— Он что-нибудь говорил обо мне? — спросила Флокса, нагибаясь за сброшенным платьем. Н-да, недолго, однако она хотела разделить со мной вечер и ночь. Едва только речь о Лантий зашла — сразу же передумала.
Удивительно, но ревности на этот раз я не почувствовал. Лишь злость, ту самую спасительную злость, от которой хочется смеяться во все горло, пусть даже на самом деле ты корчишься от невыносимой боли. Что же, если весь мир пошел войной против меня, то остается только пожалеть этот мир.
— Нет, мы не разговаривали про тебя, — ответил я чистую правду, поспешно одеваясь. Просторная рубаха, простые удобные штаны. Все — черного цвета, можно сказать, любимого цвета моей гильдии. В конце концов, наемный убийца я или погулять собрался?
Флокса с привычным неодобрением поджала губы, когда я нацепил на пояс перевязь с мечом, но что-либо говорить остереглась. Вспомнила небось, как мы не так давно до хрипоты отчаянно спорили по этому поводу. Флокса убеждала, что больше мне не надо носить меч, раз убийца Тирна разоблачен. Я так же громко возражал, что подарок Зиргия слишком много значит для меня, чтобы оставить его ржаветь в забытьи. Тогда победа в споре осталась за вашим покорным слугой, но Флокса тем не менее своего мнения не изменила. Мол, незачем обычному библиотекарю щеголять с клинком на перевязи, привлекая ненужное внимание запретных гильдий. Глупышка. За последнее время я привлек внимание слишком многих людей. И не совсем людей. Не говоря уж про совсем нелюдей.
— А о чем вы разговаривали? — не отставала от меня Флокса, поворачиваясь ко мне спиной, чтобы я помог ей с застежкой платья.
— О разном, — уклончиво протянул я. Не удержался и легонько коснулся губами мочки ее уха, но тут же благоразумно отстранился, не позволяя, кроме этого, проявления нежности ничего лишнего. — Про книги, про проклятия. Про драконов.
— Про драконов? — Флокса обернулась и, сощурившись, внимательно посмотрела на меня. — Надеюсь, ты не выболтал ему про нашу находку в кабинете Роммия?
— Нет, — солгал я. — Кстати, раз уж речь зашла об этом. Может быть, шепнешь по секрету, чего от меня добивался твой знакомый? Какая вещь пропала из библиотеки?
Флокса еще стояла спиной ко мне, наслаждаясь тем, как мои пальцы ласково поглаживают ее шею, поэтому я без проблем ощутил, как она вздрогнула после моего вопроса. Поспешно отстранилась, торопливо зарыскала глазами по сторонам, будто выискивая пути к бегству.
— Мне пора, — почти крикнула она, в один миг оказавшись около дверей. — Извини, Шени, вспомнила про неотложное дело. Увидимся!
И вылетела из комнаты, словно ошпаренная, не дожидаясь, когда я приду в себя после столь странной реакции на мой закономерный в общем-то интерес.
Я удивленно цокнул языком. Надо же, за все время знакомства с подругой впервые довелось увидеть ее настолько перепуганной. И это бесстрашная Флокса, которая однажды в яростном споре не побоялась в лицо назвать мать настоятельницу, достопочтенную Дарайну, «глупой курицей, погрязшей в предрассудках». Бедная женщина всего лишь мягко намекнула заблудшей дочери, что негоже страстно целоваться с каким-то небритым типом (которым, кстати, был я перед дверьми храма в молитвенный день на глазах у сотен прихожан. В прошлый раз, помнится, Флокса тоже убежала от меня, едва речь зашла о том, что понадобилось храмовникам бога-сына в Лутионе. Хотелось бы знать, какой карой ее припугнули за возможную излишнюю болтовню?
«Вспомни, как сам вел себя при разговоре с Рикки, — язвительно проговорил внезапно оживший внутренний голос— Словно невинная девица на свидании с опытным ловеласом. Мялся, краснел, бледнел, смущался. Что там говорить, у тебя до сих пор поджилки трясутся, как о юнце подумаешь. Наверняка твоей зазнобе еще тяжелее пришлось. Особенно если учесть некоторые особые таланты Рикки по отношению к прекрасному полу».
— Да этот мальчишка вообще уникум какой-то, — невесело пошутил я. Затем нахмурился. — Кстати, а сам-то чего молчал, пока он меня допрашивал? Мог бы подсказать, что ли, как мне себя вести.
«Ага, и выдать с головой мое присутствие в твоем теле. — Бог-отступник хмыкнул. — Боюсь, тогда ты бы моментально оказался на пыточной дыбе, а милый мальчик к настоящему моменту как раз заканчивал бы шинковать тебя на великое множество маленьких вопящих от боли кусочков».
— Да ладно, — недоверчиво протянул я, невольно поежившись. — Неужто Рикки собственноручно бы пытал меня?
«Вряд ли, конечно, — нехотя признал внутренний голос, но сразу же добавил с нескрываемой кровожадностью. — Только если бы ты отказался отвечать на его вопросы. А уж я, поверь, сумею сделать так, чтобы ты и звука не издал, если по собственной дурости попадешься в лапы к храмовникам. Так сказать, получишь по полной еще при жизни. И потом еще на землях мертвых отсыплю наказаний с избытком».
— Но Рикки не надо заставлять меня говорить, — вяло возразил я, мало впечатленный угрозами моего постоянного собеседника. Если честно, он, по-моему, уже начал немного повторяться. — Свои мысли ведь я не смогу контролировать.
«Зато я смогу. — Бог-отступник негромко рассмеялся. — Шени, и при первом твоем разговоре с Рикки, и при втором у него не зародилось ни малейших подозрений о том, что твой разум частично принадлежит мне. Полностью блокировать от него мысли я не решился, иначе это бы насторожило его. Лишь скрыл свое присутствие, сделав часть твоих мыслей недоступными для него. Но постоянно так поступать слишком опасно. Рикки, что скрывать, весьма талантлив и может заподозрить неладное. Поэтому теперь я придумал лучший выход. Когда ты в следующий раз будешь разговаривать с мальчишкой, то при всем желании не сумеешь обо мне вспомнить. Словно нашего договора никогда и не было. Так будет легче убить его, воспользовавшись неожиданностью нападения. Идеальный убийца — тот, кто еще не подозревает о своем задании. Но при первом же удобном случае ты превратишься в орудие возмездия, выполнив свое предназначение. Однако поверь: в моих силах блокировать абсолютно все твои мысли. Если ты попадешься — я обязательно именно так и поступлю. В наказание и назидание».
Я почесал нос и вышел из комнаты, не особо вслушиваясь в грозное бормотание бога-отступника. В самом деле, сколько можно пугать? Я и так уже понял, что попал в крупные неприятности, из которых практически нереально выбраться живым. Ну или хотя бы мертвым, но сохранив право на заслуженный покой по ту сторону реки забвения. Надоело, честное слово!
Я быстро сбежал по лестнице, насвистывая легкомысленную и не слишком приличную песенку про разбитную веселую вдовушку. Правильная, боевая злость всегда приводит меня в хорошее настроение. Когда она приходит ко мне — самое невыполнимое дело кажется пустяком. Именно то, что целитель прописал в моем бедственном положении.
* * *Вечерами, когда спадает жара, особенно изматывающая этим летом, Лутион оживает. На тесных улочках становится не протолкнуться. Степенные семейства медленно прогуливаются, трогательно держась за руки и намертво перекрывая любое движение. Влюбленные парочки заранее занимают скамейки, дожидаясь, когда милостивая ночь накинет на город покрывало, скрывая их шалости от благовоспитанного люда. В толпе шустро снуют чумазые мальчишки, опасно балансируя горами свертков и узелков, — посыльные из лавок, разносящие заказы. Наверняка среди них затесались и молодые, но уже опытные карманники, ловко срезающие кошельки во время будто бы случайных столкновений. В общем, все как обычно. Суетный, шумный и очень любимый мною город.
Я притормозил на пороге, вдохнув полной грудью воздух и пытаясь определить, не ведется ли за мной слежка. Вроде бы нет, все чисто. Драконьими чарами, хвала всем богам, тоже не пахнет. Только на самой грани восприятия зреет аромат приближающейся грозы. Вон и край неба, выглядывающий из-за ближайшей крыши, налился угрожающей синевой. Эх, плащ не взял, а возвращаться не хочется. Ну да ладно, будем надеяться, гроза быстро пройдет, смыв с тротуаров и мостовых жаркую пыль и пух отцветающих растений.
Я быстро пошел по направлению к нижнему городу, ловко маневрируя между праздно шатающимся людом. По дороге не удержался и дал увесистый подзатыльник неумелому воришке, слишком явно пытающемуся подобраться к богато одетой женщине. Жалко дурня. Попадется в лапы городской страже — десяток больших прутняков схлопочет, хорошо, если к позорному столбу не приговорят.
Мальчонка испуганно отпрянул в сторону, подавившись визгом, но протестовать не осмелился. Правильно, знает, что грязно работает. Пусть учится.
Легкая улыбка не сходила с моих губ весь недолгий путь до знакомого постоялого двора. Гуляющие девушки, принимая ее на свой счет, украдкой подмигивали мне, зазывно строя глазки. Несколько замужних сударынь проводили меня задумчивым взглядом, явно сожалея об упущенных выгодах молодости и свободы.
Легкая улыбка не сходила с моих губ весь недолгий путь до знакомого постоялого двора. Гуляющие девушки, принимая ее на свой счет, украдкой подмигивали мне, зазывно строя глазки. Несколько замужних сударынь проводили меня задумчивым взглядом, явно сожалея об упущенных выгодах молодости и свободы.
Если бы они только знали, какие мысли в действительности бродили сейчас у меня в голове. Именно с такой улыбкой я шел на штурм постоялого двора, надеясь если не на избавление от проклятия, то хотя бы на быструю и легкую смерть. Именно так я улыбался, глядя в мертвые глаза своего предшественника, заняв его место в гильдии. Веселая ярость бурлила в моих жилах. От напряжения, казалось, даже волосы потрескивали — проведи ладонью, уколешься.
Как и следовало ожидать, в этот раз у порога постоялого двора меня встретил не Борг, а совершенно незнакомый угрюмый мужчина.
Я быстро прочертил в воздухе опознавательный знак, дождался разрешающего кивка привратника и вошел в дом.
— А где Борг? — кинул я через плечо, уже готовясь закрыть за собой дверь.
— Демоны его знают. — мужчина пожал плечами и с непонятным ожесточением зачесал лохматую грязную шевелюру. — Лантий рвет и мечет. Кажись, Боргу крупно не свезет, когда он вернется.
Я нехорошо ухмыльнулся. Боргу точно не повезет, когда он вернется. Если, конечно, великан осмелится на этот шаг.
Молчаливая служанка проводила меня в кабинет к Лантию. Тот разбирал какие-то бумаги, сидя за столом. При виде меня картинно изогнул бровь, пряча на дне зрачков неудовольствие.
— Что-то ты не торопился, — негромко заметил он. — Конечно, мы договаривались, что ты работаешь самостоятельно, а не спрашиваешь разрешения на каждое действие. Но все же я надеялся, что еще до полудня ты придешь принять поздравления по поводу твоего избрания в теневой совет. Тем более что я дал ясные указания на этот счет.
— Я помню. — Я с вызовом ухмыльнулся, глядя в непроницаемые темно-зеленые глаза Магистра — Но я не собираюсь оправдываться. У меня была очень тяжелая ночь. Точнее, утро. Пришел поставить тебя в известность. По всей видимости, ты потерял одного из верных слуг. После сбора гильдии Борг пытался убить меня. И пах при этом, как самый настоящий дракон.
— Не может быть! — Лантий так резко поднялся с места, что невольно смахнул ворох записей на пол. — Ты уверен?
— Клянусь клинком. — Я заложил руки спину и быстро изложил Магистру недавние события. Правда, о появлении Рикки, которое спасло мне жизнь, благоразумно умолчал. По моему рассказу выходило, будто Борга спугнули, поэтому он не успел завершить начатое.
Лантий за все время моего рассказа не присел. Так и стоял на прежнем месте, вцепившись побелевшими от напряжения пальцами в столешницу. Затем медленно опустился в кресло.
— Я бы не поверил тебе, — медленно протянул он. — Если бы ты сказал, что победил Борга. И если бы ты не поклялся. Но… Все произошедшее не укладывается в моей голове. Борг был рядом со мной долгие годы. Он, как и ты, присягнул мне на верность. И я, если честно, ничего не понимаю.
— Борг знал о твоем проклятии? — сухо спросил я.
— Нет. — Лантий устало опустился в кресло и с мученическим видом принялся растирать виски. — Ты был первым, кому я поведал о своем позоре. Ну, если не считать деда. Хотя тот сам обо всем догадался, едва увидел татуировку. Но Борг… Я совершенно точно уверен, что никогда ему ничего не рассказывал. И обнаженным он меня не видел.
— Забавно. — Я хмыкнул, задумчиво потерев подбородок. — А вот у меня создалось обратное впечатление. Особенно если учесть мою беседу с Боргом накануне сбора гильдии, когда он первым выложил все твои проблемы, связанные с проклятием.
Лантий скривился, словно от сильной боли. Повелительно кивнул мне на столик с напитками, приказывая плеснуть ему чего-нибудь в бокал.
— Из крайней правой бутылки, пожалуйста, — пояснил он, заметив, с каким недоумением и опаской на лице я повернулся к ровному ряду всевозможных сосудов, графинчиков, пузырьков и прочего. Помнится, однажды Лантий уже предупреждал меня, что среди разнообразнейших алкогольных напитков здесь имеются и опасные жидкости, наподобие настойки белладонны или яда желез рагона.
Я щедро плеснул в широкий хрустальный бокал белой мутной жидкости с сильным алкогольным запахом. Немного подумав, решил составить Лантию компанию. После выматывающих прошедших суток немного расслабиться не повредит.
Лантий махом осушил протянутый напиток. С закрытыми глазами откинулся на спинку кресла, словно прислушиваясь к внутренним ощущениям. В свою очередь я осторожно пригубил свой бокал и тут же едва не закашлялся. Боги, да по крепости эта Дрянь не уступает гномьему самогону, если не превосходит его!
— Иногда я чувствую себя загнанным в клетку зверем, — медленно начал Лантий слегка заплетающимся языком. — Или мухой, бьющейся о стекло в тщетной попытке спастись. Быть может, стоит сдаться и плыть по течению, а, Шени? Все равно никто не в силах пойти наперекор воле богов. Если мне суждено погибнуть, словно грязному насильнику, то незачем смешить небеса бессмысленными попытками избежать наказания.
Я молчал, не зная, что сказать в ответ. Впервые Лантий предстал передо мной таким: подавленным, унылым, с плохо скрытым отчаянием в голосе.
«Он меня разочаровывает, — пробурчал бог-отступник. — Не люблю, когда ноют. Подумаешь, нашел, из-за чего расстраиваться. Ну предал его слуга и что из этого? Если вспомнить, сколько раз предавали меня… Причем самые близкие, самые родные.»
Я досадливо поморщился. Если так дело дальше пойдет, то за мою голову храмы в самом деле объявят несусветную награду. Из-за не всегда уместной откровенности бога-отступника я оказался прямо-таки напичкан совершенно ненужными и даже опасными сведениями о сильных мира сего.
«Вот и помогай тебе после этого, — обиженно произнес внутренний голос— Я к тебе со всей душой, можно сказать, а ты еще нос воротишь. Знаешь, как давно я ни с кем из смертных не общался? Впрочем, общаюсь я с вами достаточно часто, но в основном однобоко как-то. Убей, обмани, предай. А тут впервые пытаюсь полноценный контакт наладить — и что получаю в ответ? Ты переживаешь из-за каких-то пустяков. Подумаешь, смерть на костре. Лучше представь, что тебя на землях мертвых ожидает».
Я негромко вздохнул. Опять угрозы. Еще немного — и я начну глупо хихикать при упоминании о посмертных муках. Достало, честное слово!
Лантий неожиданно свирепо отодвинул бокал в сторону, едва не смахнув его со стола. Сжал кулаки и с плохо скрытой яростью прошептал:
— Ладно, мы еще посмотрим, кто кого! Если Борг нашел способ обойти клятву верности, то я найду способ достать его даже из-под земли. И вытрясти из него все, что он знает о драконах.
«Нет, все-таки нравится он мне, — продолжил бог-отступник, моментально забыв о нашей секундной размолвке. — Молодец мужик! Хоть и на четверть эльф, а не ноет, как эти хлюпики остроухие».
— Я найду его, Шени, — с глухой уверенностью прорычал Лантий. — Уж будь уверен. Поставлю все запретные гильдии на ноги, но найду. Чего бы мне это ни стоило. И ты увидишь, как я расправляюсь с предателями!
В голосе Магистра скользнуло неприкрытое предупреждение. Мол, даже не вздумай повторить подвиг Борга, иначе у тебя будут серьезные проблемы. Тоже мне, нашел чем пугать.
— А теперь можно я задам личный вопрос? — поинтересовался я, пользуясь тем, что Лантий как раз перестал сыпать угрозами и отошел к столику с напитками за добавкой.
— Валяй, — хмуро согласился он, вновь плеская себе огненной жидкости. — Про Флоксу небось?
Мне действительно больше всего на свете хотелось вытрясти из Магистра все подробности его общения с Флоксой. А особенно, что он собирается делать с ней после сегодняшнего ужина. Но сознаться в этом было выше моих сил. Слишком сильное унижение — выспрашивать у соперника подробности любовной интриги, разворачивающейся за твоей спиной. Надеюсь, уж с этим вопросом я сам как-нибудь разберусь.
— Ошибаешься, — с показным равнодушием протянул я. — Про Дани.
Лантий изумленно приподнял бровь, предлагая мне продолжить.
— Чем она тебя так зацепила? — спросил я нарочито развязным тоном. — Про тебя разное говорят, но все сходятся на мнении: ты терпеть не можешь доступных женщин. И никогда постельные отношения не ставишь превыше деловых. Неужели Дани действительно лучше меня в качестве наемного убийцы, раз ты прочил ее в теневой совет?
Лантий невольно поморщился, и я поспешил добавить, опасаясь, что меня неправильно поймут или тем паче обвинят в своеобразной профессиональной ревности:
— Пойми, я не удивился бы, если бы ты выбрал на роль своего преемника любого другого мастера. Но Дани? Только вошедшая в гильдию? Ты должен понимать, что это не может не навести на определенные раздумья. Уверен, не один я задаюсь подобными вопросами.