Он подарил мне долгий поцелуй и продолжил:
– Джэйлбет отдала тебе пахлаву?
– Да, но не думай, что этот сон сойдет тебе с рук.
Он снова поцеловал меня:
– Уже.
Нам, наконец, удалось оторвать друг от друга наши губы, хотя рука Адриана все еще оставалась на моей талии. Солнечные лучи сверкали в его волосах, а его бледная кожа, которая когда-то казалась чем-то потусторонним и пугающим, теперь выглядела просто потрясающе в моих глазах. Черты его лица решительно ожесточились.
– Готова к встрече с Робин Гудом? – спросил он.
Упоминание о Маркусе мигом отбило все мои плотские желания, и напомнило мне о моем открытии, а также о том, в какой опасной ситуации мы находились. Адриан был мастером отвлекать меня от таких вещей.
– Ты не должен этого делать, – предупредила его я.
– Я уже это делаю, – жизнерадостно проговорил он. – Давай уже покончим с этим.
Отпустив меня, он сфокусировался на пространстве вдали, выражение зеленых глаз становилось сосредоточенным по мере того, как он пытался достучаться до Маркуса в мире снов. Существовала большая вероятность того, что это не сработает. Маркус мог в это время бодрствовать. Или же Адриан знал его недостаточно хорошо. Из всех известных нам пользователей Духа Адриан являлся самым сильным в способности проникать в сны, но иногда некоторые события были неподвластны даже ему.
Прошла почти минута томительного ожидания, когда, наконец, я смогла разглядеть очертания чего-то по ту сторону двора. Медленно начала возникать мужская фигура, и внезапно Маркус оказался здесь, перед нами. Он выглядел, как и всегда, с длинными, до плеч, светлыми волосами и яркой, цвета индиго, татуировкой, перекрывавшей теперь уже едва заметную Лилию алхимиков. Весь его вид говорил о недоумении, и я его понимала. Когда Адриан призвал меня в первый раз, я думала, что вижу обычный сон, но затем, шаг за шагом, во мне родилось чувство неправильности происходящего.
– Рада снова тебя видеть, Маркус, – произнесла я.
Он нахмурился и осмотрел свои руки, прикасаясь к ним и ожидая, что не почувствует ничего:
– Это реально?
– Достаточно реально, – ответил Адриан.
– Этот сон вызван духом, – объяснила я.
Маркус недоверчиво замер, затем в его глазах мелькнуло удивление:
– Надо же. – Он огляделся. – Что это за место?
– Малибу, – ответила я, чем удивила его еще больше. – А ты сейчас где? В Мексике?
Он пристально оглядел здания вокруг нас.
– Да, но мы скоро возвращаемся. Амелия и Уэйд получили свои татуировки, а еще мне шепнули о мятежниках, ожидающих меня в Аризоне. Мы просто ждем одного парня, который поможет нам перебраться через границу. Возвращаться назад всегда труднее.
Маркус числился в черном списке алхимиков. Каждый, кто вырвался из их цепкой хватки, считался достаточно плохим, чтобы начать вербовать на свою сторону других. Учитывая связи, которыми алхимики обладали, он должен быть очень осмотрительным в передвижении, особенно в местах с повышенной охраной, таких, как граница. Произошедшее с ним тогда явственно свидетельствовало о том, что это далеко не светский визит.
– Что случилось? Ты в порядке? – он выглядел так, словно ожидал услышать обратное. Несмотря на свою чудаковатость, он вполне обоснованно хотел, чтобы я держалась ото всех этих дел как можно дальше.
– На удивление, да. У меня есть кое-что, что может тебе помочь, – я выдержала эффектную паузу, в точности как в его пьесах. – Кажется, я могу сделать чернила, чтобы запечатать татуировки.
У него отвисла челюсть:
– Это... этого не может быть.
Адриан усмехнулся:
– Да ну? Она проникла в их супер–охраняемую крепость и вышла на тебя. Думаешь, она не сможет повторить то, что сделал какой-то парень, которого ты невесть откуда взял?
Маркус не нашел, что ответить, и снова впился в меня пристальным взглядом:
– У тебя есть синие чернила?
– Вообще-то нет. Никак не могу найти минерал, который, я уверена, вы используете, но, думаю, я знаю, что еще можно взять для этой цели.
– Ты «думаешь» – повторил он.
– Не минерал имеет значение. Ну, может, совсем чуть–чуть. Процесс создания чернил – вот в чем суть, и я знаю, как это сделать.
Это было не совсем так. Я понимала принцип, но у меня не было возможности проверить его на деле. Я надеялась, что Маркус не будет настаивать на деталях, потому что я не была уверена в том, где могу оступиться, используя магию, в то время как у него был целый набор хитроумных приспособлений,
Несколько минут он обдумывал услышанное, затем выдавил печальную улыбку:
– Если кто-нибудь и справится с этим, то это будешь ты.
– Только подумай, что это значит, – проговорила я, довольная своим прогрессом. – Если мы пустим чернила в массовое производство, ты сможешь собрать больше людей. И тебе не придется постоянно ездить туда–сюда. Ты сэкономишь уйму времени и сможешь сделать еще больше.
Адриан, тщательно соблюдавший дистанцию, засмеялся:
– Я не думаю, что Маркус возражает против поездок. Пляжи и маргарита, да?
Маркус сердито взглянул на него:
– Это далеко не все. И вообще, кто бы говорил.
Пространство между ними внезапно наполнилось враждебным напряжением. У них, фактически, уже случалась одна драка после того недоразумения, когда Маркус случайно ударил меня. У Адриана тогда не очень хорошо получилось, и, хотя он признал, что это было ошибкой, я знала, что он тяжело это воспринял.
– Соберитесь вы оба, – одернула я их. – У нас нет на это времени.
Их взгляды еще впивались друг в друга несколько мучительных секунд, но потом Маркус повернулся ко мне, разжимая руки, которые, как я не заметила, были сжаты в кулаки.
– Так когда ты узнаешь, сможешь ли ты это сделать?
Хороший вопрос. Я многое узнала в своем ограниченном исследовании, но мне все еще нужно было выяснить пару деталей. К тому же, мне бы не помешало побольше времени вдали от Зои, чтобы работать. Хотя я все еще могла утверждать, что работаю над проектами мисс Тервиллигер, я знала, что Зоя начинает думать, что мои отлучки стали слишком частыми. Может, у нее и не было тайных подозрений, но всегда был шанс, что она возьмет и скажет нашему отцу, что я сосредоточена на своей поддельной учебе больше, чем на настоящем задании.
– Через неделю. Может, две, – сказала я с большей уверенностью, чем чувствовала на самом деле.
Маркус нахмурился, затем коротко кивнул:
– Я думаю, мы вернемся примерно в то же время. Мне нужно больше информации от моего связного. Ты можешь проверить на следующей неделе и дать мне знать, как идут дела?
Я колебалась:
– Было бы лучше, если бы ты смог позвонить...
– Без проблем, – сказал Адриан, игнорируя мой острый взгляд. – Как только ты будешь спать в это время и не будешь слишком занят на вечеринках на океанских виллах.
Он, как и я, прекрасно знал, что Маркус вынужден останавливаться в лачугах.
– Отлично, – сказала я. – Будем на связи.
Адриан принял это как прощание и отправил Маркуса обратно.
– Всегда рад.
– Ты не должен был этого делать... Но, да, спасибо тебе. Это очень помогло, – призналась я.
Снова наедине Адриан заключил меня в объятья:
– Все для тебя, Сейдж. Приходи завтра, и будем считать, что должок оплачен.
Волна дрожи прошла сквозь меня, от его предложения и от того, как его руки скользили по моему бедру и играли с концом моей рубашки. В таких снах все реально. Очень реально.
– Я не могу, – призналась я. – Это время мне нужно, чтобы получить некоторую помощь от мисс Тервиллигер.
Разочарование в его глазах промелькнуло так быстро, что я почти поверила, что мне показалось. Самодовольная улыбка, которую он нацепил, показывала, что все в этом мире идет как надо. Так уж он устроен, и поэтому очень немногие знали о внутреннем беспорядке, царившем в нем.
– Ну, тогда предположим, что у тебя будет больше времени, чтобы пофантазировать обо мне, – заявил он. – Потому что именно это ты тайно делаешь вместо того, чтобы работать.
– Конечно! – засмеялась я. После долгого прощального поцелуя я, наконец, погрузилась в сон, в настоящий сон.
Когда на следующий день я появилась на занятии мисс Тервиллигер, она уже ждала меня с пальто и ключами:
– Сначала заедем в кофейню «Спенсер», – устало произнесла она. – Это один из тех дней.
– У нас нет на это времени, – запротестовала я. Тем более визиты в мою любимую кофейню стали теперь для меня невыносимыми.
– Мы можем поговорить по пути, – сказала она
Как только мы отъехали, она заговорила, начиная объяснять мне прагматические аспекты заклинаний и управления элементами:
– Это очень запутанное искусство – работать с ними в их истинной форме, – сказала она. – Это одновременно очень просто и невозможно сложно.
Это звучало так, будто она описывала мои отношения с Адрианом.
Это звучало так, будто она описывала мои отношения с Адрианом.
Когда мы пришли в Спенсер, я надеялась увидеть моего друга Трея Джареза, работающего за кассой. Но спустя несколько секунд я вспомнила, что сейчас еще учебное время и не все могут освобождаться рано, как я. Между Адрианом и Зоей у меня не было времени поговорить с ним. В этом семестре было новое расписание, поэтому мы не пересекались на занятиях. Я не знала, хорошо это или плохо – избегать его. У Трея много проблем в жизни, которые повлияли и на мою, потому что он был рожден в семье Охотников на вампиров.
Называя себя Воинами света, они утверждали, что их внимание сосредоточено на уничтожении стригоев, но так же, как алхимики, воины не любили, как мороев, так и дампиров. Трей в настоящее время находился в натянутых отношениях с воинами, после того, как он случайно помог мне нарушить сумасшедший ритуал убийства. Какое-то время изгнание волновало его особенно из-за давления своего отца. Потом кое-что изменилось.
Трей влюбился в Ангелину.
Несмотря на все те диковинные вещи, которые происходили с ней. Это заставило меня удивиться. Драма достигла необычайных размеров, потому что технически в то время она встречалась с Эдди, который начал встречаться с ней, поняв, что его любовь к Джилл была бесполезна и что он никогда не будет достоин ее. Отношения Эдди и Ангелины внезапно прервались, когда мы узнали, что ее дополнительные занятия с Треем имели совершенно иной характер.
Встречаться с человеком не считалось таким странным для Ангелины, выросшей с Хранителями. Трей принял это болезненнее, поняв, как много из принципов Воинов он нарушает, плюс он чувствовал себя виноватым из-за Эдди. Я была уверена: Трей все еще питал к ней чувства. Что касается Ангелины, было трудно сказать. Как и Джилл, она, казалось, присоединилась к фан–клубу Нейла. Адриан утверждал, что обе девочки разыгрывают свои чувства к нему, и я даже не могла начать улаживать во все это.
К слову, мыльная опера, которую разыгрывали мои друзья, заставляла мои отношения с Адрианом выглядеть скучными.
Единственным хорошим знаком было то, что все, казалось, находились в зоне ожидания. Принципы Трея заставляли его держаться подальше от Ангелины. Решения Эдди держали его в отстранении от всех, такая же ситуация была у Нейла. И до того момента, пока Нейл предан этому, Ангелине и Джилл было не с чего действовать. Может быть, для всех было бы хорошо иметь такой «счастливый конец», но я лицемерно могла заявить, что моя жизнь становилась намного легче, когда эта драма развивалась медленно.
Трея сегодня не оказалось за прилавком, зато там стоял другой человек, которого я хорошо знала. Его звали Брейден, и в недавнем прошлом мы с ним встречались. Даже в те времена наши отношения казались мне холодными и нереалистичными, а уж теперь, когда у меня был трепетный Адриан, я даже представить себе не могла, как можно было считать то, что между нами было, отношениями. Между нами не было страсти, не было моментов, от которых останавливалось дыхание, и, конечно же, не было прикосновений, заставляющих мою кожу гореть. Оглядываясь назад, я понимаю, что между нами не было ничего, кроме бесплатного кофе и разговоров на тему Римской Империи.
– Привет, Сидни, – сказал он. Мы встречались здесь и раньше, все проходило мило и цивильно, особенно после того, как Трей сказал мне, что у Брейдена появилась новая девушка.
Я улыбнулась:
– Как продвигаются дела?
– Хорошо, хорошо. Только что вышел из класса и узнал, что мой очерк о психосоциальных последствиях ассоциативных экспериментов Павлова выиграл стипендию, – он поднял стакан. – Ванильное латте?
Я печально посмотрела на свою чашку:
– Мятный чай.
– Да-да, – сказала мисс Тервиллигер, заказывая тройной капучино. – Тебе все равно сегодня противопоказан кофеин. – Это правда, ведь в скором времени мне предстояло практиковаться с магией. – Оставайся сильной.
– Она права, – произнес кто-то позади меня. – Ничто так не закаляет характер, как самоконтроль.
Я обернулась, точно не готовая к тому, кто присоединился к нам в очереди.
– Вульф? – ахнула я. – Ты... ты покинул свой дом?
Малахия Вульф, инструктор и хозяин Школы по самозащите, посмотрел на меня с удивлением:
– Конечно. А как ты думала, я покупаю себе еду?
– Я... я не знаю. Я думала, ты заказываешь ее по телефону.
– Некоторую да, – согласился он. – Но мне пришлось прийти сюда собственной персоной, чтобы купить поджаренный французский зерновой кофе. Собаки любят его.
Я обдумывала причины, по которым он мог покинуть свою берлогу, которую он называл домом: посещение местной кофейни вряд ли являлось одной из них. Адриан и я прошли курсы самообороны несколько месяцев назад, и, несмотря на то, как безумно все это было, мы узнали несколько полезных приемов. Сам Вульф выглядел устрашающе, с длинными седыми волосами и повязкой на глазу.
– Хм, – сказала мисс Тервиллигер. – Ты не представишь нас, Сидни?
– Ммм? – я все еще была поражена тем, что Вульф появился в джинсах, а не в своих обычных шортах-бермудах. – А. Это Малахия Вульф. Он учил меня и Адриана боевым искусствам. Вульф, это моя учительница истории – Жаклин Тервиллигер.
– Приятно познакомиться, – сказала она.
Мисс Тервиллигер протянула руку, чтобы пожать его, а вместо этого он чинно поклонился и поцеловал ее руку:
– Нет-нет, поверьте, я рад нашему знакомству в большей мере.
Я ужаснулась, когда она не убрала руку, а он продолжал удерживать ее.
– Ты тоже учитель, да? – спросила она. – Мне показалось, что я почувствовала родственную душу, когда впервые увидела тебя.
Он торжественно кивнул:
– Нет лучше цели, чем воспитание и формирование величия в сознании молодежи.
Я подумала, что это предвзято, учитывая, что, как минимум, пятьдесят процентов его методов преподавания – это радовать нас рассказами о том, как он спасся от пиратов в Новой Зеландии или отбивался от крюк–клыкастых Воронов. (Когда я указала, что такой птицы не существует, он настоял на том, что правительство скрыло информацию о них). Адриан и я пытались собрать воедино временную линию «приключений» Вульфа, потому что мы были уверены: не было никакой возможности, что они могли произойти так, как он утверждал.
– Что привело вас сюда, дамы? – спросил Вульф. Он огляделся. – А где твой парень?
– Кто? О–о, вы имеете ввиду Адриана? – спросила я небрежно. – Он, наверное, еще учится. Он студент отделения искусства в колледже Карлтона.
Вульф изогнул брови:
– Искусство? Я всегда думал, что он немного ненормальный, но я понятия не имел о том, что он так далеко зашел.
– Эй, он очень талантлив! Он получил задание смешанного СМИ–проекта, и сейчас работает над ним.
– Над чем именно? – Вульфа не убедили мои слова.
– Монолит 2001 года как символ эволюции человечества в мире рекламы и СМИ.
Вульф презрительно фыркнул, сообщая мне, что он думает:
– Проклятые идеалистические дети колледжа.
– Это замечательно, – настаивала я.
– Сидни, – сказала мисс Тервиллигер. – Это немного слишком.
Я даже не смогла ответить на её предательские слова. Вульф, однако, не терял времени:
– Ты хочешь посмотреть на искусство? Ты должна пойти взглянуть на эту выставку на верфи Сан–Диего. Они воссоздали сцены битвы гражданской войны только лишь из ножей Боуи.
Я открыла рот, чтобы ответить, но не смогла придумать, что бы такое сказать, и закрыла его.
Глаза мисс Тервиллигер загорелись:
– Это звучит увлекательно.
– Не хотите ли вы посмотреть на это вместе со мной? – спросил он. – Я собираюсь туда снова в эти выходные. В пятый раз.
Когда они обменялись телефонами, я взглянула на Брейдена, наблюдавшим за происходящим, открыв рот и держа наши напитки. По крайней мере, не у одной меня была такая реакция. Я достала телефон Любви и написала Адриану:
«Столкнулась с Вульфом. Он позвал мисс Т. на свидание».
Ответ Адриана был предсказуем: «...».
Затем я решила нанести последний удар: «ОНА СОГЛАСИЛАСЬ».
Адриан оказался не в состоянии написать что-либо, кроме символов: «?!?»
Я всё ещё находилась в состоянии шока, возвращаясь в Амбервуд, что еще и усугубляло мечтательное выражение лица мисс Тервиллигер.
– Мэм, – сказала я наконец. – Как вы думаете, встречаться с таким как он – хорошая идея? По последний подсчетам у него 11 чихуахуа.
– Мисс Мельбурн, – сказала она, возвращаясь к своей старой манере называть меня так.
– Я не критикую ваш сомнительный романтический выбор. Не критикуйте и мой.
Флирт с Вульфом занял много нашего времени сегодня, но, к ее чести, она не потратила понапрасну наши оставшиеся двадцати минут. Мы поставили несколько столов вместе и склонились над одной из книг Инес рядом с маленькой миской грязи. Она указала на диаграмму в книге, на которой была изображена ладонь с четырьмя маленькими скоплениями грязи, выложенными в алмазе.