— Он у нас дома.
— И там есть полные данные этого банкира Толи?
— И его, и архитектора, и модельера.
Последнее слово вновь резануло Лесю на слух.
— Модельер? — переспросила она. — Тоже должник?
— Да. Я же говорила, что маме задолжали трое. Банкир, архитектор и модельер.
— И что за модельер?
— Молоденький совсем мальчик, очень талантливый и безумно амбициозный. Мама говорила, что он занял у нее приличную сумму под свой бизнес. И еще она очень сокрушалась, что придется выселить мальчика из отдельной квартиры в коммуналку. Но обещала, что совсем без крыши над головой она его не оставит. Очень уж симпатичный мальчишечка.
— Ты его лично видела?
Казалось, вопрос Эдика смутил его тетку.
— Я? — переспросила она. — Я — нет, я не видела. Мама домой клиентов никогда не приводила. Но я знаю имя этого модельера — Коля.
— Коля? — едва слышно прошептала Леся.
— Но сам он велел называть себя Николо. Считал, что так его имя звучит более стильно.
— Николо? Не может быть!
— Правда, правда, — покивала головой Лариса, явно не понявшая, к чему относится последнее восклицание Леси. — Очень забавный мальчик, во всяком случае, мама так говорила.
Лисица и Эдик тоже поняли, что речь, вполне возможно, идет об их общем знакомом. И постарались побольше вызнать о личности должника-модельера.
— А много он был должен Надежде Сергеевне?
— Около трех миллионов. Учитывая, что его квартира никак не потянула бы больше четырех или четырех с половиной, выход был только один: мальчик должен был перебраться в коммуналку. А с учетом набежавших процентов и оплаты работы Беси, юноша мог и вовсе оказаться на улице.
— Значит, этот Николо уже просрочил платеж?
— Да. Самое меньшее на месяц. Может, уже и больше.
— И ваша мама прибегла к услугам Беси?
— Пока что я ни о чем таком не слышала. Обычно мама по доброте души давала должникам месяц на раздумья. И только потом, если уже ничего не помогало, призывала Бесю.
Добрая старушка! Само милосердие в чистом виде. Месяц на раздумья! И Лариса заблуждается насчет Беси. Процентщица уже прибегла к услугам своего громилы, которому поставила задачу — выбить деньги из Николо. Поэтому-то и пытались похитить молодого модельера те здоровенные парни, от которых он так ловко удрал. Теперь совершенно ясно, что Николо они везли к Бесе отнюдь не на дружескую беседу. Если бы Николо не удрал от людей Беси, еще не факт, что он вообще остался бы жив.
Глава 9
Какое-то время в каюте было тихо. Лариса примолкла, а сыщики сосредоточенно обдумывали то, что им удалось только что узнать.
Затем Эдик спросил:
— Ну а третий?
— Что?
— Не что, а кто… Третий должник бабушки, кто он?
— Я же сказала, он архитектор. Мама вообще предпочитала иметь дело с людьми творческих специальностей. С такими, говорила она, легче договориться — поэты, писатели, художники или скульпторы — вот был контингент, с которым работала мама.
После этой фразы почему-то всем четверым друзьям стало очень жаль неведомых им писателей и художников, вынужденно попавших в финансовую паутину старушки. Наверное, эти люди вначале тоже воспринимали Надежду Сергеевну без всякой опаски, исключительно как милую и интеллигентную даму, вдову профессора, совершенно случайно имеющую на руках нужную им сумму и соглашавшуюся ссудить под процент, меньший чем в банке. Прозрение для них наступало в тот момент, когда приходила пора расплатиться с дамой, денег не хватало, и выяснялось, что ни о каких рассрочках, отсрочках и прочих мелочах, к которым столь охотно прибегают банки, тут речи даже не идет.
— Впрочем, были среди маминых клиентов люди и других профессий.
— Так и что с этим архитектором?
— Про него я совсем ничего не знаю. Мама лишь сказала, что время подходит, а дом, который выставлен на торги, до сих пор никем не куплен. Она даже показывала мне этот дом, спрашивала мое мнение.
— О чем?
— Ну, мама давно хотела поселиться за городом. Вот она и спрашивала, нравится ли мне этот дом, хочу ли я в нем жить.
— А ты что?
— Сказала, что нравится. Впрочем, чтобы я ни ответила, мама все равно поступила бы по-своему. Даже не знаю, зачем ей понадобилось показывать мне этот дом.
Горечь, которая невольно прорвалась в голосе Ларисы, заставила друзей подумать о том, что тетке Эдика было отнюдь не так легко терпеть общество своей мамы, как могло показаться на первый взгляд. Наверное, Надежда Сергеевна продолжала муштровать дочь, не обращая внимания на то, что девочка уже давно выросла и сама стала мамой.
Однако теперь у сыщиков и впрямь было целых трое реальных подозреваемых. И самым весомым из них, казалось бы, должен был стать Николо.
— Если только Николо — должник Надежды Сергеевны и наш Николо — это одно лицо, то мы нашли преступника!
— И ничего не нашли! — возразила Леся. — Когда Надежду Сергеевну убили, Николо был в больнице. Он и сейчас еще там, находится в коме.
— А вдруг это не так? Вдруг он подкупил врача, чтобы тот по телефону давал такую справку? А на самом деле он жив, здоров, взял напрокат машину, прикатил на ней в Мандроги, прикончил старушку и преспокойно вернулся в больницу!
— Где снова лег под проводки и трубочки в палате интенсивной терапии, да? Извини, но это какая-то чушь!
— Но ты же понимаешь, Николо неспроста очутился на теплоходе!
— Конечно! Он тут очутился, потому что я его пригласила!
И тут Леся неожиданно смутилась и замолчала. А смутилась она потому, что вспомнила, каким образом происходило это приглашение. Сначала она и не собиралась звать Николо на корабль, прекрасно понимая, сколько лишних проблем возникнет в связи с появлением его персоны на борту. Леся не была наивной и сознавала, что далеко не все ее гости будут в восторге от того, что вместе с ними плывет юноша-гей. Да, пусть ее родственники узколобые и зацикленные шовинисты, но они такие, какие есть, и ничего с этим не поделаешь. Измениться все разом и за такое короткое время исключительно для того, чтобы угодить невесте, они не смогут, да многие и не захотят.
Поэтому, когда Николо впервые заговорил о том, как он был бы счастлив поплыть вместе с ней в свадебное турне, Леся попыталась свести все к шутке. Но Николо не отставал. И он был так мил, так любезен, он столько времени проводил с Лесей, что та начала чувствовать себя в некотором роде обязанной модельеру. К тому же Николо не скрыл от Леси, что если он окажется в числе приглашенных, то у самой Леси окажется поистине потрясающий туалет на смену ее белому свадебному платью.
Какое-то время Леся колебалась, а потом все же пригласила Николо. Не без тревоги и страха, но все же пригласила. И надо было видеть, как возликовал Николо. Да он прыгал чуть ли не до потолка. Он обнимал Лесю. Он ее целовал. Он клялся и божился, что она самая очаровательная, самая добрая, самая великодушная из всех невест, каких ему только доводилось знать.
Получив приглашение плыть с ними, Николо наговорил Лесе целую кучу комплиментов, один изысканнее другого. И самое странное, что он все время повторял:
— Ты просто настоящая палочка-выручалочка! Такой подруги у меня никогда не было!
А чаще всего твердил одну фразу:
— Ты не представляешь, как это для меня важно!
Тогда Леся не придала его словам особого значения. А вот сегодня задумалась. О чем говорил Николо? Почему для него было так важно попасть на корабль? Может быть, его привлекало не столько само путешествие, сколько общество, в котором ему предстояло его совершить? Вдруг Николо всего лишь использовал Лесю как возможность оказаться на теплоходе бок о бок со старушкой-процентщицей? Поговорить с ней или… или убить?
— Если бы парня не сняли с борта с симптомами крайне тяжелого отравления, то я бы и сам подумал на него в первую очередь. Но если вспомнить, сколько разного дерьма из него вышло тем вечером, то вряд ли он был способен на другой день с утра просто встать с кровати. Не говоря уж о том, чтобы сесть за руль, доехать до Мандрог, а туда ему было часа два — два с половиной езды, и потом еще пиликать на машине обратно в больницу, где ему предстояло снова изображать из себя тяжелобольного пациента.
— Но все же такой вариант возможен?
— Я могу попросить кого-нибудь из своих знакомых врачей, чтобы они навестили Николо, — предложил Лисица. — Если парень подкупил врачей в больнице, мой знакомый это быстро просечет.
— Пожалуйста! — взмолилась Леся. — Сделай это!
Лисица кивнул головой, а потом произнес:
— Как только мы вернемся в Питер, надо будет разыскать этого Бесю. Если у него с Надеждой Сергеевной были какие-то дела, то возможно, были и разногласия, между этими двумя возник какой-то спорный вопрос. А если этот тип Беся связан с криминалом, то не мог ли он или его люди, чтобы разрешить спорный вопрос, убить старушку?
Эта версия всем пришлась по душе. Но Леся сочла нужным напомнить:
— Еще надо найти архитектора и банкира.
— Про этих двоих тоже нельзя забывать. Никто не знает, как выглядят эти личности, возможно, они тоже плывут с нами на корабле.
— Это уж слишком.
— Ну, почему слишком? Если один из должников Надежды Сергеевны нашел способ, чтобы проникнуть на теплоход, почему другие не могли?
— Я больше никого посторонних не приглашала.
— Не обязательно в числе приглашенных. Они могут скрываться под личинами рядовых пассажиров.
Но Лисица все равно считал, что трое должников на одну старушку и на одном корабле — это уж слишком.
— Разве что всем троим одновременно пришла в голову одна и та же сугубо криминальная мысль — расквитаться с кредитором, не прибегая к выплате займа. А попросту — прикончить Надежду Сергеевну.
— Но бабушка возможность появления такого желания должна была предвидеть. Наверняка она позаботилась о мерах на этот случай.
— Пока что мы знаем только о том, что она предпочитала иметь дело с людьми творческих профессий, должно быть, полагая, что они наименее опасны.
— Но должны же были быть и другие меры предосторожности.
Однако Лариса ничего такого не знала. По ее словам, Надежда Сергеевна вела обычный образ жизни. К услугам личного телохранителя никогда не прибегала. Да и вообще, даже в услугах Беси она нуждалась от силы пару раз в год.
— Так, чтобы сразу трое должников за такой короткий период не смогли выплатить свой долг, такое на маминой памяти случилось впервые. Она еще пожаловалась мне, что клиенты нынче уже не те. Берут в долг, а как будут отдавать, совсем не думают. Вот во времена ее молодости люди куда серьезнее относились к тому, сколько берут, у кого берут и как будут отдавать. Ее собственная бабушка почти никогда не жаловалась на подобные проблемы.
Из всего сказанного Леся сделала для себя лишь один вывод: оказывается, старушка занималась кредитованием населения не просто с молодости, а еще и унаследовала этот бизнес от своей собственной бабушки! Хорошая же супруга досталась профессору. Интересно, а он знал об этом хобби своей жены?
— И еще этот Беся… — пробормотал Лисица. — Вот что…
— Да?
— Беся меня заинтересовал больше остальных, — признался Лисица. — Пожалуй, займусь-ка я этой личностью прямо сейчас.
С этими словами Лисица встал и, ни с кем не прощаясь, вышел из каюты. Вид у него был такой целеустремленный, что никто не осмелился его остановить. После того как Лисица ушел, они провели в каюте еще минут пять, а потом к ним пришел человек от капитана, который сообщил, что полиция уже на борту и капитан ждет их всех в кают-компании для беседы.
— Мне сходить за Лисицей? — растерялась Кира. — Или не стоит?
— Какой от него прок? Пока что он знает ровно столько, сколько и мы все. Когда у него будет информация, он сам нас найдет.
Это было в высшей степени справедливо, поэтому все отправились на встречу со следователем без Лисицы, предоставив того любимому занятию — поиску информации на бескрайних просторах Интернета.
В кают-компании полицейских оказалось всего двое. Еще двое работали в настоящий момент на месте преступления. Все эти полицейские появились на борту, переодевшись в штатское.
Старшим над ними, как поняли друзья, был майор. Он показал друзьям служебное удостоверение и сказал:
— Мы держим свое появление на теплоходе в тайне. Мы не хотим, чтобы среди пассажиров поднялась паника.
Не успели друзья умилиться такой заботе майора о людях, как он добавил:
— Дело в том, что это может помешать в нашей работе.
Поняв, что они поспешили приписать майору душевные качества, которых у него, похоже, не было вовсе, друзья сконфуженно молчали. И так как друзья молчали, то майор приступил к допросу.
Вопросы, которые он задавал, были самыми рядовыми. Как их зовут, где родились, где живут. Все эти данные можно было почерпнуть из паспортов, но майор предпочитал услышать ответы из уст свидетелей. Вместе с майором был еще один сотрудник, совсем молоденький мальчишка, по виду стажер, большой любитель неудобных вопросов. Он сразу же взял быка за рога и спросил у Эдика прямо:
— Где вы были в момент убийства?
— Я? А почему именно я?
— Но это же вашу жену оскорбила ваша бабушка?!
— Откуда вы знаете?
Эдик покосился на Игоря, тот проворно отвел глаза.
— Вот гад! — рассердился на брата Эдик. — Уже успел наябедничать. Доносчик!
— Убийца!
— Спокойно оба! — вмешался в разговор майор.
Взглянув на стажера, он строго спросил:
— Что за информация? Почему я ничего о ней не знаю?
Стажер начал неохотно рассказывать, Игорь добавлял детали, и вскоре старая история заиграла новыми красками. Эдик с изумлением услышал, что, оказывается, он прилюдно грозил бабушке, упрекал ее во всех смертных грехах и утверждал, что такой греховоднице, как она, прямой путь в ад.
— Он хотел ее смерти, я это видел в его глазах!
Эдику очень хотелось треснуть Игоря, да желательно посильнее. Но он сдерживал себя, понимая, что драка на глазах у блюстителей порядка будет еще одним козырем в пользу Игоря.
— Они специально избавились от меня, отправили с другой компанией, — твердил Игорь. — И пока меня не было с ними, поднялись на теплоход и убили бабушку.
— Ты сам мог это сделать!
— Неправда, я был на берегу до последнего!
— Правда, правда, — вмешался в разговор капитан, тоже присутствующий тут. — Я этого паренька хорошо помню. Его мать умоляла задержать отправление судна. А он сам поднялся на борт лишь в самый последний момент. Старуха к этому времени была уже давно мертва! Когда через четверть часа после отплытия я зашел в ее каюту, она была уже холодная!
Игорь торжествующе взглянул в сторону Эдика и явно с большим трудом удержался, чтобы не показать ему язык.
— А потом они силой отняли у меня ключ и заставили идти с ними на место преступления.
— Зачем? — заинтересовался майор.
— Наверняка, чтобы уничтожить все улики!
— Это так? — повернулся майор к друзьям. — Вы побывали на месте преступления?
— Да, но не для того, чтобы уничтожать улики.
— Он врет! — воскликнул Игорь. — Конечно, они хотели проверить, все ли они подчистили!
Однако полицейские то ли не очень поверили Игорю, то ли считали, что его информация нуждается в подтверждении других свидетелей, только ограничилось все тем, что они расспросили друзей об алиби на момент убийства, а потом сразу же отпустили их.
— Позови следующих, — распорядился майор, обращаясь к стажеру. Затем снова взглянул на друзей и произнес:
— Не покидайте корабль вплоть до моего разрешения.
— И куда мы денемся? — улыбнулась Кира. — Вокруг же вода!
— Завтра вы прибываете на Валаам. Так вот, если кого-то из вашей компании недосчитаемся при отплытии от острова, я автоматически буду подозревать в случившемся именно этого человека.
Друзья вышли из кают-компании в разобранных чувствах. Игорь, предвидя расправу, сразу же смылся. А друзья не спешили. На них неожиданно нахлынула странная апатия. Они видели, что следом за ними на допрос к следователю были вызваны члены экипажа. Разумеется, не все, но тут были стюарды, обслуживающие палубу, где находилась каюта покойной, а также работники ресторана и даже диск-жокей, который вел вчера дискотеку.
— Плохо дело, — озабоченно произнес Эдик. — Мерзавец Игорь, как он нас подставил!
— Уверена, он сдал нас специально.
— И следователь уже знает, что мы ходили в каюту Надежды Сергеевны.
— Это-то да, — согласился Эдик. — Вопрос в другом… Под каким соусом Игорь подал это блюдо? Сказал, что нам просто было необходимо взглянуть на место преступления, или заявил, что мы постарались его подчистить и уничтожить все улики, которые могли бы указать на нас?
Теперь друзья были уверены: Игорь им совсем не друг. И даже не просто не друг, а откровенный враг. Игорь оказался таким подлым, что даже его матери было за него явно стыдно. Лариса не поднимала глаз, была бледна и скоро попрощалась и ушла.
Друзья же побрели обратно к себе. Но на середине пути они наткнулись на Лисицу. Он держал в руках планшет и выглядел необычайно взволнованным.
— Где твоя корона? — обратился он с вопросом к Лесе.
— Моя… что?
— Корона, — нетерпеливо повторил Лисица. — Твоя корона! Ну, та штука, которая красовалась у тебя вчера на голове! Не помнишь?
— А… Поняла. Она у меня в каюте.
— А монета?
— Какая монета?
— Господи, Леся, та монета, которую вы нашли в бумажнике Николо! Серебряная с каким-то там королем Малкольмом.
— А-а-а… тоже там.
— Можешь мне ее показать?
— Да.
— И корону! — нетерпеливо потребовал у приятельницы Лисица.