Когда девочка показалась вдали, Алексей пристально ее рассматривал, но стоило Жене приблизиться, он вдруг испугался и отвел глаза, опустив взгляд в землю. Чувство вины острой болью пронизало его сердце, и все слова, которые он так долго придумывал и столько раз повторял в тех мнимых разговорах, что постоянно вел с ней все эти двадцать с лишком лет во сне и наяву, застряли в горле. Он был уверен, что сейчас на дорожке воцарится долгое неловкое молчание. Но этого не случилось, тишину прервал спокойный и мелодичный голос приблизившейся девочки:
– Не беспокойся, Алеша… Все хорошо. Не нужно корить себя, ты ни в чем не виноват.
Он радостно поднял голову, посмотрел ей прямо в лицо и тут же вновь поспешно отвернулся – в ее голубых глазах был такой свет, что он на миг почувствовал себя ослепленным.
– Повтори, что ты сейчас сказала… – тихо попросил он. Слова отчего-то выговаривались с большим трудом, точно были мельничными жерновами, которые он зачем-то должен ворочать в одиночку.
И Женя вновь проговорила:
– Леша, в том, что произошло со мной в тот зимний день, не было ни малой толики твоей вины. Смерть в этом возрасте от воды была написана мне на роду, так сказано в Книге Судеб. У тебя тогда не имелось никакой возможности спасти меня, да это и не было нужно… Так что не вини себя, перестань мучиться снами и тяжелыми мыслями обо мне. Запомни раз и навсегда, что все несчастья, которые происходят в твоей жизни, не имеют никакого отношения к моей гибели. Тебе не за что расплачиваться, потому что ты ни в чем не виноват.
Алексей облегченно вздохнул, всем своим существом почувствовав, как железная рука, много лет сжимавшая его сердце, вдруг разжалась. Как мудры были предки, придумывавшие пословицы и поговорки! Воистину – камень с души упал. И до чего ж он был тяжел, этот камень…
– Женечка, – взволнованно попросил он после паузы, – ты ведь теперь, оттуда, все видишь, все знаешь, да? Скажи мне, ради всего святого, скажи, что будет с Олей? Она выживет? Что мне сделать, чтобы ее спасти?
В ответ девочка лишь молча покачала головой.
– Что такое? – встревожился Алеша. – Ты не хочешь мне отвечать? Почему ты не хочешь ничего сказать об Оле?
– Оля ждет ребенка… – прозвучал неожиданный ответ.
От удивления бывший писатель чуть не лишился дара речи. Он ожидал чего угодно, только не этого.
– Не могу поверить… Оля беременна? Я об этом ничего не знал.
– Никто не знал, даже она сама. Более того – даже на Небе об этом долгое время ничего не знали. Сведения о душе ее ребенка потеряли в Канцелярии, не успев их зарегистрировать. Такое, увы, иногда бывает.
– Оленька ждет ребенка… – снова пробормотал Алексей.
Он готов был впасть в ступор, но Женя ему этого не позволила.
– Леша, у нас, к сожалению, мало времени, а я должна сообщить тебе еще кое‑что. Очень важное и столь же неприятное.
– О господи! – застонал он. – Неужели то, что произошло с Оленькой, – еще не конец моим мытарствам? И что же на этот раз? С кем? С детьми, не дай бог? С Пашей, Васей, Лизой? С Ритой? С Борисом?
Женя вновь грустно покачала головой так, что лепестки цветов в ее венке легонько заколыхались:
– Со всеми, Алеша. Эта беда коснется не только твоих близких, но и всего человечества. Всего мира людей, земного мира.
– Ты говоришь загадками… – совсем растерялся он. – Я ничего не понимаю!
– Через несколько месяцев на свет появится ребенок, девочка, – терпеливо объясняла Женя. – Но это будет не обычное дитя, а настоящее исчадие ада. Судьба этой девочки не записана в Книгу Судеб, а душа ее еще до рождения принадлежит Дьяволу. Когда девочка вырастет, она принесет несчастье, смерть и разрушение всему человечеству.
– И… Как же это произойдет? Когда? Что она сделает?
– Пока неизвестно, – развела маленькими ладонями Женя. – Мы этого не знаем. Но убеждены в одном – это будет очень и очень страшно. Воображение Темных сил безгранично… Возможно, именно эта девочка, когда подрастет, начнет ядерную войну. Но это только один из вариантов.
– Это ужасно, но… – он запнулся на полуслове.
Женя понимающе поглядела на него:
– Ты хочешь спросить, почему я говорю об этом именно тебе? Да потому, что дитя без судьбы – этоплоть от плоти и кровь от крови твоей.
Алексей почувствовал, что не в силах больше устоять на ногах. Колени подкосились, он опустился наземь. Трава в Земном Раю была мягкой, теплой, шелковистой на ощупь, но сейчас он этого не ощущал.
– Оля… – почти прохрипел бывший писатель. – Это ее ребенок…
Женя молча кивнула.
– Но ведь Оленька должна будет очнуться, чтобы произвести ребенка на свет? – с надеждой спросил он. – Значит, она все-таки поправится.
– Нет, – отвечала собеседница. – Я знаю, какую боль причиняют тебе мои слова, Алеша, но не могу не сказать их. Оля больше никогда не придет в себя. Ей, находящейся в бессознательном состоянии, сделают кесарево сечение, и она умрет сразу после этого. Что касается тебя, то твоя дальнейшая судьба может пойти по любому из возможных путей. Все зависит от того, какой выбор ты сделаешь. Но как бы ты ни поступил, воспитывать ребенка тебе не придется.
– Но… – ошарашенный Алексей не замечал больше ни красоты сада, ни солнечного тепла, ни аромата цветов. – Но что же мне делать, Женечка?
Женя опустила взгляд и принялась рассматривать свой букет.
– Я не знаю, как ты поступишь, Алеша. И не имею права подсказывать тебе или что-то советовать. Ты сам должен принять решение. В любом случае тебе будет очень нелегко. Но помни, что Господь никогда не посылает человеку тех испытаний, которых тот не сумел бы выдержать. А теперь прощай. Мне пора идти.
Она обернулась и уже направилась прочь по дорожке, но Алексей остановил ее:
– Постой, Женя, одну минуту! Мне необходимо было еще что-то спросить у тебя, что-то очень важное… Не могу никак вспомнить… Ах да, ангелы! Скажи, а не знаешь ли ты, что будет с моим хранителем? Вернее, бывшим хранителем, с Зачитавшимся? И Иволгой, его верной подругой, которая следом за ним отправилась на Землю? Какая судьба их ждет?
И вновь Женя покачала головой:
– Увы, и этого я не могу тебе рассказать… Скажу только, что с ними все не так просто. У этой пары есть великая задача, и, возможно, они обретут покой, когда выполнят свое предназначение. Но может и случиться иначе…
Она продолжала удаляться от него, словно таяла в тумане.
– Но в чем оно, это их предназначение? – крикнул ей вслед Алеша. – Как бы мне хотелось хоть что-то им сказать!.. Хоть что-то, что поддержало бы их.
– Тогда напомни им, что сказано в Писании: «Ищите, да и обрящете»…
Последние слова Жени прозвучали уже совсем тихо, и тонкий белоснежный силуэт исчез среди цветущих деревьев. А Алексей огляделся по сторонам и с удивлением обнаружил, что стоит на крыльце своего дома, как был, в тапочках и домашнем свитере. И он совершенно один, ни Жени, ни нового хранителя рядом нет.
Конечно, если бы Алеша не побывал несколько месяцев назад на Суде над собственным ангелом-хранителем, то, вероятнее всего, счел бы происшедшее сном или галлюцинацией. Но он с тех пор воспринимал мир совсем не так, как остальные люди. И оттого ни на секунду не усомнился в абсолютной реальности произошедшего.
Вернувшись в дом, Алексей застал своих гостей на том же месте, где и покинул их, – в библиотеке. Увидев, что он вошел, оба пожилых человека одновременно поднялись со своих мест, устремившись ему навстречу, и их лица выражали целую гамму чувств: тревогу, интерес, сопереживание. Однако взглянув на Алешу, оба тотчас поняли, что с ним произошло нечто очень важное. И очень нерадостное.
– Ты видел ее? – не удержалась от вопроса Ангелина.
– Что сказала тебе Женя? – в один голос с ней спросил ее спутник.
Алексей повалился в кресло – было такое чувство, что силы разом оставили его.
– Женя сказала, что скоро на Земле появится антихрист, – отвечал он, использовав понятный и уже привычный термин. – Это будет девочка… Женщина.
– О господи! – ахнула Лина.
А Александр спросил:
– Уже известно, когда и где родится этот ребенок?
– Да, – с трудом выдавил из себя Алексей. – Это будет ребенок… Ребенок Оли. Оказывается, она попала в больницу уже беременной. Не только я, но даже врачи ничего не знали. Но через некоторое время они обнаружат беременность. А когда подойдет срок, Оле, которая так и не очнется, сделают кесарево. После чего она умрет. А ребенок… Ребенок…
Не выдержав, Алексей прервал свою речь на полуслове, издал не то стон, не то всхлип и закрыл лицо руками. Бывшие ангелы устремились было с двух сторон к нему, чтобы обнять, поддержать, хоть как‑то утешить, но он остановил их.
– Спасибо вам, друзья… Я вижу, что вы очень хотите мне помочь, но, думаю, сейчас вряд ли это получится. Мне лучше побыть одному. Простите уж, но сейчас я не в силах быть гостеприимным хозяином. Очень прошу вас, не обижайтесь – но оставьте меня. Пожалуйста.
Не выдержав, Алексей прервал свою речь на полуслове, издал не то стон, не то всхлип и закрыл лицо руками. Бывшие ангелы устремились было с двух сторон к нему, чтобы обнять, поддержать, хоть как‑то утешить, но он остановил их.
– Спасибо вам, друзья… Я вижу, что вы очень хотите мне помочь, но, думаю, сейчас вряд ли это получится. Мне лучше побыть одному. Простите уж, но сейчас я не в силах быть гостеприимным хозяином. Очень прошу вас, не обижайтесь – но оставьте меня. Пожалуйста.
Пожилые люди переглянулись и молча вышли из комнаты. Вскоре Алексей услышал за окном шум отъезжающего автомобиля. Тогда он встал, бесцельно прошелся по комнатам первого этажа, а случайно остановившись, обнаружил, что стоит перед самым баром. Машинально открыв его, он увидел, что бар полон. В период депрессии, тянувшейся у него больше года, с тех пор как ушла Рита и до самого Суда, Алеша часто выпивал, топил свою тоску в спирте, как он выражался, и постоянно следил за тем, чтобы алкоголь в доме не переводился. Но после того как в его жизни появилась Оля, тяга к спиртному почти исчезла – они разве что выпивали иногда по бокалу хорошего вина за ужином. И даже после трагедии с Оленькой он не вернулся к пагубной привычке. В том числе и потому, что слишком свежи были воспоминания о перенесенном инфаркте, повторения приступа, вызванного нездоровым образом жизни, совсем не хотелось. Но сейчас он разом забыл обо всем, и рука чуть ли не сама потянулась к бутылке…
В себя Алексей пришел только на следующий день. Проснулся с тяжелой головой и обнаружил, что так и спал в гостиной, на неудобном диване, не раздеваясь. В первый момент, когда глаза только открылись, было еще ничего, даже несмотря на похмельное состояние, но в следующий миг на него лавиной обрушились воспоминания о вчерашнем дне, о всех тех страшных новостях, что он узнал, – и сделалось совсем плохо. Прошло немало времени, прежде чем Алеша, тяжело поднявшись, силой заставил себя пойти сначала в ванную, чтобы принять прохладный душ, а потом на кухню.
Лишь выпив две чашки очень крепкого горячего кофе без сахара, писатель вновь почувствовал себя человеком. И обнаружил, что за окном чудесное весеннее утро – яркое солнце светило прямо в окна, снег на дорожках уже начал таять в его ласковых лучах, воробьи и синицы, радуясь приближающемуся теплу, подняли веселый гомон. В такую погоду просто невозможно было думать о чем-то дурном, и в голове Алеши вдруг мелькнула соблазнительная мысль, что все вчерашнее ему просто привиделось в кошмарном сне. Не было никакой девочки Жени, никакого нового хранителя, и Оля вовсе не беременна… Да это просто чушь собачья! Разве могут в больнице, где столько врачей, где постоянно делают самые разные анализы, не распознать беременность пациентки, которая находится у них больше трех месяцев? Конечно, это исключено. Будь хоть малейшее подозрение на то, что Оленька ждет ребенка, он, Алексей, конечно, тут же узнал бы об этом. А значит, от него требуется только одно: съездить в клинику и окончательно убедиться в абсурдности такого предположения. Убедиться – и навсегда выкинуть эту бредовую мысль из головы.
Торопливо одевшись, Алексей сел в машину и помчался в клинику на Каширскую. Ехал в тот раз он почему-то на удивление долго, шоссе в сторону Москвы оказалось забито автомобилями – легковушками, автобусами, грузовиками дальнобойщиков, то там, то тут случались мелкие и не очень аварии, из‑за которых на дороге образовывались огромные пробки. Несколько раз Алеша уже собирался плюнуть на все и поворотить домой (в обратную сторону, как назло, дорога была совершенно свободна), но все-таки не сделал этого. «Надо узнать, – уговаривал он себя. – Узнать точно и покончить с этим раз и навсегда».
До клиники он добрался спустя несколько часов. А на месте выяснилось, что Ларисы Владимировны нет и сегодня уже не будет – она отправилась на какую-то конференцию. Но Алексей не сдавался. Он нашел врача, тоже женщину, которая замещала Ларису, и обратился к ней с неожиданным вопросом.
– Скажите, моя невеста, Ольга Павлова… Она вон в той палате лежит…
– Да, я знаю, о ком вы говорите, – отвечала на ходу врач, которая, по всей видимости, очень спешила. – Что вы хотите?
– Я хотел бы узнать, не беременна ли она.
– С чего это вдруг? – От удивления женщина даже остановилась. – Это исключено. При поступлении мы провели подробнейшую диагностику организма больной и не могли бы не заметить беременности! Не хотите же вы сказать, что она забеременела, будучи в бессознательном состоянии?
– Я ничего не хочу сказать, – отвечал Алексей. – Мне нужно, чтобы вы немедленно провели ультразвуковое исследование. Сколько это будет стоить?
Увидев, что он полез в карман куртки за бумажником, врач махнула на него рукой:
– Ну что вы, право… Алексей Георгиевич, кажется?
– Григорьевич.
– Извините. И не волнуйтесь. Конечно, если вы так настаиваете, мы сделаем пациентке УЗИ в самое ближайшее время.
– Когда я смогу узнать результаты?
– Да сразу же. Приезжайте завтра, сразу после обеда, – все уже будет готово.
Прибыв в больницу на другой же день, Алеша обнаружил там Ларису Владимировну с круглыми от изумления глазами.
– Это невероятно, Алексей Григорьевич, но вы оказались правы! – воскликнула она, потрясая у него перед носом желтой бумажкой, на которой, очевидно, значились результаты анализов. – Признаюсь вам, что, когда беременность подтвердилась, мы уже подумали бог знает что… Но выяснилось, что срок приблизительно шестнадцать недель – а это значит, что ваша невеста поступила к нам уже будучи в положении, но на очень маленьком сроке. Скорее всего, на момент травмы ее беременность насчитывала всего несколько дней… А может быть, даже несколько часов. Ох, простите, – ахнула она, заметив, как Алеша, слушая ее, меняется в лице. – Вам, конечно, неприятно об этом слышать. Мы, врачи, иногда бываем очень циничны. Что поделаешь, издержки профессии… Мне нужно выдать вам заключение, да?
– Что? – Алексей просто не понял, о чем его спрашивают.
– Возможно, вам нужно медицинское заключение о ее состоянии? Какой-то документ, подтверждающий беременность?
– Зачем это? – удивился он.
– Ну, мало ли, – пожала плечами Лариса. – У вас же была какая-то цель, когда вы настояли на проведении УЗИ… Честно говоря, я в полном недоумении, откуда вы могли догадаться о положении Ольги. Вещий сон видели, что ли?
– Можно подумать, вы верите в вещие сны… – хмуро отвечал Алексей.
А Лариса Владимировна вдруг улыбнулась в ответ:
– Как вам сказать… Знаете, я уже тридцать один год в медицине. За эти годы столько всякого насмотрелась, что готова поверить в любые чудеса.
Глава 15 Алексей
В то утро Алексей проснулся почти на час раньше обычного, но чувствовал себя бодрым и абсолютно выспавшимся, чего не бывало с ним уже давно. Он принял душ, потом отправился на кухню и не ограничился чашкой кофе с бутербродом по рецепту «что завалялось в холодильнике», а решил устроить себе полноценный завтрак. Давно он не был с утра так голоден! Надо, пожалуй, сварганить яичницу из трех… нет, пожалуй, даже четырех яиц. А для начала кинуть на сковородку вот эти остатки мясной нарезки. И немного луку. А сверху потереть сыр, он хорошо помнил, что где-то еще оставался небольшой кусочек. А на десерт можно выпить кофе глясе, потому что в морозилке еще с осени сохранилась пачка мороженого…
Таким образом завтрак превратился в настоящий пир. Давненько Алеша не ел с таким аппетитом! Закончив трапезу, он сунул посуду в посудомоечную машину, тщательно прибрался на кухне, вынес мусор. А потом уселся на диван в гостиной, взял мобильный и набрал номер Бориса. Была суббота, и он не боялся, что оторвет его от дел в офисе. Выходные этот примерный семьянин всегда старался проводить дома.
Старый друг снял трубку после первого же гудка – словно все это время сидел у телефона и ждал, когда же Алеша наконец позвонит ему. И хотя умом писатель понимал, что такое предположение, конечно же, не имеет и не может иметь ничего общего с действительностью, на сердце у него отчего-то потеплело.
– Привет, – сказал он. – Звоню извиниться перед тобой.
– С чего это вдруг? – весело прозвучало в трубке. – Разве сегодня Прощеное воскресенье?
– Вроде еще нет. Но я чувствую, что виноват… Прости, пожалуйста, что наорал на тебя тогда.
– Да ладно, я уж и думать забыл, – заверил Борька. – Сам давно хотел тебе позвонить, да все что-то руки не доходили. Закрутился, на работе такая запарка… Ты как там?
– Да вроде в порядке.
– Может, приедешь к нам сегодня? Марго тесто для пирожков с вечера поставила.
– Звучит соблазнительно, – улыбнулся Алексей. – Жаль только, сегодня не получится, я к Оле в больницу еду.
– Ну так какие проблемы? Съездишь, а вечером к нам.
– Ладно, я позвоню, как только выйду из клиники, – пообещал Алеша. – А Рита очень занята? Я бы хотел и с ней поговорить.