– Давно ли ты стал фаталистом?
– С тех пор как мы играем в заговор, – коротко ответил Светилюб.
– И… – Мирослава хотела свести всё к шутке, но в памяти вдруг всплыл невнятный сон, что пришёл к ней прошлой ночью: удушающая тьма, лишённая даже намёка на свет, ватная тишина и пронзительно острое ощущение отсутствия всего… Сон был коротким, быстро пришёл и быстро ушёл, оставив после себя лишь чёрный мазок, но после слов барона вернулся, наполнив женщину неприятными предчувствиями. – У тебя нет странного ощущения, будто мы…
– Совершаем ошибку? – перебил Мирославу Светилюб.
– Уже совершили, – выдохнула жрица. – Уже.
Ответить барон не успел.
– Где Всеведа? – Именно так поприветствовала Ружена вошедшего в комнату Витенега. – Ты ей звонил?
Стоящая в дальнем углу Любава повернулась и кивнула, показывая, что тоже ждёт ответа. Её собеседники – бароны Бакула и Годун – ограничились многозначительными взглядами. Заговорщики готовились к серьёзнейшему разговору и хотели приступить к нему как можно скорее.
– Где она?
– Не приедет, – развёл руками барон Витенег. – Ардоло напал на Федру и…
– И мамочка бросилась спасать мальчика?
– Что-то вроде.
Ружена с трудом сдержала издевательский смешок, решив, что выразить своё отношение к услышанному можно и одной лишь унизительной репликой. Ружена искренне презирала Всеведу за позорную связь с челом, но прекрасно понимала – это пятно не позволит бывшей фате из «секретного» полка претендовать на трон, что было на руку амбициозной жрице.
Она поправила изящную золотую брошь, изображающую распростёршего крылья грифа – герб домена Люблино, – и спокойно предложила:
– В таком случае нужно начинать.
Жрицу охотно поддержали, заговорщики расселись за круглым столом, но прежде чем хозяйка встречи – Любава – открыла совещание, Ружена установила на столе чёрную пирамидку и улыбнулась:
– Надеюсь, никто не будет против? – Короткий взгляд на Любаву. – Я верю, что база дружины хорошо защищена, но хочу дополнительных гарантий.
Жрица домена Измайлово не обиделась. Мало того, ответила улыбкой на улыбку и продемонстрировала Ружене точно такую же пирамидку:
– Я тоже не хочу рисковать.
– Проклятье! – не сдержалась Ожега, срывая с головы ставшие ненужными наушники. – Проклятье!
– «Навский оберег»? – поинтересовалась Полада. Обер-воевода из боевого подразделения «секретного» полка сидела у стены, слушать мятежниц ей не дозволили, но по расстроенному выражению лица Ожеги Полада прекрасно поняла, что случилось. – Всё-таки включили?
– Да. – Воевода хотела швырнуть наушники на пол, но передумала и осторожно положила рядом с ноутбуком. – Я надеялась, что жрицы больше доверяют своим крепостям.
– Доверяй, но проверяй.
– В данном случае: доверяй, но подстрахуйся.
– Верно, – согласилась обер-воевода. – Но всё-таки смешно, что жрицы используют «Навский оберег», а не наши аналоги.
С одной стороны, да, смешно. С другой – в Тайном Городе ещё не появилось достойного конкурента знаменитой чёрной пирамидке, делающей бесполезными любые способы подслушивания и подглядывания. Тёмные требовали за свои артефакты большие деньги, но гарантию давали стопроцентную, и даже сами навы не могли пробиться сквозь выставленную защиту.
– Я тоже использую «Навский оберег», – не постеснялась признаться Ожега.
Полада помолчала, после чего вздохнула:
– И я.
Однако именно сейчас ведьмы «секретного» полка отдали бы всё, чтобы проклятой пирамидки не существовало в природе.
Как Всеведа и обещала, таинственный осведомитель обеспечил Ожеге идеальный канал связи: с помощью какого-то хитрого артефакта проделал тонюсенькую дырку в защите измайловцев и вывел на приёмник «секретных» картинку со скрытой видеокамеры. Изображение и звук были идеальны, но после активирования оберега всё пошло прахом: артикуляция и речь сидящих за столом заговорщиков превратились в не поддающуюся расшифровке кашу.
– Что будем делать?
Логичный вопрос, учитывая, что без серьёзных улик встреча жриц и баронов превращается хоть и в подозрительную, но всё-таки обычную встречу жриц и баронов.
– Продолжим наблюдение, – решила Ожега, которой очень не хотелось терять даже призрачные шансы на арест оппозиционных иерархов. – Будем надеяться, что после окончания совещания они скажут что-нибудь интересное.
– То есть мне придется снова стать камнем?
– Разумеется.
– Я не хочу!
– Никак иначе тебя внутрь не протащить, – отрезал Винсент. – В Измайлово жесточайшая охрана.
– То есть меня могут найти? – встревожился Ардоло.
– Они ещё не продвинулись настолько далеко, – хохотнул старик. – Пока ты в камне, тебя не вычислить никакими магическими методами: гарантия от Шарге.
– Но кем я буду в камне? Смогу ли я быть в камне?
Раньше, до того, как навсегда застрять в теле голема, человский разум перемещался в него как раз в момент активации. Процесс физического восстановления куклы из контейнера совпадал с «внедрением» интеллекта, и обратившийся оператор ощущал себя в готовом к действию носителе. Но как он перенесёт путешествие внутри магического контейнера? Что ждёт его там?
– Что станет с моим разумом?
– Ты сидел в «Мшелом погребе», – хмыкнул Винсент. – Так что с твоим разумом уже ничего не станет.
– Я серьёзно.
– Я тоже. – Но старик понял, что голем не отстанет, и потому решил немного развить тему, попытаться успокоить бойца научными предположениями: – Скорее всего, ты окажешься в полной темноте и полной тишине.
– А если я не выйду?
– Выйдешь. Это в наших интересах, так что мы тебя выведем, даже если для этого понадобится задействовать всю энергию всех трёх источников. – Шарге демонстративно зевнул, показывая, что переживания Ардоло не стоят и выеденного яйца. – Зато представляешь, какой ты устроишь сюрприз? Какие лица будут у жриц и баронов!
– Там будут жрицы?
Пару месяцев назад, во время подготовки покушения, голем без особого пиетета воспринимал сей титул зелёных ведьм, считая его забавным и экзотическим. Однако налёт на дворец и утренняя встреча со Всеведой показали Ардоло, что конкретно этих магов следует всерьёз опасаться даже ему.
– Не беспокойся, – тут же ответил Винсент. – На время совещания жрицы закроются от внешнего мира «Навским оберегом», поскольку лучшей защиты от подслушивания до сих пор не придумали. Оберег, конечно, прекрасен, однако у него есть небольшой недостаток: будучи активированным, он слегка снижает чувствительность магов, и ты получишь две лишние секунды.
– Чтобы погибнуть героем?
– Чтобы нанести удар и скрыться. – Шарге впервые показал раздражение. – Пойми же наконец: я не хочу тебя терять!
И этому заявлению пришлось поверить. А поверив – согласиться уйти в камень-контейнер, в котором было темно и тихо, как в гробу, который давил и унижал, напоминая, что сейчас могучий воин представляет собой лишь горку концентрированной пыли…
Но в жизни Ардоло были моменты и похуже. И понимание этого заставляло голема стискивать зубы и терпеливо ждать сигнала.
– Действовать?
– Прямо сейчас, – подтвердил барон Витенег. – Случая удобнее не представится, и вы все это понимаете. – Повелитель Кузьминок выдержал короткую паузу и с лёгкой иронией в голосе добавил: – В противном случае в нашей встрече нет никакого смысла.
– Дорогой барон, вы забегаете вперёд, – с улыбкой произнесла Ружена. И, не прекращая улыбаться, оглядела заговорщиков: – Мы готовы действовать. – В ответ Любава и Годун закивали головами. – Вопрос: в чьих интересах?
И все, как по команде, насторожились.
Увы, но поднятая Руженой проблема могла с лёгкостью разрушить хрупкую коалицию: противостоять Всеславе поодиночке жрицы не могли, а объединение требовало уступок, наиглавнейшая из которых звучала просто: кто займёт трон? И что будет с неудачницами? Станет ли новая владычица терпеть заговорщиц, чья склонность к мятежу проверена, доказана, подтверждена? И куда заведут амбиции тех, кто в результате переворота не примерит вожделенную корону? В новый мятеж?
Самое интересное, что все заговорщицы давно отыскали единственно возможный выход из положения, тщательно его обдумали, смирились, но… Но не спешили произносить вслух, пребывая в тщетной надежде, что кто-нибудь из конкуренток придумает что-нибудь более предсказуемое.
– Жребий! – громко произнёс Витенег. «Его» жрице – старой Всеведе, – корона не светила ни при каком раскладе, и потому повелитель Кузьминок выдал очевидное предложение предельно спокойно. – А сразу после оглашения результатов, здесь же, не покидая комнаты, победительница заключает заклятие обещания, что после воцарения не станет преследовать тех, к кому жребий не будет благосклонен…
– Говори как есть: позволит неудачницам остаться в Круге жриц! – резанула Любава.
– Говори как есть: позволит неудачницам остаться в Круге жриц! – резанула Любава.
И тон ясно показал, как сильно она нервничает. Сидящий рядом Бакула погладил «свою» жрицу по руке, в очередной раз косвенно подтвердив слухи, что у него с Любавой не только деловые отношения.
– Я пытался быть дипломатичным, – объяснил Витенег.
– Сейчас не время для дипломатии. – Ружена оглядела товарок. – Я согласна: жребий – наш единственный способ договориться.
– Дурацкий, но действенный, – поддержала её Мирослава.
– Да, так, – опустила глаза Любава.
Слово сказано, решение принято.
Обсуждать честность предстоящей процедуры не имело смысла: жрицы были равны по силе и даже не пытались повлиять на итог с помощью магии.
– Будем тащить спички?
– Я прихватил, на всякий случай, – пробасил Годун, извлекая из кармана коробок, а из него – три тонюсенькие палочки. Одна из которых, корявенькая, обломанная, определит судьбу Великого Дома Людь на ближайшие годы.
– Только спичек должно быть четыре, – торопливо произнёс Витенег. – Пусть всё пройдёт честно, иначе Всеведа меня убьёт.
– Я не против.
– Я тоже.
– Пусть так.
Покладистость жриц объяснялась очень просто: они были уверены, что победительница определится здесь и сейчас, и пристально изучали тёмно-коричневую головку счастливой палочки, стараясь «внутренним» взором подметить и запомнить её навечно, чтобы не ошибиться в главном выборе жизни.
– Не волнуйтесь, подруги, я не тронула бы вас и без заклятия обещания, – негромко произнесла Ружена. – Но воли у вас особой не будет.
– Ты такая мечтательница, – нервно рассмеялась Любава, не отрывая взгляд от царственной палочки. – Моя победа предопределена: я всегда знала, чего хочу.
– А я всегда добивалась поставленной цели, – не осталась в стороне Мирослава.
– А я мечтаю о возвышении Зелёного Дома, – неожиданно для всех влез в разговор Витенег. – Всеслава слишком слаба для короны, и любая из вас станет лучшей королевой.
– Спасибо, барон.
– Я постараюсь, – пообещала Любава.
– Кто активировал аркан? – нахмурилась Ружена.
И повернула голову туда, где только что случился мощный всплеск магической энергии. Просто повернула голову, спокойно, удивлённо, не чувствуя угрозы и не собираясь отражать атаку.
Они ведь сидели в самом сердце крепости!
Они чувствовали себя в полной безопасности. Три необычайно сильные ведьмы, совершенно позабывшие о том, что Тайный Город пребывает в состоянии войны.
Как Шарге и предсказывал, мощное защитное заклинание притупило чувствительность жриц и позволило Ардоло освободиться из контейнера, который пронёс в помещение барон Витенег. Крупный чёрный камень, как обычно, изображающий брелок, лежал в барсетке, которую барон небрежно повесил на спинку соседнего стула, и в долю секунды обратился гигантским, беспощадным воином…
– Смерть!
Здоровенный, чёрный как смоль Ардоло был страшен, однако противостояли ему не «тургеневские девушки» с мечтательными взглядами, а опытные, прошедшие не одну войну ведьмы, не умеющие теряться в критических ситуациях.
– Смерть! – орёт голем, собираясь атаковать.
И молниеносно принимает на грудь три огненные стрелы, отлетает к стене, впечатываясь в камень, но остаётся целым, потому что всё, кроме ударной волны, забирает мощный «панцирь».
– На!
Жрицы бьют повторно, бьют в надежде, что первый выпад разрядил защиту и голема ждёт неминуемая смерть. Бьют безжалостно, бьют точно. Бьют, ещё не поняв, что оказались в тщательно рассчитанной ловушке.
«Мой артефакт выдержит два залпа от этих дур. Ударная волна тебя долбанёт, но ты выдержишь, шкура у тебя крепкая… Зато от огня «панцирь» тебя закроет. И за эти два залпа ты лишишь зелёных ведьм их единственного преимущества – магии…»
Вторая ударная волна едва не превращает голема в плоский блин. Могучие потоки сжимают искусственную плоть, на какое-то мгновение кажется, что сжимают навсегда, что невидимыми жерновами перетрут его в порошок, но уже через секунду Ардоло чувствует свободу. А жрицы – внезапно! – слабость, потому что активизированный пару мгновений назад артефакт всасывает магическую энергию со скоростью взбесившегося пылесоса.
«Они будут так увлечены попытками убить тебя, что наплюют на защиту. Два первых выпада будут атакующими. А третьего не случится».
– Смерть!
Залпы от разъярённых жриц – испытание серьёзное, удары оказались настолько мощны, что даже искусственная плоть наполняется жгучим страданием, даже искусственные нервы воют, а болевые центры превращаются в раскалённые иглы. Тело молит об отдыхе, о передышке, но Ардоло не имеет возможности тратить драгоценные секунды на стоны и слабость. Два удара прошли – теперь моя очередь!
– Смерть! – И голем бесстрашно бросается в прямую атаку. – На! – В руках излюбленное оружие – причудливо изогнутые ножи, которыми так удобно резать и плоть, и кости. И бить удобно. Тоже.
– На! – И голова барона Витенега повисает на лоскутах кожи.
– На! – И три быстрых удара в область сердца кладут Мирославу на пол.
– На! – И захлебывается кровью барон Годун, а перепуганный Бакула пытается бежать.
Ардоло силён, умел, а главное – потрясающе быстр, его жертвам кажется, что они ещё живы, а голем уже убивает следующую, кожей впитывая запах смерти и брызги крови.
– На! На!! На!!! – И живот Любавы распускается десятком алых линий.
И тут же срабатывает внутренний таймер: «Пора!» Вихрем проносится тень огорчения: не всех убил! Но с инстинктом самосохранения не поспоришь: пора, значит, пора.
Распахивается дверь, в комнату влетает охрана, барон Бакула пытается достать врага церемониальным клинком, кричит Ружена, но поздно, на доли секунды поздно…
«База прекрасно защищена, ты уж мне поверь, порталом из неё не уйти, поэтому придётся дедовским способом – пробиваясь».
«Достанут…»
«Ты – голем, выдержишь. А если станет плохо – сдавайся, сможешь понаблюдать, как тебя циркуляркой на дольки распилят…»
Дверь распахивается, но влетевшие дружинники тут же получают ножами. Две фаты – тоже. Активированный Ардоло артефакт продолжает работать, высасывая энергию с огромной площади: почти треть крепости остаётся без магии, и это позволяет убийце продолжать любимый рукопашный бой.
– Смерть!!!
Голем не добивает уложенных врагов, режет, сбивает с ног и тут же мчится дальше. К вожделенному окну в конце коридора, в обычное время – усиленному магией, а сейчас – самому обыкновенному окну с бронированными стёклами. Которые не выдерживают бешеного напора Ардоло.
Грохот, звон, крики, выстрелы…
Голем приземляется посреди клумбы, безжалостно сминая розовые кусты.
– Что, суки, взяли?!
Он кричит, но на месте не остаётся, бежит к воротам, на ходу стреляя из припасенного «Вала», принимая в широкую спину летящие из окон пули и считая секунды, оставшиеся до автоматической перезарядки системы защиты.
– Девять, восемь, семь…
Магазин «Вала» опустел, но это не важно: охрана не высовывается, стреляет из каких-то щелей, основные преследователи – из крепости – догнать не успевают, ограничиваются огнём с дистанции, и теперь оружие только мешает.
– Шесть, пять, четыре…
Ардоло отбрасывает «Вал», делает три больших шага и взмывает в воздух, с разбега перепрыгивая ворота, преодолевая роковую черту за мгновение до того, как возвращается невидимый, но необычайно прочный «Щит».
– Держи его!
Но с той стороны беглеца уже ждёт «БМВ», который срывается с места, едва Ардоло ныряет через открытое окно в салон. И машина почти сразу исчезает в вихре грузового портала.
* * *Москва, сектор Великого Дома Людь,
25 июня, суббота, 15:42
– Хотите сказать, что заявились к нам без серьёзного оружия? – прищурился один из «соколов». Не тот, что обыскивал, а второй, с нашивками десятника, угрюмо пробурчавший, что его зовут Валуй. Именно он встретил выпрыгнувших из портала беглецов и после короткого представления сообщил, что на территории базы дружины Сокольники действуют обязательные к исполнению правила. Первое: «Вооружёнными на территорию базы проходят только дружинники домена и королевские воины». Спорить Сдемир не стал и легко согласился пройти унизительную процедуру личного досмотра, во время которой Валуй держал гостей под прицелом многозадачного жезла. И которая не принесла никаких результатов.
– Я не верю, что вы без оружия.
– Ты и не должен, боец, верить будешь жене, – с лёгкой вальяжностью в голосе ответил юноша. – Твоя задача обыскать меня и послушать то, что скажет ведьма.
Опытная фата, сканирующая гостей из соседней комнаты. Её, разумеется, не было видно, не обладающий колдовскими способностями Сдемир не мог почувствовать направленный на него поток магической энергии, но юноша знал, что в проверке должна обязательно участвовать ведьма, и не ошибся.