Собственно, говорить больше было не о чем. Аякс вышел из землянки вместе с Захарией, а Марк стал готовиться к долгому пешему переходу. Если Захария сдержит свое слово, скоро можно будет вернуться в город, домой. Про Аякса, вероятно, лучше всего будет сказать, что потерял его из виду при крушении вертолета…
Но Марк попросту не мог отправиться в путь, не попытавшись хотя бы выяснить самый главный вопрос: а зачем их вообще похищали? Зачем схватили и притащили сюда – в лесной поселок? Зачем устраивали пиршество? Зачем все это, если наутро их все равно отпускают?
Но Захария отказался отвечать на этот вопрос. Многословный во всем остальном, он теперь лишь улыбался в свою длинную бороду и молчал.
– Разве тебе не понравилось у нас? – только и промолвил он в ответ.
– Понравилось, – серьезно кивнул Марк. – Я ведь на самом деле ничего не знал прежде о вашей жизни.
– Ну вот, – удовлетворенно хмыкнул Захария. – А теперь знаешь. Разве этого мало?
Путь до затерянного среди лесов завода-автомата действительно занял четыре дня. Вместе с двумя спутниками – немногословными молодыми людьми – Марку пришлось проходить по многу километров через лесные буреломы, продираться сквозь заросли и даже перебираться через реки – где-то вброд, а где-то – вплавь.
Спутники Марка – сноровистые, ловкие и сильные – умели, казалось, все. Они владели искусством ориентироваться в лесу, могли сделать плот, если река оказывалась слишком широкой. Им было даже доступно общение с животными. Лес буквально кишел ими. Городские легенды о том, как опасно находиться в лесу, оказались чистой правдой: медведи, волки, кабаны и прочая живность заполонили леса. В этом смысле горожане не ошибались, но люди внешнего пространства научились вступать с животными в некий ментальный контакт.
Марк несколько раз пытался расспрашивать своих провожатых об этом умении, но из их коротких ответов сумел понять немногое. Судя по всему, речь не шла о передаче какой-либо осмысленной информации. Здешние люди и звери в лесу научились понимать друг друга в смысле общего настроения, на уровне эмоций.
– Главное – не бояться животного и не пугать его, – объяснил один из спутников по имени Никита – бородатый детина лет двадцати пяти, с длинной иссиня-черной бородой, доходящей до середины могучей груди.
– Когда видишь его, нужно поймать его мысли. Схватить из воздуха на лету, понимаешь? Поймать его чувства…
– А как это сделать? – попытался уточнить Марк. – Что для этого нужно?
– Не знаю, – ответил Никита. – Это приходит само собой. Если я – дитя леса и он – дитя леса, то мы поймем друг друга. И не причиним друг другу вреда. И медведь, и волк, и кабан – они ведь тоже настраиваются на твои мысли. Ваши мысли сталкиваются, и тогда вы как бы проникаете друг в друга. И каждый может сказать другому, что угрозы нет и надо идти мимо. Понимаешь?
Нет, Марк не понимал.
Точнее, он понимал, что за несколько столетий раздельного проживания человечество разделилось на две мало связанные между собой ветви. У них было общее происхождение и общая история, но только очень давняя, какая-то незапамятная. А различия нарастали с каждым столетием, и теперь у людей из внешнего мира даже появились паранормальные способности – ментально общаться с животными.
А что, если у них появились и еще какие-то другие способности? Хорошо бы об этом узнать на всякий случай…
– Это естественно, что ты не понимаешь, – сказал Никита, снисходительно глядя на Марка. – Все городские грешники этого не понимают. Вы живете слишком далеко от природы и слишком погрязли в грехах.
Ага, вот и зацепка!
Марк недаром много лет прослужил следователем полиции и успел довести до полного автоматизма способность подлавливать собеседника на слове, отмечать нестыковки и противоречия…
– А откуда ты знаешь, какие способности у горожан? – невинным голосом, как бы невзначай, спросил он. – Разве я не первый горожанин, которого ты встречаешь?
Простодушный Никита не заметил подвоха и спокойно ответил:
– Конечно не первый. Девушки для гостей, с которыми ты сам проводил время, – они тоже городские. Распутницы ведь иногда тоже нужны, – рассудительно добавил он. – А где их еще взять, если не среди городских? У вас там все такие…
Внезапно он умолк, сообразив, что попал впросак и, может быть, не следовало об этом говорить. Взгляд его сначала сделался беспомощным, потом испуганным, а затем агрессивным. Уловив всю эту смену настроений, Марк испугался. А что, если Никита сейчас решит убить его? Подумает, что случайно разгласил чужаку какую-то тайну, и теперь ради ее сохранения этого чужака нужно убить…
Марк понимал, что оба его провожатых относятся к типу простых исполнителей – людей туповатых и малоинициативных. Мало ли что может взбрести им в голову по дороге?
На всякий случай он сделал вид, что вообще не расслышал слова Никиты о городских распутницах, и постарался замять разговор. Заодно он решил узнать побольше об обычаях «дикарей».
– А почему на празднике присутствовали только молодые люди? – поинтересовался он у Никиты. – Старикам запрещено ходить на праздники вместе со всеми?
На этот раз Никита не напрягся. Ответ на вопрос казался ему настолько очевидным и простым, что явно не мог быть тайной ни для кого.
– У нас нет стариков, – гордо произнес он. – Это у вас в городе люди живут до старости, а потом умирают от болезней.
– Конечно, старики умирают, – пробормотал Марк. – А ваши старики что делают? Или ваши люди просто не стареют?
– Наши люди не умирают вовсе, – ответствовал проводник. – Они уходят к богам. Когда человеку исполняется сорок лет, боги забирают его к себе.
Однако! Марк даже споткнулся, хотя в ту минуту они шли по ровному месту – вдоль берега неширокой речки.
– То есть они все же умирают? – аккуратно уточнил он. – Уйти к богам – значит умереть, не так ли? Как еще боги могут забрать людей к себе?
– Ты ничего не понимаешь, – покачал головой Никита. – Вы там, в городах, совсем выжили из ума. При чем тут смерть? Умирает тот, кто заболел или упал с дерева и разбился. Или утонул в реке. А к богам уходят здоровые, крепкие люди, которые совсем не собираются умирать. Наоборот, боги берут к себе только здоровых людей.
Для Марка это было что-то новенькое…
По истории он проходил, что в глубокой древности люди приносили жертвы богам – иногда таких же людей. Этих несчастных умертвляли на алтаре, а потом говорили, что их забрали к себе боги. Но сейчас речь явно шла не о том…
– Люди, которые ушли к богам, не умирают, – повторил Никита. – Иногда кое-кто из них даже возвращается, хоть это и очень редко бывает. Это те, кого боги сочли недостойными того, чтобы жить вместе с ними. Вот те действительно доживают до старости и умирают. Но такое происшествие – горе для человека. Никто не хочет быть отвергнутым богами.
– А куда люди уходят? – спросил Марк. – Как это происходит – уход к богам?
Но тут уж даже простодушный Никита понял, что его допрашивают, вытягивают из него информацию, и посуровел.
– Тебе не положено этого знать, – отрезал он. – Ты – городской чужак, и с тобой не обо всем можно говорить. Если ты когда-нибудь станешь нашим, то все узнаешь сам в свое время.
Но одну деталь Марк все же хотел уточнить непременно, иначе в рассказе Никиты что-то не стыковалось…
– Послушай, – сказал он. – Не будем об этом больше говорить, ты прав. И все же: как насчет Захарии? Ему ведь явно гораздо больше сорока лет. Почему он не ушел к богам вместе со всеми сорокалетними?
– Вождей это правило не касается, – важно изрек Никита. – Вожди не имеют такой привилегии – уйти к богам в сорок лет. Они обязаны служить своему селению и вынуждены исполнять свой долг до конца. Либо пока сами не умрут, либо боги все же сжалятся и заберут к себе.
Путь через леса длился четыре долгих дня, как Захария и говорил. За это время Марк со своими провожатыми прошел через несколько селений – таких же, как то, где остался Аякс. С изумлением и даже с некоторым страхом смотрел Марк на эти многолюдные поселки в лесу, скрытые кронами лесных деревьев. Он понимал, что, скорее всего, Захария не солгал и не преувеличил: население внешнего пространства намного больше, чем об этом принято говорить в городах.
«Все дело в том, что нас слишком мало, – думал он, – мы действительно не можем контролировать пространство планеты. Мы даже не знаем о том, что у нас под боком существует огромная цивилизация таких же людей, как мы.
Ну, не совсем таких же, но все-таки людей. Мы презрительно не обращаем на них внимания и называем дикарями из внешнего пространства, а на самом деле их ведь куда больше, чем нас. И они не такие уж дикари, хотя их представления о жизни, да и сам образ жизни отличаются от наших».
Марк много думал о причинах поступка Аякса, захотевшего остаться с лесными жителями.
Марк много думал о причинах поступка Аякса, захотевшего остаться с лесными жителями.
Может быть, Аякс прав?
Ведь то, что он напоследок сказал Марку, на первый взгляд звучало безумием. А на второй? А на третий?
В том, что сказал Аякс, было много привлекательного, много правды. Марк скрепя сердце был вынужден признаться в этом самому себе.
Да, тут было о чем подумать.
В Евразии, в Роме и других сохранившихся осколках человеческой цивилизации планеты Земля – свобода личности, ее полное и ничем не сдерживаемое развитие, осуществление всех желаний индивидуума… И что же? Осень человечества, закат цивилизации. Не случайно население сокращается катастрофическими темпами.
Каждый живет для себя, без обязательств, без детей, без родных и близких.
А здесь, в открытом пространстве, все по-другому. Как там говорил Аякс? Крепкие большие семьи, много детей, уважение к своим близким. И сохранение традиций. И мораль. Странная какая-то, но мораль. Родители любят детей, мужья заботятся о женах, а жены сохраняют верность мужьям. Для города это – дикость.
И что еще? А, да. Однополые связи, когда все могут заниматься любовью со всеми. Это хорошо, это способствует наиболее полной самореализации личности. А если ты не желаешь этого – ты враг свободы и прогресса.
Какого прогресса? Такого, при котором все меньше детей, семей не существует, а люди все большее время проводят в электронном Царстве, заменяющем реальную жизнь…
И главный лозунг человечества: «Больше веселья – меньше забот», под которым победила на выборах милая девушка Розалия М-Боту. Конечно, она симпатичная, и при ее правлении свобод станет еще больше, и права личности будут всегда защищены.
Но ведь если взглянуть на вещи трезво, то разве под таким лозунгом человечество добилось своих главных успехов?
«То, что мы имеем сейчас, чем мы пользуемся, – смятенно впервые в жизни думал Марк, – было создано, стало достоянием человечества, когда оно жило по совсем другим законам. Даже отцы-основатели идей о правах личности и ее свободном развитии: Мартин Лютер, Джордж Вашингтон, Бенджамин Франклин, Лев Толстой – все они на самом деле являлись выходцами совсем другой цивилизации. Они верили в Бога, что теперь высмеивается и выхолащивается. Они имели крепкие семьи, много детей и были весьма строги в вопросах морали. Те, кто сейчас пользуется их идеями и превозносит их, на самом деле – совсем другие люди. Стоит ли удивляться тому, что и плоды их деятельности – совсем иные?
Может быть, фундаменталисты правы?
От этой дикой мысли у Марка едва не зашевелились волосы на голове. Разве может приходить в голову такая мысль любому добропорядочному человеку? Тем более – полицейскому, в чьи обязанности входит борьба с фундаменталистами – врагами свободы и прогресса?
И все же… все же… Может быть, в словах фундаменталистов о том, что человечество должно вернуться к старинным традициям, к старинной системе ценностей, к старинной морали, есть что-то разумное? Может быть, они подсказывают правильный путь?
В лесных поселках, через которые проходили Марк и провожатые, их принимали спокойно, дружелюбно, но без всякой помпы. Давали кров на ночь, еду. Вечером Марку непременно предлагали девушку для проведения ночи и даже показывали ее лицо, но теперь Марк неизменно отказывался – его коробила мысль о том, чтобы воспользоваться такого рода услугами.
Он спал с Алисией, он спал с Шарк, но ему казалось при этом, что все происходит добровольно, по взаимному влечению, как это и принято в мире, к которому он привык. В городе никому не может прийти в голову мысль заставить, принудить кого-то к сексу. Во-первых, потому, что в этом нет никакой необходимости: желающих предостаточно, и если кто-то не хочет тебя, всегда можно найти кучу тех, кто хочет. А во-вторых, принуждение к сексу – это насилие, а нет преступления страшнее, чем насилие над личностью в любых формах. Уж Марк, как полицейский, очень хорошо знал, какая суровая кара и всеобщее осуждение ждут любого, кто осмелится не то чтобы совершить насилие над личностью, но даже намекнуть о такой возможности…
Теперь же, после слов Никиты, он совсем не был уверен в том, что Алисия и Шарк действовали по собственной инициативе, а не под нажимом того же Захарии. Воспользоваться же подневольным положением человека – это позор.
Обидно было и то, что ни он, ни Аякс не догадались о том, что обе девушки – бывшие горожанки, а вовсе не постоянные жительницы внешнего пространства. Надо бы узнать, при каких обстоятельствах обе они покинули город…
Об отношении здешних жителей к женщинам Марк уже успел догадаться по многим признакам. Закрытые лица, закутанные фигуры в бесформенных комбинезонах – все это слишком напоминало исторические картинки о жизни в незапамятные времена. В исторических программах о далеком прошлом Земли, по которым в свое время Марк получал образование, было немало сказано о том, что примитивные сообщества склонны держать женщин в униженном положении, считать их хуже мужчин. Этот культ грубой мужской силы и связанные с ним предрассудки давно ушли в прошлое. И вот, надо же, он существует до сих пор среди жителей внешнего пространства.
Марку вспоминались картинки из курса истории, где женщины были изображены в черных одеяниях, закутанные с ног до головы. Или в платках на голове, закрывающих почти все до самых глаз, в длинных платьях.
Все это он увидел теперь среди лесных жителей. То ли они сохранили эти обычаи с давних времен, то ли примитивный образ жизни заставил возродить их вновь…
Закрытое лицо, закутанная фигура – символы чистоты и непорочности. Здешние жители сохраняют себя от соблазна, своих женщин – от искушения, потому что они боятся греха и хотят быть непорочными. Что ж, доброе дело. Правда, без разврата им все равно не обойтись: Никита ведь прямо сказал, что развратные женщины все равно иногда бывают нужны.
Для чего нужны? Наверное, не для себя: зачем таким моральным и целомудренным людям развратные женщины? Они нужны для того, чтобы радовать ими гостей – устраивать для них этакое пиршество плоти. Что ж, очень щедро…
Но своих женщин отдавать на это никто не хочет – грех. Для этого используются чужачки, пришлые женщины, которых не жалко и на которых правила морали не распространяются. Все равно они – распутницы…
Это морально? В каком-то смысле да, морально. Если племя ощущает себя замкнутым сообществом, а весь окружающий мир – враждебной пустыней, то естественно его стремление защитить себя за счет какого угодно, пусть даже самого плохого отношения к чужакам.
Пусть так, но пользоваться этой первобытной дикостью Марк не собирался и поэтому неизменно благодарил за гостеприимство и отказывался от услуг приводимых к нему тихих и ласковых девушек. Теперь он уже знал, кто они: специально предназначенные для утех гостей специалистки. Вот бы знать об этом заранее и вот бы иметь твердую уверенность в том, что они занимаются этим добровольно!
В конце четвертого дня пути они вышли на широкий и отлогий берег реки, где между нею и лесом стоял окруженный высоким бетонным забором автоматический завод. Несколько огромных серых корпусов и взлетно-посадочная площадка – все это скрывалось за трехметровой оградой с вышками, на которых торчали камеры наблюдения.
– Дальше нам нет смысла идти, – сказал Никита. – Оставшиеся метры пути ты преодолеешь сам. Вот впереди ворота – иди туда и скажи, что ты много дней бродил по лесу и чудом набрел сюда.
Внезапно он обнял Марка за плечи и привлек к себе так, что их груди прижались друг к другу.
– Помни: мы – твои братья, – сказал бородатый гигант. – Боги любят нас, а мы любим вас. Знай, что здесь – в свободном открытом мире – тебя всегда ждут и всегда тебе рады.
После этого второй провожатый также обнял и прижал к своей груди Марка, повторив слова о том, что они братья.
Против своего ожидания Марк ощутил волнение. Этот примитивный обряд прощания, мужественные объятия сильных мужчин и слова о братстве тронули его – даже в носу защекотало так, словно он вот-вот заплачет. Никогда в жизни никто еще не называл его братом…
На автоматическом заводе Марк провел всего три часа – пока не прилетел срочно вызванный спасательный вертолет из Евразии.
Здесь имелся целый штат работников – три человека. Старший из них по имени Самфан, едва увидев бредущего через травяной луг Марка, открыл стальные ворота и бросился ему навстречу. Он увидел измятый и порванный полицейский комбинезон и понял, что перед ним жертва аварии, о которой пять дней назад сообщали по каналам новостей.
– Из внешнего пространства никто не возвращается живым, – сказал он взволнованно. – Иногда спасатели успевают вытащить человека, если прошло очень мало времени. А чаще всего находят растерзанные зверями останки. Если вообще что-то находят.
– Знаю, – улыбнулся в ответ Марк. – Я же все-таки полицейский, и мне известна статистика таких случаев. Но со мной произошло чудо – я выжил и даже нашел вас. Должно же было когда-то произойти чудо?