— Вот даже как? — посерела лицом женщина. — Но я тут точно ни при чем. Честное слово! Этот мужчина мне совсем не знаком!
— Какой мужчина? — насторожились подруги.
— Понимаете, он ведь сначала ко мне подошел, — сказала воспитательница. — Только я отказалась. Сразу почувствовала, что тут что-то не то.
И помолчав, воспитательница торжественно добавила:
— И ведь права оказалась! Польстись бы я на его деньги и что? Огребла бы еще неприятностей по полной программе! Если с ребенком такая катавасия случилась, то его родители разбираться не станут, кто там виноват. Снимут голову, и все дела.
— О чем вы говорите? — удивились подруги.
— Объясните! — потребовала у воспитательницы Кира.
— Мы не понимаем, — добавила Леся.
Та не стала спорить. Видимо, ужасная кончина Фёклы и судьба украденного ребенка взволновали ее. И вот что она рассказала.
В тот самый день, когда Фёкла неожиданно для всех написала заявление о внеочередном отпуске по семейным обстоятельствам, в детский садик наведался незнакомый мужчина. Ему требовалась хорошая няня для ребенка. Причем срочно. И с выездом за город.
— Дом у него там был, так я поняла, — объяснила подругам воспитательница. — Хороший дом. Он сказал, что у меня будет отдельная комната, рядом с детской. Горячая вода, телевизор, телефон и все городские удобства тоже в доме.
Кроме того, незнакомец посулил воспитательнице крайне щедрую оплату ее услуг. И именно этот факт да еще странный бегающий взгляд мужчины насторожили ее.
— Вроде бы на словах все звучало привлекательно и даже более того, — сказала она подругам. — А только не легла у меня душа к этому делу. И потел он еще так неприятно. Все время вытирал пот со лба. Хотя в тот день совсем и не жарко было. А уж ветер дул — любой пот высушит. Я еще тогда подумала, странный какой-то тип. Больной, похоже. Тощий и бледный к тому же.
— А кем он приходился ребенку? — спросила у нее Леся. — Отцом?
— Нет, — покачала головой воспитательница. — Я так поняла, что это был его родственник. Не отец он — это точно.
— А где были родители?
— Вроде бы, как он рассказывал, отец у бедного ребенка погиб, — ответила женщина. — А мать с тех пор находилась в шоковом состоянии. И позаботиться о своем младенце тоже не могла. Поэтому им так срочно и понадобилась няня.
— Вот оно что, — пробормотала Кира, которой эта история казалась все более и более загадочной и пугающей. — Еще и отец погиб. Ну и что дальше?
— А что дальше? — пожала плечами воспитательница. — Я этому мужчине отказала. Но предложила ему у других наших воспитательниц или нянечек поспрашивать. Он и пошел с ними разговаривать. А еще час спустя Фёкла надумала в отпуск проситься за свой счет.
— Так вы думаете?..
— И думать тут нечего! — отрезала женщина. — Как пить дать, она на его предложение согласилась. Она мне еще утром плакалась, что денег совсем нет. Даже колготки купить не на что. А тут вдруг в отпуск засобиралась! Да еще за свой счет!
Подруги переглянулись. Так, похоже, младенец или по крайней мере его родня на горизонте нарисовались. Оставалось только понять, где находится этот дом, куда приглашал родственник малыша сначала воспитательницу, а потом и нянечку Фёклу.
— Вот точно не знаю! — развела руками воспитательница. — Он что-то говорил про Горелиху. Но Горелиха, я точно знаю, это довольно большой поселок. Вряд ли там в самой Горелихе не нашлось бы женщины, согласной присмотреть за ребенком.
— Может быть, по какой-то причине они не хотели брать в дом соседку, — сказала Кира.
Воспитательница пожала плечами и добавила: вроде бы тот загородный дом находился не в самом поселке, а где-то неподалеку.
— Потому что до Горелихи, я совершенно точно знаю, автобус ходит, — добавила она. — Да и электричкой добраться в поселок можно без труда. А этот мужчина мне сказал, что если я соглашусь, то он за мной на машине заедет. Без машины, дескать, к ним добраться практически невозможно. Если только я не захочу пешком несколько километров топать по лесу.
Больше она ничего к своему рассказу прибавить не смогла. Но подруги покинули детский садик с чувством, что они находятся на верном пути.
— Богатый дом и ребенок наполовину сирота, — сказала Леся. — Все сходится! Отец погиб, мать в беспамятстве. И тут твоя Фёкла. Украла она того ребенка. Как пить дать, украла! Никто и не спохватился.
— Но зачем? — беспомощно развела руками Кира. — Зачем она пошла на такой риск?
— Да какой риск? — возмутилась Леся. — Небось этот родственник привез няньку и свалил по своим делам. А Фёкла вдвоем с беспомощной женщиной осталась в пустом доме.
— Но как она оттуда выбралась?
Этого Леся не знала, но полагала, что это уже детали. И уточнить их вполне можно на месте.
— На каком месте? — заволновалась Кира.
— Как? — удивилась подруга. — Разве мы не едем в эту Горелиху?
— А мы едем?
— Конечно, едем! — заявила Леся. — Должны же мы выяснить до конца, что случилось.
— Должны, — машинально подтвердила Кира.
— А того ребенка, которого притащила к тебе домой Фёкла, судя по всему, похитили откуда-то из окрестностей этой Горелихи! — сказала Леся. — И я сильно сомневаюсь, чтобы там поблизости была целая куча богатых уединенных домов.
— Ну да, — поразмыслив, признала Кира. — Тверская область — не из самых богатых регионов нашей страны.
— Вот-вот! — кивнула в ответ Леся. — Так что наверняка местные жители подскажут нам, в каком направлении искать этот богатый дом.
Таким образом, в поисках родни пропавшего ребенка и мотива совершенного Фёклой преступления под вечер подруги оказались в Горелихе.
Глава пятая
Вопреки уверениям воспитательницы детского садика Горелиха оказалась совсем небольшим поселком. Конечно, автобус сюда ходил, но, как выяснилось, всего два раза в сутки. Четко по расписанию. Рано утром и поздно вечером. Чтобы сюда добраться, подруги воспользовались электричкой. Но и они курсировали по линии с большим разрывом во времени. И далеко не всякая останавливалась на маленькой станции, где даже не было билетной кассы.
— Что-то мне кажется, увязнем мы в этом деле совсем не на сутки, — мрачно произнесла Леся, когда они сошли с электрички и топали вдоль железнодорожных путей по узенькой тропинке мимо каких-то сомнительно пахнущих сараев.
Выйдя из вагона, они оказались на одной из тех площадей, которые в большинстве пригородных поселков похожи как близнецы: несколько заколоченных ларьков, штук пять отечественных «железных лошадок», дожидающихся своих хозяев и уже обильно припорошенных пылью. Неприхотливые тополя в сторонке. Вот и весь пейзаж.
Солнце было еще высоко. Но в воздухе уже чувствовалась какая-то усталость, говорящая, что день идет к концу. Лица у встречающихся людей были сонно-умиротворенными. Похоже, жители Горелихи работой себя не изнуряли.
Домишки вокруг стояли изрядно покосившиеся и нуждавшиеся в покраске и ремонте. Но об этом никто не заботился. Их хозяева предпочитали проводить свой досуг в философском созерцании и беседах.
— Вон магазин! — указала рукой Кира на приземистое одноэтажное строение с побеленными известкой стенами и порядком облупившейся вывеской.
— И что тебе там надо? — удивилась Леся. — Я есть не хочу. Тем более в таком месте.
— Этот магазин — центр местной светской жизни! — со знанием дела произнесла Кира. — Если уж там никто не скажет, где находится нужный нам дом, то, значит, никто о нем не знает.
И подруги направились к магазинчику. Там оказалось на удивление много народу. Мужики покупали водку, женщины хлеб. И те и другие выглядели одинаково довольными судьбой. Чтобы завязать знакомство, Кира купила изрядно запылившуюся на витрине коробку конфет, чем вызвала явное недоумение в рядах покупателей.
Продавщица, которая явно не чаяла избавиться от дорогущей коробки, онемела от восторга. Покупателям было скучно, и они исходили любопытством, сверля приезжих девиц внимательными взглядами. Момент был самый что ни на есть подходящий для завязывания новых знакомств.
— Мы тут один дом ищем, — произнесла Кира.
Люди молчали.
— Угощайтесь! — сказала Кира, раскрывая упаковку на коробке и с сомнением разглядывая побелевшие от времени шоколадные конфеты.
Но жителей Горелихи внешний вид конфет отнюдь не смутил. И не думая стесняться, они быстро расхватали конфеты. Мужики, видимо, брали себе на закуску. Женщины как гостинец ребятишкам. Во всяком случае, есть их прямо сейчас никто не спешил. После того как коробка совершенно опустела, продавщица первой нарушила молчание.
— Какой дом-то вам нужен? — спросила она и бодро закинула в рот конфету, показывая, насколько отличается от местного «бомонда».
— Понимаете, мы и сами не знаем, — призналась Кира. — Но он расположен где-то неподалеку. И живут там люди весьма обеспеченные.
— С младенцем! — пискнула Леся.
— А в доме есть телефон, горячая вода и туалет, — продолжила Кира.
— У нас в поселке такого дома точно нет! — решительно покачала головой продавщица, и стоящие возле нее женщины согласно зашумели.
— Он не в самом поселке! — произнесла Кира. — Но где-то неподалеку!
— И неподалеку такого нет! — заявила ей продавщица. — Уж я бы слышала, коли бы такое диво тут объявилось!
— Но он должен быть тут! — воскликнула Леся. — Им нянька для ребенка была нужна. Мы точно знаем!
— А кто там живет? — спросила у них одна из женщин. — Имена знаете?
— Нет, — покачали головами подруги. — Но знаем хозяина. Или родственника хозяев. Хорошо одет, но выглядит болезненным. Бледный, сильно потеет.
— И руки трясутся, словно с похмелюги? — раздался из задних рядов мужской голос.
Подруги с интересом посмотрели туда. Там стоял тщедушный мужичонка. По сути дела, в данный момент он был единственным представителем мужской половины человечества в магазинчике. Остальные мужики, похватав конфетки и прихватив водку, испарились во вполне предсказуемом направлении. Трубы у них горели. И слушать про какой-то дом с отхожим местом и его хозяев интереса у них не было. А этот вот остался. За одно это ему можно было поставить плюсик.
— Точно, — кивнула Кира, припомнив рассказ воспитательницы из детского садика, где работала Фёкла. — Руки трясутся.
— Ну да! — радостно закивал головой мужичок. — Я еще так и подумал: ну прямо как с похмелья мужик. Бледный, испарина и озноб его колотит!
— Так вы его видели? — воскликнула Леся. — Знаете, где живет?
— Не, — помотал головой мужичок. — Этого не знаю!
— Но вы же его видели!
— Видел! Но не знаю.
— И кто он такой?
— Да не знаю я!
Подруги растерялись. Видя такое дело, продавщица сочла за необходимость вмешаться.
— Михалыч, ты того… давай говори, — грозно подбоченясь, произнесла она. — Не томи, если чего знаешь, одним словом!
— Так это же, — вроде бы растерялся Михалыч, — я же с ним выпивши разговаривал. А тверезый я и не вспомню, о чем.
— Вот оно что! — хмыкнула продавщица. — Пьяница! Лишь бы глазелки залить!
— Зря ты так, Настасья! — укоризненно заметил ей пьянчужка. — Я же не всегда пьяный. А сегодня ведь девушкам и самим надо, чтобы я выпил.
— Вы ему бутылку купите, — подсказала продавщица слегка опешившим подругам.
— Я тогда, честное слово, в один момент все вам вспомню! — подтвердил Михалыч.
Вот оно что! Бутылку ему надо!
Подруги тут же купили какую-то сивуху, которую им сунула продавщица. И потащили млеющего от предвкушения Михалыча к выходу. Вожделенную бутылку водки он прижимал к себе. Маленький раскладной пластиковый стаканчик, из которого раньше в санаториях отдыхающие пили минеральную воду, а потом убирали его в специальную круглую коробочку, нашелся в кармане у деревенского пьянчужки. Может быть, это были воспоминания о временах далекой молодости, когда он был еще не совсем опустившимся типом и даже принимал санаторно-курортные процедуры по профсоюзной путевке.
Михалыч привел подруг на берег небольшого, заросшего камышом пруда и устроился прямо на травке.
— А вы чего же? — выжидательно посмотрел он на них. — Присоединяйтесь! У меня и закуска есть.
И он в самом деле вытащил из кармана пучок довольно старой на вид редиски и несколько стрелок слегка помятого и пожелтевшего лука.
— Я не буду! — поспешно отказалась Леся. — Гастрит у меня! Пить не могу.
— А у меня печень! — добавила Кира. — Мы с вами так посидим. За компанию.
Михалыч с явным сожалением посмотрел на них. Но в правдивости самостоятельно поставленных подругами самим себе диагнозов не усомнился ни на миг. У него в голове просто не укладывалось, как это добровольно можно отказаться от выпивки.
— Такие молодые и уже больные! — заключил он, искренне пожалев девушек, и опрокинул в рот стакан теплой водки, закусив его жесткой редиской.
Девушек передернуло. Но Михалычу, кажется, не показалось, что его угощению чего-то не хватает. Он вовсю наслаждался жизнью. Глаза его заблестели. И он разговорился.
— Хорошо! — протянул он. — Спасибо вам, девчата! Уважили.
И выпив второй стаканчик, сказал:
— Уж я вам про того мужика как есть все расскажу!
Подруги даже шеи вытянули от нетерпения и принялись слушать. Рассказ Михалыча в целом сводился к следующему. Около двух недель назад по улице Горелихи промчалась шикарная машина. Михалыч, который сидел на лавочке и мучился хроническим безденежьем, которое в то утро усугублялось жестоким похмельем, с невольным интересом посмотрел ей вслед.
Таких машин в их поселке ни у кого отродясь не было. И быть не могло. Все имеющиеся в распоряжении соседей машины Михалыч мог пересчитать по пальцам. Это однозначно был кто-то приезжий. И Михалыч своим исстрадавшимся нутром почуял, что здесь можно будет разжиться денежками. И точно! Машина остановилась и медленно сдала назад, к Михалычу.
По утрам в Горелихе на улицах бывало безлюдно. Бабы возились в огородах или со скотиной. А мужики — кто работал на небольшом лесоперерабатывающем комбинате, который был практически единственным источником живых денег в Горелихе, а кто отсыпался после вчерашнего. Так что Михалыч сидел на улице один. И без труда смекнул, что водитель машины направляется к нему.
— Иди сюда! — раздался из машины голос, и Михалыч со стоном поднялся со своей лавочки.
В другой раз он бы ни за что не встал. Но тут он чуял деньги. А деньги в его представлении быстро менялись на водочную бутылку. Или на худой конец, на портвейн.
В машине на водительском сиденье сидел тот самый трясущийся бледный тип, очень похожий на описанного сегодня в магазине подругами. Вид у него был какой-то взъерошенный, а может, и сильно взволнованный.
— Трясло его прям так, что машина дрожала! — откровенно сообщил подругам Михалыч. — А уж машина у него — зверь! Огромная, темно-серая. Чтобы мне к нему забраться, на подножку вставать пришлось. Высоченная!
И подумав, добавил:
— По нашим-то дорогам в самый раз такая будет. Коли деньги у человека есть, чего не купить? Чай, не баловство. В любую распутицу проехать можно. Не машина, а танк!
Дальше началось совсем уж странное. Тип хотел, чтобы Михалыч показал ему дорогу. Причем точного места, куда ему ехать, он не знал и сам.
— Мне надо на излучину реки выехать! — заявил он Михалычу. — И оттуда еще десять километров.
Михалыч призадумался. В том направлении находился небольшой лесной заказник. Туда по осени частенько приезжали охотиться на зверя и птицу охотники. Встречались среди них и богатые, на хороших машинах. Но вот чтобы в начале лета… Не сезон ведь?
— Вам в лесное хозяйство? — рискнул спросить Михалыч.
Но тот тип так побледнел и затрясся, что Михалыч понял: вопрос он задал зря. Трясся странный мужик на этот раз, похоже, от злости.
— Не твое дело! — прошипел больной. — Говори, излучину показать можешь?
Это Михалыч мог. Но с какой стати ему тащиться в такую даль? А кто повезет его обратно?
— Плачу тысячу! — небрежно бросил хозяин машины.
По местным меркам, тысяча рублей за пустяковую, в общем-то, услугу составляла астрономическую сумму. Это Михалыч понял даже своим похмельным умом. И немедленно согласился. К тому же он знал короткую дорожку через лес от излучины их речушки до самой Горелихи. На машине там было, конечно, не проехать. Даже на такой крутой, как эта. А вот пешочком за полчаса можно и обратно зашагать. Да с тысячей в кармане! Пить на неделю хватит!
Особенно если водку не в магазине покупать. А самогон у соседской вдовушки. А вдовушка-то в самом соку баба. И скучает без мужской ласки. Потому и ходят к ней мужики со всей Горелихи, что дешево продает. А бабы злятся себе втихомолку. Да пусть их. Сходить и втихаря ведь можно!
Все эти мысли промелькнули в голове Михалыча в одну минуту. И он согласился. Проводил приезжего до излучины. И внимательно посмотрел, в какую сторону тот поехал.
— И что? — спросила Кира. — В сторону лесничества?
Михалыч покачал головой.
— Ошибся я, — сказал он. — В другую сторону отправился.
— А жилье там есть?
— Кто его знает? — пожал плечами Михалыч. — Сейчас богатеи частенько в лесу себе хаты ставят. Может быть, и там чего построили. Мост в той стороне есть. Так что материалы через него могли подвозить. Наши местные и не ведали ничего.
— Так чего же тот мужик через тот мост не поехал?
— А его тремя днями ранее смыло, — простодушно пояснил Михалыч. — Дожди прошли. Река вздулась, да старый мост и смыло.