– Сушёные пауки ещё ничего. А вот живые… – Рон боялся даже повернуть голову в их сторону. Гермиона хихикнула.
– Ничего смешного, – огрызнулся Рон. – Когда мне было три года, я сломал древко у игрушечной метлы Фреда, а он рассердился и превратил моего плюшевого мишку в огромного косматого паука. Тебе бы так, поглядел бы я тогда… – сказал Рон, и его передёрнуло от отвращения.
Гермиона едва сдерживала смех. Гарри, чтобы отвлечь их обоих от пауков, спросил:
– Помните, тогда здесь на полу была вода? Откуда она взялась? Кто-то её потом вытер.
– Помню. Вода была вот у этой двери. – Рон подошёл к двери, протянул руку и тут же отдёрнул.
– Ты чего? – удивился Гарри.
– Туда нельзя. Это туалет для девочек.
– Ну и что: он ведь не работает. – Гермиона подошла к двери. – Тут живёт Плакса Миртл. Пойдёмте посмотрим.
И, не обращая внимания на табличку «Туалет не работает», Гермиона распахнула дверь.
Какой это был унылый и обшарпанный туалет! Под длинным, в разводах и пятнах, зеркалом тянулся ряд треснутых каменных умывальников. В мокром полу отражались тускло горевшие огарки свечей; краска на дверях кабинок облупилась и кое-где висела хлопьями, у одной дверь болталась на единственной петле.
Приложив палец к губам, Гермиона проследовала к последней кабинке.
– Здравствуй, Миртл, как дела?
Гарри и Рон подошли поближе. Миртл парила над бачком, ковыряя прыщик на подбородке.
– Это туалет для девочек, – сказала Миртл, подозрительно рассматривая Рона и Гарри. – А они не девочки.
– Ну да, – согласилась Гермиона. – Я просто хотела им показать, как тут… мило.
И она махнула рукой не то на тусклое зеркало, не то на мокрый пол.
– Спроси её, может, она что-нибудь видела? – шёпотом попросил Гарри.
– Что вы там шепчетесь? – Миртл подозрительно посмотрела на Гарри.
– Мы не шепчемся, – ответил Гарри, – я только хотел спросить…
– И почему это все шепчутся за моей спиной? – захныкала Миртл. – Если я умерла, то что, я и обидеться не могу?
– Никто не хотел тебя обидеть, Миртл, – попыталась успокоить её Гермиона, – Гарри только…
– Ну конечно, никто не хотел обидеть! Я так настрадалась в жизни. И вот, пожалуйста – всё началось сначала.
– Мы хотели только спросить, не видела ли ты чего-нибудь необычного за последние дни? – не стала тянуть с вопросом Гермиона. – Во время праздника прямо напротив двери в твой туалет кто-то напал на кошку.
– Может, кто-то здесь был? – прибавил Гарри.
– Я никого не видела, – сокрушённо ответила Миртл. – Меня так обидели на празднике, что, вернувшись сюда, я хотела удавиться, а потом вспомнила, что я… что я ведь…
– Умерла, – помог Рон.
Миртл горестно всхлипнула, взлетела над бачком и нырнула прямо в унитаз, обрызгав друзей с головы до ног. Из водосточной трубы донеслись её приглушённые стоны.
Рон и Гарри разинули рты, а Гермиона разочарованно пожала плечами:
– Между прочим, для Миртл это может считаться весельем. Ладно, пойдёмте отсюда.
Не успел Рон закрыть за собой дверь туалета, откуда доносились булькающие всхлипывания, как кто-то наверху громко заорал: «Рон!», так что друзья подпрыгнули: на площадке стоял Перси Уизли, староста факультета.
– Это туалет для девочек, – процедил он сквозь зубы. – Что вы там делали?
– Ничего особенного, – пожал Рон плечами. – Искали улики.
Перси напустил на себя грозный вид, совсем как его мать миссис Уизли.
– Убирайтесь отсюда поживее… – Он спустился к ним и, замахав руками, стал теснить их к лестнице. – На что это похоже!? Все ужинают, а они снова здесь!
– Ну и что? – Рон остановился и выдержал взгляд Перси. – Мы ведь кошку и пальцем не трогали!
– Я сказал Джинни то же самое. Но она всё ещё боится, что тебя выгонят из школы, у неё весь день глаза на мокром месте. Ты хоть бы о ней подумал!
– Что ты мне заладил про Джинни? Тебе ведь на неё плевать. – У Рона вспыхнули уши. – Ты просто боишься, что из-за этого тебя не сделают старостой школы.
– Минус пять очков Гриффиндору. – Перси, зеленея от злости, пощупал значок старосты. – Это вам хороший урок. И чтобы никаких больше расследований! Не то напишу маме.
Перси повернулся и зашагал прочь, шея у него покраснела не хуже, чем уши у Рона.
В Общей гостиной Гарри, Рон и Гермиона сели подальше от Перси. Рон поставил в домашней работе несколько клякс на магических формулах, с мрачным видом взял волшебную палочку – хотел их вывести и нечаянно поджёг свиток с сочинением. Свиток вспыхнул, Рон тоже. Махнул рукой и захлопнул учебник заклинаний, Гермиона, к удивлению Гарри, последовала его примеру.
– Кто же всё-таки напал на кошку? – негромко спросила она, как будто продолжила прерванную беседу. – Кому нужно, чтобы в школе не было сквибов и маглов?
– Правда, кто бы это мог так ненавидеть маглов? – с деланным недоумением ответил вопросом на вопрос Рон.
– Ты о Малфое? – Гермиона вопросительно взглянула на Рона.
– О ком же ещё? Ты ведь слышала, как он сказал: «Вы следующие, грязнокровки», помнишь? Да ты взгляни на его крысиную рожу, спорю на что угодно, он…
– Это Малфой-то наследник Слизерина? Что-то не верится, – перебила его Гермиона.
– А его семья? – Теперь и Гарри отложил книжки. – Ведь они все учились в Слизерине, Малфой постоянно об этом говорит. Может, они все Слизерину родственники? Отец Малфоя уж точно злой колдун.
– У Малфоев много веков мог храниться ключ от Тайной комнаты, – прибавил Рон, – и переходить от отца к сыну.
– Да, вполне может быть, – не очень уверенно проговорила Гермиона.
– Но если это даже и так, то этого не докажешь, – нахмурился Гарри.
– Один способ есть, – прошептала Гермиона и бросила опасливый взгляд в сторону Перси. – Правда, он очень трудный и грозит большой неприятностью. Способ этот – нарушение всех школьных правил.
– Недельки через три-четыре, когда созреешь, открой нам свой способ, – съязвил Рон.
– Уже созрела, – спокойно ответила Гермиона. – Нужно проникнуть в Общую гостиную Слизерина и у самого Малфоя выведать тайну, но, конечно, так, чтобы он не понял, что это мы.
– А как это сделать? – недоумённо спросил Гарри под громкий смех Рона.
– Очень просто, мальчики. Нужно только сварить Оборотное зелье.
– Какое зелье? – хором воскликнули Рон и Гарри.
– О нём рассказывал на одном из уроков Снегг…
– Делать тебе нечего, кроме как Снегга слушать, – пробурчал Рон.
– Это такое снадобье, которое превращает одного человека в другого. – Гермиона пропустила колкость мимо ушей. – Можно превратиться в кого-нибудь из слизеринцев, и никто нас не узнает. Глядишь, Малфой что и выболтает: хвастать-то он любит.
– Что-то не по душе мне твоя затея, – нахмурился Рон. – А что, если мы так и останемся навсегда слизеринцами?
– Глупости, – Гермиона нетерпеливо махнула рукой, – действие зелья скоро проходит. Только вот как достать рецепт? Снегг говорил, что он есть в книге «Сильнодействующие зелья». А она наверняка хранится в Особой секции школьной библиотеки.
В Особой секции книги выдавали только с письменного разрешения учителя.
– Ну и как мы получим разрешение? – уныло спросил Рон. – Кто поверит, что книга нам нужна просто так? Любой дурак поймёт, что мы хотим что-нибудь такое сварить.
– Можно сказать, что нас очень интересует теория составления зелий…
– Ну да! Проведёшь наших профессоров, как же! – возразил Рон. – Разве уж найдётся совсем идиот.
Глава 10 Бешеный мяч
В начале года Локонс устроил в классе схватку с корнуэльскими пикси, схватка кончилась не очень успешно. С тех пор он читал ученикам на уроках отрывки из собственных книг или разыгрывал взятые оттуда сцены, на его взгляд самые впечатляющие. Себя, волшебника, играл он сам, а на прочие роли обычно брал Гарри. И Гарри перед всем классом изображал то трансильванского крестьянина, страдавшего от заклятия Болтливости, то простуженного снежного человека, то вампира, который после встречи с Локонсом терпеть не мог крови и питался исключительно листьями салата.
На очередном уроке защиты от тёмных искусств Гарри играл оборотня; в другой раз он наверняка отказался бы от этой роли, но сейчас было важно не испортить доброе расположение духа Локонса.
– Чудесный вой, Гарри, очень натурально. Я бросился на него, повалил на землю и приложил к горлу волшебную палочку. Собрав последние силы, произнёс сложнейшее заклинание Обращения, оборотень издал жалобный стон – ну-ка, Гарри, изобрази! Пронзительнее! Ага, вот так. Мех у него исчез, клыки уменьшились, и он превратился в простого смертного. Просто, но незабываемо, и для жителей той деревни я теперь герой. Избавил их от оборотня.
Прозвенел звонок, и Локонс встал из-за стола.
– Домашнее задание: сочинить стихи о моей победе над оборотнем из Вага-Вага. Автору лучших – экземпляр моей книги «Я – волшебник» с автографом.
Ученики повалили в коридор, а Гарри прошёл в конец класса к Рону и Гермионе.
– Ну что? – тихо спросил Гарри.
– Подожди, пока все уйдут. – Гермиона явно волновалась. – Теперь идём…
Она подошла к Локонсу, нервно сжимая в руке листок бумаги. Рон и Гарри поспешили за ней.
– П… профессор Локонс, я бы… э-э… хотела взять в библиотеке вот эту книгу. Хотела её почитать, – запинаясь, начала Гермиона и протянула ему дрожащей рукой бумагу с названием. – Но, видите ли, она в Особой секции, и поэтому… э-э… нужно разрешение учителя. Я хотела разобраться в медленнодействующих ядах, о которых вы пишете в «Увеселении с упырями»…
– А, «Увеселение с упырями». – Локонс взял бумагу и широко улыбнулся. – Пожалуй, это моя любимая книга. Вам она нравится?
– Очень нравится, – живо отозвалась Гермиона. – Как ловко вы тогда отцедили яд с помощью чайного ситечка!
– Что ж, помочь лучшей ученице мой долг, – улыбнулся Локонс и достал огромное павлинье перо. Рона передёрнуло, но Локонс понял это по-своему: – Красивое, правда? – спросил он. – Я держу его для автографов.
Он вывел замысловатый росчерк и вернул бумагу Гермионе, та торопливо свернула её и спрятала в портфель.
– Завтра первый матч в сезоне? – обратился Локонс к Гарри. – Гриффиндор против Слизерина? Говорят, ты подаёшь большие надежды. А я ведь тоже играл когда-то ловцом. Меня даже приглашали в сборную страны, но я отказался и посвятил жизнь спасению мира от тёмных сил. Однако я и теперь неплохо играю и, если хочешь, научу тебя паре хитростей. Всегда рад передать опыт начинающим…
Гарри что-то хмыкнул в знак благодарности и поспешил за друзьями. В коридоре немного помедлили.
– Надо же, – удивлённо заметил Гарри, разглядывая роспись Локонса, – даже не поглядел, что за книга.
В библиотеку помчались, как на пожар.
– Безмозглый идиот, – бросил на ходу Рон. – Впрочем, какая разница, мы ведь получили у него что хотели.
– Никакой он не безмозглый идиот, – вступилась Гермиона.
– Ну конечно, ты ведь его лучшая ученица…
В библиотеке позволялось говорить только шёпотом, и друзья притихли.
Мадам Пинс, нервная сухопарая женщина, похожая на голодного стервятника, потянулась к бумаге с подписью Локонса, но Гермиона не выпускала её из рук.
– «Сильнодействующие зелья»? – подозрительно повторила мадам Пинс и снова попыталась взять у Гермионы бумагу.
– А можно оставить себе разрешение? – робко спросила Гермиона.
– Да ладно тебе. – Рон вырвал у неё лист и протянул мадам Пинс. – Достанешь другой автограф. Локонс распишется на чём угодно, только заикнись.
Мадам Пинс посмотрела бумагу на свет, будто сомневалась в её подлинности, ушла с ней и минут через пять вернулась, держа в руках большой ветхий том. Гермиона осторожно спрятала книгу в портфель, и трое друзей медленно вышли из библиотеки с самым невинным видом.
Заперлись в туалете Плаксы Миртл. Рон сперва не хотел, но Гермиона его урезонила: какому нормальному человеку придёт в голову зайти туда? Стало быть, никто им не помешает. Правда, Миртл, как всегда, ревела в своей кабинке, но какое им до неё дело, да, впрочем, и ей до них.
Гермиона осторожно раскрыла «Сильнодействующие зелья», и друзья склонились над заплесневелыми страницами. Книга не случайно хранилась в Особой секции: некоторые зелья оказывали поистине чудовищное действие, а уж об иллюстрациях, вроде вывернутого наизнанку человека и ведьмы с руками на макушке, и говорить нечего.
– Вот оно, – обрадовалась Гермиона, найдя страницу под заголовком «Оборотное зелье». На странице было изображено и само превращение. Гарри от всей души понадеялся, что выражение муки на лицах людей – вымысел художника.
– Какой сложный состав! – заметила Гермиона, водя пальцем по строчкам. – Златоглазки, пиявки, водоросли, спорыш – это ещё куда ни шло, они есть в шкафу ингредиентов для зелий. А вот растёртый рог двурога! Где его взять? Или вот ещё тёртая шкура бумсланга? А как быть с частицами того, в кого хочешь превратиться?
– Что-что? – поморщился Рон. – Какие ещё частицы? Стану я глотать ногти Крэбба!
– К счастью, частицы потребуются в самом конце. – Гермиона как будто его не слышала.
Рон надеялся на сочувствие Гарри, но Гарри тревожило другое.
– Послушай, Гермиона, сколько же всего придётся украсть! Шкуры бумсланга в школьном шкафу нет, так что же, взламывать личные запасы Снегга? Это уж как-то…
Гермиона не выдержала и громко захлопнула книгу.
– Ну, как, хотите. Раз вы трусите, – щёки у неё вспыхнули, глаза сверкнули, – я тоже не буду нарушать правила. Только как иначе спасти бедных маглов? Зелье – единственное спасение. Но я вижу, вам всё равно, кто их враг. Я прямо сейчас иду и верну книгу в библиотеку…
– Вот это да! Сама Гермиона уговаривает нас нарушить школьные правила. Ладно, так и быть, я согласен на всё… – махнул рукой Рон. – Только хорошо бы всё-таки без ногтей!
Гермиона успокоилась и снова раскрыла книгу.
– А долго готовить это зелье? – спросил Гарри.
– Водоросли собирают в полнолуние, златоглазки настаиваются три недели. Значит, примерно месяц – если достанем всё необходимое.
– Месяц? Да за месяц Малфой добрую половину маглов изведёт! – вскричал Рон, но Гермиона презрительно сощурилась, и ему пришлось торопливо прибавить: – Ладно, другого плана у нас нет, значит – полный вперёд!
Гермиона вышла из туалета проверить, нет ли кого поблизости, и Рон шепнул на ухо Гарри:
– Лучше сшиби завтра Малфоя с метлы – мороки меньше.
* * *В субботу утром Гарри проснулся рано и полчаса думал о предстоящем матче: у слизеринцев были самые быстрые мётлы в мире. Вот капитан разозлится, если гриффиндорцы проиграют! Ох уж эти ненавистные слизеринцы! Гарри встал с недобрым предчувствием, оделся и пошёл завтракать. В Большом зале за длинным столом уже сидела вся команда, притихшая и как на иголках.
День выдался пасмурный и тяжёлый, вот-вот разразится гроза. К полудню вся школа потянулась на стадион. Рон с Гермионой подбежали к раздевалке пожелать Гарри удачи. Игроки переоделись в алые мантии Гриффиндора, и Вуд, по обыкновению, произнёс речь для поддержания боевого духа команды.
– У слизеринцев лучшие мётлы, – говорил он, – зато у нас лучшие игроки. Мы больше тренировались, летали в любую погоду. (– С самого сентября мокрые до нитки, – буркнул Джордж.) Пусть проклинают день, когда недоносок Малфой купил себе место в их команде. – Войдя в раж, Вуд повернулся к Гарри: – А ты, Гарри, покажи им: ловцу нужен не богатый папаша, а талант. Расшибись в лепёшку, а поймай снитч первый, раньше Малфоя. Победа сегодня наша!
– Если что, Гарри, мы рядом, – подмигнул Фред.
Зрители встретили гриффиндорцев восторженными криками: за них болели не только свои, но и Когтевран и Пуффендуй. Впрочем, и слизеринцы не сидели молча: встретили противника свистом и улюлюканьем. Судья мадам Трюк пригласила Флинта и Вуда обменяться рукопожатием, они обменялись – чересчур крепко и метнув друг в друга грозные взгляды.
– По свистку! – крикнула мадам Трюк. – Три… два… один…
Подгоняемые рёвом толпы, четырнадцать игроков взмыли в свинцовое небо. Гарри мчался впереди всех, прищурившись и пытаясь разглядеть в небе снитч.
– Эй, со шрамом! – крикнул Малфой и хвастливо пронёсся под Гарри на новой метле.
Гарри не ответил: на него летел большой чёрный мяч, он еле-еле увернулся, даже волосы на голове взъерошились.
– Едва не попал, – крикнул Джордж, пронёсся мимо Гарри и сильным ударом биты послал бладжер в Эдриана Пьюси, но на полпути мяч повернул и снова устремился к Гарри.
Тот резко сбросил скорость, а Джордж с силой отправил бладжер в Малфоя, но мяч развернулся, как бумеранг, и ударил Гарри по голове, к счастью не сильно.
Прибавив скорости, Гарри помчался на другой конец поля, мяч со свистом за ним. Что происходит? По правилам, бладжеры не гоняются за кем-то одним, а выбивают как можно больше игроков.
На том конце поля мяч принял Фред Уизли. Гарри пригнулся, Фред изо всей силы ударил по мячу, и Гарри опять от него ушёл.
– Ура! – издал победный крик Фред. Не тут-то было: неугомонный бладжер опять ринулся на Гарри, и тому снова пришлось удирать.
Пошёл дождь. Капли шлёпались на лицо и застилали стёкла очков. Кто вёл в игре, Гарри было неясно, пока школьный комментатор Ли Джордан не крикнул:
– Шестьдесят – ноль, ведёт Слизерин.
Ничего удивительного, мётлы-то у них быстрее, да ещё этот мяч гоняется за ним как безумный. Правда, его опекают близнецы, но от этого тоже мало толку: мечутся вокруг, машут битами, так что и снитча не увидишь.