– Бадар завей карр! Бадай усид усилла!
Еще несколько слов!
Агата закусила губу, ожидая свершения невозможного, и…
Выстрела леди Кобрин не услышала, а потому не сразу поняла, почему Хирава вдруг взмахнул руками. И лишь в следующий миг, когда окровавленный Эларио перегнулся через перила и полетел вниз, Агата догадалась:
– Безвариат!
И крик ее истошный стал сигналом к бою.
Три Героя охраняли Праймашину по приказу леди Кобрин, но находились они снаружи, за двумя тяжелыми дверями – Агата не собиралась показывать своим воинам, что лежит в основе искусственного прайма. Три Героя… но помочь они ничем не могли. А ученые, мастера и подмастерья, толпившиеся в зале, не были способны противостоять Карлосу. Стремительному и беспощадному Карлосу Гриду. Карлосу Герою.
Бросившись в атаку, молодой лорд перестал себя контролировать. Отпустил вожжи разума, полностью отдавшись силе, что бурлила в нем с момента перерождения. Поплыл по бурному потоку прайма, сметая все преграды на своем пути. Сметая бездумно, без жалости. Не людей видел перед собой Карлос, не беззащитных ученых, а врагов. Смертельных врагов, как подсказывало ему засевшее внутри нечто. Опасных врагов, с которыми необходимо расправиться. И Карлос расправлялся. Тяжелый его меч разил без промаха, а когда не успевал меч – в дело вступал зажатый в левой руке кинжал. Смертоносным ураганом промчался Карлос по гигантскому залу, кровью раскрашивая баки со смесями прайма, трупами украшая пыхтящие механизмы. Но не Карлосом он был в этот момент, а Героем. Несокрушимым Гридом, лордом-Героем.
– Все в порядке, моя славная… Все хорошо…
Помогать Карлосу Безвариат не стал – зачем? Сбросивший оковы Грид и сам прекрасно справлялся, напоминая ученому ворвавшегося в овчарню волка, а потому отложивший остробой Сотрапезник направился к стеклянному кубу Праймашины. К сердцу своего гениального изобретения, внутри которого бесились мутные облака газа.
– Я просто кое-что изменю, – извиняющимся тоном пробормотал ученый, быстро меняя выставленные на пульте управления настройки. – Ничего страшного… ничего опасного… ты все поймешь, моя славная, ты все поймешь…
Не машина была перед Безвариатом, не пыхтящее, дребезжащее, пышущее жаром чудовище, кишки которого расползлись по огромному залу, а любимый ребенок. Удивительное создание, равных которому в мире не было.
– Ты ведь знаешь, моя славная, что я никогда не причиню тебе вреда, – прошептал Сотрапезник, смахивая выступившую слезу. – Ты ведь знаешь, что мне можно верить.
Насосы, запущенные на полную мощь, принялись нагнетать давление в трубах и баках. Бешено завертелись смесители, застучали рычаги механизмов, завыли предохранительные клапаны.
– Ты ведь знаешь, моя славная, я ничего не делаю без причины… – Безвариат вздохнул и нежно погладил металлический бок панели. – Прости меня.
А в следующий миг раздался первый взрыв.
Пар, смеси прайма, летящие повсюду детали, сорвавшиеся с цепи трубы, лопающиеся шестерни, взрывающиеся баки… А еще: жар, вопли и грохот.
Наверное, именно так и выглядел древний Катаклизм: дикое, бессмысленное и беспощадное разрушение всего и вся, улетающий в никуда труд и полное ощущение собственного бессилия. Ужас и безнадега.
Агату оглушило самым первым взрывом. Швырнуло на стену упругой волной, выбило на несколько секунд сознание, наполнив голову болезненным шумом, позволяющим спокойно, и даже отрешенно воспринимать царящее вокруг безумие.
Вот падает гигантский бак, а растекающаяся смесь почему-то вспыхивает синим пламенем…
Вот рушится передаточный механизм, и тяжеленный рычаг придавливает прятавшегося за ним Вика…
Вот разлетается на куски стеклянный куб, и затухает окутывавшее зал свечение…
А вот и смерть…
Она приняла форму бронзовой шестерни, летящей точно в грудь леди. Она приближается стремительно, но Агата видит ее во всех подробностях: сломанные зубья, трещина на диске, масляные пятна… А краем глаза… А краем глаза Агата видит мчащегося Карлоса и даже успевает понять, что этот мужчина – Карлос. Живой и здоровый Карлос. Но все равно ее внимание приковано к приближающейся шестерне. К бронзовой громадине, которая ее убьет. Однако страха у Агаты нет. То ли шум в голове мешает, то ли смирилась.
Страха нет… А вот и смерть…
Шестеренка, Карлос, удар… Могучий удар, вминающий леди Кобрин в стену, разрывающий на части, убивающий… Могучий удар…
Агата улыбается.
– Хорошо поработали, – проворчал Безвариат, угрюмо оглядывая растерзанный зал. – Справились.
– Сделали, что хотели, – негромко подтвердил Карлос. Он оперся на длинный меч и устало вытер лоб, точнее, размазал по нему разводы грязи и чужой крови. – Жалеешь?
– Нет, – вздохнув, отозвался Сотрапезник. – Я должен был это сделать.
Праймашина погибла. Трубы, механизмы, баки, смесители, насосы – все превратилось в груду еще горячего железа, обильно политого смесями прайма. Где-то еще горело, потрескивало, что-то булькало, шипело, из ящиков вылетали искры, но Праймашина погибла.
Книги, с помощью которых ее настраивали, сгорели. Так же, как чертежи, по которым ее строили. Так же, как сами строители – ученые, мастера и подмастерья. Человеческий гений доказал, что ему подвластно все на этом свете, и тут же, словно устыдившись собственного величия, уничтожил результат многолетнего кропотливого труда.
Праймашина погибла.
– Самое смешное, что об этом никто и никогда не узнает, – слабо улыбнулся Карлос. – Ты создал величайшую в истории машину, мы ее разрушили, но никому и никогда об этом не скажем.
– Что верно, то верно, – кивнул Сотрапезник.
И вдруг уставился на молодого лорда пристальным, неожиданно тяжелым взглядом.
Секунда. Три секунды. Пять. Выдерживать давление ученого Героя было трудно, однако Карлос справился. Смотрел в ответ, слегка прищурившись, и молчал, всем своим видом показывая, что лично он сказал все, что хотел, и теперь ждет вопроса.
Который последовал через десять секунд.
– Почему ты ее не спас?
Лорд грустно улыбнулся:
– Ты до сих пор ее любишь…
– Почему не спас?
– Не успел.
И еще один жест, близнец предыдущего, – усталый жест ладонью по лбу, призванный продемонстрировать, насколько сильно измотан Грид.
– Ты – Герой, ты мог успеть. – Сотрапезник не был удовлетворен ответом. – Ты мог прыгнуть на шестеренку и сбить ее в сторону.
– Ты до сих пор ее любишь…
– А ты? Кого любишь ты?! Неужели только себя? Агата была совсем рядом, нужно было только прыгнуть…
«Кого я люблю? Отец мертв. Мариду я предал. Герои? Наверное, да. Смешно, но – да. Мои Герои. Моя семья».
– Агата хотела меня убить, – медленно произнес Карлос. – И она хотела убить тебя.
– Ты все-таки изменился, – вздохнул Сотрапезник.
– Не мог не измениться, Безвариат, не мог, – с грустью подтвердил молодой лорд. – Ты тоже далеко не тот, что был до приема прайма, иначе не отправил бы Мариду на смерть.
– Так это была месть за нее?
– Нет. – Карлос печально посмотрел на ученого. – Не месть – рассудок. Марида должна была умереть. Агата должна была умереть. Рассудок, мы поступили прагматично. Я изменился… – Глаза молодого человека странно блеснули, словно в них появились… Слезы? Он сбился, однако сумел закончить: – Я стал жестче, но держу себя в руках.
– Неужели? – саркастически поинтересовался Безвариат.
– Нужно было убить Агату, – ответил Карлос. – А я просто остался в стороне.
– Подлость…
– Нет – расчет. – Голос лорда стал громче. – Праймашина должна полностью исчезнуть с лица земли. Эларио, Агата Кобрин, все, кто был с нею связан…
Сотрапезник все понял. Он ведь был умным, он ведь был гением. Он допустил лишь одну ошибку: не поверил, что мальчишка решится на убийство, а когда сообразил, что просчитался, было поздно.
Чвак!
Это меч. Длинный меч, совершивший элегантный выпад и погрузившийся в грудь великого ученого.
Чвак!
Меч вышел наружу.
Фьюить!
Клинок снес Безвариату голову.
– Мы никому и никогда ничего не скажем… – повторил Карлос, задумчиво глядя на оседающего на пол Сотрапезника. – Никому и никогда.
Он отшвырнул ставший ненужным меч, сунул руку в карман, где постукивали друг об друга два небольших предмета, которые Карлос прихватил из кабинета Агаты, и достал один из них. Затем подошел к случайно уцелевшей банке с кислотой и, криво усмехнувшись, бросил в нее латунную шестеренку на простенькой тонкой цепочке, которую прихватил из кабинета Агаты.
Праймашина погибла.
Теперь – окончательно.
Эпилог
– Том Исподлобья! – гулко провозгласил Ураган.
Чистильщик важно вышел вперед, повернулся и, звонко чеканя шаг, прошел вдоль строя. Остановился у трона и опустился на одно колено.
– Я пришел к тебе, мой лорд, чтобы принести присягу верности…
– Я пришел к тебе, мой лорд, чтобы принести присягу верности…
Уверенные слова Исподлобья предназначались не только лорду. Они летели вдоль всего строя Героев, и тех, кто уже произнес эту клятву, и тех, кто только готовился повторить путь Тома, они прикасались к их сердцам, в очередной раз подтверждая: «Вы не ошиблись, выбрали правильного повелителя, лучшего из лучших. Смотрите: даже Исподлобья приносит присягу, даже он…»
– И я приношу присягу от чистого сердца…
Прокурор и кобрийский ментор признались, что леди Агата распорядилась убить лорда Датоса Грида и его сына ради того, чтобы посадить на гридийский престол своего ставленника. Имя Карлоса было очищено, однако возвращаться в родную Пущу он не стал, поскольку все кобрийские Герои попросили его остаться и взять в свои руки осиротевшее владение. Поразмыслив, император не стал противиться неизбежному и специальным указом даровал Карлосу власть над самой богатой провинцией.
– Клянусь следовать за тобой в бой и поход, клянусь оберегать…
Строг и сосредоточен командующий церемонией Ураган, вслушивается в каждое слово клятвы, внимательно вглядывается в лицо Героя, словно пытаясь прочесть на нем ложь, не видит ее, но продолжает оставаться строгим и сосредоточенным. Едва заметно улыбается Егоза. Она довольна, она не ошиблась, поверив в будущее неопытного юнца, она имеет право улыбаться. По обыкновению невозмутим Арчибальд. Застыл проникшийся торжественностью момента Самострел, а следом за ним – Башня, невообразимо огромный человек-гора, за которым стоит маг, бессмертный, молниеносный, крио, штурмовик… Почти все кобрийские Герои стоят в строю, не сводя глаз со своего лорда. Со своего Героя.
Лорд-Герой…
Впервые в истории, и надо же – в Кобрии. В славной Кобрии, земля которой рождает лишь великих воинов.
Они гордились тем, что им выпала честь служить первому лорду-Герою. Они видели в нем настоящего вождя.
– И я прошу тебя принять каталист в знак моей преданности и послушания.
Исподлобья опустил голову и протянул своему лорду маленький нож с кривым лезвием.
Карлос поднялся с трона, сделал шаг вперед и принял амулет.
– Поднимись, Том Исподлобья, поднимись и встань, как равный. Встань как мой Герой.
И с гордостью посмотрел на строй воинов.
Теперь все они – его Герои. Пойдут за ним куда угодно, совершат множество великих подвигов на грядущей войне и золотыми буквами впишут его имя в историю доктов.
Имя Карлоса, лорда Кобрин.
Глоссарий мира прайма
Адорнийское королевство (Адорния) – государство в юго-восточной части материка Прая, расположенное к югу от реки Ильва.
После Катаклизма эти земли были особо насыщены праймом, в результате чего он вошел в метаболизм местных жителей и открыл им особую магию прайма, позволяющую претворять свои эмоции и желания в сущности и объекты. Когда адорнийцы осознали свои уникальные возможности, они противопоставили себя более традиционному обществу доктов и провозгласили собственное государство, королевство Адорнию, где высшей ценностью является свобода творчества.
Адорнийцы – население Адорнийского королевства и выходцы из него. Адорнийцев характеризует особое отношение к жизни – творческое самовыражение, которое наполняет всю их жизнь. Дух творчества адорнийцы способны вдохнуть даже в самые прозаические стороны жизни, во всем достичь совершенства, превратить любую мелочь в уникальное произведение.
В широком смысле, адорнийцами называют тех, кто практикует магию прайма.
Академия Лордов – центральное учебное заведение в Империи Доктов, где потенциальные лорды получают необходимое образование: управление месторождением прайма и лордством, а главное – возрождению Героев с помощью специальных устройств – прайм-индукторов. Не все, кто закончил Академию, становятся впоследствии лордами. Курсантами Академии могут быть и младшие члены семей, так и не дождавшиеся своей очереди наследования, и просто талантливые молодые люди, составляющие потом такие государственные институты, как, например, институт менторов. Обучение в Академии Лордов длится 5 лет.
Война Героев, или Война за Туманную Рощу, – война 41 года Эры Прайма между Империей Доктов и Адорнийским королевством, первая война с участием Героев. Причиной войны стал дефицит прайма на территории Империи Доктов, стремительно развивавших свои технологии и потреблявших все больше и больше этого ресурса. Докты атаковали крупнейшее известное месторождение, находившееся в Туманной Роще, спорном острове на пограничной реке Ильва.
К началу войны способности Героев были еще плохо изучены и не всегда контролировались даже самими Героями, но соблазн применить их был слишком велик и для той, и для другой стороны. Участие Героев и использование в войне нового оружия, основанного на применении прайма, привели к таким страшным разрушениям и хаосу, что стороны сочли за благо заключить перемирие.
Герои – уникальные существа, отличающиеся особым метаболизмом, основанным на взаимодействии с праймом. Путь Героя начинается с Зова Прайма, заставляющего его переосмыслить свое предназначение, а инициацией обычно является принятие сильной дозы прайма, смертельного для обычных людей. Вставший на свой путь Герой со временем начинает серьезно отличаться от человека: его сила многократно возрастает, он открывает в себе новые, иногда просто невероятные таланты, становится совершеннее в физическом отношении, его тело легко справляется с несмертельными ранами и перестает быть подверженным внешним признакам старения. Накапливая в своем организме прайм, Герои получают возможность использовать и усиливать свои способности, видеть невидимые фракции прайма и его распределение внутри объектов. Во время битвы, когда пространство насыщается праймом в наибольшей степени, Герои достигают вершин своего потенциала.
Особой уникальной чертой Героев является их способность к возрождению. После гибели в бою или от других внезапных причин Герой возрождается здоровым, без следов повреждений, если соблюдены основные условия – его каталист опущен в прайм в специальным образом настроенном объекте для возрождения.
Докты – население Империи Доктов и выходцы из нее. Докты неутомимо и деятельно строят свое общество на основе научных достижений и технологического использования прайма. Наука является для доктов эталоном культуры, и высшей ценностью они считают систематические научные знания. Основной предмет изучения доктов – это прайм. Именно его исследования позволили доктам за короткий промежуток времени, всего семьдесят лет, совершить настоящий прорыв и полностью изменить свой образ жизни.
Ильва – одна из рек материка Прая, очерчивающая границу между Империей Доктов на северо-западе и Адорнийским королевством на юго-востоке.
Императорская прайм-компания – государственная монополия Империи Доктов на добычу прайма на территории всего государства, предоставляющая лордам право разработки конкретных месторождений за половину добываемого в них ресурса. Таким образом, 50 % всего добываемого в империи прайма принадлежит Императорской прайм-компании, а доходы от его реализации поступают в имперскую казну. В безраздельной собственности Императорской компании находятся также крупнейшие месторождения прайма, в частности Туманная Роща.
Империя Доктов – государство в северо-западной части материка, расположенной к северу от реки Ильва. Государство доктов унаследовало основные принципы своего построения от исторически предшествовавшей ему Империи. Его возглавляет Император, передающий трон по прямой линии к старшему потомку.
После Катаклизма, изменившего мир, общество доктов сфокусировалось на изучении свойств прайма, а в дальнейшем – на развитии технологий, основанных на прайме как супермощном топливе нового мира. Докты никогда не изменяли своей несколько консервативной логике: сохранить все, что оправдывало себя веками, и на этой проверенной базе воплощать в жизнь свои смелые научно-технологические идеи. Развитие прайм-технологий требовало сплоченных усилий не только многих отдельных доктов, но многих групп, занимавшихся разными направлениями его изучения. Постоянная необходимость координации усилий приучила доктов действовать слаженно и целенаправленно, что позволило им одержать победу в Войне Героев, несмотря на мастерство и смелую тактику адорнийцев.
Империя (старая Империя) – государство, до Катаклизма занимающее всю площадь материка Прая и состоящее из трех крупных провинций: Северной, Южной и Юго-Восточной. Во время Катаклизма Южная провинция откололась от материка и по мнению многих сгинула в хаосе разбушевавшейся стихии. Две оставшиеся провинции – Северная и Юго-Восточная – в первые же годы новой эры, Эры Прайма, провозгласили себя суверенными государствами: Империей Доктов и Королевством Адорния соответственно.