Глава 9
Когда мы проснулись, мы все еще лежали обнявшись, и это действительно было очень странное ощущение. Потом Мелисса скинула Уилму-кита с кровати, заявив, что она ее душит, а я случайно-нарочно ткнула Мелиссу в ребра – и вот уже мы снова вернулись в нормальное состояние ссоры.
Это было ужасное утро, потому что я должна была отдать извинительные письма Кэйти, Ингрид и Элайше. А еще мама строго потребовала, чтобы я каждой из них сказала «Извини». Потом Джейдин увидела, как я вручаю эти письма, и совсем неправильно это поняла. Она подумала, что это были приглашения на вечеринку, и ужасно расстроилась, решив, что я приглашаю всех своих злейших врагов, но не приглашаю ее, мою лучшую подругу навсегда.
– Не сходи с ума, Джейдин. Еще чего! Я никогда в жизни не приглашу на вечеринку Кэйти, Ингрид и Элайшу. Только если бы это была вечеринка с пытками и мы по-настоящему играли бы в «Убийство в темноте».
– Так что же, Марти, значит, я иду на твою вечеринку? – спросила Джейдин с сияющими глазами.
– Но у меня не намечается никакой вечеринки. Мой день рождения будет еще через тыщу лет, – сказала я. – И мама говорит, что в любом случае наш дом слишком мал для настоящих вечеринок. Нам разрешается пригласить только нескольких друзей, и все.
– Значит, я могу прийти, раз я твоя ЛПН? – спросила Джейдин.
– Но я не… – и тут я сдалась. – О’кей, я спрошу маму, – сказала я, хотя не очень-то надеялась, что мама позволит, если учесть, что она думает, будто я самая плохая дочь на свете.
Джейдин крепко-крепко обняла меня, и мне это понравилось. После этого день стал понемногу улучшаться – а перемена во время ланча вообще была волшебной. Я пошла играть в английскую лапту с мальчиками![4] Мы даже не называли это лаптой – это был американский бейсбол, что звучало гораздо круче. Мы все должны были называть друг друга безумными именами, как настоящие американские игроки в бейсбол.
– Я Микки Хитрики, – сказал Микки Уэст.
– Я Саймон Пирогаймон, – сказал Саймон Мэйсон.
– Я Клоун Джереми Браун, – сказал Джереми Браун.
– О’кей, я Пук-арти Марти, – сказала я, и все просто покатились от хохота.
Мы играли в эту первоклассную игру, и все громкими криками поддержали меня, когда я сделала свой первый хоум-ран[5] – пробежку через базы в дом. Мама, выйдя из школы, не уходила с игровой площадки и взволнованно следила за мной. Она пришла в ужас, услышав, как Микки и вся банда называли меня замечательным новым прозвищем. Когда прозвенел звонок на урок, мама задержала меня:
– Мартина, как они тебя называют?
– Пук-арти Марти, – гордо сказала я.
Мама прямо задохнулась:
– Но это намного хуже, чем Синюха!
– Вовсе нет. И это я сама так себя назвала, так что это очень круто. Мам, я нравлюсь мальчикам, – сказала я, пытаясь ее успокоить.
– Ну а девочкам? – спросила мама.
– Ну… я нравлюсь Джейдин, – ответила я. – Мам, можно Джейдин придет к нам на чай? Веселый чай, как маленькая вечеринка?
– Ох, Мартина. Как раз сейчас я так занята. У меня нет времени, чтобы устраивать какие-то развлечения.
– Я сама все сделаю.
– Это если бы я дала тебе волю на кухне!
– Мам, пожалуйста, позволь мне позвать Джейдин. – И тут меня осенило… – Я хочу показать ей нашу новую красивую комнату.
Удалось! Мне разрешили пригласить Джейдин в пятницу на вечеринку с чаем – восхищаться моей новой комнатой.
– Но Марти, я помню, ты говорила, что ненавидишь эту комнату, – сказала Джейдин.
– Да, ненавижу. Я просто схитрила, – улыбнулась я.
По виду Джейдин нельзя было сказать, что она меня поняла.
– Так твоя комната ужасная или прекрасная? – переспросила она.
– Страшная. Отвратительная. Внушающая ужас.
Особенно комната не нравилась мне сейчас, когда папа закончил делать полки. Они хорошо смотрелись, и для того, чтобы они лучше выглядели, папа покрасил полки и шкаф блестящей белой краской. Но к этим полкам добавились ужасные новые правила: я должна держать все свои вещи аккуратно сложенными и только в моей маленькой секции. Если я их разбросаю, чтобы срочно найти что-то жизненно необходимое, я должна положить все обратно в правильное место – не то Мелисса пожалуется на меня маме.
Полки оказались просто проклятием. Считалось, что на них нужно поставить наши любимые вещи. Мелисса провела целый вечер, устраивая свою выставку: разложила книги в алфавитном порядке, ровненько поставила свою коробку с ювелирными украшениями, расставила маленькую стайку фигурок ангелов, душистые свечи в маленьких стаканчиках и рамку с фотографией Джастина Бибера с надписью «Мелиссе, со всей моей любовью, Джастин». Но он этого не писал. Это написала сама Мелисса.
Я тоже положила свои любимые вещи на свою полку: альбом, карандаши, фломастеры и моих животных – Уилму (аккуратно свернутую), собаку Попрыгунчика, Бэйзила, попугаиху Полли, Половину-Перси и всех лошадей с их конюшней в коробке из-под туфель. Они плескались, и прыгали, и скользили, и махали лапами, и зарывались, и носились галопом, и были очень счастливы в своем новом доме, и я тоже радовалась – а Мелисса начала визжать.
– Мам! Мам! Марти разбросала всех своих оборванных зверей по всей своей полке, и они выглядят отвратительно! Они портят всю красоту. Марти все губит!
Мама приняла сторону Мелиссы. Тоже мне, удивила!
– Слушай, Мартина! Папа так старался сделать красивые полки, а ты все испортила. Это же полка для особых вещей.
– А мои звери как раз и есть особые!
– Мусор! Они именно мусор. Я не разрешаю все это выставлять напоказ. Люди подумают, что мы никогда не покупали тебе нормальных мягких игрушек, – сказала мама. – Если ты не хочешь расставаться с этой пестрой командой, то они должны быть спрятаны в твоем отсеке шкафа! – И она смела всех с полки одним взмахом руки.
– Думаю, ты бы и меня с удовольствием упрятала в шкаф! – Я кинулась утешать моих бедных детишек.
– Да! Уж пожалуйста! – крикнула Мелисса, и по маме было видно, что она тоже хотела бы это сказать.
– Ну-ну, не нападайте все на малышку Марти, – сказал папа. Он снова стал моим любимым, веселым, добрым папой. Слава богу. – Не понимаю, почему бы ей не положить своих зверей на полку, если ей так хочется.
– Уау! – торжествуя, завопила я и собрала своих зверей. – Папа делал эти полки, так что он имеет право сказать, что нам на них класть!
– Но ведь тогда мы все должны ими любоваться, а они просто нелепы, – сказала Мелисса, чуть не плача.
И вот это и есть самое плохое в моей сестре. Она на два с половиной года старше меня, но когда что-то не по ней, она начинает реветь как маленький ребенок, и мама с папой ей уступают.
– Марти, а давай пойдем на компромисс? – предложил папа. – Уилме нравится спать на твоей кровати – так засунь ее туда. Наверняка Попрыгунчик должен полюбить новую конуру… Смотри, он сам запрыгнул в шкаф. Бэйзилу должно нравиться лежать под двухэтажной кроватью в темноте и в засаде. Похоже, что Полли и этот бедняга дикобраз Перси тоже готовы прилечь. Вот! Теперь ты можешь правильно расставить всех своих лошадей на своей полке. Ну как? Хорошо они там выглядят?
Я прекрасно понимала, что меня надули. Я все равно хотела видеть всех своих зверей на полке, но я позволила папе уговорить меня пойти на компромисс. Казалось бы, Мелисса должна была быть благодарна, но она все равно ныла. Когда я решила дать Заплатке, Галопчику, Сладкоежке, Веселым Ножкам, Колокольчику и Звездному Свету немножко потренироваться и построила небольшой забор из своих книг и карандашей, она сказала, что я сознательно делаю беспорядок на своей полке.
Меня поразила реакция Джейдин на нашу комнату, когда она в пятницу зашла после школы. Она стояла в дверях и хлопала в ладоши!
– Это прекрасно! – сказала она. – Ох, Марти, ты такая счастливая!
Джейдин на цыпочках ходила по комнате, разглядывая все полки, одеяла и подушки. Она тихонько вскрикнула от восторга, когда посмотрела наверх и увидела черную люстру.
– Это просто замечательно, – сказала она. – О, я все на свете отдала бы, чтобы иметь такую комнату, как эта. Он такая симпатичная и ни капельки не детская. Похожа на комнату взрослой леди.
– Ну, возможно, но мои вещи размещаются тут с трудом. Эта комната так отличается от моей Берлоги Марти! У меня было замечательное большое старое кресло, и на нем можно было играть в прыжки. Было так весело, – сказала я.
– А тебя за это не ругали? Моя мама с ума сходит, если я прыгаю на мебели, – сказала Джейдин.
– Ну, кресло уже разломали, так что теперь это не имеет значения. У меня еще был старый туалетный столик, и один из его ящичков я использовала как санки.
Джейдин сморщила нос:
– Марти, что с тобой? Здесь все прекрасно. У тебя есть такие великолепные вещи. Мне нравятся твои ангелы и твои свечки.
– Они не мои. Они Мелиссины, – угрюмо сказала я.
– Ой, смотри! У нее есть подписанная фотография Джастина Бибера! Там сказано: «Со всей моей любовью». Просто не верится!
– Дурочка, Мелисса вырезала ее из журнала и сама подписала.
– И все равно это прекрасная фотография, – сказала Джейдин.
Она села за туалетный столик Мелиссы и стала притрагиваться кончиками пальцев ко всей ее ужасной косметике и к крему для рук.
– А это тоже все Мелиссино? – спросила она. – Ей что, разрешают краситься? А она дает что-нибудь тебе, Марти?
– Я не хочу краситься! Это глупо – и оно воняет, – поморщилась я.
– Нет, оно приятно пахнет, – восторженно сказала Джейдин, потянув носом воздух.
– Это ужасный Мелиссин розовый крем для рук. У тебя не щекочет от него в носу?
– Нет, по-моему, все очень мило, – ответила Джейдин. Она чуть прикоснулась к крему. – Как думаешь, Мелисса даст мне чуточку попробовать?
– Да вперед, можешь помазаться, – ответила я.
– Ох, лучше я сначала ее спрошу, – сказала Джейдин. И пошла в швейную комнату, где Мелисса помогала маме с костюмами: я решительно настояла, чтобы Мелисса нам не мешала. Но теперь Джейдин все испортила, потому что Мелисса явилась в нашу комнату и стала показывать Джейдин, как наносить этот противный крем на руки. Честно, уж это точно не наука о ракетах – подумаешь: крем, руки, потереть!
– А можно и мне немножко взять? – спросила я Мелиссу.
Она удивилась, но сказала «да».
Я взяла порядочную порцию крема и стала мазать им Заплатку, Галопчика, Сладкоежку, Веселые Ножки, Колокольчика и Звездный Свет, чтобы посмотреть, станут ли блестеть их спинки.
– Марти! – возмутилась Мелисса. – Не трать мой крем на своих дурацких лошадей!
– Ой, Марти, ты такая смешная! – захихикала Джейдин, растирая пахнущие розой руки. – М-м-м, райский запах! Я чувствую, как становлюсь взрослой. – Она рассмотрела всю Мелиссину косметику. – Конечно, я почувствовала бы себя еще более взрослой, если бы могла накраситься, – сказала она с надеждой.
Мелисса улыбнулась.
– Джейдин, а хочешь, я тебя накрашу? – спросила она таким сладеньким, дурацким девчачьим голоском, как у Доброй Ведьмы Глинды в «Волшебнике Изумрудного города».
– Ой, Мелисса, да! – Джейдин захлопала в ладоши.
На это ушло тыщу лет. Джейдин даже перестала разговаривать со мной, пока Мелисса накладывала всю эту косметику, эту ерунду, на ее лицо. Джейдин слышала только Мелиссу – Королеву Красоты. А Мелисса рассказывала про всякую чепуху – о тенях для глаз, которые отражают цвет ваших глаз, о том, как надо поцеловать бумажную салфетку, когда вы накладываете первый слой губной помады. Мелисса продолжала красить и говорить, а Джейдин упивалась этим рассказом. Я ничем не могла ее отвлечь. Когда мама крикнула, что время ужина давным-давно прошло, Джейдин заволновалась:
– Ой, а когда я буду есть, вся моя губная помада сотрется?
И тут я подумала – раз она такая идиотка, то после всего этого я совершенно не хочу с ней дружить. Она вела себя вовсе не как моя подруга.
На ужин были спагетти болоньезе. Я пыталась научить Джейдин играть в мою игру «слурп-слурп-слурп» – когда втягиваешь каждую спагеттину в рот, не откусывая ее. Мама всегда просила этого не делать, но я знала, что на Джейдин она ворчать не будет, поскольку та наш гость. Но Джейдин захихикала и сказала, что мои губы тоже будто намазаны губной помадой – у меня вокруг всего рта был оранжевый соус. Джейдин старалась есть спагетти подражая Мелиссе, то есть накручивать их на вилку.
Мама и папа болтали с Джейдин, пока я втягивала и слурпила. Мне хотелось, чтобы Джейдин им понравилась, но это было неправильно, потому что они, торжествуя, стали мне кивать, когда она сказала, что я счастливая, потому что у меня такая красивая комната, и еще более счастливая потому, что у меня такая сестра, как Мелисса.
После ужина у нас еще оставалось полчаса поиграть. Я собиралась показать Джейдин все мои комиксы с Могучей Мартой и, может, даже предложить сделать один комикс вместе. Я даже хотела создать совершенно новый образ с суперсилой – Гигантскую Джей, у которой будут свои собственные приключения. Но Джейдин спросила, придет ли с нами играть Мелисса.
– Нет, мы ее не хотим, – быстро сказала я.
– Нет, хотим, – возразила Джейдин.
Мелисса не должна была к нам приходить. Но, похоже, она была намерена украсть у меня мою лучшую подругу.
– Конечно я приду, – сказала она. – Давайте поднимемся в мою комнату.
– Это и моя комната тоже, – сказала я, но они будто даже не услышали меня.
Они начали играть в новую, невероятно скучную игру – в парикмахеров!
Мелисса завистливо крутила смешные маленькие косички Джейдин:
– Джейдин, как это ты заплела волосы в такие маленькие косички на всей голове? Они такие аккуратные.
– Косички мне заплетает мама, а иногда бабушка. Это занимает уйму времени, но пока они это делают, я смотрю телевизор. Мелисса, хочешь, я сделаю то же самое с твоими волосами?
– Ой, да, пожалуйста!
Я застонала – просто не могла в это поверить.
Джейдин, разволновавшись, посмотрела на меня.
– Марти, я и тебе заплету, – ласково сказала она.
– Нет уж, спасибо. Не могу представить себе ничего более скучного, – грубо отказалась я. – Джейдин, не надо играть в парикмахера. Лучше поиграй со мной в нормальную игру!
В школе я почти всегда могу сделать так, чтобы Джейдин делала то, что я хочу, – но здесь, дома, Мелисса ее будто заколдовала.
– Марти, еще минутку. Я только покажу Мелиссе, как заплетать такие косички. Это будет по-честному, ведь она же меня накрасила, – сказала Джейдин.
Минутку! Джейдин провела почти целый час, причесывая ужасные Мелиссины волосы. Пока она разделяла, и собирала, и скручивала, и укладывала эти косички, она снова и снова задавала Мелиссе вопросы. Ей хотелось узнать всякие глупости – о косметике, о нарядах, о поп-звездах. Я так сильно зевала, что чуть не вывихнула челюсть.
Ну, а потом Джейдин перевела разговор на школьные дела:
– Мелисса, а у тебя в классе есть такие злые девочки, как Кэйти, Ингрид и Элайша?
– Да, есть. Шантелл и Лора. Они еще хуже.
– И как же ты поступаешь, если они говорят тебе что-нибудь обидное? – взволнованно спросила Джейдин. – Марти такая храбрая. Она просто говорит в ответ что-то такое же, а я даже и подумать не могла бы так себя вести. Или она дерется с ними, а я не гожусь для драки. Если кто-нибудь меня ударит, то я просто заплачу. Или Марти бросает яйца – только представь!
При этих словах я воспрянула духом. И вспомнила, что Джейдин действительно была очень хорошим другом.
– Кидаться яйцами – не самый разумный способ постоять за себя, – сказала Мелисса. – У Марти теперь серьезные неприятности. Так что, Джейдин, ты уж никогда не кидайся яйцами.
– Ой, не буду, не беспокойся. Я не посмею, – сказала она и вытаращила глаза.
А я почувствовала себя так, будто я почти Могучая Марта. Я – посмела.
– И я не думаю, Джейдин, что ты должна в ответ драться, – сказала Мелисса. – Если бы я была тобой, то я бы просто смеялась, если Кэйти и Ингрид говорили бы что-нибудь неприятное. Веди себя так, будто тебе все равно. Я или смеюсь в лицо Шантелл и Лоре, или так это нежно говорю: «У вас проблема?», и это их ужасно злит.
– Правда? – удивилась Джейдин.
– До следующего раза, – сказала я.
Тут раздался стук в дверь. Это была мама Джейдин, которая пришла, чтобы отвести ее домой. Визит Джейдин подошел к концу.
Ну, почти. Мама предложила маме Джейдин чашку чая и потом повела ее наверх посмотреть новую швейную комнату и новую спальню. Маме Джейдин понравились платья, болтающиеся на вешалках по всей комнате.
– Вы такая умница, миссис Майклс, – сказала она. – Это совершенно чудесные платья.
Я, подняв брови, глянула на Джейдин. Похоже, она может оказаться в серьезной опасности в виде кринолина.
– Мам, пойдем, посмотришь комнату Марти и Мелиссы, – быстро сказал Джейдин.
Мама Джейдин пришла в полный восторг! Она ахала и охала, глядя на одеяла, подушки и люстру, но особенно ее восхитил стеллаж с полками и шкафом.
– Миссис Майклс, у вас был профессиональный плотник? – спросила она.
– Нет, это делал мой муж, – ответила мама.
– Правда? Ох, мистер Майклс, вы такая умница! – воскликнула мама Джейдин.
Когда Джейдин и ее мама ушли, три члена моей семьи следующие двадцать минут, не переставая, твердили, как сильно она им понравилась.
– Я так рада, Мартина, что у тебя наконец есть настоящая самая лучшая подруга, – сказала мама и крепко меня обняла.
Наверное, я тоже была рада – но на самом деле Джейдин больше не была моей самой лучшей подругой. Она вроде бы навсегда стала лучшей подругой Мелиссы. Может, это как раз и есть самое худшее в моей сестре. Она всем нравится больше, чем я.
Глава 10
В следующую пятницу к Мелиссе должны были прийти на чай, а заодно посмотреть нашу комнату ее лучшие подруги. Она сказала, что не могла выбрать, кто ей нравится больше, и потому пригласила трех девочек – Али, Нину и Эмелин.