весь покрыт устрашающего вида серыми каменными плитами. Дорожка начиналась прямо у калитки и шла под уклон до самой входной двери.
Полицейские постучали дважды. Дверь открыл высокий мужчина с абсолютно белой копной волос на голове.
– Уильям Пейн? – обратилась к нему Стоун.
Мужчина кивнул.
– Мы можем войти? – спросил Брайант, демонстрируя свой полицейский значок.
Хозяин дома нахмурился и не сделал никакой попытки отойти в сторону.
– Я ничего не понимаю. Вчера у нас уже был полицейский, и он записал все подробности.
Прежде чем заговорить, Ким посмотрела на Брайанта.
– Мистер Пейн, мы пришли в связи с расследованием, которое ведется в отношении Крествуда. И я сюда никого не посылала.
На лице мужчины появилось понимание.
– Ну конечно, прошу вас, заходите.
Он отошел в сторону, и Стоун окинула его оценивающим взглядом. Из-за цвета волос он казался старше, чем был на самом деле. Создавалось впечатление, что в этом человеке идут два независимых друг от друга процесса старения. По его лицу можно было решить, что ему где-то между сорока и сорока пятью.
– Только прошу вас, потише. У меня дочь спит, – попросил Уильям.
У него был приятный низкий голос, в котором начисто отсутствовал акцент жителя этих мест.
– Проходите, – прошептал он.
Затем хозяин провел полицейских в помещение, которое занимало весь этаж дома. В первой половине этого помещения располагалась гостиная, а за ней был виден обеденный стол со стульями, который стоял возле большого окна, выходившего из патио во внутренний дворик.
Идеально выложенная каменными плитами, его поверхность не оставляла никакого места для травы или кустов. Внезапно Ким услышала шум за спиной. Это были какие-то ритмичные глухие звуки, и оказалось, что они шли от прибора, который выглядел, как аппарат искусственной вентиляции легких. К аппарату была подсоединена девочка, которой Стоун дала бы на вид лет пятнадцать. Ее кресло на колесиках было хитроумным изобретением, к которому была присоединена еще и капельница.
К левому подлокотнику кресла была привязана красная кнопка экстренного вызова, напрямую связанная со службой «скорой помощи», какие обычно использовали обездвиженные пациенты. Инспектор поняла, что если бы кнопка висела у девочки на шее, то от нее было бы мало толку, поэтому ее и поместили менее чем в дюйме от ее левой руки.
Фланелевая пижама больной была украшена изображениями Бетти Буп[39], но они не могли скрыть атрофию тела, которое прикрывала одежда.
– Это моя дочь Люси, – сказал Уильям Пейн из-за спины Ким, затем наклонился вперед и с нежностью убрал за ухо девочки выбившуюся прядь волос. – Прошу вас, присаживайтесь, – сказал он, провожая нежданных гостей к невысокому столику. Фоном звучала негромкая музыка Джереми Кайла. – Могу я предложить вам по чашечке кофе?
Оба детектива согласно кивнули, и Пейн вышел на кухню, которая по размерам больше напоминала коробку и находилась рядом с гостиной.
Прежде чем принести кофе, хозяин дома поставил на стол три металлические подставки, на которых затем поместились три фарфоровые кружки. Запах кофе был просто восхитителен, и Ким мгновенно отпила глоточек.
– «Колумбийское золото»? – спросила она.
– Это мой единственный недостаток, инспектор, – улыбнулся мужчина. – Я не пью и не курю. У меня нет спортивной машины, и я не охочусь за женщинами. А вот без хорошего кофе я не могу жить.
Стоун кивнула и сделала еще один глоток. Брайант же выпил свою порцию с таким видом, как будто его напоили растворимым «Теско»[40].