— Остальные все сошки помельче, — словно прочитав ее мысли, сказала Света. — Так сказать, не самая близкая родня. Витя — двоюродный брат. Вроде бы совсем неплохой человек. Хотя я о нем никогда от Олега Сафроновича не слышала. Это уж Виолетта Викторовна привезла Виктора в наш дом и долго тут объясняла, кем он приходится.
— И ты поняла?
— Я — нет, — откровенно призналась Света. — Я уже на пятой минуте объяснений запуталась во всех этих троюродных тетях, двоюродных дядях и их отпрысках. А уж именами Виолетта так и сыпала! Но другие вроде бы родство Виктора с ними признали. А Маше было ни до чего.
И прожевав последний кусок батона, Света с сожалением оглядела опустевший стол и добавила:
— Но кем бы Виктор Олегу Сафроновичу ни приходился, тоже не совсем понятно, чего он тут второй месяц торчит! На работу ему, что ли, не нужно?
Из дальнейшей беседы со служанкой выяснилось, что смерть хозяина дома произошла полтора месяца назад. И если до сорокового дня Света еще мирилась с нашествием родни, то после этого срока открыто предложила Маше, чтобы та гнала их всех прочь, как говорится, поганой метлой. Но Маша, выпавшая после смерти мужа из окружающей действительности, лишь трясла головой. И ничего не говорила.
— Ну, а эти, видя такое дело, и радехоньки остаться, — вздохнув, произнесла Света. — Витя еще туда-сюда. Вроде бы он архитектор, или писатель, или историк, не знаю. Только не везет ему. Никому его проекты и исследования не нравятся. Вечно без работы сидит. Это я знаю точно. А вот еще парочка — те личности и вовсе подозрительные.
Подозрительными личностями Света именовала супружескую чету — Глеба и Оксану. Оксана приходилась Олегу Сафроновичу племянницей.
— Подожди? — перебила ее Кира. — Выходит, она дочь этого Тимофея?
— Вовсе нет, — покачала головой Света. — У того детей совсем нет. Во всяком случае, он о них никогда не упоминает. Может, где и наплодил. Хотя не представляю, какая женщина от такого гада захочет иметь ребенка. А так он холостяк.
— Хорошо, а кто же тогда Оксана? Племянница — это ведь дочь сестры или брата!
— Был у Олега Сафроновича еще один брат, — сказала Света. — Только тот уже лет двадцать как умер. После него Оксана и осталась. Она у бабушки воспитывалась.
— У Виолетты Викторовны?
— Опять не угадали! — хмыкнула Света. — У другой своей бабушки. По материнской линии. Ха! Стала бы Виолетта кого-то воспитывать, пусть даже и внучку! Ее и на собственных сыновей не хватало. А вы говорите, внучку!
Короче говоря, в этих весьма запутанных родственных отношениях без ста граммов не разберешься. Услышав про сто граммов, Света с готовностью извлекла почему-то из духовки газовой плиты непочатую бутылку джина и предложила от души помянуть Олега Сафроновича еще разок.
— Так сказать, для пущей верности, — произнесла она, — чтобы знать, что хороший человек попадет точно в рай.
Но этому ее благому намерению не суждено было осуществиться. Во всяком случае, не в этот раз.
Потому что, стоило ей потянуться за стаканами, как с улицы раздался шум подъезжающей машины. И сердитые человеческие голоса. Насколько могли слышать подруги, мужские и женские.
— О! — оживилась Света, моментально забыв про выпивку. — Сейчас сами все святое семейство и увидите! Во всей его красе!
Глава шестая
Она угадала. Посмотреть было на что! Вышедшие во двор подруги просто глазам своим не верили. Шедшие впереди всех двое довольно высоких мужчин с длинными руками и такими же длинными голенастыми ногами были с головы до пят вымазаны какой-то зеленовато-коричневой грязью. И вокруг них распространялся такой гнилостный дух, что сразу становилось ясно: купались они не где-нибудь, а в болотной трясине. Издалека мужчины казались однояйцевыми близнецами, выбравшимися из одной пробирки.
— Наверное, эти грязнули и есть Тимофей и Виктор, — прошептала Леся.
— Почему? — удивилась Кира.
— Они же все родственники, — пояснила ей подруга. — А Глеб в этой семье чужой. Он всего лишь муж Оксаны.
Но Леся ошиблась. Один из возглавлявших шествие мужчин действительно оказался Тимофеем, а вот второй, такой же долговязый и тощий, но помоложе лет на десять, был Глебом. Во всяком случае, так к нему обращалась миловидная миниатюрная блондиночка, семенящая на полшага позади мужчин и озабоченно охавшая, когда ее босоножки из золотистой лакированной кожи на высоченных каблуках попадали в очередную ямку.
Одета девушка была своеобразно. То есть для прогулки по центру мегаполиса ее наряд отлично бы подошел. Но здесь, на опушке густого леса, эта снежная блондинка в кремового цвета тунике с золотым поясом в виде сплетенных колец и такими же украшениями на плечах и бедрах казалась чем-то нереальным. Вроде древнегреческой богини, решившей сменить место жительства на Олимпе на более северный регион.
Выражение лица у блондинки было соответствующее ее образу — слегка рассеянное и печальное. Впрочем, увидев на крыльце дома посторонних, она замерла. И забыв про перепачканного тиной, мокрого и грязного мужа, с неожиданным любопытством, жадно уставилась на подруг.
Кира с Лесей уже решили, что сейчас эта небожительница что-то им скажет, но ошиблись.
— Светка! — неожиданно рявкнула из-за ее спины невысокая кряжистая дама весьма преклонного возраста. — Ты кого это в наше отсутствие в дом притащила? Снова твои подружки?
— Да какие подружки? — возмутилась Света. — Я сроду сюда никого не приглашала. Даже если бы и хотела, то как же! Дозовешься, пожалуй, людей в такую-то глухомань! Никто и слышать не хочет, чтобы сюда ехать. Вы вот только примчались, так у вас свой интерес имеется.
— Что-то ты, голубушка, слишком уж, как я погляжу, разболталась, — с раздражением, которое он и не думал скрывать, произнес Тимофей, с отвращением отряхивая с себя болотную тину. — Ты, будь добра, помни свое место!
В ответ Света буркнула что-то невразумительное. Но послушалась. И повернулась, явно собираясь уходить.
— А между прочим, эти девушки вовсе не ко мне приехали! — буркнула она напоследок. — А к вам! Это чтобы вы знали!
— Постой! — едва служанка повернулась, чтобы уйти, остановил ее Тимофей. — Сначала объясни свои слова. Что это за две молодые особы к нам пожаловали?
— Тимоша, я их не знаю, — поспешно произнесла та самая пожилая дама, которая, по всей видимости, и являлась матерью почившего хозяина дома и его брата. — Они не из нашей родни. Совершенно точно!
— Да, мы вам не родня, — подтвердила Кира, в душе тихо радуясь этому обстоятельству. — Мы родня вашей… то есть только я родня вашей Фёкле.
— Чья ты родня?! — изогнула бровь Оксана. — Этой коровы, нашей няньки?
И откинув голову, она звонко и зло расхохоталась.
Кира просверлила ее сердитым взглядом и подумала: да, эти люди ей решительно не нравятся.
Нет, что ни говори, ее Фёкла, конечно, тоже была не подарок. А уж про ее полоумного папашу Бориса, тиранящего жен, дочь и соседей, и вообще говорить не хотелось. Но и к этим незнакомым ей, в сущности, людям Кира воспылала моментальной и чисто инстинктивной неприязнью. Пожалуй, из них всех она бы еще готова была мириться с последним членом стаи — с держащимся позади и молчащим до сих пор Виктором. Но именно по причине того, что он хотя бы молчал.
В общем, прием подругам, даже несмотря на то что их пригласили пройти в дом, где они объяснили, по какой причине прибыли, был оказан самый прохладный. Но на что они, собственно говоря, могли рассчитывать? Ведь на этих людей свалилось за последнее время столько всего и по большей части нехорошего. Чего стоит только похищение маленького мальчика! И обе подруги в этом преступлении тоже были виноваты, пусть даже и косвенно.
— Итак, кто вы такие, девочки? — довольно холодно повторила свой вопрос Виолетта Викторовна после того, как все прошли в дом и подруги проследовали следом за остальными. — Если вы по протекции вашей родственницы Фёклы явились наниматься в прислуги, то нам никто не нужен!
— А уж по протекции этой проходимки и подавно! — заявил Тимофей.
— Почему же! — неожиданно выступила в защиту подруг Оксана. — Мне нужна толковая горничная. Эта Светка ничего не понимает в дорогих тканях и дизайнерских изделиях. Бабушка, ты только представь себе, она вчера испортила мою новую шелковую блузку. А ведь за нее отдано триста долларов!
— Триста? — ахнула Виолетта Викторовна. — Надеюсь, чек у тебя сохранился? Деточка, да мы просто обязаны вычесть эти деньги из жалованья неумехи!
— Похоже, вы не слишком обеспокоены исчезновением вашего внука и его матери! — ехидно произнесла Кира, послушав разговор двух женщин. — Во всяком случае, я вижу, что судьба трехсот долларов и испорченной блузки вас волнует куда больше!
Виолетта Викторовна и Оксана моментально окрысились на нахалку, став удивительно похожими друг на друга.
И уж тут подругам мало не показалось! Ледяным тоном им было сказано, что они не имеют ни малейшего понятия о правилах поведения в приличном доме. И их вынуждены попросить удалиться из этого самого дома.
— Уверена, вы передумаете, как только узнаете, по какому поводу мы явились к вам в дом! — заявила Кира. — Так уж получилось, что я, как вам уже сказано, родная сестра Фёклы. Той девушки, которую ваш сын нанял, чтобы она сидела с младенцем.
Виолетта Викторовна презрительно поджала губы и кивнула.
— Если хочешь знать, я с самого начала предполагала нечто в этом роде, — заявила она. — Едва только тебя увидела. Холопка ты до мозга костей, как и твоя сестра! Что же, это отчасти объясняет твою невоспитанность.
— Мое воспитание тут совершенно ни при чем! — вспыхнула Кира. — Мы с подругой проделали достаточно долгий путь, чтобы разыскать родственников пропавшего младенца. И мы вас все-таки нашли, хотя вы забрались в жуткую глухомань и даже не потрудились сообщить в милицию о том, что у вас в семье похищен ребенок! И вот ваша благодарность!
— О чем ты говоришь? — раздался голос Виктора. — Вы что, видели Илюшу?
Мужчина, наиболее приличный из всей компании, молча сидел в уголке, не привлекая к себе ничьего внимания. Но именно он первым просек, с чем пожаловали к ним подруги.
— Вот именно! — энергично кивнула головой Кира. — Понимаете теперь, о чем речь? Фёкла привезла ко мне домой младенца. И у меня есть все основания думать, что это именно ваш Илюша!
Виолетта Викторовна слабо вскрикнула. И опустилась на стул.
— Витя! О чем она говорит? — драматическим шепотом поинтересовалась она у своего племянника. — Она знает, где Илюша, да?
— Да, — ответила за Виктора Кира. — То есть нет!
— Как вас понять? — теперь удивился и Виктор. — Отвечайте внятно: да или нет?
В его тоне неожиданно проскользнула резкая, даже грубоватая нота. Словно сержант на плацу отдавал распоряжения новобранцам.
— Понимаете, дело в том, что раньше я знала, где находится этот ребенок, — ответила Кира чистосердечно. — Он был у меня дома. А теперь его там нет!
— И куда же он делся? — широко раскрыла свои небесно-голубые глазки Оксана.
Ох, что-то очень уж подозрительно глубокими и голубыми они у нее были! Не бывает таких глаз в природе! Небось контактные линзы нацепила. Ну да. Вон и на белке уже краснота появилась. Аллергия началась. Ничего не поделаешь, за красоту надо платить.
— Ребенка снова украли, — развела руками Кира. — Но мы не виноваты!
— Бабуля! — неожиданно взвизгнула Оксана. — Витя! Что вы с ней разговариваете! Вызывайте милицию! Немедленно!
Виктор сделал несколько нерешительных шагов и замер, когда Кира воскликнула:
— Стойте!
— Да что ты ее слушаешь! — завопила Оксана. — Вы же слышали! Она сама созналась, что ребенок был у нее дома!
— Ну да, был, — подтвердила Кира.
— Вот видите! — исходила воплями Оксана. — Она сестра Фёклы. Это же ясно, что одна сестра Илюшу украла, другая ей всячески помогала и даже предоставляла укрытие! Они обе преступницы! Витя, вызывай милицию!
Виктор наконец проделал оставшееся расстояние до телефона. Но тут вмешалась Леся. И этот недотепа, лишь на мгновение проявивший смекалку, снова замер в нерешительности.
— Милиция уже обо всем знает! — заявила Леся. — Правда, все равно это как-то странно.
— Что тебе странно? — холодно спросила у нее Виолетта Викторовна.
— А то и странно, что питерская милиция в курсе того, что младенец пропал, — в тон ей ответила Леся. — Хотя и не знает, откуда именно он пропал, из какой семьи. А вот ваша родная областная или хотя бы тверская милиция и не догадывается о том, что вашего младенца Илюшу, оказывается, надо искать!
— И почему же, интересно знать, вы до сих пор не заявили о пропаже ребенка? — прищурилась на замерших родственников Кира.
— Может быть, вы и не собирались этого делать, а? — добавил Леся. — Может быть, вас это устраивает?
Родственники молчали. Первой опомнилась Оксана.
— Бабушка, на что они намекают? — подавленным голосом спросила она.
Но Виолетта Викторовна не сочла нужным отвечать ей. Она часто-часто моргала глазами, сильно напоминая ожиревшую испуганную квочку.
— А чего там намекать! — рассердилась Кира.
Она проделала долгую дорогу. Устала, переволновалась. А тут их же еще и обвиняют бог знает в чем.
— У вас у самих рыльце в пушку! — закричала Кира. — Оба прямых наследника пропали. Мать и сын! А не заявляете вы об этом двойном исчезновении в милицию, потому что вам оно только на руку!
Как ни странно, на этот раз ни Оксана, ни Виолетта Викторовна, ни Виктор не возразили. Все трое казались изрядно смущенными. И старательно отводили глаза, избегая смотреть даже друг на друга. Но внезапно позади Киры раздался мужской голос:
— Уверяю вас, вы ошибаетесь!
Голос звучал очень уверенно и спокойно. И тем не менее Кира вздрогнула, как от удара. Оглянувшись, она увидела позади себя мужа Оксаны — Глеба. Он уже успел принять душ и полностью отмылся от болотной жижи. И сейчас выглядел очень даже привлекательно.
Высокий. И совсем даже не такой тощий, как показалось девушкам вначале. Темные густые волосы были еще влажными и блестели. Глеб расчесывал их на прямой пробор, и они, разделяясь, падали у него до плеч. У него был слегка вздернутый, но при этом очень породистый нос и брови, которые разлетались к вискам. А вот глаза были светло-карими с каким-то зеленоватым оттенком.
Глеб накинул на себя свежую рубашку, но не застегнул ее. И можно было видеть, как на его гладкой смуглой груди сверкают капельки воды. У подруг даже дыхание перехватило от этого зрелища. Надо же, какой красавчик! И сексуальность из него буквально так и прет из всех пор!
И как это они не разглядели этакой красоты и мужественности, пусть даже и под толстым слоем болотной грязи?
— Глеб! — кинулась к нему Оксана, и чары развеялись.
Ну, и что с того, что Глеб потрясающе хорош собой? Все равно, он принадлежит вот этой женщине. А на чужой каравай рот подруги разевать не привыкли.
— Глеб! — продолжала рыдать Оксана. — Они говорят…
— Я слышал, — мягко привлек к себе жену Глеб. — Я все слышал, котенок. Не плачь!
И посмотрев на подруг, он снова повторил:
— Вы не правы, обвиняя родственников моей жены. Все мы просто очень растеряны от того, что произошло.
— Могли бы уж сообразить, что если ребенка украли, то надо прежде всего заявить об этом в милицию! — буркнула Леся. — Нельзя же растеряться настолько!
— Так в том-то и дело! — воскликнула Оксана. — Мы ведь не знали этого точно!
— Как не знали? — опешила Кира.
— Могу объяснить, — подтвердил Глеб. — Чтобы у вас не возникло на наш счет ненужных и к тому же совершенно необоснованных подозрений.
А дело, по словам Глеба, обстояло следующим образом. Позавчера вечером Маша проявляла несвойственную ей странную активность. Хотя после смерти мужа впала в полубезумное состояние, но она всегда была тихой, словно ушедшей в свои мысли.
Казалось, что она даже не осознавала до конца, кто она такая и что с ней случилось. Даже вид ее ребенка не будил в ней никаких чувств.
— Она была словно живой манекен!
— Говорили ей, что надо сесть, она садилась, — добавил Виктор. — Ставили перед ней еду и давали в руки вилку или ложку, она ела, не задумываясь, что делает.
— Но от нее самой не исходило никакой инициативы, — заключил Тимофей.
И тем не менее родственники не решились отдать женщину в психиатрическую клинику, как им советовали врачи.
— А что за диагноз ей поставили? — спросила Леся.
Диагноз показался подругам совсем не страшным. Но каким-то очень уж расплывчатым.
Тяжелое нервное расстройство, вызванное смертью мужа.
Однако более точно врачи диагностировать состояние пациентки в домашних условиях отказывались. И в общем, все их рекомендации сводились к тому, что Маше необходим покой. А время все лечит. В общем-то, Машины родственники и сами склонялись к той же мысли. И поэтому Маша физически оставалась в своем доме. Хотя, где витали ее мысли, сказать было сложно, если вообще возможно.
— Но позавчера вечером она словно взбесилась, — сказала Оксана. — В нее словно дьявол вселился. Носилась по дому. То есть не носилась, но хотя бы двигалась, и очень быстро.
— Обычно-то она сидела или лежала там, где ее оставили, — сказал Глеб. — Не предпринимая никаких попыток что-то сделать.
— Да, а тут она начала напоминать нам прежнюю Машу, — всхлипнула Виолетта Викторовна. — Мы даже обрадовались. Подумали, что Машенька приходит в себя.
— Кто же знал, что все так страшно закончится, — произнес Тимофей, который к этому времени уже тоже отмылся и присоединился ко всем остальным.